Север—481

Иногда бывает ощущение, что жизнь стоит на паузе. Не в плане, что ты просто сидишь весь день в кровати и не хватает сил даже на то, чтобы банально почистить зубы, нет, -это настоящая пауза, а я говорю о другой. О той, когда жизнь продолжается, бежит рядом с тобой, и ты принимаешь в ней активное участие, много чего успеваешь, но… Но в твоей голове крутится всего один момент. Он постоянно в мыслях, повторяется и повторяется, будто проектор зажевал плёнку, а ты, привязанный к своему месту в кинотеатре, никак не можешь убрать или, что ещё лучше, обрезать её, хотя очень бы хотелось. Я знаю, что, возможно, не совсем могу рассуждать обо всём этом, однако я не представляю, как ещё тогда мне описать своё состояние в то мгновенье, когда я закончила оформляться в больнице. Абсолютно туманный полёт – и не из-за погоды, а из-за того, что я ничегошеньки не запомнила – теперь казался мне таким странным, что я не могла поверить в то, что действительно прибыла в место, где росла, где теряла и тут же находила, где однажды лишилась всего. Видимо, у меня был настолько испуганный вид, что это заметили все, и одна доктор решила меня провести аж до самой палаты. Я была бы благодарна ей, однако она разрушила мой план, - и в итоге я не смогла подготовиться. -Не переживайте, Надя обязательно поправится. Как Вы? –любезно уточнила женщина, останавливая меня перед неким подобием на двери. -Оке… Ой, то есть, в порядке. Спасибо. –кивнула я, и густо покраснев, потупила взгляд. -Если что-то надо будет – обращайтесь. -Угум. Она ещё пару раз глянула на меня, однако я никак на это не ответила, даже головы не подняла, так что спустя пару секунд осталась в коридоре почти сама, не считая, конечно, всех тех пациентов и докторов, которые бегали от одного кабинета до другого и назад. Всё это не было для меня новым, и, скорее всего, именно поэтому причиняло такую боль: ведь я не собиралась возвращаться. Когда я бежала, я мечтала забыть обо всём этом, а теперь выходит, добровольно вернулась… Забавно, как иногда судьба шутит над нами. Больше ждать не было смысла. Резко выдохнув, я сделала шаг вперёд, осторожно проходя в палату. Она полностью отличалась от той, где был Джаспер, и всё-таки тоже не представляла из себя ничего ужасающего: обычные деревянные кровати с голубым или розовым бельём, бело-серые стены и слегка грязные окна, все запотевшие от зимней погоды снаружи. Я поискала маму взглядом. Без понятия, почему я посчитала, что за эти почти что два года она не изменилась, но это, так или иначе, ни к каким результатам меня не привело. Я уже собиралась позвать медсестру или кого-то такого, и тут неожиданно кто-то окликнул меня: -Маша? «Ну вот, -зазвенело у меня в голове. – с этого момента можно точно сказать, что это не сон… Так, главное – действовать спокойно». Не зная, куда деть руки, я обняла ими себя и двинулась влево. Там, на самом последнем месте, сидела женщина с идеально белыми, как снег или мрамор, волосами. У неё были всё те же черты лица: чуть нахмуренные брови, голубые глаза, которые в таком свете были серыми, и маленькие губы, отчего у меня всегда создавалось впечатление, что она поджимает их из-за недовольства от моего поведения. -Мама. –пробормотала я, став напротив неё. Минуту мы жадно впивались друг в друга, стараясь наверстать всё упущенное, и я кусала ногти. Где-то внутри себя я всё это рисовала по-другому, как наивный ребёнок... Мне почему-то казалось, что мы непременно обнимемся, извинимся друг перед другом и я расскажу ей про Пятого, однако правда оказалась другой. И она, к большому моему сожалению, заключалась в том, что мы были слишком далёкими. Нас разделяли не сантиметры кровати, и не километры чужих городов и стран, нас разделяло то, что мы таили в своей душе. В конце концов, возможно всё вернуть, когда ты в силах построить мост, однако для него нужен твёрдый каркас, а у нас… А у нас у двоих были сплошные дыры, причём ещё и из-за действий и слов друг друга. Я облизала нижнюю губу: -Как ты? Что произошло? Ты просила их звонить папе? -В норме. –сухо бросила она. –Ничего серьёзного не случилось, мне только стало нехорошо, а потом я очнулась тут. Паша нашёл меня, как позже выяснилось. И нет, не просила, мы с ним не говорим. -Паша ещё тут? –это известие вызвало у меня улыбку. -Ну конечно, куда же ему деваться? -Не знаю, я просто… Похоже, тут ничего не изменилось. Мама кивнула головой: -Кроме тебя самой, верно? -Верно. Мне очень жаль, что всё вот так, и… -я запнулась, но тут же собралась с духом. –Прошло уже много лет с тех пор, а я всё никак не могу простить себя за тот эпизод. С лестницей… Хуже может быть только идея о том, что и ты тоже держишь на меня обиду… Я не должна была убегать, но я больше не могла быть здесь. Прости… Предложения у меня были какими-то странными, они смешивались в непонятный комок без смысла, начала и конца, и из-за этого я нервничала ещё больше. В какую-то секунду всего этого сюрреалистического бреда мне захотелось всего двух вещей: первое – что, в принципе, было не совсем вещью, но тоже тем, что я мечтала иметь вблизи – номера Пять, второе – чтобы вместо всех этих фальшивых объяснений она могла просто залезть в мою голову и всё увидеть сама. -Мне уйти? –поинтересовалась я, когда пауза затянулась. -Глупо было бы тебя винить. –медленно произнесла моя родительница. –И ещё глупее было бы ожидать, что всё обернётся иначе. Мне тоже жаль, лебедь. На мгновенье я перестала дышать: то ли от неожиданности, то ли от радости. Так меня называли в семье, когда я была ещё совсем маленькой, из-за того, что у меня были светлые локоны, напоминающие перья этой птицы, и в целом из-за любви к просмотру «Лебединого озера» по телевизору. Я могла ради этого даже поссориться с отцом, если он начинал прогонять меня спать. -Я люблю… -я шморгнула носом. Слёзы, что я так долго и так упорно скрывала, вышли наружу. –я люблю тебя, мама, и я скучала… Не выдержав, я бросилась к ней и прижалась к груди, надеясь, что она ответит на эти «полу-объятия». И она в самом деле это сделала: оплела меня своими руками, а затем принялась поглаживать по спине, будто мне было лет пять максимум. Мы могли бы просидеть так целую вечность, не беспокоясь о других и вспоминая то, что было раньше… Не обращая внимания на тех, кем мы стали. -Ну-ну, не плачь. –приговаривала женщина, покачивая меня туда-сюда. –Что там, в Америке? Тебе понравилось? Я пожала плечами: -Хорошо, где нас нет. Впрочем, там довольно…- в моём сознании возник образ темноволосого мальчика, пристально наблюдающего за тем, как я наряжаю ёлку. - неплохо… Или очень неплохо… или… -Или кто-то нашёл там парня, да? -Я? –помещение наполнилось моим придушеным смехом. –Что-то вроде того, да. -Ничего себе! –она удивлённо отстранила меня от себя и ещё раз осмотрела моё лицо. –И что же он? -Он… -я задумчиво подняла глаза вверх. –Он замечательный. Его зовут Пятый, -знаю, это странно, - и у него невероятный характер. Самый невероятный из всех. Да и он сам невероятный. Будто с небес свалился, ей-Богу. Мы уже столько всего пережили вместе… Ой, мама, он ведь ещё и… -Здесь. –послышался голос сзади, и я тут же обернулась, не веря своим ушам. В проходе взаправду стоял Харгривз, весь запыхавшийся и с улыбкой до ушей: -Ты забыла шарфик, - он помахал зелёной тряпкой, которую я ещё и не надевала даже. –и… меня дома…