Мы больше не помиримся?
Он решил, что мне на него похуй?
Стоит ли мне извиняться?
Чё мне вообще делать?
...Это я во всём виноват. Я такой долбоёб.
Я всегда всё порчу.
Эти и куча других подобных мыслей роились в голубоволосой голове, словно отряд полосатых и мохнатых пчёл в огромном улее. — Бляяя... Ещё перед отцом объясняться за протез... Ну что это за ебучий день, чем я разозлил всех существующих и несуществующих богов?..* * *
На следующий день парень проснулся около одиннадцати часов. Сал повалялся ещё немного, прогоняя сонливость и приходя в себя, но сил не было. Приятные и умиротворённые чувства от глубокого сна не появились: весь возможный позитив убила вчерашняя перепалка с его объектом симпатии. Единственный плюс - Генри сильно не ругался на своего сына за сломанный протез и просто отнёс его с утра перед своей работой в клинику на реставрацию, отвалив немало баксов. Мужчина просто недовольно спросил, что случилось, на что Фишер-младший искусно напиздел во благо, мол, упал. Отец не особо поверил, но предпочёл не влезать, считая своё дитё уже взрослым и самостоятельным. Вставать не хотелось, но без этого никак не обойтись. Голубоволосый сел и задрал штанину пижамных клетчатых штанов, после чего он увидел огромную синюю гематому на своём голеностопе, к тому же, нога чуть припухла. Определённо, это был ушиб, и Сал начал обрабатывать травмированное место мазью, найденной перед сном в аптечке. Синяк отзывался на прикосновения ноющей болью. После всех манипуляций Салли вернулся в положение лёжа и взял в руки мобилу, простоявшую на зарядке всю ночь. Нажав кнопку включения, загорелся экран и показались несколько уведомлений. Некоторые из них были ни о чём, но одно всё же заставило Фишера заинтересоваться:Ларёк, 17 августа, 10:36 "Доброе утро Сал. Прости пожалуйста за вчерашнюю ситуацию, мне реал стрёмно. Я повёл себя как ебанат, когда выгнал тебя, и сейчас понимаю насколько же я был неправ. Ничего не отвечай на это сообщение и не пиши мне в течение дня. Просто выйди ровно в полночь из дома. Я буду тебя ждать. Сорян ещё раз. Надеюсь что ты меня хотя бы не ненавидишь."
— Уф-ф... Чёрт возьми, чувак, да я всю ночь мучился от осознания того, что я тебя обидел... В квартире конечно же, никого не было, не считая полосатого мейн-куна, смотрящего вестерн по телевизору в гостиной. Эта мысль ушла вникуда, но позволила Салли изложить свои мысли в некую разумную форму. Настроение заметно улучшилось, и появилась мотивация прожить этот день, так как Фишер с нетерпением желал узнать, что такого придумал Джонсон, из-за чего нельзя ему писать целый день и отвечать на это смс. Салли радостно соскочил с кровати и начал переодевать пижаму на обычную домашнюю одежду, обдумывая сложившуюся ситуацию. — Бл... Протеза-то нет. А, ладно, похуй. Ночь же, никто не увидит. И голубоволосый направился на кухню с целью приготовить себе завтрак.* * *
Время нерасторопно приблизилось к двенадцати часам ночи. Сал тихо шмыгнул из квартиры, заранее предупредив пришедшего вечером с работы отца о том, что ненадолго отойдёт. Фишер озирался, стоя на пустынном этаже - может, Джонсон уже где-то здесь? Но, как оказалось, нет. — Наверное, он у подъезда... Что ж, иду. Этой ночью было не то чтобы холодно - просто слегка ветренно. Вентиляция на этаже чуть подвывала, и Салли вспомнил свой давний сон, где его убивает нечто у своей же квартиры. Забивать свою голову не хотелось негативом на данный момент, потому что подросток старался держать позитивный настрой. Хрен его знает, что получится из этой встречи: может, Ларри решит полностью разорвать общение после вчерашней ссоры, или наоборот - помириться. Фишер не хотел делать поспешных выводов, стараясь быть готовым ко всему. Он ехал в лифте, сгорая от нетерпения и считая секунду за секундой, и вскоре он выпорхнул из дверей металлической кабины. Хромота слегка медлила его, и, дойдя до главной, "подъездной" двери дома, Салли открыл её и вышел на улицу. Сначала парень не увидел ничего особенного, но вскоре глаза различили худой высокий силуэт у дерева возле дома. Фишер побрёл к нему, стараясь не выдавать своё волнение по поводу происходящего. Ларри стоял, хмуро уткнувшись в телефон, и даже не сразу заметил, как Салли тихо подкрался к нему. — Привет, Ларри... — Оу, да... Привет... — металлист обернулся и стыдливо и виновато улыбнулся, слегка покраснев и начав чесать свой затылок. — Так чего ты хотел? Сал в растерянности стоял перед Джонсоном, не понимая, чего вообще можно от того ожидать. — В первую очередь - извиниться... — Ларри подошёл чуть ли не вплотную к Фишеру и взял его хрупкие ладони в свои, прямо смотря в его глаза. — Я полный мудак. Мудила. Я не понимаю, как я мог так с тобой поступить. — О, ну... Я тоже идиот. Я нечаянно тебя спровоцировал, а ты мучаешься из-за этого. Ты не виноват. Фишер смутился от такого внезапного обилия нежности со стороны металлиста и не выдержал его прямой взгляд. Салли смотрел на всё: направо, на апартаменты, налево, на тихую дорогу, вниз, на влажную зелень, вверх, на мерцающие далёкие звёзды и галактики над головой, на торс Джонсона... Но не в глаза. Только не туда. За всё недолгое время Сал так и не привык полностью к проявлениям любовного интереса со стороны Ларри и до сих пор испытывал смущение, но, по крайней мере, они уже не вызывали полнейший шок, эпилепсию, судороги и пену изо рта. — Я не буду себя оправдывать... Но я действительно очень агрессивен. Это какие-то ебучие вспышки, при которых я не могу себя контролировать, — голос Ларри дрожал, очевидно, он очень сильно нервничал. — Я очень надеюсь, что ты сможешь это простить и не бояться находиться со мной. — Ларри... Всё в порядке. Ты нравишься мне таким, какой ты есть... Хоть злой, хоть добрый... Ты всегда остаёшься тем же Джонсоном, которого я знаю долгое время. Салли сжал сильнее слегка дрожащие ладони металлиста так, что кожа побелела в местах нажатия. Фишер желал прочувствовать Ларри, его тело, кости, кожу, наконец, уверить его в искренности своих слов. — Сал... — после недолгого молчания парень ответил слегка хрипловатым голосом. — Почему ты не смотришь в мои глаза весь разговор?.. — О... Фишер всё же машинально поднял взгляд и увидел во второй раз в своей жизни слёзы Джонсона. Он стоял как столб и смотрел на голубоволосого потерянными, грустными и одновременно нежными глазами, а на одной щеке виднелась влажная дорожка с прозрачной каплей у носогубной складки. Недолго думая, Салли отпустил ладони и быстро загрёб в свои объятия Ларри, максимально прижавшись к его худощавому телу. Голубоволосый притянул его к себе крепко-крепко, так, что он даже ощущал носом запах цитрусового парфюма на затасканной футболке - причем, Джонсон наносил на свою одежду духи достаточно редко. Они отдавали очень запоминающимся, ярким, живым запахом, подстать характеру металлиста. — Всё в порядке. Я к тебе хорошо отношусь и не держу никакого зла. Если хочешь - поплачь. Это нормально... — М-м... Ты единственный человек, перед которым мне не стрёмно обнажать свои слабости, — руки Джонсона в ответ крепко обвили спину голубоволосого, а его подбородок опустился на макушку парня. — Вот что ты делаешь со мной?.. Я не помню, когда плакал в последний раз, и ты меня так просто заставляешь это делать... Пиздец, я не верю самому себе. — Ну... Вот сколько раз ты будешь грустить - столько раз я готов тебя успокаивать. — И это... Заебись, — Ларри отпрянул, чмокнув в висок, и на его повеселевшем лице Салли увидел широкую улыбку. — У меня кое-что для тебя есть в знак извинений. Пошли. — Кое-что... Это что? ...Эй, не тяни так сильно! Я не успеваю. — Не скажу. Увидишь на месте. — Я буду уже рад, если это хотя бы не нечто противозаконное... — Сал с недоверчивым видом косился на тянущего куда-то вдоль дороги "друга", слегка офигевая от такой резкой смены настроения. И вскоре они вышли к... какой-то фиолетовой тачке.