Трон из Костей Чистокровных

      В этот раз доза того чем его накачивали, оказалась значительно больше, тело не слушалось. Голова оставалась ясной — относительно ясной — и Малфой мог наблюдать, как узурпаторша по кошачьи кружила вокруг.       Ее юбка теперь была немного выше колена и все так же вызывающе обтягивала крайне интересные, на данный момент, части тела. И ещё эти сраные персики проникали куда-то глубоко в легкие, щекоча ароматом все органы дыхания изнутри.       — Шикарно выглядишь, Грейнджер, — прошипел Драко, заваливаясь со стула вперед, но кожаные ремни не позволили парню упасть, а прикрученные к полу ножки только издали противный скрип. Тонкая струйка слюны медленно стекла из рта. Ему даже не хватало сил сжать достаточно крепко челюсти, дабы избежать этого позорного состояния.       — Не могу сказать о тебе того же, — надменно ухмыльнулась сука, целенаправленно пялясь на него, вертя своей подтянутой филейной частью у самой морды. Специально, чтобы он смотрел.       — А ты соври, как я, — захихикал Малфой, поднимая с неимоверным усилием голову. Мышцы шеи с титаническим трудом держали белобрысую башку. Пока что ему без проблем удавалась цеплять коронную ухмылочку, однако Драко чувствовал, что это ненадолго.       Удивительно, но Грейнджер улыбнулась, даже почти по-человечески. Теперь она рассматривала его с научным интересом, иногда оставляя заметки на светящихся вокруг диаграммах. Когда тело заключённого окончательно размякло, Мать Обездоленных перестала кружить вокруг, и опустила свой аппетитный зад на стул перед гостем.       Сегодня она не стала утруждать себя порчей его рубахи. Притащили Малфоя на свидание сразу в одних штанах. И на том спасибо… Все-таки каменные стены, сквозняки и все в таком духе… Не хотелось застудить себе самое ценное…       Взгляд уперся на ее коленки: гладкие и мягкие. Круглые косточки плавно перетекали в сочное мясо, а потом все это интригующе скрыла юбка. К слову, он и в этот раз не мог под ней разглядеть очертания швов женских трусиков. Сейчас было самое неподходящее время и место фантазировать о нижнем белье этой стервы. Но…       Он, кстати, еще не забыл, как она надсмехалась над ним на первой встрече. Его член бы ей в глотку не пролез, точно подавилась, и как только ей наглости хватило тогда открыть свой грязный ротик. В который он никогда и ни за что ничего не запихнёт.       Мозг опять заполнила каша из разного рода эротических картинок. Ублюдский препарат в крови делал свое дело исправно. Эти коленки сводили с ума, если бы ремни позволили, то Малфой с превеликим удовольствием их облизал. Они должно быть запретно теплые с тонким ароматом переспелых персиков и на вкус… Какие бы они были на вкус? Какая Грейнджер на вкус? Должно быть — горькая, как темный шоколад с щепоткой кайенского перца. Горькая… Обжигающе горькая… И сочная… Ублюдский препарат… Сука лохматая… Хотя, уже не лохматая…       Она поставила ногу на ногу и дрянная коленка оказалась почти у его носа, но все еще слишком далеко, чтобы Драко мог дотянуться. Близость чужого тела соблазнительно манила, утягивая в водоворот своих же фантазий. Он опять стал истекать слюной, как дикий кабель в период гона. Тонкая струйка опустилась на ее кожу. Грейнджер даже глазом не повела, не дернулась, ее дыхание не изменилось. А может он просто не слышал за разрывающими грудь хрипами из своего же нутра.       Лужица на восхитительной женской ножке становилась все больше, и вот наконец она медленно подобралась краю и удивительно быстро соскользнула с изгиба, оставляя влажную дорожку сперва с одной стороны, а потом и с другой. В свете лампы кожа кричаще мерцала. Слишком, чересчур, запредельно… и чарующе. Это было чарующе… То, как слюна стекала по ее ногам, капая на пол.       Резким рывком за волосы, стерва вернула его ненадолго в реальность. Боль привела в чувства, отвлекая от ублюдских коленей. Теперь они оказались с ней лицом к лицу. Там в темнеющих глазах отразились все круги ада по Данте. Ей это точно нравилось, Грейнджер получала удовольствие. Власть — возбуждает, да, Гермиона?! Интересно, она кончает, когда отчитывает подчиненных за неподчинение? Малфой не смог сдержать улыбки от собственных мыслей.       По любому сучка любит, чтобы ей лизали ноги, при чем дотошно, каждый миллиметр и изгиб. Медленно и не спеша, максимально унизительно, моля о возможности вставить. Но… нет… такая бы вставить не дала. Грейнджер может только великодушно разрешила потрогать капающий член в самом конце, когда кончаешь уже от легкого касания.       Она таращилась сейчас все теми же глазами-иглами, и скалилась злобно и победоносно, сильнее оттягивая волосы на загривке Драко. Ровные, белые зубки предостерегающе виднелись за раскрытыми губами. Помнилось у нее никогда не было такой улыбки, неплохо она над собой поработала…       В ротовой полости скопилось много слюны, пришлось приложить усилие, чтобы протолкнуть ее по горлу и не захлебнуться. Часть все равно стекла по подбородку, а затем и шее.              — Совсем как пес! Скажешь мамочке «Гав», дорогой? — клацнула зубами у его носа Грейнджер, и улыбочка на ее лице стала еще более бешенной.       — Пошла нахрен! — из последних сил дернулся пленник, и кажется, он лишился парочки клочков своих белоснежных волос.       Голова опять упала к ее влажным от слюны коленям. Интересно, а чуть дальше она была такой же влажной? Была ли Грейнджер мокрой для него? Она все время пожирала Драко глазами и разглядывала, пошло закусывая губу. Или… может… это было только в его воображении…       Холодные женские пальчики с острыми ноготками царапнули плечо и Малфоя сшибло волной запредельного удовольствия. Простое касание к распалённому телу заставило закатиться глаза до адской боли, которая приносила наслаждение.       Ее ладонь чересчур контрастировала с температурой его тела, оставляя на коже саднящие ожоги. Драко готов был поклясться, что под ее рукой уже образовались волдыри, но там ничего не было. Грейнджер продолжала неторопливо спускаться по напряженным мышцам, играя на взвинченных нервах.       Она была так непростительно близка к краю резинки штанов, когда организм наконец освободился. У Малфоя даже сперло дыхание, пока он кончал долго и обильно, как сопливый подросток на фотку из журнала. Болезненная тьма перед глазами тревожно сгустилась, зрение не возвращалось слишком долго. И он уже подумал, возможно, байки о слепоте и онанизме были правдой. Но, свет все же пробился через мрак, и постепенно ему даже удалось себя поднять, откидываясь на спинку стула.       Предводительница одичавших эльфов внимательно изучала прыгающие цветные графики. Она повернулась к не совсем живому Малфою и злобно зашипела: — Так не пойдет, дорогой…