***
Рьюзаки тем временем полностью погрузился в собственные мысли. Пытаясь абстрагироваться от шума соседей по палате он напряженно думал: как жаль, что из сладкого здесь пока только чай, и иногда печенье — глюкоза ведь так важна для мозга, как врачи могут этого не понимать?! Нужно найти камеры видеонаблюдения и отсмотреть записи вчерашнего дня. Когда их с Лайтом поместили в это отделение? Под утро, или поздно ночью? Память, как назло, отказывалась выдавать желаемые ответы. Их воспоминания о поступлении явно стёрли. Значит, есть что скрывать. Что вообще известно? Таинственные «родственники». Множественное число, значит двое и более людей. Вряд ли на оформление в психиатрию поздно ночью пришло бы более двух человек — слишком подозрительно. Значит, с вероятностью в девяносто пять процентов — мнимых родственников было двое. Мужчина и женщина? Два мужчины? Две женщины? Рьюзаки начал рассматривать каждый из вариантов: двое мужчин вызвали бы больше подозрения, явившись столь поздно, а двое женщин… В психиатрию женщины пошли бы только в том случае, если бы не было иных вариантов. Следовательно, с вероятностью девяносто трёх процентов — их записывали мужчины. Кем представились? Отцом и дядей? Старшими братьями, беспокоящимися о подростках? Дедушкой и отцом? Каждый из вариантов имел право на существование. Мало информации. Слишком мало. Куда с большим успехом сейчас можно было подумать о том, где находится серверная, благодаря которой удалось бы просмотреть записи с камер видеонаблюдения в приёмном. Шансы не самые высокие, но всё же лучше, чем ничего. Получив доступ к файлам, останется только найти фото «родственников», после чего… …Нужно будет либо подождать, пока они решатся навестить их, что маловероятно, учитывая предыдущий опыт, либо совершить побег из психиатрической больницы. Рассчитать время смены персонала, разблокировать ворота, убедиться, что охраны нет на посту. А вот это уже — та ещё морока. И кому вообще нужно устраивать шоу с перемещениями?! — Рьюго, — осторожно позвал его тот же парень, что за завтраком стоял за спиной агрессивного психа, — всё в порядке? Ты как-то странно выглядишь, может, позвать медсестру? Прошло несколько секунд, прежде чем Рьюзаки понял, что обращались именно к нему. Полная форма его имени была какой-то странно чуждой. Кто из его окружения обращался к нему подобным образом в настоящей жизни? — Всё в норме. Просто задумался, — произнёс парень, переводя взгляд на внезапно появившегося собеседника: щуплый, темноволосый, немного напуганный. — У тебя депрессивное расстройство? Или, нет, погоди, скорее паранойя на фоне стресса, так ведь? — Рьюзаки говорил, пробуя диагнозы на вкус. Так, будто они были его любимыми леденцами. Как ни крути, а угадывать верный ответ всегда было приятно. Впрочем, он не угадывал, он вычислял. Логика и расчет куда важнее какой-то кофейной гущи. — Откуда ты знаешь?! — воскликнул парень. Глаза его округлились, по телу побежали мурашки. — Если ты решил посмеяться над моим другом — я тебе вмажу, и мало не покажется! — тут же пригрозил Дилан, вставая со своей койки и сокращая расстояние, его кулак теперь находился в опасной близости от носа Рьюзаки. Тот, впрочем, и бровью не повёл. — Если ты все свои проблемы так решаешь, то у тебя явно проблемы с гневом, — так же спокойно сказал Рьюзаки, глядя в глаза Дилану, для которого это стало последней каплей. С животной яростью Дилан кинулся на сидящего на кровати Рьюзаки. Крик слился с шумом топота убегающего за кем-нибудь из персонала Майклом. Рьюзаки среагировал мгновенно. Кажется, это был не он, а лишь одна из частей его мозга, отвечавшая за скорость реакции. Уклонившись от удара, и тем самым без зазрения совести позволив Дилану удариться о стену, которая, хоть они и находились в психиатрическом отделении, отнюдь не была мягкой, Рьюзаки быстро встал. Несколько секунд осмысления Диланом происходящего дали Рьюзаки фору: он осмотрелся по сторонам, хватая первое, что попалось под руку — подушку. Загородившись ею, словно щитом, Рьюзаки отступил на шаг. — Я не хочу ссориться с тобой. Давай поговорим. — Ты считаешь меня драчливым психом и оскорбляешь моего друга! Нам не о чем говорить, — выплюнул Дилан, совершая ещё один удар наотмашь. Рьюзаки подставил подушку, тем самым смягчив удар. Гипоаллергенный наполнитель посыпался на пол. — Так докажи, что ты умеешь решать вопросы конструктивно, — парировал Рьюзаки. Уклонившись от удара в голову, он схватил противника за корпус, заломив тому руку и прижав к полу. — Хватит брыкаться, извинись, и мы поговорим как нормальные люди. Неразборчивое бормотание снизу больше походило на проклятие, чем на извинение. Санитары ворвались в палату именно в тот миг, когда Рьюзаки сидел сверху на противнике. И этого им вполне хватило для составления картины происходящего. Оттащив Рьюзаки от «пострадавшего», санитары крепко держали парня, пока медсестра, достав из кармана шприц, вводила иглу ему в вену. Голова начала тяжелеть, тело — обмякать, а сам Рьюзаки с грустью от непонимания окружающих проваливался в сон.***
Когда Лайт выходит от психиатра, ему кажется, будто что-то в душе треснуло. Без надрыва, всего-то какой-то паутинкой на краю стекла, всё ещё держится, будет держаться. Его психиатром была относительно молодая женщина, из тех, в ком на первый взгляд совершенно не заподозришь желания идти в такую профессию. Медик, который недавно окончил университет. Она говорила мягко, спокойно. Задавала вопросы, которые, кажется, относились не совсем к психиатрии. Не напрягала — если говорить в целом. Так почему же сейчас такое убитое состояние, что хоть иди и лежи целый день, уткнувшись лицом в подушку? Маргарет была сдержанной и эмпатичной. Поддерживала, но не нарушала личные границы. Слушала. Поначалу Лайту казалось, что все эти покачивания головой — фарс. Ну кто в здравом уме будет действительно переживать? Кто ещё не успел обрасти крепкой кожей, и общаться с пациентом так, будто его действительно что-то волнует? Оказывается, есть исключения. И вот сейчас Лайт, в конце беседы узнавший о собственном «комплексе Бога» вышел из кабинета, переваривая полученную информацию. Может, это очередная глупая шутка? Как у человека, которого перебрасывают с места на место, будто он чья-то игрушка, может быть комплекс Бога? Вздор ведь! По её мнению, он взвалил на свои плечи непомерный груз. Он не признаёт собственных ошибок, беря на себя слишком многое. Да с чего ей вообще подобное в голову взбрело?! В конце концов, это даже не диагноз! Лайт был уверен, что диагноза с таким названием, официального и задокументированного, просто не существует. Но ничего другого Маргарет не сказала. И это начинало раздражать. Историю болезни выкрасть, что ли? Может, хоть там нормальный диагноз удастся увидеть. Медсестра, подождав, пока Лайт соберётся с мыслями, сообщила тому, что их с Рьюзаки перевели в другую палату в связи с рецидивом у Дилана, который сейчас нуждается в спокойной атмосфере и, что не менее важно, стабильности. — Врачи думали, что он уже готов к социализации, поэтому направили вас с Рьюзаки в ту же палату, но, к сожалению, это оказалось не так. Дилан затеял драку с Рьюзаки, сильных повреждений нет, твой друг отлично уклоняется, но сам факт… Всему персоналу ужасно стыдно, это во многом наша вина, — медсестра поникла. — Вас перевели в палату к Мэтту и Лиаму, они спокойные мальчики, чуть помладше вас. — Какие у них диагнозы? — спросил Лайт, считая, что о самочувствии друга лучше будет спросить у него самого. — Императивные галлюцинации и псевдогаллюцинации. — Разве последние не свидетельствуют о шизофрении? — тут же спросил Лайт, шаги которого по коридору чуть замедлились. — Да, но у него давно не было рецидивов. Лиам тихий мальчик, в основном сидит в углу и что-то рисует. Дойдя до новой платы, Лайт поймал себя на мысли о том, что не хочет входить. Иррационально боится увидеть избитого друга, лежащего на белых простынях в окружении двух незнакомых парней с галлюцинациями. Именно в тот момент, когда Лайта рядом не было, Рьюзаки причинили боль. В месте, казалось бы, где за порядком следят чуть ли не так же пристально, как на территории правительственных объектов. Выдохнув, Лайт переступил порог, входя в помещение, мало отличающееся от предыдущей палаты. Сгорбившуюся на постели фигуру он отметил сразу: рассыпанные по подушке чёрные волосы контрастировали с общей белизной, два новых соседа и правда сидели в углу на одной из их кроватей, старательно делая зарисовки, и не обращая ни на Лайта, ни на Рьюзаки никакого внимания. — Ему вкололи успокоительное, но он скоро должен проснуться. Будь рядом. И Лайт неосознанно кивнул, понимая, что при виде расцветающего фиолетового синяка на ключице друга к горлу подкатывает ком. — Когда его перевели, здесь появился чёрный ангел, — с серьёзным выражением лица сказал Лиам, обращаясь к Лайту и смотря вплотную. Лайт, взяв себя в руки, кивнул, изо всех сил стараясь не брать в голову ещё одну чушь. Подойдя к постели Рьюзаки, он склонился над ним, слыша мерное дыхание. Прикоснувшись к растрепанным волосам он в очередной раз поймал себя на мысли, что так зол на Дилана, что готов убить. Лайт сел рядом с другом, ожидая, пока тот проснётся. Охраняя его сон.