17 февраля, среда. Юнги
Утро началось с того, что я услышал где-то на подкорках своего сознания такую режущую трель телефона, что у меня разболелась голова. Я был все еще во сне, однако уже понимал, что мне нужно открыть глаза. Я поежился от холода и первое, о чем я подумал, так и не успев вынырнуть из сна, что я ужасно замерз. Этой ночью мне снилась деревня, где я часто бывал, когда был еще ребенком. Я ехал на автобусе с матушкой жарким летом, глядя во все глаза на простирающиеся до горизонта поля пшеницы, как в мультфильмах Хаяо Миядзаки, пока солнце приятно согревало мои щеки. Облака собирались в большие стаи и медленно кочевали куда-то на юг, нависая над землей и устремляясь в бесконечную даль. Они казались мне недвижимыми глыбами, сколько бы мы не ехали, они оставались на месте, хотя луна, сколько я себя помнил, всегда была моим спутником в дороге. Это был бабушкин дом, не очень большой, светло-голубого цвета, с небольшими уютными комнатами внутри и безразмерным садом, которым занималась мама. Этот дом нам достался от бабушки в каком-то там поколении, и в целом за сто с лишним лет все осталось нетронутым. Мне нравился этот дом, несмотря на то, что он жил совершенно своей жизнью, что я знал наверняка. Я всегда засыпал днем, как будто бы силы здесь покидали меня, старые стены баюкали и укрывали, я слышал их старую колыбельную и тихий стрекот цикад. Я обожал это место. Мне нравилось ходить босиком по камушкам на речку и чувствовать прохладную траву, нравилось пить деревенский чай на травах и спать под зимними шубами, хотя на дворе стояло лето. Это место было наполнено силой и легкостью, тут можно было просто отдохнуть и больше ни о чем не переживать. Кормить соседских лошадей яблоками, выгуливать большую немецкую овчарку по кличке Джеки, любоваться вишней с бабушкой в апреле на лавочке у забора. Этих поездок я всегда ждал с нетерпением. В дороге я не заметил, как мои наушники разрядились, и уже успел расстроиться, однако, к своему счастью, я обнаружил розетку, быстро разобравшись со своей проблемой. Сколько я себя помнил, я всегда был с музыкой. Я не представлял без нее никакой жизни, и даже не заметил, в какой момент это случилось. Мама часто ругалась, что я ничего не вижу вокруг и слишком погружен в себя, но меня это абсолютно устраивало. Сейчас это называется «высокая эмпатичность и восприимчивость». Мы вышли на нашей остановке, и я, остановившись, ошарашенно выдал, пошарив по карманам: «Я забыл свои наушники» там, на зарядке в автобусе. Я в панике начал думать, как бы их забрать, а вдруг их кто-то украдет, и я останусь без музыки? Мама выглядела спокойной, сказала, что автобус поедет обратно через час, я смогу поймать его, тем более, в такой глуши мало кто вообще понимает, что это за устройство, оттого мои уши задаром никому не нужны. Удивительно, но это сработало, я поверил ей и стал коротать время. Мы пошли в загон к овцам, и я увидел совсем маленького ягненка, такого крошечного, похожего больше на котенка, с большущими блестящими глазами, что невольно сам расплылся в улыбке. Я взял его на руки, любовно прижал к себе, пока он тихо блеял, а его мать равнодушно жевала траву рядом. Меня накрыла с головой такая всеобъемлющая любовь, что я ощутил тихое и настоящее счастье, которое исходило от этого малыша. Я гладил его с нескрываемым удовольствием, эмоции так меня переполняли, что в один момент мне показалось, что у меня треснут щеки. Я не знал, удалось ли мне остановить автобус и забрать свои наушники. Телефон трезвонил и трезвонил, я простонал и пошарил рукой по одеялу. — Алло? - голос звучал хрипло, голова гудела, хотелось укутаться обратно в одеяло с головой. — Быстро просыпайся. - отчётливо проговорил Намджун, а я недовольно цокнул языком. Я взял телефон в руку и заставил себя на секунду разлепить глаза. — Ебучие восемь утра, что тебе, черт возьми, надо? - в любом случае, разбудить меня получилось, хотя больше всего я ненавидел просыпаться рано, и мой менеджер, разумеется, знал об этом. — Срочно, Юнги, слышишь? Это неотложно срочно. Зайди в твиттер. Я нахмурился и потер глаза пальцами, выдыхая. Ну, раз Намджун так говорит, значит, и правда срочно, тем более, он позвонил мне в такую рань, рискуя своим здоровьем в буквальном смысле, зная, чем чревато мое недосыпание. — Ладно, сейчас проверю. Намджун не стал ничего уточнять и отключился. Я слушал гудки и смотрел на экран, пока он не потух. Стоило догадаться, что в этот день уже с самого утра все пошло не так. Я открыл твиттер, полистал ленту, ничего интересного не обнаружив. Новости филармонии, политика, какие-то объявления о новых релизах. Я зашел в уведомления, но и там совершенно ничего не нашел, открыл сообщения, свайпнул вниз и уже хотел был перезванивать Намджуну с гневной тирадой, но увидел, кажется, то, что должен был. «Добрый день, господин Мин. Меня зовут Ким Тэхен…» Я остановился на этих строках, и даже не понял, в какой момент мое сердце стало стучать с такой скоростью, будто норовило вылететь. В груди что-то сжалось с такой силой, что пальцы стали подрагивать, а перед глазами пронеслась вся жизнь. Я сидел, едва дыша, не в силах нажать на непрочитанный чат, один единственный из сотни, который действительно имел фундаментальную ценность. Я отложил телефон и недоверчиво покосился на него. А вдруг все это шутка, вдруг кто-то решил так поиграть на моих чувствах? А если нет, и это действительно сам Ким Тэхен? Я снова вспомнил, как он стоял в роскошном белом костюме, бережно кончиками пальцев придерживая свою «Страдивари» за гриф. Свет софитов, что отражался в его глазах, был похож на россыпь новогодних лампочек, он весь и сам искрился, как маленький бенгальский огонь, и отчего-то мне не хотелось верить, что он потух, и искра его жизни погасла. Я не знал, что с ним случилось, по какой причине он вдруг оставил скрипку и буквально… Исчез. Больше десяти лет о нем ничего не было слышно, будто бы он растворился. Не было никаких интервью или концертов, в какой-то момент никто не знал, жив ли он. По крайней мере, сейчас в этом я был уверен наверняка, ведь я видел его на том вечере, нет никакой ошибки, я не мог его ни с кем перепутать. Я лишь не мог понять, почему он так отреагировал на мое выступление. Что его так шокировало, что он буквально вылетел пулей прочь? Что он делал все десять лет? Что-то внутри мне подсказывало, что произошло что-то очень ужасное, потому что такой человек, как Тэхен, ни за что бы не бросил музыку просто так. Я посмел в своей голове делать такие капитальные выводы, хотя мы никогда даже не разговаривали, но почему-то мне казалось, что доля правды в этом есть. Он не мог потухнуть. Я снова покосился на телефон, сделал глубокий вдох и открыл сообщение. «Добрый день, господин Мин. Меня зовут Ким Тэхен, и у меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам при личной встрече. Следующие два дня я буду на Чеджу, если захотите увидеться, дайте мне знать. С уважением.» Я перечитал снова, мне казалось, я глотал эти слова и буквы, не до конца осознавая смысл написанного. Я открыл его профиль в твиттере, последний твит он отправил несколько дней назад. «Что делать, если услышал то, чего не должен был?» Я хмыкнул и задумался. 12 февраля, пятница, это было после концерта. Я потер лоб пальцами, не понимая, что Тэхен имел в виду. Зачем он написал мне? Я снова перечитал сообщение, и раз за разом все больше был сбит с толка. О чем же он вдруг захотел поговорить со мной? Почему на Чеджу? Почему сейчас? От поселившегося предчувствия на душе мне стало тревожно, будто бы я сделал что-то плохое, и начальник вызывает меня на серьезный разговор, где, скорее всего, скажет, что я уволен. Но мы буквально не знакомы, ведь мы пересекались один раз в жизни, это не могло что-то значить. Я закрыл глаза и не знал, что думать. Все еще существовала вероятность, что это какая-то шутка, но мне не особо в это верилось, а доверять своей интуиции я привык. Что, если это какой-то знак, что, если это сообщение больше, чем кажется? Что, если сообщение лишь является следствием чего-то, какого-то важного события, но я совершенно не понимал, что за повороты жизни мне уготовала судьба. Что, если я что-то потеряю, отказавшись поговорить с ним из-за своей мнительности? В конце концов, разве не этого я хотел? Познакомиться с ним лично, немного побеседовать, но на какую встречу Тэхен рассчитывал: деловую или личную? Он обращался ко мне, как к музыканту-профессионалу, и речь пойдет о большой музыке, или дело в чем-то другом? Имею ли я право задать ему те вопросы, что меня тревожат, или это будет слишком? Тэхен на проводил сейчас черту, за которую мне нельзя совать нос, но с другой стороны, я мог это узнать, лишь поговорив с ним с глазу на глаз. Мои размышления прервал звонок. Это снова был Намджун. — Ну как? Впечатляет? - не успел я взять трубку, а менеджер уже тараторил, как заведенный. Откуда в нем по утрам вообще столько энергии? — Впечатляет, - тихо сказал я, — Не знаю, что и думать, честно говоря, это не похоже на какую-то шутку, но не могу же я взять и прилететь на Чеджу, нужно договориться о месте встрече. — Я купил тебе билеты, вылет через три часа. - я на это закатил глаза. — Ты сомневался хоть немного, что я откажусь? - протестовал я, услышав смешки на том конце провода. — Вообще не сомневался. Я проверил информацию, похоже, аккаунт подлинный. И да, Юнги, ответь ему. — Что? Намджун! - но тот уже положил трубку. — Да чтоб тебя, гулливер ты проклятый. Экран потух, и я снова уставился на свое отражение в черном стекле. Сообщение было отправлено вчера, значит, скорее всего, Тэхен уже на Чеджудо, если все это не какой-то розыгрыш. Интересно, что он делает? В любом случае, отступать мне было уже некуда, Джун уже купил билеты. Да и он был прав, нужно написать ему, договориться о месте встречи. Я понятия не имею, что буду говорить ему, но импровизация всегда была моей сильной стороной. Я открыл чат и резко вдохнул. «Здравствуйте, Тэхен. Я был бы рад с Вами поговорить, если это все не чья-то неудачная шутка. Пришлите мне место встречи в этот чат. До встречи на Чеджу.» Ответ пришел почти моментально, отчего я дернулся, как ужаленный, не веря своим глазам. Мне по-глупому показалось, что он ждал моего сообщения, и я почувствовал себя неловко. «Понимаю Ваши переживания. Приходите на пляж Хамдок, как прилетите. Можете позвонить мне на номер +82-ХХХ-ХХХХ. До встречи.» — На пляж? - изумился я, — Что делать на пляже зимой? Я посмотрел погоду, на Чеджу было ясно, в горах передавали снег, но внизу всегда теплее. Климат на острове в целом был лучше, чем в Сеуле, зима мягче, хоть и дождливая, но к счастью, на сегодня осадков не передавали. Хамдок – красивое место, я бывал там пару раз, однако никогда не заезжал туда в зимнее время. Зная, какие там ветра, я приготовил себе водолазку, теплые штаны и шерстяные носки, промокнуть хотелось меньше всего. — Ну что ж, - я выпрямился и посмотрел в окно, — В конце концов, все к этому и шло. С этой мыслью я встал и побрел в душ, чтобы хоть немного прийти в себя. Я снова вспоминал деревню и думал, удалось ли мне вернуть обратно свои наушники?***
В районе двух часов дня я уже ехал в автобусе по побережью на восток. Я волновался, то и дело сжимая руки в кулаки и тяжело выдыхая. Я никак не мог успокоиться и найти себе место, сидел и ерзал, как заведенный, изредка глядя в окно. Я не знал, чего ждать, к чему готовиться, от волнения у меня начала кружиться голова, и я прикрыл глаза. Я не мог слушать музыку, любая песня казалась мне неподходящей, а лишние звуки только сильнее раздражали. Я испытывал нечто, напоминающее шок, когда снова взглянул на контакт «Ким Тэхен» в своем телефоне. Я даже не перезвонил ему, я вообще не имел никаких гарантий, что это его настоящий личный номер, но от ощущения такой приватности, если все это, черт возьми, правда, щекотало где-то в груди, будто бы меня записали в закрытый клуб. Я дышал через раз, проезжая порт и маяк, провожая размытым взглядом туманные вершины гор, где, наверное, шел снег. В один момент мне захотелось встать и выбежать, пройти десять километров пешком в надежде, что физические нагрузки убьют во мне тревожность, но заставлять ждать Тэхена мне было совестно. Хотя мы и не договорились о времени встречи, почему-то я был уверен, что он будет там. Я сидел, как неприкаянный, с ощущением, что иду на плаху, не иначе. Я чувствовал себя, как кот Шредингера — мне одновременно хотелось побыстрее увидеться и вовсе с ним не встречаться, иными словами, чтобы эта неопределенная ситуация уже приняла какой-то исход. Кажется, это называется состояние суперпозиции: кот жив и мертв одновременно, и наблюдатель не узнает результата, пока на заглянет в коробку и в ту же секунду определит судьбу этого несчастного животного. Я был так же жив и мертв одновременно. Есть такая теория, доказывающая, что мы живем в матрице, называется, эффект наблюдателя. Суть ее в том, что частицы под светом входят строго в вертикальные прорези и приобретают направление лишь тогда, когда человек наблюдает за этим явлением. Когда же наблюдения не происходит, частицы не упорядочиваются и продолжают двигаться в хаотичном порядке. Иными слова, глаз человека служит катализатором работы эксперимента. Как будто бы кому-то там было лень прописывать что-то настолько элементарное, как движение частиц, и никто решил не заморачиваться над такими вещами, из-за чего эксперимент по вине кого-то работает, только когда за ним наблюдают. В таком случае, сколько же всего происходит, пока мы этого не видим? Что, если все результаты мировых исследований за все время, случились лишь потому, что человек сам был катализатором того или иного события? Можно ли в таком случае утверждать о правдоподобности хотя бы каких-то действующих законов вселенной, если все случается так, как должно быть, лишь потому, что кто-то постоянно смотрит? Электроны сталкиваются друг с другом и отталкиваются, лишь потому, что мы постоянно наблюдаем, это похоже на предначертанный сценарий, заданный код с условием «если». Пока кто-то наблюдает за процессом, все законы мироздания работают. Я не помнил всю суть наверняка, но трактовал это по-своему, в конце концов, я не физик. Что происходит с Тэхеном, пока никто его на видит? Что происходит со мной вдали ото всех глаз? Сбой в матрице. Я выдохнул, встал и вышел на своей остановке, размеренно шагая в сторону пляжа. Я хотел оттянуть момент нашей встречи еще немного, позволить себе подышать, прежде чем вся вселенная обрушится на меня. Я не мог даже предположить, как буду себя чувствовать в моменте, вполне может быть, что у меня подкосятся ноги, и я побегу брать у него автограф, или расплачусь, когда слова резко потеряют свой смысл. Мое сердце дралось с разумом, и я отчаянно пытался взять себя в руки. Я запахнулся в белое пальто, прячась от ветра, и натягивая оранжевую шапку, дурацкую, но другой у меня не было. Я вышел на песчаный берег и выдохнул, прикрывая глаза. Я все еще думал позвонить Тэхену, и в полную меру ощутить всю магию смартфонов, ибо сейчас возможность набрать его номер казалась мне чудом, не иначе. Прохладный ветер бил в лицо, будто проверяя на прочность, отгоняя всех случайных зевак и целуя холодом в шею выстоявших. Я пошарил глазами по берегу и увидел его, совсем неподалеку, в длинной белой шубе и зеленом свитере. Я замер, не рискуя сделать шаг навстречу, будто бы сейчас кто-то вдыхал за меня, стирая краски, и эта зима пришла, чтобы остаться. Тэхен стоял совсем рядом, расслабленно глядя куда-то вдаль, один посреди тихих приливов откуда-то из океана. Все вокруг показалось мне таким огромным, а его фигура посреди дикого февраля, стоявшего между нами, выглядела совсем одинокой и потерянной. Тонкие руки, мимика, морщины в уголках глаз, я как будто бы стоял вплотную к нему и видел совершенно все. Он был как человек, хранивший тайну где-то на грани картин импрессионистов. Я сделал резкий вдох, помотав головой, и подошел ближе по сырому песку, глядя на оттиски своих ботинок. Тэхен, если и услышал, как я встал рядом, то ничего не сказал, мне же чудилось, что он так глубоко в себе, что его тут и вовсе нет. Я был в полуметре от него и пытался всмотреться туда же, куда был обращен его взор, засунув руки поглубже в карманы пальто. Море было серым, туманным и тихим, медленно надвигаясь на нас и отступая, так и не добежав до обуви. — Однажды я был на море в Италии со своим другом, и он спросил у меня, почему вода такая грязная? Я ответил ему: «Михель, ты ненормальный, море голубое, просто сними желтые очки». Я не удержался и хмыкнул в кулак. Голос Тэхена не казался режущим, он будто был частью этого пространства, словно часть истории, записанной на диктофон, с идеальной дикцией и тембром чтеца. Он был таким же, каким я его и запомнил, тихим, глубоким, спокойным, разве что с большей грустью, чем раньше. — Хорошая шутка, - улыбнулся я, отчего-то почувствовав себя очень комфортно. Волнение временно отошло на второй план, позволяя мне насладиться этими эмоциями в настоящем, не омрачаясь никакими ненужными переживаниями о мелочах. — Если бы это была шутка, я бы постарался лучше, - сказал он, повернувшись ко мне лицом. — Вы, кажется, хотели познакомиться со мной. Он выглядел спокойным и уверенным, ветер трепал его волнистые тёмные волосы, от чего они еще сильнее завивались. На дне его глаз где-то мелькала неуверенность и осторожность, он изучал меня, пристально и внимательно, но тайком, чтобы это не было так явно для меня. Он как будто бы был готов убежать в любой момент, если вдруг что-то пойдет не так, за его ледяной непоколебимостью таилась собранность и готовность действовать. Он был похож на затаившегося хищника, отчего я коротко выдохнул. Если я сделаю хоть что-то не то, он разотрет меня в порошок, несмотря на то, что он… Я прищурился. Боялся меня? Получается, лучшая защита — это нападение, и если будет такая необходимость, Тэхен не будет церемониться, предпочитая сделать первый шаг. — Так и есть, - как можно спокойнее ответил я, чувствуя, как замерзли мои уши. Мне стало немного по себе рядом с ним, я путался в ощущениях и не понимал, что понадобилось тому, кто сейчас передо мной стоит. — Я читал Ваше интервью, - продолжил Тэхен, заправляя прядь волос за ухо, — Ваши достижения впечатляют, Вы столького добились, даже представить не могу, сколько ночей Вам пришлось не спать. Он что, похвалил меня и злился одновременно? Я совершенно ничего не понимал, и чувствовал что-то сродни когнитивному диссонансу: мозг анализировал информацию, и ничего подозрительного не находил, а интуиция упрямо кричала, что меня ждет разъеб, и все это спокойствие — напускное, четко отработанная модель поведения, и не более. — Вы не позвонили мне, - продолжил он, отворачиваясь к морю и доставая сигарету ловким движением, зажимая ее меж пальцев. — А если бы это был не я? Вы бы остались в дураках, Вам нужно быть осторожнее. Я хотел сказать какую-то банальщину, что курить вредно, что легкие за это спасибо не скажут, ведь я знал по себе, но то, как он положил сигарету в рот, заставило меня лишиться всех слов. Если бы я не курил, увидев эту картину, непременно начал бы. Он выглядел так, будто был рожден для того, чтобы гробить свое здоровье и быть музой для всех художников мира. Я достал зажигалку и чиркнул по колесику, протягивая Тэхену небольшой огонек, от которого он прикурил, наклонившись и медленно выдохнув. — Я тоже об этом думал, - сказал я тихо, чувствуя тепло зажигалки в ладони, — Это было бы мне уроком, в таком случае. Я ни за что не был готов признать всю мощь технологий, где я мог в любое время набрать его номер и услышать его голос на том конце провода. — Позвоните мне, - произнес он тихо, будто бы читая мои мысли. — Что? - по-глупому переспросил я, чувствуя себя идиотом. Я смотрел, как он стряхивает пепел. — Я прислал Вам свой номер, Вы можете убедиться, что он принадлежит мне. Я не понимал, какой в этом смысл, ведь Тэхен и так стоял передо мной, какие доказательства еще были нужны? Тем не менее, повинуясь, как на манок, я достал телефон, долго смотрел на имя «Ким Тэхен» в своем экране, пока, наконец, не нажал кнопку вызова. Я прислонил трубку к уху и ждал. Спустя два гудка рядом заиграла мелодия, Тэхен зажал сигарету между губ и достал телефон, принимая вызов. — Здравствуйте, Юнги, - сказал он, и его голос отдавался мне в уши со всех сторон. Я во все глаза посмотрел на него, когда он снова сделал затяжку и сбросил вызов. — Вот видите, все реально. - закончил он, глядя на меня в упор. Я, как в замедленной съемке, убрал телефон, уставившись на него. Я вдруг стал понимать очень много вещей. Мой аккаунт в твиттере подтвержден, его — нет, он знал наверняка, что там я, а у меня не было никаких гарантий, я не мог отправить ему свой номер в целях своей безопасности, поэтому Тэхен взял это на себя, дабы не подвергать риску мою личность. Он позволил мне убедиться в реальности всего происходящего, и к своему шоку я осознал, что контакт «Ким Тэхен» в моем телефоне совершенно настоящий. Он сделал это для того, чтобы не пострадала моя репутация, он все это спланировал и продумал. Он продолжал курить сигарету, делая медленные и долгие затяжки, пока я был искренне изумлен его проницательности. Он показал, что не обманул меня, дал понять, что ему можно доверять. Он моментально вернул меня в реальность, так, чтобы я в это поверил. Это был чертовски огромный шаг навстречу с его стороны и, логично, что следующий шаг должен был быть за мной, вот только я совершенно не знал, с чего начать. — Зато, у Вас теперь есть мой номер, - сказал я и тут же почувствовал, что сморозил сущую глупость, заметив, как он на секунду растерялся. Тэхен, впрочем, ничего не ответил, вытряхивая остатки табака из фильтра. Он выглядел таким спокойным и сосредоточенным, что я решил вообще не открывать рот в ближайшее время, дабы не выглядеть еще глупее в его глазах. — Думаю, нам есть о чем поговорить, - наконец, сказал Тэхен, тяжело выдохнув. — Пройдемся? Я лишь кивнул, кутаясь в пальто и шагая рядом с ним по побережью. Тэхен будто бы настраивался и готовился, то и дело шумно выдыхая. Несмотря на мучившие меня вопросы, я чувствовал себя расслабленно, однако осознавал, что с ним будет непросто, потому что Тэхен оказался совсем не таким, каким я его знал и помнил. В моей памяти его образ был теплым и лучистым, даже мягким в какой-то степени, этот Тэхен был серьезным и осторожным, сосредоточенным и подозрительным ко всем. Я нерешительно взглянул на его профиль, рассмотрел взъерошенные волосы, которые он даже не пытался привести в порядок, и отчего-то ощутил такую тоску и грусть, что начал подступать ком к горлу. Я тихо откашлялся и отвернулся. — Я считаю Вас глупцом, - вдруг сказал Тэхен, закуривая еще одну сигарету. Я остановился, как вкопанный, запоздало подумав, что он очень много курит. — Почему же? — Думаю, следует начать сначала, - сказал он, повернувшись ко мне и вынимая сигарету изо рта. — Тогда, в пятницу перед концертом, Вы играли «Элегию» Рахманинова в небольшом кабинете на покоцанной «Ямахе»? Я перестал дышать, не сводя с него глаз. Я сжал руки в кулаки и не двигался с места, будто мои ноги вросли в землю. Меня потряхивало, я неосознанно закусил язык, глядя, как он стоял и курил, точно так же изучающе глядя на меня. Я постарался выдохнуть, но у меня ничего не вышло, и я опустил голову. Словно меня поймали с поличным. — Так я и знал, - с горечью заметил Тэхен, подойдя ко мне ближе, — Это было очень опрометчиво с Вашей стороны, Вы знаете об этом? Нельзя заявлять такие вещи, нельзя играть такую музыку, а потом выходить на сцену и делать вид, что все в порядке. Я молчал и кусал губы, чувствуя, как меня колотит и туманится в глазах. Тэхен натурально отчитывал меня, как мальчишку, как будто ему было не все равно, что со мной будет, и он искренне по-человечески волновался. Я считал, что он прав, и имел полное право на меня злиться. Я не сомневался, что он понял все, очень медленно я складывал два и два, как и он. — Я стал невольным хранителем Ваших тайн, и ей богу, я мог бы пойти в тот же VSJ и выложить всю подноготную, но я таскаю Вашу тишину с собой, как будто бы должен, как будто бы Вы мне за это хотя бы спасибо скажете! - он всплеснул руками в недовольном жесте и дергано выдохнул, — Я так зол на всю эту ситуацию. Вы хоть понимаете, что Вы наделали, а? Я сейчас никто и зовут меня никак, а Вы заявляете о том, что хотите со мной сотрудничать, во всеуслышание. Я хотел простой спокойной жизни, но с того дня все пошло наперекосяк! Зачем Вам понадобилось играть со мной? Голос Тэхена звучал надрывисто и горько, с сожалением и тяжестью. — Я слушал Ваш «Лунный свет» Дебюсси, - хмыкнул он, — Знаете, может мне стоит сказать Вам спасибо за то, что это было не настолько откровенно? Еще одной такой исповеди я бы не выдержал, клянусь. И после всего Вы выходите на сцену, и улыбаетесь, будто это так и должно быть! С ума сойти. — Пожалуйста, не обвиняйте меня, я не имел понятия, что Вы стояли за дверью, я не думал, что это кто-то услышит, я… Иногда не справляюсь. Каждое его слово пригвождало меня к месту, я не понял, в какой момент мы оба потеряли контроль над своими эмоциями. Я стоял и молча плакал, не пытаясь вытирать щек, чувствуя, как ветер холодит их порывами, похожими на пощечины. Я понимал, что он не винит меня за то, что я чувствую, и я был ему за это очень благодарен, мне не хотелось представлять, что мои чувства неправильные, рефлексируя после вечерами о том, что я должен был испытывать. Тэхен, безусловно, злился на ситуацию и на мое интервью, и в этом уже была моя вина, я действительно не подумал о нем, когда беседовал с издательством. — Я и не обвиняю Вас, я лишь разозлился на всю эту ситуацию, иногда обстоятельства складываются не лучшим образом, я не хотел на Вас срываться, я думаю, Вы это и так понимаете, - тихо сказал он. — Я тоже сейчас не справляюсь. Я даже не сомневался в том, что он чувствовал и понимал слишком многое. — Вы сбежали из зала, потому что увидели во мне лжеца? - хриплым шепотом спросил я, поднимая голову. Тэхен посмотрел на меня, выдохнул и поджал губы. — Вы действительно виртуоз, Юнги, неважно, касается ли дело фортепиано или игры на публику, - едва слышно произнес он. — Я могу понять, почему Вы это делаете, не хотите их расстраивать и разочаровывать, может быть, потому что Вы должны это делать, понятия не имею. - Тэхен потер глаза и растрепал свои волосы, — Я услышал Вашу игру случайно, и уже сто раз пожалел об этом, потому что я не должен был там быть. Вы, сами того не ведая, рассказали огромную тайну, и опять же, это было неосторожно с Вашей стороны. Когда я увидел Вас на сцене, просто представьте, что я почувствовал, пятнадцать минут назад я слышал игру совершенно разбитого человека, а потом он выходит под свет софитов, улыбается, и… - я услышал, как его голос треснул, — И это тяжело, понимаете? Я поднял голову к небу и накрыл глаза рукавами пальто. Наверное, жить с моими чувствами ему было очень сложно, ведь я сам не понимаю, как живу с этим. Он не злился на меня, он злился на себя. — Мне жаль, что так получилось, - хрипло ответил я, шмыгнув носом. У меня совсем не получалось сдерживаться, наверное, потому что я осознавал, что перед ним нет смысла притворяться, он ведь и так все знает. Я не находил в себе сил быть профессиональным музыкантом и вести с ним диалог. Слезы то и дело подступали к глазам, я поджимал губы и чувствовал удушающие угрызения совести. Тэхен не сказал, что обвиняет меня в чем-то, я и так знал, что он не винит меня, но мне все равно было стыдно. Я не мог успокоиться, то и дело едва вздрагивая. Я вспомнил то утро, после того, как проплакал всю ночь, и меня снова окутало тоской и мраком безнадежности. Я задал себе лишь один вопрос: зачем я живу? Тэхен говорил правильные вещи, задавал правильные вопросы, он правда видел меня насквозь, и я сдался, снова всхлипывая и с силой надавливая запястьями на веки. Когда я почувствовал, что он обнял меня, я расплакался еще сильнее, и, наверное, почти завыл. Почему каждый раз, когда я теряю свой путь, он всегда каким-то образом оказывается рядом? Он опять меня спасает, но на этот раз совершенно осознанно и по-настоящему. Он отдавал мне свои силы, и это отличалось от прошлого, где источником своих сил выступал я сам, цепляясь за призрачную мечту. Он даже не знает, как много сделал, и понятия не имеет, как много это значит для меня, ведь я не успел ему ничего сказать. Я безвольно уткнулся ему в плечо и тихо всхлипнул. Плакать уже не было сил, но слезы текли и текли. Я вспомнил свою улыбающуюся бабушку, маму и наш голубой деревянный дом с большим садом. Я нашел свои наушники в автобусе, погулял с Джеки, уснул, убаюканный цикадами. Я был так счастлив когда-то. Тэхен осторожно придерживал меня, не налегая и ничего не говоря. — Моя бабушка хотела, чтобы я был пианистом, - хрипло сказал я, чуть отстранившись от него и уткнувшись взглядом в свои ботинки. Тэхен все еще держал меня за плечи, будто я вот-вот упаду. — Она умерла больше десяти лет назад, потом отец и мать. Я остался совершенно один, никому не нужный, я не знаю, зачем я играю, может быть, пытаюсь успокоить себя мыслью, что нужен хотя бы им, поэтому так и держусь за этот образ, пускай это и ложь? Я ведь обманываю в первую очередь себя, будто бы я нужен им, это бесконечный круг обмана, понимаете, и если я выберусь из него, я… - умру, не закончил я, закусив внутреннюю часть щеки с силой. Как мало мне было нужно, просто перестать лгать себе и людям. Я раскрылся только одному человеку самым дурацким образом, и вот стою в его объятиях в истерике на Чеджу. Я понял, почему Тэхен предложил встретиться на море. — Она очень гордится Вами, - едва слышно выдохнул Тэхен почти мне на ухо. Я поднял голову, точно зная, что он имеет в виду, и о ком он говорит, и заглянув в его глаза, я снова сломался. — Спасибо, что боретесь, - закончил он, глядя на меня. Слезы потекли из моих глаз с новой силой до того, как я что-то понял. Я почувствовал, что это самая правильная вещь, которую может сказать один человек другому в такой ситуации. Он не говорил мне, что все будет хорошо, не просил меня успокоиться, он проживал это со мной, он выцепил самое важное из того, что я сказал, и произнес самые нужные слова. — Я не борюсь, Тэхен, я уже сдался, Вы же слышали. - я не узнавал свой голос, он звучал слабо и надрывисто. — Вы же еще тут, - слабо улыбнулся он, чуть сжимая мои плечи. — Одна небольшая победа за день не так уж и плохо, правда? Может быть, всем людям Пандора подарила горе, болезни и несчастья, а Вам в дар оставила надежду? — Надежду? - по-дурацки переспросил я, шмыгнув носом. Тэхен кивнул. — Вы же здесь, потому что на что-то надеетесь, разве не так? Я задумался. Если боги решили даровать мне надежду, то, несомненно, сейчас Тэхен был ее олицетворением. Я неловко отвернулся, вытерев нос рукавом пальто. — Вам получше? - уточнил он у меня, я же смог лишь кивнуть. — Простите, если я показался грубым. — Нет, все хорошо, я научился различать эмоции людей, когда они злятся на человека или на ситуацию. Со стороны это может выглядеть одинаковым, но первопричина и результат разные. Если прислушаться, можно четко найти отличия. Я научился не воспринимать агрессию на свой счет, когда осознал, что такие люди очень несчастны. — Вы думаете, я несчастлив? - спросил он у меня, шагая рядом по побережью. Я прикрыл глаза и слушал шум моря, который показался мне всепоглощающим, как в детстве, будто кто-то приставил к моему уху ракушку. — Я думаю, случилось нечто ужасное, что вынудило Вас бросить скрипку. Он остановился и с недоумением посмотрел на меня, пока ветер устраивал хаос в его волосах. На фоне туманных гор и тяжелых серых облаков, его силуэт казался как будто бы фантомным, даже нереальным. Я не мог оторвать глаз от него, он был идеальным в своей несовершенности. — Вот как, - ответил он, наконец, с грустной улыбкой. Слова, вылетавшие из его губ, подхватывались ветром и растворялись в воздухе, оставаясь отголоском эха в моих ушах. — Когда я был подростком, - я сделал шаг ему навстречу и встал рядом, — Я бросил фортепиано. Потому что мне оно не нравилось, я считал это занятие дурацким, каким-то девчачьим, - я усмехнулся, заметив, что Тэхен пристально и внимательно смотрит на меня, жадно впитывая все слова и быстро их анализируя. — Но все поменялось в тот момент, как я встретил Вас впервые. — Меня? - теперь настала очередь Тэхена по-глупому переспрашивать и удивляться. Я улыбнулся его реакции и кивнул. — Да, в тот день я прогуливал занятия с теми парнями, которые считались крутыми. Я курил и слонялся по дворам, а потом вдруг услышал, как Вы играете. Это был концерт Вивальди из цикла «Времена года», тюль в Вашей комнате развевался под порывами ветра, и вся эта картина была совершенно магической. Я вспомнил, что эта часть играется в быстром темпе, но, черт возьми, это было намного быстрее, чем я мог представить. Я стоял, как пораженный, и слушал самым наглым образом. Потом концерт закончился и Вы начали все с самого начала, а после я только и мог сказать: «Охренеть просто». Тэхен по-доброму засмеялся, прикрывая рот ладонью и кутаясь в воротник пальто. На мгновение мне показалось, что в нем совсем ничего не изменилось с тех пор, просто жизнь и обстоятельства вынуждают нас становиться взрослыми и надевать толстую броню, чтобы жить каждый день. Его улыбка обогрела меня, как будто бы я обнимался с облаками. — Я уже и не помню этого, все было так давно, как будто бы в другой жизни, - сказал он со смешинками в глазах. — А я вот запомнил, - вымолвил я, глядя куда-то за горизонт. — Я тогда пришел к преподавательнице и попросил все рассказать мне о Вивальди. Я начал заниматься так, как никогда, как море бросается грудью на скалы, не жалея своих сил. Вы вдохнули мне любовь к музыке, и я очень рад, что бабушка смогла услышать мою игру на фортепиано до того, как скончалась. Музыка стала для меня огромным миром, частью моей жизни, чем-то очень личным. Вы спрашивали, почему я хочу сыграть с Вами, думаю, Вы уже понимаете, в чем причина. — Я сочувствую Вашей утрате, - произнес он тихо на выдохе. Я кивнул, и мы замолчали. Думаю, на все свои вопросы Тэхен получил ответ, я же все еще не знал, что же с ним стало, но и выпытывать не хотел. В конце концов, я все выболтал ему, как первому встречному, потому что думал, что мы больше не увидимся, и нам не доведётся так поговорить. Тэхен не может меня осудить, потому что ничего не знает обо мне, но он и не пытался узнать, просто слушал и изредка кивал, позволяя мне проживать свои эмоции и давать им какие-то названия вслух. Мне не то, чтобы стало легче, однако в этот момент мое прошлое, сжиравшее меня, перестало так душить. Это было похоже на разговор в анонимном чате, когда можно высказаться о наболевшем без угрызений совести. Я ощущал что-то примерно такое же, несмотря на то, что своего собеседника знал буквально в лицо. Один раз встретиться, выплакаться, и больше никогда не увидеть друг друга. Тэхен не может воспринять мои слова близко к сердцу, потому что он не знает, что я за человек, а я поступил довольно эгоистично, и был рад, что он мне это позволил. Парадокс, но чем лучше знаем мы человека, тем меньше хотим делиться чем-то по-настоящему важным, потому что это вызовет беспокойства, а тревожить лишний раз, конечно же, никого не хотелось. Так и получается, что порой, даже имея близких друзей, человек со своим горем остается один на один. Мы слишком много думаем, чтобы позволить людям помогать нам в трудные моменты. Мы сели на небольшую сухую лавочку, окружённую глыбами камней, и молча смотрели на море. Я не знал, что Тэхен думает обо мне, да и размышлять об этом совсем не хотелось. — На самом деле, я искренне восхищен Вашей игрой, я считаю ее по-настоящему выдающейся. Я никогда за всю жизнь не слышал, чтобы кто-то так исполнял «Элегию». Я не знаю, смогут ли Ваши слушатели ощутить разницу, но я точно услышал, и гулять по закоулкам Вашего прошлого было довольно болезненно, - он сложил перед собой руки в замок, не требуя от меня извинений или какого-то ответа, он просто говорил, а я слушал его, так внимательно, как только мог. — Диссонанс, поразивший меня, я ощутил почти физически. Я перестал интересоваться большой музыкой, совершенно ничего не думал, но Вы каким-то образом втянули меня в свою жизнь, и все пошло наперекосяк. Я не чувствовал упрека с его стороны, он был спокоен и расслаблен, лишь констатируя факты для моего возможного размышления. Он не требовал никаких ответов, он был честным настолько же, насколько и я. Я подумал, что Тэхен – очень особенный для меня человек, и это уже едва ли когда-то изменится, ибо вклад в мою музыку с его стороны колоссально большой, несмотря на то, что он сам едва ли догадывается об этом. И тот факт, что он единственный смог меня понять и услышать, как будто бы в самом деле сроднил меня с ним, по-своему, тонкими пронизывающими нитями-иголочками. Как будто бы он добровольно соглашался разделить все это со мной, хотя и не должен был. — Вам не стоит так пропускать мои чувства через себя, - сказал я тихо, все же почувствовав себя виноватым. Тэхен едва повернул голову, внимательно скользя по мне глазами. — Это может плохо закончиться, тем более, это не Ваши чувства, чтобы так об этом волноваться. Думаю, Вы так разозлились на эту ситуацию, потому что мои эмоции… - я запнулся и закусил губу. — Они близки Вам. Тэхен задумался и закусил щеку, глядя куда-то в небо на проплывающие облака. — Иначе Вас бы так не задела эта ситуация, и Вы бы не испытали столько эмоций, ведь когда человеку все равно, он ничего не чувствует… Я посмотрел на него и замолчал. Он выглядел потрясённым, его спокойный и задумчивый вид вдруг стал напряженным. Он был похож на перетянутую струну, что вот-вот лопнет, и я испугался, что зашел слишком далеко. — Вы думаете… - его голос дрожал. Я хотел что-то возразить, извиниться и успокоить его, но он продолжал, — Что я могу что-то чувствовать? — Конечно, - на задумываясь ответил я, — Разумеется, Вы способны на чувства. Иначе нас бы тут не было. Он смотрел на меня, не моргая и не дыша, будто бы увидел нечто шокирующее, или его ударило молнией. — Это невозможно, Юнги, - тихо вымолвил он, а я нахмурился, не понимая, о чем он говорит. — Я не умею чувствовать, я отключён от жизни. — Тогда зачем Вы предложили мне встретиться? Разве после услышанного у Вас не возникли вопросы, и Вы пришли сюда за ответами? Тэхен вздрогнул и нервно сглотнул, едва кивая и понуро опустив голову. — Получается, я что-то почувствовал? - он выглядел ошарашенным, а я был окончательно сбит с толку. Молчание затянулось, и я не спешил его нарушить, чувствуя, как в его голове что-то работает и меняется. Тэхен достал пачку сигарет, вытянув одну зубами, и нервно стал шарить по карманам в поисках зажигалки. Я достал свою и любезно поджег для него, наблюдая, как огонь приятно освещает его нахмуренное лицо. Он затянулся и выдохнул, потирая запястьем глаза. — Получается, я что-то почувствовал, Юнги, - хмыкнул он, посмотрев на меня. Это был уже не вопрос, это было утверждение, вывод, к которому он пришел только что, однако я все равно на понимал, что его так шокировало. Видимо, это было что-то очень важное, возможно, настолько, что я еще не понимал всех масштабов. — Вы в порядке, Тэхен? - я правда беспокоился, я совершенно не мог предположить, как устроено его сознание, я не мог разгадать и прочитать его, он был совершенно непроницаемым и непредсказуемым, отчего меня вводила в замешательство каждая его фраза. Я и сам достал сигарету, подкуривая ее с третьего раза. Я нервничал рядом с ним, и мне хотелось хотя бы создать для себя иллюзию, что расслабляюсь. — Знаете, давайте сыграем. - вдруг произнес он, отчего я почти выронил сигарету из рук. — Что? — Давайте сыграем вместе, - уверенно сказал он, вставая напротив меня и загораживая собой небо. Я медленно прошелся по нему глазами снизу вверх, пытаясь переварить услышанное, посмотрел на его зеленый свитер, изучил белый ворс шубы и высокий воротник у шеи. Остановился на его легкой улыбке в уголках губ, на прищуренных глазах, на сигарете, зажатой меж пальцев. Я пытался прийти в себя, но у меня совершенно ничего не получалось. — Позвони мне, Юнги, - вдруг сказал Тэхен, — и ты увидишь, что все реально.