California dreamin'

В следующий раз Эдди просыпается уже под утро. Они все тесно прижаты друг к другу, он чувствует запах своего шампуня от волос Иззи, она повернута к нему спиной, и его нос в каких-то сантиметрах от её макушки. Рука Билли перекинута через её талию, его расслабленные во сне пальцы покоятся на запястье Эдди. И это ведь нормально, что он немного возбуждён в такой ситуации, в конце концов, ему двадцать, а в его постели эта безумная парочка, и футболка сбилась во сне, смялась под чужой рукой, открывая белые бёдра Иззи и её контрастно-чёрное бельё, а Харгроув в такой тесной простой майке, которая ничего не скрывает, скорее подчёркивает рельефы его тела. Эдди думает, если бы не слишком реальная ноющая боль во всём теле, он бы принял всю эту историю за бэд трип. Но вот Иззи елозит сонно и поворачивается к нему лицом, щупает быстро лоб сухой мягкой ладонью. — Доброе утро, милый. Ты весь красный, но жара нет, — улыбается она краешком рта, — думаю, это хорошая новость. Эдди собирается пошутить, но он всё ещё слишком растерян, чтобы шутка вышла действительно хорошей. Голос подаёт Билли. — Ты не сдохнешь от инфекции, Мансон, мои поздравления. И почему после услышанного ночью Эдди хоть на миг предположил, что Билли перестанет быть таким говнюком? Нет, это у него под кожей, в его крови, это движет им. — Премного благодарствую, Харгроув, не знал, что ты за меня волнуешься. В голосе Эдди столько ядовитой сладости, что он ждёт ответной шпильки или даже прилива ярости, ведь Билли, насколько он помнит, может взорваться от малейшего неосторожно брошенного слова или невинного жеста. — А что, если так, Мансон? Эдди ждёт хлёсткого выпада и оказывается совершенно не готов к такому обезоруживающему ответу. Глаза Билли, яркие и такие спокойные, смотрят на него изучающе поверх макушки Иззи. Все заготовленные ответы застревают в глотке, Эдди моргает растерянно, застигнутый врасплох. — Чёрт, золотце, ты его сломал, — смеётся Изабель и пихает довольно ощутимо Билли локтем в бок. — А тебя вообще сожру, — он кусает её в щёку, несильно, едва смыкает зубы в ответ на тычок. Эдди кажется, что они слишком близки для тех, кто просто выживает, но он толком ничего не знает об этом, поэтому старается слишком не задумываться. Иззи быстро целует его в нос, Эдди не успевает опомниться и осознать это, как она уже перелезает через Билли и оказывается на ногах. — Надо что-то придумать с завтраком, — Иззи натягивает свои джинсы, проверяет карманы. — И не помешает сменить бинты, загляну в аптеку. — Но ты же совсем не знаешь Хоукинс, — удивляется Эдди. — Расположение зданий тут и там одинаковое, разве нет? — она подбирает его кожанку и накидывает на плечи. — Постарайся не сильно намочить швы, если пойдёшь в душ, окей. Снова улыбается широко, показывая ямочки на щеках, и оставляет их вдвоём с Билли. Эдди с тяжелым вздохом выбирается из постели, спускает ступни на холодный пол под молчаливым взглядом Харгроува. Прохладная вода бодрит, и Эдди пьёт прямо из-под крана в душе, прежде чем начинает разматывать перед зеркалом бинты. Сложно оторвать взгляд от отражения, где сантиметр за сантиметром обнажается его кожа, немного припухшая, красная и воспалённая, но швы в порядке, гноя нет, и с этим можно жить. Со шрамами, которые останутся после, тоже, особенно если смотреть на себя в зеркало как можно реже. — Тебе нужна помощь? Эдди настолько погружается в себя, что не замечает, как Билли оказывается прямо за его спиной, так близко, что кожей он чувствует исходящее от него тепло, а дыхание Харгроува щекочет открытую шею совсем близко от раны. — Нет, — с запинкой отвечает Эдди, — какого хрена ты здесь?! — Не кричи, — Билли ловит его взгляд в отражении, придвигается вплотную, хотя кажется, что ближе уже некуда. — Я могу помыть тебе волосы или потереть спинку, чтобы не сильно тревожить все эти укусы. — Просто свали отсюда, ладно, — хрипит Эдди, потому что ладони Билли упираются в раковину по обе стороны от него, и это сильно мешает мыслить здраво, возбуждение скручивается узлом внизу живота и теплом растекается ниже. — Прекращай свои игры, Харгроув, это мерзко. — Разве? — Ой, иди-ка ты на хуй, — Эдди злится. На себя, на Билли, на Иззи, на весь мир разом. — Мне не нужна ваша жалость, можете засунуть её себе в задницы. — Я понял, Мансон. Билли отстраняется, замирает на пороге крохотного закутка, отведённого под душевую и туалет, словно собирается сказать что-то ещё, и Эдди ждёт, уставившись на него через зеркало. Но Харгроув молчит и выходит, хлопает дверь трейлера, и только тогда Эдди запирается в душе и выкручивает воду на максимум. Слишком легко убедить себя под струями тёплой воды, что это именно она, а не слёзы.