До чего удивительная раса

      Огненный диск достиг середины своего пути, опаляя своим светом суровую пустыню. Небольшой отряд воинов окружил собой караван дромедаров, направляющийся в Фивы.       Каждый шаг по раскаленному песку давался все тяжелее и тяжелее. Горячий воздух жжет кожу не меньше медленно плывущего Ра по небу. Капитан отряда объявил о небольшом отдыхе, перевести дух и выпить воды. Отдыхали поочередно: часть продолжала нести службу, часть могла отвлечься. Такая осторожность посреди пустыни может показаться странной. Их караван проходил очень близко к землям Омбоса и мог попасться одному из патрулей. Никто не хотел задерживаться здесь дольше, чем нужно.       Но внезапно горячий ветер стал буквально обжигать, будто огонь. Все сильнее и сильнее он дул с глубин пустыни. Раздался гром и некий вой, похожий на женский стон, напугавший отряд до жути. Несколько воинов подняли руки к небу и испуганно потянулись к нему, как дети в поисках матери. Это Нут завыла от боли, подумалось им, и ее тело словно бы пошатнулось. А что это могло значить, как не конец жизни, если на землю хлынет черный океан?       Небо стремительно скрывало темное облако, тянущееся с земли песчаной стеной. Возникшая так быстро буря не менее быстро двинулась в сторону каравана. Капитан отдал приказ всем накрыть головы, усадить дромедаров и скрыть щитами со стороны бури. Не прошло и часа, как их накрыло мощным потоком песка и ветра, чуть не поваливший их хрупкую в сравнении с силой стихии защиту.       Им оставалось только держать позиции до полного прекращения бури, чтобы меж щитов не возникло и маленького зазора, сколько бы это не длилось: часы или сутки. Караванщики прижались к земле, обмотав руки поводьями, и неустанно молились смилостивиться богу пустынь над ними. Кто-то кричал им в ответ, бесполезно молиться здесь, в землях, где сила гневливого божества так сильна и последователи так злобны. Вероятно они сами и вызвали бурю, завидев караван, обратились к своему покровителю наслать бед. Только разве это знание поможет им?       Один караванщик молился сильнее остальных, обещая отдать все зерно, что везлось ими, в уплату своих жизней. Кто-то напротив начал взывать к богу-соколу, просить защитить их от гнева брата своего, вновь сразить его и усмирить. И, кажется, это стало решающей каплей.       Среди гула стихии люди различили не то рычание, не то слова на древнем языке, неведомом ими, сопровождающийся каким-то треском. Капитан, собрав волю в кулак, высунулся посмотреть вперед.       Средь песка четко виднелась фигура, искрящаяся множеством молний. Человеческий силуэт, но ростом в восемь локтей. Пролетающий мимо песок от молний словно бы раскалялся, краснея и лопаясь. Пахло горелым. Капитан не мог отвести взгляд и выговорить слова, как бы не звали его боевые товарищи.       Вскоре искры прекратились и на место им пришли темные очертания высокого человека с яркими, как кровь, глазами, чей свет был напрявлен прямо на скрывшихся от бури людей. Ветер развивал в разные стороны огненные как сам огонь волосы небольшими длинными прядями, украшенными золотыми и серебрянными кольцами. Морда имела вытянутую форму, узкий загнутый вниз нос и поставленные торчком уши, расширяющиеся на концах. Все тело обволакивало одеяние из железа, на руках блеснули когти, тонкие и изящные, будто клинки.       Прямо перед ними стоял никто иной, как сам бог пустынь и войн, древнейший из божеств, вырвавшийся из бока Нут. Оттого и слышали люди ее вскрик. Неужели сам Сет спустился с небес, чтобы наказать жалких караванщиков поклонников сокола за дерзость ступить на землю, где процветает его культ?       Как бы у капитана не тряслись колени, а сердце уходило в пятки, он в первую очередь воин, который должен благодарить бога за то, что обучил своему ремеслу людей. Он не должен его боятся, но и дерзить не в праве. Если Сет прибыл самолично, это нужно считать великой честью, а не прятаться за щитами.       Он вышел из укрытия, забрав свои щит и копье. Сет остановился в двух локтях от него, терпеливо ожидая, что человек собирался сделать. Видимость оставляла желать лучшего. Летящий с большой скоростью песок, попадающий в глаза и рот, казалось, вообще не интересовали бога. Он был един с песком. Это его поле боя, где человек проиграет. Это не останавливало капитана. Он ударил копьем по щиту и, держа последний перед собой, начал кричать.       Он назвал свое имя, откуда он и кем является. Воздал все почести богу как полагается и в конце попросил смилостивиться, принять дары в виде зерна и оставить им жизнь. Сначала бог склонил голову набок, но его морда не выражала ни злобы, ни счастья, ни грусти подобно каменному изваянию. Когда человек ударил по щиту еще раз, бог сгорбился, изогнулся как дикая кошка, а из его пасти вырвался львиный рев, смешанный с гоготом гиппопотама и птичьей трелью. Когти вырвались из его кистей, призывая к бою.       Значит, бог решил, что зерна не достаточно для подношений. Ему требовалась кровь. А ведь капитан отряда еще когда-то удивлялся, откуда у жителей Омбоса такой кровавый нрав. Во всем схожи со своим богом, требующим жертвоприношения.       Человек приготовил копье к атаке и выставил его перед щитом. Бог пустынь двинулся в сторону. Воину мешал летящий песок. Ему нельзя поворачиваться ни боком, ни спиной к ветру. Иначе он покойник, будь от руки Сета или от разбушевавшейся пустыни. Но в то же самое время ветер не позволял бежать вперед на врага. Зато тот…       Сет ринулся вперед, подхваченный потоками воздуха, выставив когти вперед. Они вошли в щит также легко, как нож проходит по маслу. Человек сразу же направил копье к ноге недруга, погрузив лезвие глубоко в плоть. Кровь, не алая, а зеленовато-желтая и излучающая свет. Настоящий признак божественности существа, что даже в его жилах струится свет великой силы природы. Сет взрычал от боли с силой отбросив человека в сторону. Сломанный щит упал на песок, а копье лежало прямо у его ног. Капитан не смел подняться на ноги, признавая свое поражение. Однако бог пустынь с этим оказался не согласен. Исполин поднял маленькое по его меркам копье и кинул к человеку, рыча что-то на своей языке. В этих словах слышалось нетерпение и гнев, призывающий человека скорее взяться за оружие и продолжить бой. Капитан не стал противиться божественной воле и продолжил драться на свой страх и риск. Теперь Сет не нападал, а лишь лениво отбивал любые попытки причить ему вред лезвием копья еще раз, но при этом он с необычной ловкостью менял свое положения, то внезапно оказываясь где-то сбоку, а то и вовсе сзади. Это выматывало человека, буря истощала его силы не меньше, раз за разом слепя глаза песком. Он бы вновь упал на колени, взмолил бога пощадить его и прекратить издеваться, ибо его исход ясен. Стал бы бог слушать его жалкие молитвы? Какой он после этого воин? Нет.       Если умирать, то как воину. До самого конца.       Дождавшись момента, когда Сет окажется лицом против ветра, человек побежал подобно богу вначале схватки. Благословленный Шу, человек выставил вперед копье, намереваясь проткнуть тело Сета насквозь.       Сет сделал взмах когтистой рукой и резко ушел в сторону. Человек почувствовал боль на животе, но крайне отдаленно. Она нарастала все больше и больше, а разум угасал. Песок под ним стал мокрым и липким. Не мог встать. Не чувствовал ног. Его глаза могли видеть только бога, убившего его, и свет красных глаз. Тот же удостоил умирающего лишь коротким взглядом, после чего повернулся к воинам его отряда и зарычала так громко, что казалось сама буря вторила его победному кличу.       Капитан сейчас не думал о том, что ждет его в Дуате, каков будет исход суда над его душой. Не отяжелело ли сердце от деяний его, особенно от такого дерзкого поступка. Или же славная смерть в бою принесет ему легкость и скорейший покой в мире мертвых. Нет. Он думал о своих людях. О том, что ждет их теперь. Ибо Сет, похоже, не насытился одной лишь его кровью…