Север—481

Гордость. Я ненавижу это чувство всей своей душой. Всегда ненавидела, сколько себя помнила; оно жило внутри моего сердца, как змей-искуситель— в Райском саду, и я все время поддавалась его козням. Сколько отношений, сколько дружбы и сколько людей я потеряла из-за этого… Пожалуй, я никогда даже сосчитать не смогу. Шаги Пятого отдалялись, и до меня вдруг дошло: это все. Конец. Я не хотела с ним прощаться, но только что сама заставила его уйти, да ещё и в неизвестном направлении. Страх сковал каждую мышцу в моем теле, и от этого они так напряглись, что мне стало жутко больно. «Закончено, —ещё раз тупо повторила я. —у нас с ним всё закончено. Мы расстались». —Знаешь, Маша, —голос Джаспера на секунду отвлек меня от всех этих мыслей. —я всегда тебя поддерживал, несмотря ни на что. Мне казалось, в этом и была суть дружбы— если весь мир против тебя, я тоже стану против него с тобой. Но я ошибался. —Что ты имеешь в виду? —чуть подрагивая, переспросила я, боясь услышать что-то плохое. —Что надо было указывать тебе на твои ошибки, а не молча с ними соглашаться. Гляди, тогда бы этого не было. Я даже хмыкнула от удивления: —Ошибки? Ошибки, Джас? А где тут мои ошибки? —Везде. Я не говорю, что резаться— хорошо, и номер Пять прямо-таки ангел воплоти, но ты абсолютно, кажется, не понимаешь сути. Он сделал это, потому что между вами все было ужасно плохо, и в этом была виновата ты. Значит, по сути… —По сути, это я все испортила? —закончила я за него. Мужчина ничего не сказал, только слабо кивнул в ответ на это. Этого было уже слишком много, чтобы я смогла адекватно справиться; меня захлестнула обида, неприязнь, и ещё какое-то глупое желание доказать всем вокруг, что я была права, а Харгривз— нет, поэтому я совсем перестала следить за словами, которые из меня вылетали. —Ах, вот она, проблема. А я-то думала, ты мой друг. Видимо, мимолетная симпатия сильнее этого, да? —О чем ты?— Джаспер приподнял одну бровь. Все ещё можно было спасти в ту секунду. Можно было как-то выкрутиться, собраться, передумать, перестать изображать из себя непонятно кого, но куда там! Меня уже перебросило на «защиту себя любыми способами». —Наверняка тебе Пятый понравился. Ты же вечно влюбляешься либо в занятых людей, либо в тех, которые тебе абсолютно не подходят, а потом из-за этого так расстраиваешься, будто жизнь закончилась. Ой, точно! Есть другая идея, —я наклонила голову набок, пожирая брюнета неприятным взглядом, однако он был ничем в сравнении с тем, как Джас на меня смотрел. —может быть, ты просто понимаешь номера Пять, потому что ты у нас тоже был в депрессии и тоже пытался себя убить? Невероятно, если так, два несчастья нашли друг друга… Мне хотелось продолжить дальше, но вместо этого мужчина поставил руку мне на грудь, останавливая: —Возьми свои слова назад, Маша. Прямо сейчас, или, клянусь, это конец. Ты совсем не осознаешь, что говоришь. Ты не имеешь этого в виду. —Я имею в виду каждое чёртово слово, не нужно указывать мне, что делать.— я поставила руки «акимбо». —Пожалуйста. Ты не представляешь, что несешь, и сейчас ты только усугубляешь и без того сложную ситуацию. —мужчина попытался заглянуть мне в глаза, но я отвернулась от него. —Я уже сказала тебе, Джаспер, я имею в виду каждое грёбанное слово. Что, блять, неясного? Тишина подобралась незаметно. Я слышала, как он дышал, — сбито, странно, будто только что пробежал семь километров, просто чтобы ему сказали, что этого было недостаточно. Однако я не собиралась соглашаться со своим бывшим другом и действительно отказываться от всего сказанного— моя гордость была сильнее меня, сильнее того, что мы уже пережили вместе, сильнее всего на свете… —Тогда ты мертва для меня, Свиридова. —бросил мне Джас, и, чуть толкнув, тоже вышел. Я медленно опустилась по стенке вниз, на пол. Слезы не текли у меня из глаз, паника не забирала в другой мир, нет; я вообще ничего не чувствовала, кроме какого-то странного холода. «Он назвал меня по фамилии. Дела и правда ни к чёрту, но какая разница? Они оба вернутся. Должны. Они всегда первые извинялись передо мной, иначе и быть не может… Не может…» Но что-то подсказывало мне, что этого не произойдет. Я зашла слишком далеко, и теперь никто не собирался протянуть мне руку, чтобы вытащить оттуда. Да и если бы они это сделали, я бы скорее оттолкнула их, нежели приняла помощь. Странно: они оба резали себя, стараясь оставить шрамы на своих телах и принести себе боль, но почему-то я была вся в порезах, истекающая кровью изнутри.