Север—481

-Что делать будем? – с улыбкой спросил Пятый, когда мы насквозь вымокли от снега. Я пожала плечами: -А какие есть варианты? -Может, я угощу тебя кофе? –тоном главного героя из старых фильмов поинтересовался парень. Если вас волнует, как это звучит, то посмотрите несколько голливудских шедевров годов так шестидесятых – и вам всё станет ясно. А, ну и да, можете не удивляться, что я привожу такие сравнения, в моём детстве, когда я оставалась вместе с папой, мы всегда смотрели такие фильмы. -Может, и угостишь. –игриво ответила я. –Только надо бы куртки забрать. -Секунда. После этого Харгривз растворился в голубой вспышке, заставив меня тем самым отступить назад. Всё-таки к перемещениям было сложно привыкнуть – мало того, что они были громкими, так ещё и довольно пугающими, во многом из-за своей резкости. Ещё через мгновенье мальчик вернулся на прежнее место с нашими вещами. -Позволь тебе помочь. –галантно проговорил он и накинул на меня пальто. –Сильно замёрзла? Моя бровь поползла наверх: -Что это за новый вид подкатов такой? -Не ври, что не нравится. -Ты слишком хорошо меня знаешь. –я накинула на плечи рюкзак. –Заползай в машину. Мы уселись на свои обычные места: Пятый – на переднее пассажирское, я – за руль. Затем также по привычке брюнет включил радио, настраивая его на правильную волну, где все двадцать четыре часа крутили песни «Новобранцев», и мы, подарив друг другу два удивлённо-влюблённых взгляда, двинулись в путь. -Что там было? –в середине дороги уточнила я. -Где? На третьем уровне? -Да. Номер Пять слегка напрягся: -Долгая история, просто… Просто там было очень холодно и постоянно больно. Но ведь всё уже закончилось, правда? -Правда. –кивнула я и прикусила губу, огорчаясь, что ему было плохо, а даже не была в курсе. –Сейчас у тебя что-нибудь болит? -Нет, нет, -быстро проговорил он. –всё более, чем хорошо. Не волнуйся. -Ладно. Когда мы доехали до первого и, собственно говоря, единственного кафе, я уже успела успокоиться. Пятый в самом деле выглядел так, будто у него всё было замечательно, зачем мне было с ним спорить? Нет, я, конечно, осознавала, что мальчик вполне может врать, чтобы не казаться «слабым», но почему-то была уверена, что со мной бы он так поступать не стал. Наверное, чуть его наивности передалось и мне. -Нам два чёрных кофе, пожалуйста. –попросил Пять у официантки, сразу передавая девушке за стойкой деньги – как всегда без сдачи. Та взяла двадцатку и, задержав на мне свои карие глаза, как если бы она оценивала меня по критериям внешнего вида, который в этот раз оставлял желать лучшего – вся моя толстовка была вымазана грязью, а джинсы кое-где порвались- занялась приготовлением напитка. Мы же оккупировали два свободных места на одном единственном столике у окна. -Так мы выбираем ехать, да? Я молчаливо уставилась на зимний пейзаж. Сказать об этом вслух для меня было подобно пытке, потому что тогда вышло бы, что я всё решаю за нас двоих. В конце концов, одно дело – намекать на это, и абсолютно другое – действительно проговаривать свои желания или просьбы. Однако Пятый бы не отстал, так что мне пришлось открыть рот и произнести: -Да, но, если ты против, можем остаться и что-то придумать. -Я не против, волнуюсь просто. –шёпотом пояснил мальчик. -Чего, прости? –уточнила я, чувствуя, как мне становится смешно. –Из-за моей мамы? Харгривз взмахнул руками: -Ну ты не понимаешь, что, если я ей не понравлюсь? -Мы с ней столько лет не общались, что, боюсь, по этому поводу стоит переживать мне. -Не общались из-за того, что ты переехала? -Нет. –резко ответила я и тут же смягчилась, не желая его обидеть. –То есть, не совсем. -Ты расскажешь? Воспоминания накрыли меня с головой, а потому я уставилась в грязное пятно на столе и схватилась за ручки стульчика так, будто меня силой хотели оттянуть. Супергерой заслуживал знать правду и всю мою историю, и, может, глубоко в душе я хотела ему рассказать, однако в реальности всё выходило наоборот. Стоило только разговору плавно подойти к этому, как у меня сбивалось дыхание и кончались слова. Наверное, мне просто было сложно признаться не только ему, но и себе в том, что была ситуация, когда я не была такой хорошей, какой он меня видел. -Когда мне было восемь, -быстро начала я, морально готовясь к худшему повороту. –моя мама была беременной, и мы почти не гуляли вместе. У неё был сложный период, она разводилась с папой, так что мы мало времени проводили вместе. Мне удалось упросить её выйти со мной на улицу всего один раз, и Боже, как я была рада! Я прямо-таки сгорала от нетерпения. Спускаться нам надо было с десятого этажа, -мой голос становился всё тише и тише. –и я шла сзади неё, как и всегда. Всё было хорошо, только потом мне зачем-то захотелось сбежать по лестнице… Я уже была на грани плача, и номер Пять, взяв меня за ладонь, начал вырисовывать на ней странные узоры. -….В какой-то момент я не рассчитала своей скорости и врезалась в маму. Она не удержалась и упала вниз. –я сглотнула. –Так я лишилась чего-то, что даже не имела. Моей младшей сестры Насти. Так что я соврала тебе. Я могла только представлять, как бы катала её… на тележке в супермаркете… или как мы бы тусовались вместе. Прости… Сдерживать слёзы больше не было смысла: во-первых, Харгривз заметил их до этого, во-вторых, этот рассказ снова опустошил меня до конца, не оставив сил даже банально на то, чтобы вытереть растёкшуюся по красным щекам туш. -Иди сюда. –вдруг предложил брюнет и похлопал по своей коленке. Пожалуй, у меня была последняя стадия истерики, а ещё я в самом деле безгранично доверяла Пятому, поэтому я кивнула и залезла на него, сразу же обняв. Моя голова очутилась на его плече, и свитер, который я вязала с такой любовью, стал намокать. -Мне так жаль, -обратился ко мне Пять. –Маша, я понимаю, ты вряд ли услышишь меня, только не вини себя, хорошо? Это как в ту ночь. Ты не виновата, абсолютно нет, ты не контролировала и не смогла бы контролировать произошедшее, потому что ты была ребёнком, который этого абсолютно не заслуживал. Он стал качать меня туда-обратно, как настоящую малышку, а я громко всхлипывала. Мне это нужно было. Нужно было, чтобы кто-то сказал все эти предложения, нужно было, чтобы кто-то успокоил меня и совесть, донимающую меня все эти годы, нужно было, чтобы, наконец, кто-то увидел во мне ту самую восьмилетнюю Машу – брошенную, испуганную и совершенно одинокую. И Пятый ведь увидел. Хотя, если говорить начистоту, он не только просто увидел. Парень протянул ей руку помощи, забрал её из той тюрьмы отчаянья, куда она сама себя и загнала. Впервые за всё это время она доверилась кому-то и позволила себе верить в то, что он говорил. Я позволила. -Всё будет в порядке, всё будет хорошо. Я люблю тебя Маша, и твоей вины нет. – приговаривал он, целуя мои солёные от слёз губы – нежно, аккуратно и бережно, будто извинялся за то, что мне пришлось это пережить. –Я рядом с тобой. Тш… На улице всё ещё валил снег, заметая те следы, которые мы оставили, а я цеплялась за номера Пять так, словно он был моим спасением, что, впрочем, так и было. Я не могла перестать видеть одну и ту же сцену падения, и оттого меня всё сильнее тянуло прижаться к теплу, которое исходило от тела мальчика. Зима всегда вызывала у меня неприязнь, во многом и из-за этих воспоминаний, но тогда что-то изменилось. Будто от того, каких плохим всё вокруг было и какой болезненной правдой обернулась моя история, мне стало легче. Будто я постепенно… совсем немного… отпустила это всё. Зима всегда вызывала у меня неприязнь, но не эта.