Трон из Костей Чистокровных

      Карма, будь она не ладна, не заставила себя долго ждать. Малфоя сопроводили под ручки вон из номера раньше, чем от стен перестал отлетать стук женских шпилек.       По пути они заглянули в спа, водичка в ванне как доктор прописал — минус миллиард градусов по любой шкале исчисления. Сопровождающие не особо церемонились с омовением, в процессе практически утопив пленника. Однако, мягонькое полотенчико в конце все же выдали.       Страха перед Ее Величеством — как оговаривалось ранее — не было, но яйца все равно грустно поджимались перед рандеву.       В их с ней комнате-пыточной горел тревожный красный свет, а посередине появилось странное полукресло. БДСМ никогда не приходился по вкусу младшему лейтенанту, садизм восторга не вызывал, а мазохизм так и подавно. Креслице как раз выглядело так, словно все выше перечисленное на нем и проворачивали.       Сотрудники отеля «Азкабан» любезно уложили гостя отдохнуть, капелюшечку помяв лицо массажем кулака точно в череп, который, к слову, не входил в перечень услуг. И сопровождающие, судя по всему, были прекрасно об этом осведомлены.       Один стоял на шухере, пока второй на скорую руку весьма паршиво залечивал Малфою рассеченную бровь. Охрана никогда не трепалась при заключенных, даже ничего не значащей парой слов между собой не обменивалась. Видимо по регламенту не положено, так что их голоса он услышал впервые. Ребятки в Рождественскую Ночь садится «на губу» желанием не горели за такие выкрутасы. Нужно будет пренепременно пожаловаться на них Грейнджер. Мамочка в обиду свою малютку не даст, уж лучше сама придушит.       Шестерки Госпожи зафиксировали его руки на совесть: ремнями вдоль кресла и ещё для чего-то между собой под креслом. Не к добру все это было… Не дернуться! Не шелохнуться! Может все же не стоило ее бесить?       Как только на своих обворожительно стройных ногах в комнату впорхнула Грейнджер, ее пёсики молча быстренько слиняли. К слову, мадам пришла не одна, а в компании бутылочки вина, громко ставя подругу на передвижной пыточный столик.       — Я не успеваю соскучиться между свиданиями. Мужчины не любят навязчивых женщин, Ваше Злобство, — любезно озарил Драко даму ослепительной улыбкой, но она его проигнорировала.       — Как мне открыть врата Шенко? — поспешила Грейнджер начать их бесполезный допрос с пристрастием, попутно разливая кроваво-красное вино в бокал. Рот наполнился слюной, он даже облизнулся и сглотнул только от вида переливающейся терпкой жидкости — по краям языка защипало от воспоминаний о легкой кислинки благородного напитка.       — Пить в одиночестве — это алкоголизм! А женский алкоголизм… — не успел донести свою мысль белобрысый ушлепок, как во рту у него появился кляп, вместо чего-то получше. Предводительница одичавших эльфов даже бокал из рук не выпустила, пока молча колдовала, ловко вертя палочкой. Уровень магического мастерства у нее бесспорно высокий, только вот какого хрена?!       — Заткнись, — устало выдохнула Гермиона, и сделала несколько маленьких глотков, а потом еще несколько и еще. Бокал она приговорила подозрительно быстренько — да почти мгновенно, но с кошачьей грацией и манерностью леди. — Как мне открыть Врата, младший лейтенант Малфой? — промурлыкала уже слегка покачивающаяся дамочка, опять наполняя прозрачное стекло новой порцией.       Сперва Драко выбрал тактику затаиться, скорость с которой Грейнджер напивалась была феноменальной. Имелся крошечный шанс, что она вырубиться раньше, чем придумает, как пытать несчастного заключенного. Но до мадам быстро дошло, что с кляпом во рту допрос с мертвой точки не сдвинется.       — Да чтоб тебя! — уже менее игриво прыснула сука Грейнджер ставя фужер на столик.       Она могла воспользоваться палочкой, но решила изъять кляп своими крохотными ручками. Аромат сраных персиков стал таким плотным и густым, оседая глубоко в легких приторной сладостью. Стоило ей наклониться над ним, волоски на теле поднялись, собственно, не только волоски. Мужское начало тоже предпринимало вполне себе успешные попытки, перекачивая всю кровь из верхнего мозга в нижний.       Нежные руки с щепетильной осторожностью пытались разобраться в магических узлах, иногда задевая чужую кожу. В местах интимного соприкосновения рассыпались мурашки, и Грейнджер это заметила. Градус добавил волшебного блеска ее глазам и легкой игривости. Она провела очень теплой подушечкой пальца по небритой скуле и спустилась на шею, внимательно наблюдая, как меняется кожа.       Если по телу Малфоя рассыпались назойливые мурашки, то у Королевы Грязнокровок это были тысячи веснушек — особенно много на открытых плечах. Маленькие темные точечки неправильной формы притягивали взгляд, их было видно даже в красном свете лампы. Жаль, что платье мадмуазель крепко сидело на груди, и даже когда она беспокойно вертела узлы, оно скрывало все самое интересное. Просто издевательство над фантазией, которая живо рисовала форму и изгибы в уставшем мужском разуме.       В арсенале Защитницы Обездоленных имелась куча качеств, и лишь терпеливостью она одарена не была. Грейнджер так и не смогла развязать узел, только вспылила и разозлилась. Виноградное амбре ровно легло на лицо Драко, согревая теплом и пьяня ароматом. И даже мелькнувший в ее руках острый нож не смог развеять наваждение.       С инструментом дела пошли быстрее, мерзкая тряпка была торжественно побеждена и изъята из его рта. Гермиона практически легла на него, упираясь одной рукой в грудь, а второй осторожно касаясь мелких шрамов на щеке и шее. Ее теплые пальчики так и норовили пробраться под жесткую робу заключенного. У Малфоя от этих ненавязчивых касаний стреляло во всем позвоночнике, а в затекших мышцах начала собираться приятная тяжесть. Может его дыхание стало предательски медленным и тяжелым, но и у суки Грейнджер тоже.       — Как насчет поцелуя? — бессознательно спросил Драко, особо ни на что не надеясь, теряя себя в аромате переспелых персиков. Она засмеялась легко и игриво, и можно было даже забыть, что его пристегнули к ублюдскому креслу для каких-то диких пыток. Просто симпатичная девчонка с необычными вкусами, заставляла тупое сердце биться чаще, а ее запах отключал все инстинкты, кроме самого грязного и порочного.       — Хочешь, чтобы я тебя поцеловала? — бессовестно закусила она нижнюю губу, растекаясь в улыбке. Пьяненькая Грейнджер будет его любимой версией злобной стервы. Конечно он хотел, чтобы она его поцеловала, и не только… Ее маленький рот и острый язычок могли бы с ним сделать такое… Там внутри было влажно и горячо, и только от не до конца сформировавшейся полумысли по венам потекло раскалённое железо.       — Да, поцеловала… Звучит отлично! Только именно поцеловала, а не высосала душу подобно дементору, — с трудом выдохнул он, пытаясь сохранить лицо, когда мадам выпустила свою губу и чуть больше приоткрыла рот, выжидающе глядя на него, словно львица в кустах на охоте. Драко уже до допустимого предела поднял голову, мышцы шеи начинали ныть, пока он продолжал тянуться, а стерва отстранялась ровно настолько на сколько к ней приближались.       — Ты похотливая сволочь и хам, Малфой! — томно прошептала Гермиона, задевая его потрескавшиеся губы своими. Ему не хватало всего каких-то пары миллиметров, чтобы взять желаемое, и потерять к чертям сознание от перенапряжения. Нервы начали зудеть и чесаться от этой дебильной невозможности.       — Чем богаты… Не надо было ковыряться у меня в мыслишках, сама виновата. Всего лишь поцелуй ради спасения мира. Разве это цена?       Видимо, Грейнджер была с ним согласна, раз позволила себя поцеловать. Обе ее ладони тут же уцепились за шею, а пальцы с жадностью вдавливали кожу. Драко скучал по вкусу хорошего вина, женским губам и правильному туману в голове. Но самое потрясное, безусловно — аромат, сладкие переспевшие персики осели на языке летним солнечным днем, пока он пытался засунуть своей узурпаторше язык в горло. Хотелось, конечно же, кое-что другое, ну и так было отлично. Он как-то забыл, что ещё недавно решил совершенно ничего не совать ей в рот.       Она пробралась под рубаху, пуская по коже чертовых мурашек, что расползались от ласковых прикосновений. Сука Грейнджер умела быть такой кроткой и нежной, окончательно усыпляя инстинкт самосохранения. Драко оставил несколько быстрых мазков на бархатной щеке, прежде чем несдержанно осыпать поцелуями шею, а после провести скользким языком от ключицы к уху. Вязкий женский стон шибанул его электрической волной, окончательно поднимая боевой дух до болевых пульсаций. Дрянные ремни не оставляли возможности действовать, не давали утонуть во грехе с этой женщиной. Уже никаких сил не было гореть заживо под звуки ее низких, тягучих стонов.       И вот, когда разум окончательно помутился от страсти, тонкие женские пальчики поползли под рубахой вниз. К сожалению, в штаны Ее Величество руку не запустила. Она начала мучительно медленно водить из стороны в сторону у самого края резинки, заставляя его затаиться и желать-желать-желать…       Сначала Гермиона подарила ему несдержанный поцелуй, и только после все-таки скользнула под грубую ткань. Но Грейнджер не была бы сукой Грейнджер, если бы просто ему подрочила. Эта стерва нарочно измывалась, ловко кружась вокруг. Там было не так уж много свободного места, но ей это как-то удавалось. Проклял ли ее Малфой в своей голове? О, да! И не один раз!       Иногда мягкие пальчики ненароком задевали до сумасшествия чувствительную кожу мужской непорочности, и он бессовестно стонал, продолжая ловить чужие губы. Пытка была жестокой, но сладкой, а Грейнджер чертовки притягательной и невообразимо безжалостной стервой.       Все закончилось резко, младший лейтенант даже не сразу понял что происходит. Он открыл глаза, голова все еще приятно плыла, а пульс сказал из-за сердца, бьющегося в истерике. Сучья Грейнджер издевалась над ним, потому что другого объяснения ее бессовестному поведению не было. Как она могла прерваться? Как у нее хватило наглости это сделать?       — Вернись… вернись сейчас же! — рявкнул на нее Драко, не в силах сдержать эмоции. Она даже вздрогнула от этой резкости и на какую-то долю секунды на ее мордашке появилось замешательство.       Пока он бесполезно дергался на пыточном кресле и пытался привести в норму хотя бы дыхание — Грейнджер достала из волос тиару и злобно швырнула ее в стену. Следом на пол посыпались шпильки одна за другой, и длинные волосы упали на плечи легкими волнами. Нетрезвое тело покачивалось, когда она начала массировать свою голову, продолжая вызывающе стонать.       — Как мне открыть врата, Малфой? — прошептала сучья Грейнджер, наконец перестав выпускать из себя пошлое мычание. Она стояла так близко и была такой мелкой, он мог бы закинуть ее на себя всего одной рукой. Только вот ублюдские ремни обрубали на корню подобную идею. Ему давно не семнадцать, он способен пережить отказ любой бабы, но это было чистой воды издевательство.       — Я не знаю, твою мать! Ты ни черта от меня не добьешься, конченная поехавшая стерва! Пошла ты! Поняла меня, Грейнджер? Пошла ты, сука, на хрен! — дернул Драко в конце бравады причинным местом насколько позволило положение, чтобы точно донести до мадам смысл своих слов.       Предводительница одичавших эльфов не спеша наполнила бокал и сделала маленький глоток с чертовым наслаждением. Весь ее вид совершенно не способствовал душевному спокойствию — боевой дух опадать не торопился. Небрежно лежащие по голым плечам волосы в красном свете лампы делали ее до невозможности развратной, кричащей и сексуальной. И только злобная морда портила этот образ, но зато приносила моральное удовлетворение. Не беситься же ему в одиночестве в конце концов.       — Все еще не хочешь по хорошему? Ну нет, так — нет! В таком случае закончим с прелюдией, — звонко опустила Гермиона пустой бокал на металлический столик и достала с нижнего яруса не очень толстую канатную веревку. Для полного счастья не хватало только мыла, и вздернуть на перекладине под потолком.       Прежде чем встать у изголовья пыточного креслица, Грейнджер героически добила бутылку, и это ее только еще больше опечалило. Она утонула в своих мыслях, долго разглядывая пустой бокал, прежде чем и его злобно разбить об стену.       Жёсткий канат удобненько лег на шею, а вот и классические пытки подоспели. Она держала его неправильно, с завидной частотой касаясь мягкой грудью лица заключенного. Вместо того, чтобы сесть на пол, и перекрутить веревку через любую палку под креслом, Гермиона пыталась руками оттянуть ее вниз. Мышцы на шее почти не пришлось напрягать, у Ее Высочества не хватило бы сил даже котенка задушить.       Попахивало каким-то извращением, но как только до Малфоя дошло, что мадам удушениями не владеет, боевой дух снова воспрял. В кратковременных передышках, когда имелась возможность глубоко вздохнуть перед следующей ее бесполезной попыткой, сраные персики щекотали внутренности. Сладковатый аромат смешался с запахом ее тела. Теплый, сочный и горький: он забивался во внутренности, подогревая желание. Настоящий запах Грейнджер — запах женщины намного соблазнительнее. Драко был вполне сейчас способен кончить надышавшись ее бельем, которое просто обязано быть влажным после всего, что она с ним тут вытворяла.       Эти мысли лезли в голову против воли, и отгородиться от них становилось все сложнее. Особенно, когда капелька пота сползла по ее шее, и не добравшись до груди, упала ему на губы. Он нетерпеливо и жадно стал смаковать вкус — сначала соленая, и лишь после горькая. И это было так восхитительно вкусно, что Малфой лизнул ее мокрую от пота кожу, когда она в очередной раз решила передохнуть, опираясь на кресло у его головы.       Как и следовало ожидать — выдохлась она быстро. Мадам предприняла еще несколько попыток — ее целеустремленности можно только позавидовать. Шея Драко больше болела от трения, чем от давления — красный след на коже появился почти сразу. Гермиона скорее перережет ему горло — все время шатаясь из стороны в стороны — нежели закончит жизнь асфиксией.       На ее нежных ручках уже должны были образоваться мозоли. Грейнджер оставила в покое канат на его шее и без сил рухнула на пол, тяжело дыша. Она собирала воздух вокруг себя так громко, словно все это время душить пытались ее.       Вкус Королевы Грязнокровок еще лежал соленой коркой на языке, а сладковатый аромат персиков окончательно перемешался с терпкостью взмокшего женского тела. Эти ее глубокие вздохи где-то позади держали пульс на пределе, но Драко давно стал большим мальчиком, и был в состоянии подчинить свои инстинкты.       — Ты действуешь неправильно, именно поэтому у тебя ничего не выходит, — покрутил головой младший лейтенант, разминая шею. Пока он напрягал мышцы, чтобы его не придушили, одну защемило, и теперь ублюдское натяжение доставляло дискомфорт. — Во-первых: так держать веревку травмоопасно для тебя самой. Во-вторых: в твоих руках просто не хватает сил. Шла бы ты лучше планы захватов разрабатывать. Скольких ты пытала до меня? У тебя же явно нет опыта. Неужели эта информация такая секретно-важная, что ты не можешь допустить, чтобы ее кто-то узнал? Что ты там ищешь, Грейнджер?       Ответа не последовало, она лишь махнула палочкой больше не касаясь жёсткого каната руками, и петля затянулась вокруг шеи с диким давлением. Ее магии было больше чем достаточно, чтобы придушить пленника без особых трудностей.       — Последнее желание? — подойдя ближе прошептала Гермиона у самого его лица, возмутительно возвышаясь. Горячее дыхание мадам опять мягко легло по коже, но веревка не позволила оторвать голову даже на миллиметр от кресла, когда он дернулся за поцелуем, на который не особо-то и рассчитывал.       — Запрыгивай на меня сверху, грязнокровка! — попытался задеть Драко Его Злобное Высочество так по-детски, как и ожидалось она обращение проигнорировала.       Подцепив платье с одной стороны, Гермиона оголила притягательные ножки практически полностью, и ловко вскарабкалась на пленника. Если бы обоих молодых людей не стесняла одежда, то волшебство непременно случилось бы. Какое-никакое, а белье на ней все же было, сомнительно оберегающее честь забавно пьяненькой мадмуазель.       Малфой сам не ожидал, что из него вырвется жалобный стон, как только она начнет устраиваться поудобнее. Бесчестно, бессовестно, бесстыдно Гермиона задевала своим медиатором итак натянутую до предела струну.       Как-то так вышло, что в сексуальном паломничестве младший лейтенант обошел связывания стороной. В этом определенно прощупывался шарм… такой болезненно твердый, стоящий между ним и персиковой леди — шарм. Сучка этот самый шарм тоже чувствовала, потому как, так и не смогла спокойно усесться сверху. Сраные персики жгли легкие изнутри, покрывая мембрану органов ядовитой сыпью.       Крепко зафиксированные руки уже несколько раз рефлекторно дергались. Само собой они остались все так же связанны по бокам этого непонятного полукресла. Сейчас бы освободиться и помочь уже даме правильно усесться, и начать ритмично покачиваться с нужной скоростью.       Гермиона остановилась, что вызвало в пленнике еще более неодобрительный стон, чем прежде. Хотя, правильнее сказать — более жалобный. Пусть усаживается как хочет, только не прекращает так вызывающе грязно тереться.       Как же заинтересованно блестели у нее глаза, что не сулило ничего хорошего. Она провела нежными пальчика по небритой скуле, и пробурчала что-то вроде «не годится». Грейнджер упорхнула так же быстро, как и вскарабкалась. Это точно было каким-то видом особо тяжелых пыток, по завершению которых он позорно скончается от спермотоксикоза.       По возвращению — опять грациозно залезая сверху — Королева Грязнокровок приставила ему нож к горлу.       — Лучше не дергайся, а то может случится непоправимое. Лезвие очень острое, — закончив инструктаж, мадам сразу принялась за дело.       Не смотря на градус в крови, ножичком она вела твердой рукой. У колдомедиков во время сложных операций и то лица попроще. Малфой знал о чем говорит, как-то его подчиненному зашивали ногу прям на поле боя. Он хорошо запомнил серьезное лицо старого врача, что крайне технично выполнял свою работу. Правда, Драко практически сразу грохнулся в обморок от торчащего во все стороны мяса, но это уже совсем другой разговор.       Брадобрей из нее получился так себе, но надо отдать ей должное — Гермиона не поранила его. Хотя, Малфой порывался пару раз дернуться и закончить уже свои мучения раз и навсегда. Такие паскудные мысли последнее время стали кружиться в черепе чаще.       Проделанной работой узурпаторша была больше чем довольна, об этом говорило как минимум нездоровое сияние ее маньячных глаз. Вот и достигла она стадии «в сопли» по версии Драко, и стадии «игривой кошечки» в своем воображении — выпитое ранее вино сделало свое грязное дело.       Грейнджер медленно облизала его щеку — на которой завтра будет кошмарное раздражение из-за сухого бритья — и слегка качнула бедрами, опять устраиваясь поудобнее. Стонать младший лейтенант точно не планировал, но чертова веревка сильнее сжала горло, не давая даже повернуть голову, чтобы поймать ее губы. Лучше бы стерва облизала кое-что пониже, пока мозоль не образовалась от трения о жесткую тряпку штанов.       По очевидной причине в мозгу случилось кислородное голодание, и голова поплыла сильнее от грязных покачиваний мадам. Она подавалась бедрами вперед, плавно скользя по твердому мужскому духу, и веревка в этот самый момент крепче затягивалась на шее. Крепко! Очень крепко! И сука, это возбуждало ее, и почему-то его.       Бессовестная узурпаторша мучительно медленно качнулась еще несколько раз, прикрывая глаза, и максимально развратно выдохнула. Малфой готов был к освобождению — позорно залить все спермой без малейшего чувства стыда, но петля будто затягивалась не на горле, а на члене. Чем жестче стерва вертела палочкой, тем тверже становилась главная мышца, наполняясь силой. Адский стояк для адской леди и ее извращенных фантазий. У нее имелись не хилые проблемы с башкой, и у Драко по всей видимости тоже.       Опытная сука остановилась, когда очередная волна окатила Малфоя с головы до ног, мелкая дрожь била во всем теле. Невыносимо больно стало смыкать веки, когда веревка затянулась еще чуточку крепче. Это помогло перетерпеть еще один порыв «расслабиться», балансируя на самой грани. Только терпеть этого пленник больше не хотел, все одно движение помогло бы ему уже успокоиться.       Он открыл глаза, Грейнджер сидела сверху не шелохнувшись, внимательно изучая состояние подопытного. Рассматривала она его без графиков и диаграмм, без всей этой светящейся шелухи — только блестящими глазами. Ее влажная кожа призывно переливалась в красном свете ламп, а грудь тяжело и неспеша поднималась и опускалась, пока мадам пошло закусывала свою губу. Легкий взмах палочкой и петля совсем ослабла. После такого давление, Малфою даже показалось, что она и вовсе исчезла с шеи.       Женская ладонь поползла вверх по тюремной робе, сминая ткань. Младшему лейтенанту так и хотелось выдать что-то вроде дебильно шутки «Не смей, Грейнджер, я не такой». Она опять бессовестно лапала его с этим восхитительным огоньком в глазах. За всю жизнь у него было не так много женщин. Хотя непременно хотели его все, естественно. Но Королева Грязнокровок желала как-то по-особенному.       Несчастная рубаха в очередной раз медленно разъехалась, но теперь узурпаторша вела своей палочкой непосредственно по ткани. Грейнджер не особо заботилась о том, что вместе с жесткой тряпкой разрезает и бледную кожу заключенного. Она его еле оцарапала, но Малфой зашипел так, словно с него живьем содрали кожу. В нескольких местах выступили капельки крови — на груди и у самой резинки тюремных штанов больше всего.       Если у солнечного сплетения она собрала капельки пальчиком тут же развратно опуская его в рот, то кровь пониже решила слизать языком без посредников. Все что происходило там, оказалась скрыто от глаз Драко, веревка на шее мешала обзору. Только обострившиеся до предела чувства рисовали в воображении пошлую картинку.       Вот от близости тепла ее лица напряглись мышцы. Несколько раз нервно дернувшись, живот начал тянуться к позвоночнику. Потом зашевелились волоски под пупком и кожа покрылась мурашками везде, где коснулось дыхание. И как только неправдоподобно горячий язык опустился на порез, который тут же слегка защипало, Малфой сделал нервный вздох.       — На вкус, как моя… — поднимаясь прошептала Гермиона, еще раз влажно облизнув и без того мокрые губы. Драко не сразу сообразил о чем речь, теряясь в прострации между реальностью и фантазией.       Никакого ублюдского наркотика в крови не было, сучка и без него умела превосходно накалить нервы до самовозгорания.       Треск затягивающейся на шее веревки был даже громче женского сопения, и этот звук продолжал ее возбуждать. Нежная рука ни на секунду не переставала шарить по чужому влажному телу, пока второй она легко вертела палочкой, затягивая и расслабляя петлю. Кожа на ее ладони где-то прилипала, а где-то наоборот быстро соскальзывала.       И вот Гермиона снова заерзала на нем, все так же грязно и бесчестно издеваясь и контролируя. Мадам наконец нашла баланс, упираясь нежными ручками в мужскую грудь, и опять медленно, ритмично закачалась. Неторопливые движения очень быстро набрали скорость, а дыхание ее потяжелело. Горячая и несдержанная, она почти растворилась в своем удовольствии.       За закрытыми веками Грейнджер придавалась самому настоящему грехопадению, сопровождая это уже не пошлым мычанием, а вполне разборчивыми стонами. Хоть Малфой и был тише, но не менее напряжен, чем женщина вульгарно об него трущаяся. Она была по-ублюдски возбуждающей и по правильному красивой, а пахла она сраными персиками, что кружили голову до сучьей тошноты. Терпкая, сладкая, горькая, легкая… Все смешалось, и ее настоящий запах отравлял все вокруг.       Больше веревка не сдавливала до невозможности шею, и он смог расслабиться в каком-то космическом экстазе под чарующие стоны. Сука Грейнджер заслужила наказание за эту херовую пытку мужской выносливости.             — Давай, Гермиона, кончи для меня, — со своей надменной коронной улыбочкой сладко зашептал Драко. Это мгновенно выветрило из женского тела весь алкоголь, Грейнджер замерла, открывая глаза. Изнеженность стерлась с ее смазливой мордашки как будто этого прекрасного выражения никогда там и не было, а белобрысый ушлепок продолжал скалиться, как заведенная гиена.       — Какая же ты все-таки скотина, Малфой! — тяжело выдохнула мадам, прожигая младшего лейтенанта злобным взглядом. Она махнула палочкой и петля на шее затянулось жестче, но все же не настолько, чтобы задушить. Еще один взмах и веревка упала на пол, а неудовлетворенная стерва слезла с кресла, чтобы уйти, не успев заметить, как кровь из нижнего мозга Драко благополучно перекачивала в верхний.       — Разве тебе не было хорошо? — прикрываясь невинной улыбкой вопрошал узник, после желанного высвобождения от болезненного напряжения в паху. Волны остаточного блаженства все еще медленно его покачивали.       — Ты ничего для этого не сделал! — рявкнула Королева Грязнокровок, хватаясь за ручку двери. Ее даже затрясло, все же нет ничего страшнее неудовлетворенной женщины. Завтра утром она даст жару всем своим подчиненным, стало даже их немного жалко, но сучка так долго над ним измывалась, чем и заслужила этот мерзкий недотрах. Малфой просто не мог оставить последнее слово за ней, если помирать, то только с оркестром.       — Ну не скажи… Ты ведь не об воздух все же терлась, Ваше Злобство!       Грейнджер со всей силы хлопнула дверью, звон в ушах стоял еще несколько минут, пока явно поникшие духом охраннички не перетащили его обратно в камеру.