За два месяца до того, как ему должно было исполниться пять, его мама серьёзно заболела. Это страшное слово начиналось с «Р», хотя Лань Чжань тогда имел о нём лишь научное представление. Он искал его в гугле на отцовском компьютере, логотип на котором представлял собой слово «Dell», и центральная буква «Е» выглядела так, словно поскользнулась на банановой кожуре и падала.
Семья Вэй Усяня в то время только переехала в Бостон из Калифорнии, и его семья временно жила у них, потому что у дяди (который учился в университете с родителями Вэй Усяня) всё ещё была холостяцкая квартира в Бостоне, а у Цзянов в то время шёл ремонт.
Миссис Вэй поехала с его мамой на приём, потому что отец на той неделе уехал на работу.
Он услышал их, когда вернулся домой из детского сада, стоя у спальни родителей и слушая тихие рыдания матери.
Вэй Усянь был болтливым трёхлетним ребёнком. Лань Ванцзи возражал против того, чтобы другой ребёнок занимал его своими постоянными разговорами целый день, и считал дни, когда мальчик и его семья наконец уедут в свой собственный дом.
Однако в тот день, когда он стоял у входа в родительскую спальню, Вэй Усянь просто подошёл и встал рядом, приняв ту же позу, что и он, и прислонился к стене, скрестив руки за спиной. Лань Ванцзи ничего не сказал, но остался стоять рядом, и они оба слушали разговор своих матерей, слушали, как одна из них плачет, а другая что-то тихо бормочет.
Семья Вэй прожила у них всего две недели, после чего они переехали в свой собственный дом. Однако за это время, несмотря на то, что Вэй Усянь по-прежнему болтал без умолку, он почти ничего не говорил о том случае Лань Ванцзи, а только следовал за ним повсюду, не покидая. Вначале Лань Чжань злился, был груб, говорил, чтобы Вэй Усянь оставил его в покое, однако когда это не помогало — уходил сам. Однажды он толкнул его слишком сильно — у него не было никакого умысла — и довёл Вэй Усяня до слёз. Когда миссис Вэй увидела ободранную коленку сына и спросила того, что случилось, трёхлетний малыш солгал и сказал, что упал с качелей во дворе. Эта ложь тоже разозлила Лань Ванцзи, и он сказал миссис Вэй, что он толкнул Вэй Усяня. Женщина улыбнулась ему и сказала:
— Всё в порядке, милый. Я уверена, что это было не специально.
Лань Ванцзи угрюмо ответил:
— Это не так.
Улыбка миссис Вэй погасла, но больше она не произнесла ни слова.
Лань Ванцзи испытал облегчение в тот день, когда другая семья уехала. Он бегал по всему дому, словно возвращал себе пространство. Однако вскоре облегчение ушло. Состояние его матери ухудшалось гораздо быстрее, чем предполагали врачи. Лань Ванцзи не плакал в подушку по ночам, как это делал его старший брат, спрятавшись под покрывалом, но вскоре вместе с горем в дом пришло и одиночество.
Мамы не стало спустя два месяца, как Лань Чжаню исполнилось шесть. Почти через год после, почти в день первой годовщины смерти мамы, в автокатастрофе погибли родители Вэй Усяня. Цзяны тут же взяли к себе мальчика, поскольку у семьи Вэй не было родственников в США.
Лань Чжань помнит, как видел Вэй Усяня на похоронах, мрачного и с красными глазами, что казалось неестественным для его лица. Мальчик всё время держался за руку миссис Юй.
Их отец и дядя, Лань Чжань и его старший брат подошли к Вэй Усяню, но тот словно смотрел сквозь них. Лань Ванцзи чувствовал себя маленьким и невидимым, словно Вэй Усянь стёр воспоминания двухлетней давности о том, что когда-либо встречался с ним и тем более жил в доме их семьи три недели.
Спустя два года после умер и отец, и дядя продал квартиру в Бостоне, чтобы переехать в дом к племянникам как единственный близкий им родственник.
Они учились в одной начальной школе, он и Вэй Усянь, и иногда Лань Чжань видел, как Вэй Усянь играет на детской площадке с Цзян Чэном, Хуайсаном и Мянь-Мянь. В конце концов, Вэй Усянь снова стал весёлым. Лань Ванцзи чувствовал злость от того, каким непостоянным ребёнком был Вэй Усянь, и никакая травма и потеря родителей не смогли обуздать силу его характера. Позже гнев перерос в зависть, когда Лань Чжань понял, что не может сделать то же самое. В то время, как Вэй Усянь казался достаточно стойким, чтобы вернуться к беззаботной жизни, сам Лань Ванцзи отстранился от остального мира, утомлённый постоянными требованиями.
Как и Лань Ванцзи, Вэй Усянь не помнит много из детства, но Вильям Уильямсон ходил с ними в одну среднюю школу. Впрочем, Лань Ванцзи допускает, что поскольку Вильям был его одноклассником и также был старше Вэй Усяня на тот же год, у того не было причин помнить его. Вильям же помнил Вэй Усяня, потому что Лань Ванцзи не раз наблюдал за выходками мальчика с раздражением, бормоча о том, какой он надоедливый. Вильям не обращал на это особого внимания — тот воспринимал всё более поверхностно, как и он сам. Лань Ванцзи не стал задумываться над тем, почему его беспокоит человек, который никогда не требовал его внимания. На самом деле, к тому времени казалось, что Вэй Усянь совсем забыл о том времени, что провёл с ним в его доме, и Лань Ванцзи ничем не отличался от прочих незнакомцев.
Когда он учился в восьмом классе, они отправились на экскурсию в национальный парк. Их группа была небольшая и состояла из двадцати или около того учеников. Пусть в те выходные не случилось ничего значительного, к тому времени, когда Лань Ванцзи вернул мешок, чтобы вернуться домой, он уже знал это. Вэй Усянь нравился ему, и нравился сильно.
После этой поездки Вэй Усянь не относился к нему, как к незнакомцу. Они общались слишком много, чтобы притворяться таковыми. Однако всё это так или иначе ограничивалось дружескими приветствиями, когда они проходили мимо друг друга в коридоре, и ничем больше.
Вэй Усянь был популярен. Лань Ванцзи слышал, что и девушки, и парни приглашали его на свидания, причём в самом начале всего этих приглашений было очень много. Он также слышал, что Вэй Усянь отказывал всем, и делал он это самым приятным образом: он отвечал, что не принимает ничьих романтических предложений. Затем, когда наступил десятый класс, прошёл слух, что Вэй Усяню кто-то нравится — возможно, этот кто-то из другой школы — и поэтому он никогда не встречался ни с кем из их школы. Когда Лань Ванцзи узнал об этом, то был раздавлен. Два года он набирался смелости, чтобы пригласить его на свидание, как эта новость перечеркнула всю его решимость. Кроме того, Лань Ванцзи не знал, как пригласить кого-то на свидание. Другие делали ему предложения, так что у него было общее представление о том, как это делается. Однако он отказывал им всем, так что он также знал, как работает отказ. Было несколько человек, которые подкидывали записки в его шкафчик, и пусть Лань Ванцзи находил их ужасными, он подумывал о том, что это может быть неплохим средством общения для таких интровертов, как он, которые находятся на грани того, чтобы показаться снисходительными и отстранёнными глупцами.
Лань Чжань написал одно такое письмо и подбросил его в шкафчик Вэй Усяня. Он испытал все стадии унижения, когда наблюдал, как Хуайсан обнаружил это письмо — и он так и не понял, почему Вэй Усянь позволил другу рыться в его шкафчике, — и зачитал его вслух. Лань Чжань чувствовал, как сдавливает его нутро, когда он слышит написанные им слова, произнесённые вслух, и осознает, насколько по-настоящему глупо они звучат на самом деле.
ВУ,
Я очень высокого мнения о тебе. Для меня будет честью, если ты подаришь вечер в твоём обществе.
ЛВ
— Это «ЛВ» означает Лицемерный Вандал? Какой ебантяй вообще так пишет? — спросил Хуайсан, и Вэй Усянь ударил его по спине.
— Не будь таким грубияном, придурок!
Выхватив письмо их рук парня, Мянь-Мянь тоже отругала Хуайсана за грубость, и тот опустил голову, испытывая стыд. В то же время Лань Чжань заметил, как Вэй Усянь сложил письмо и положил его в сумку, даже не потрудившись прочитать его самостоятельно.
К первому курсу Вэй Усянь стал ещё более популярным. Тогда Лань Ванцзи понял, что Вэй Усянь находится далеко за пределами его социальной досягаемости.
После этого Лань Ванцзи искренне старался забыть Вэй Усяня. Он окончил школу и уехал в Корнелл. Набирался опыта в романтических отношениях ради того, чтобы излечиться от тоски по кому-то, кто едва замечал его существование. В процессе всего он обнаружил, что очень хорош в постели. Кто-то просто сказал ему об этом. Он никогда и не старался сделать процесс лучше, его тело просто знало, как нужно двигаться, и это сродни компенсации за то, что его лицо не могло выражать эмоции.
Секс не избавил от тоски, каким бы замечательным он ни был.
Когда некоторые его друзья из Корнелла решили поехать на какую-то там вечеринку в Нотр-Дам, Лань Ванцзи не особо ей интересовался и поехал туда скорее против своей воли, просто потому что хотел увидеть его.
Это был довольно большой кампус, который вмещал в общежитии около шести тысяч пятисот студентов. Каковы были шансы, что он мог столкнуться с Вэй Усянем? Словно по мановению волшебной палочки, Вэй Усянь появился на той самой вечеринке, куда его притащили друзья.
При виде Вэй Ина у него завязался язык: объект его давней влюблённости внезапно появился перед ним, словно призванный силой его тоски. Вэй Усянь приветствовал его широкой улыбкой, как и всех остальных. И всё же Лань Ванцзи был воодушевлён. Он набрался смелости и подошёл к Вэй Усяню, даже не взяв в руки напиток, как заметил, что рядом с Вэй Усянем кто-то стоял, и этот неизвестный пробыл с ним целый вечер. Кореец. Очень общительный. С почти такой же широкой улыбкой, как и у Вэй Усяня. Позже он узнал, что того парня звали Ё Рим, но тот представился как Джереми. И Джереми был очень влюблён в Вэй Усяня. Очевидно, этот факт был известен всем. Несмотря на то, что парень окончил университет в прошлом году он всё равно возвращался в кампус из-за Вэй Усяня. Лань Ванцзи наблюдал за ними издалека и понимал, как это работает на самом деле: именно такие люди и были нужны Вэй Усяню. Ему не нужен был тот, кто умел писать только неловкие письма, как то, которое нашёл Вильям.
ВУ,
Думаю, что ты замечательный. Особенный. Ты нравишься мне уже давно. И хотя я не уверен, что подхожу тебе по всем параметрам. Учитывая, как долго я испытывал к тебе симпатию, я обязан хотя бы узнать, сможешь ли ты однажды ответить мне взаимностью. Я прошу лишь об одном свидании. Если ты поймёшь, что тебе чуждо моё общество, я, по крайней мере, попробую и развею все сомнения.
ЛВ.
В то время Вильям встречался с одним из их общих друзей, поэтому тот факт, что он решил, будто это письмо предназначалось ему, был странным. Словно Лань Ванцзи мог подкатывать к чужому парню. Эго Вильяма было столь же напыщенным, сколько и хрупким. Поэтому после того, как попытка объяснить, что письмо предназначалось не ему, провалилась, будто это могло быть правдой, Лань Ванцзи не стал беспокоиться. Было лучше, если он считал себя отвергнутым. Всю глупость своего поступка Лань Ванцзи понял только через три месяца, когда Вильям расстался со своим парнем и пригласил его на свидание. Лань Ванцзи, естественно, отказался. Вильям это воспринял как наказание за тот первый раз. Лань Ванцзи не знал, как убедить людей в истине, которую те не желали слушать.
В тот день, когда был свадебный приём, Вильям снова загнал его в угол со своей теорией о том, зачем была организована эта свадьба, и тогда Лань Ванцзи рассказал ему правду. Вернее сказать, он взял стоявший рядом фужер с шампанским, на которым были указаны дата и имена женихов, и показал его Вильяму.
И спросил, чтобы смягчить удар:
— Какие инициалы у моего мужа?
Вильям сначала бегло посмотрел на бокал.
Затем он перевёл взгляд на стекло и посмотрел ещё раз.
— Не говори мне, что… — прошептал он, и лицо его исказилось потрясением.
Затем он изумился. Последнее выражение его лица не было знакомо Лань Ванцзи, но он видел, что Вильям выглядит плохо.
Он продолжил молчать.
— Всё это время это был он? — наконец спросил Вильям.
Лань Ванцзи кивнул.
— Всегда был только он. С тех пор, как мне исполнилось пять лет.
