Двенадцать лун и две недели

      В течение следующей недели Лань Ванцзи едва находит минутку от рассвета до полуночи, чтобы закрыть глаза. Не из-за болезни или печали со стороны Вэй Ина (по крайней мере, не после первых нескольких дней, когда тот кричал по ночам о своей А-цзе и хныкал каждый раз, когда Ванцзи делал резкое движение), а скорее потому, что вся Пристань Лотоса с головой окунулась в подготовку к дискуссионной конференции в Цинхэ. Вэй Ин, к большому отчаянию Лань Ванцзи, отказывался лежать в постели, пока ученики занимаются делами, но он хотя бы согласился разделить с ним свои обязанности - даже когда Цзян Чэн, незадолго до того, как попрощаться с братом и вернуться в Ланьлин, посмотрел на них обоих так, будто хотел только одного - отправить их Гусу по почте.       Лань Ванцзи чувствовал, как его кожа становится горячей от головы до ног при воспоминании об этом, потому что его будущий шурин, кажется, воспринимал его брак с Вэй Ином как нечто обещанное, хотя об этом ещё никто ничего не говорил.       - Ты так не думаешь, Лань Чжань? - произносит его чжи, сидя на сиденье слева, выдергивая Ванцзи из задумчивости так внезапно, что он чуть не падает. - Я не могу себе представить, зачем Не-сюну могло понадобиться приглашать меня в Цинхэ на целую неделю раньше.       - Возможно, он просто хочет поделиться с тобой своими старыми развлечениями, как он это делал до войны, - предполагает Лань Ванцзи, обмакивая кисть в тушь и добавляя ещё один штрих в защитное заклинание.       Они вдвоём вот уже несколько часов рисовали на зачарованной бумаге талисманы для Ли Шуай, предназначенные для укрепления защиты и обслуживания Пристани Лотоса, на то время, что Вэй Ин и Юй Чжэньхун будут отсутствовать. Потому что А-Шуай, хоть она и лишена золотого ядра, оставалась исполнять обязанности лидера Ордена Цзян до конца дискуссионной конференции. В помощь ей были прикреплены мать и сестра Юй Чжэньхуна, чтобы помочь в вопросах, которые могут потребовать способностей заклинателя.       - В конце концов, вы с Не-цзунчжу были друзьями, - добавляет Лань Чжань.       Вэй Ин приподнимает бровь, глядя на него, и машинально вытаскивает полоску спиртовой бумаги из маленькой рубашки Сяо-Юя, а также сладкую клецку, завернутую в лист лотоса, и пучок серебристой кошачьей шерсти.       - Но ты знал его дольше, не так ли?       Ванцзи кивает:       - Мм, знал. Когда я был ребёнком, шуфу часто отправлял меня и сюнчжана летом в Цинхэ, но я никогда не чувствовал себя там так хорошо, как сюнчжан. Не Минцзюэ почти не выпускал его из виду от рассвета до заката, и они всегда делили комнату, поэтому мне приходилось спать с Не Хуайсаном. А он очень громко храпел.       При этом его чжи роняет кисть и разражается смехом, который звенит на открытом воздухе так красиво, что у Лань Ванцзи перехватывает дыхание.       - Я и забыл, что Не-сюн раньше храпел. Знаешь, Лань Чжань, он начал проводить лето с нами после того, как нам исполнилось девять или десять. Это потому, что вы двое никогда не ладили?       - Не совсем, нет. Мы достаточно хорошо ладили друг с другом, но Нечистое Царство мне не подходило, и моя манера поведения не подходила Не Хуайсану. Он хотел товарища по играм, а не молчаливого спутника, поэтому его отец решил, что ему будет лучше дружить с тобой и Цзян Чэном, и шуфу понял, что Цинхэ выбивает меня из колеи, поэтому в следующие года позволил мне оставаться дома с ним.       - Сяо-Ю идёт в Цинхэ! - заявляет им сын, кладя конец разговору. Он поднимает со стола готовый талисман и бросает его на мокрый чернильный камень Вэй Ина. – Хочу тоже увидеть Не-сюна!       - А-Ю, - стонет Вэй Ин, в отчаянии глядя на разрушенный талисман, прежде чем прижаться лбом к столу. - Во-первых, дорогой, ты должен называть его Не-шушу, хорошо? А, во-вторых, разве папа не просил тебя не трогать бумагу с талисманами?       - Не трогать, - торжественно говорит Сяохуэй, поднимая все десять чернильных пальцев и прижимая их к белому рукаву Лань Ванцзи. - А-Ю обещал.       - А-Ю!       - Пора принимать ванну, Сяохуэй. - Лань Чжань подхватывает малыша и отправляет себе подмышку. - А откуда взялась вся кошачья шерсть?       - А-Ю и Мей-цзе причесали котенка, - хихикает ребёнок. - Он мягкий! Пощупай его, папа.       - Возможно, позже, мой А-бао.       * * *       Их последний совместный день в Юньмэне наступает так быстро, что Лань Ванцзи едва успевает осознает это, даже после того, как они потратили девять дней на подготовку Пристани Лотоса к отсутствию Вэй Ина и на сборы к предстоящему путешествию. И эти приготовления включали в себя день стирки церемониальных мантий учеников и день, проведённый учениками под присмотром Ванцзи на рынке в поисках подходящих украшений и заколок для волос, так как старший класс должен был сопровождать Вэй Ина в Нечистое Царство. Юй Чжэньхун доверил Лань Ванцзи кошелёк с деньгами, предупредив его, чтобы ученики не покупали ничего слишком дорогого. И сначала ему это удавалось, но затем Сяо Ян нашёл булавку с топазом, которая идеально подходила к его мантии, но пришлось отложить её в сторону из-за цены. Видя совершенно несчастные глаза мальчишки, Лань Ванцзи достал свой собственный мешочек цянькунь и заплатил за него сам.       - Ханьгуан-цзюнь! - А-Ян ахнул с выражением полного недоумения, получив маленькую, обёрнутую бумагой безделушку. - В следующем магазине есть более дешёвые, говорил Юй-цяньбэй…       - Возьми, - сказал Ванцзи, чувствуя себя немного смущённо. - Это всего лишь булавка.       Но затем Лю Фэн нашёл серебряный гуань, на одну монету дороже выделенной ему Юй Чжэньхуном доли денег, и Лань Ванцзи подумал, что гуань ему очень идёт. И, хотя мальчика, похоже, не сильно волновало, есть ли у него гуань или нет, Ванцзи купил его тоже. А потом он купил новые шёлковые тапочки для девочек и подходящие украшения на талии для мальчиков, прежде чем все они вернулись обратно в Пристань Лотоса.       - Я сказал тебе беречь кошелёк, который я тебе дал! - Юй Чжэньхун возмутился, наблюдая как Суйин и А-Шунь демонстрируют свою новую обувь Ли Шуай, в то время как мальчики оставляют свои украшения А-Хуну и спешат помочь Вэй Ину с последней стиркой, поскольку девушки уже закончили полоскать свою одежду. - Ну, сейчас уже ничего не поделаешь, так что, дай мне счета и мы с А-Шуай покроем разницу.       Лань Ванцзи поднимает руку и решает не упоминать тот факт, что он забыл получить счета в лавках.       - Это были подарки, - объясняет он, встречая любопытный взгляд А-Хуна. – Первая дискуссионная конференция вдали от дома - торжественное событие в Облачных Глубинах, которого ученики с нетерпением ждут, поэтому я подумал, что им могут понравиться новые украшения, чтобы отпраздновать это. Мои собственные сын и племянник тоже будут присутствовать, и мой брат не пожалеет денег на их наряды, которые он им выберет.       Чжэньхун вздыхает и кивает, прежде чем поднять забытые украшения.       - Вы купили дзинбу* для девочки тоже?       - Они сказали мне, что у Ли-фурэн есть подходящий для них набор из фиолетового нефрита, поэтому я купил им шёлковые тапочки и украшения для волос. И драгоценности, если мы найдём хорошие вещи, которые подойдут к их мантиям.       - Ханьгуан-цзюнь…       - Это были подарки, - тихо повторяет тот. – Это же не проблема, подарить подарки для таких хороших детей, как они, особенно для учеников Вэй Ина.       - Второй мастер Лань, - произносит Юй Чжэньхун, когда они вдвоём возвращаются к жилым помещениям, чтобы убрать дзинбу в безопасное место. - Ты же знаешь, что Цзян-цзунчжу вернётся и возьмет их снова в свои руки, не так ли? Ты и да-шисюн балуете детей даже больше, чем А-Шуай и я. Так как ты думаешь, легко им будет вернуться к прежним утренним тренировкам и графикам дисциплины после того, как год или больше да-шисюн готовил для них завтраки, а ты покупал подарки?       - А-Хань и другие пережили ночную охоту, с которой даже я никогда не сталкивался в их возрасте, и они прошли через это превосходно, - отмечает Лань Ванцзи. - Но они ещё не достигли совершеннолетия, ни один из них, так что, возможно, они заслуживают того, чтобы их немного побаловали.       Юй Чжэньхун с хитрецой косится на него:       - Тогда я должен рассказать да-шисюну, что ты сделал, или ты расскажешь сам?       Лань Ванцзи чувствует, как его уши горят багровым огнём, а Юй Чжэньхун издает ехидный смешок, когда они приближаются к третьему причалу, где Вэй Ин и старшие ученики устанавливают корыта для стирки и обклеивают их очищающими чарами, чтобы после мытья воду можно было сливать обратно в озеро.       - Всё, что я делаю для Юньмэн Цзян, это средство заботиться о Вэй Ине, - бормочет Ванцзи, - даже если в твоих глазах это не то, что нужно.       - Тогда иди к нему, - хихикает А-Хун, и у него хватает такта больше не смеяться, когда Лань Чжань направляется к другу.       - Вэй Ин. – Ванцзи приветствует его, скользя по причалу с собственными покупками в сумке, свисающей с его локтя. - Ты закончил, дорогой?       Где-то в конце шеренги мокрых учеников Ло Мин сует голову прямо в корыто и держит её там почти минуту, прежде чем снова вылезти наружу. Рядом с ним Лю Фэн смущенно пищит и, краснея ото лба до острого белого подбородка, бросается с пирса в воду.       Вэй Ин оборачивается и недоумённо смотрит, как тот бултыхается между листьями лотоса.       - Что на них нашло? - бормочет он, передвигая стиральную доску и отжимая длинную черную накидку из плотного сатина. - Ты нашёл в городе всё необходимое, Лань Чжань?       - Всё, кроме украшения для волос для Чжао Суйин, - вздыхает Лань Ванцзи. - Мы не нашли ничего, что подошло бы к её платью и цвету лица, хотя она была бы довольна простой расческе или булавке. Но потом она сказала, что Ли Шуай одолжит ей что-нибудь, и мы вернулись домой.       На мгновение он останавливается и задаётся вопросом, когда Пристань Лотоса стала для него домом - но дом там, где живёт Вэй Ин, и всегда будет так. Поэтому он становится на колени рядом со своим чжи и предлагает свою помощь со стиркой вместо того, чтобы думать об этом дальше.       - Нет необходимости, нет необходимости, - смеётся Вэй Ин. - В любом случае, я почти закончил. Иди, забери Сяохуэй от А-Шуай, а я приду, как только мы всё повесим сушиться.       Итак, Лань Ванцзи делает то, что говорит его возлюбленный. Он направляется к комнатам, которые занимают А-Хун и А-Шуай и стучится в дверь, только чтобы услышать, как госпожа Ли просит его войти внутрь, после чего он находит её и Суйин стоящими на коленях посреди гостиной и перебирающими груды украшений.       - А что носит Сяо-Ю, тётя? - спрашивает А-Ю, сидя в удобной корзине для подушек, которая обычно путешествует по Пристани Лотоса вместе с ним на тот случай, если в какой-то момент его и Юй Миня нужно будет спрятать где-нибудь в безопасном месте. - Красиво, красиво!       - Красиво, - соглашается Юй Мин, с нескрываемым обожанием наблюдая, как Юй Джин и Юй Мэй примеряют пару неброских ожерелий и изучают своё отражение в ручном зеркале Суйин. - А-Мин тоже хочет попробовать!       - Но ты просто попробуешь это съесть, - говорит Суйин. - Ты проглотил жемчужину, упавшую с броши твоей матери на прошлой неделе.       - Не трогай украшения, А-Мин, - ругает сына Ли Шуай, прежде чем оглянуться через плечо на Лань Ванцзи и рассеянно помахать ему в знак приветствия. - Ты уколешь пальцы серёжками или слишком туго завяжешь браслеты, и тогда я никогда не распутаю их. И, Ханьгуан-цзюнь, Сяо-Ю там, в корзине с Юй Минем - он уже пообедал, так что, он может сразу лечь спать, как только ты отведёшь его в комнаты Вэй-цзунчжу.       - Сяо-Ю не спит. - Сяохуэй зевает, опуская свою пушистую головку на плечо Лань Чжаня, когда тот вынимает ребёнка из корзины и выносит из комнаты. - Поцелуй, отец?       Ванцзи целует его маленький розовый носик и едва сдерживает смех, когда Сяо-Ю морщит его и чихает.       - Тебе пора спать, А-Ю. Папа везёт вас завтра в Цинхэ, и ты должен хорошенько отдохнуть перед путешествием.       Сяо-Ю открывает рот и шумно втягивает воздух, скорее всего собираясь что-то дерзко ответить, поскольку он больше похож на Вэй Ина, чем на самого Лань Ванцзи. Но прежде чем ребёнок успевает что-то сказать, Суйин вылетает из комнаты А-Шуай и спешит по коридору перед ними, почти налетая на мокрого Вэй Ина, подходящего к своей спальне с противоположной стороны.       - Суйин! - Он придерживает девушку за плечи, а потом отступает и скрещивает руки на груди. - Притормози. Знаешь, ты намного сильнее этого немощного старика. Как ты думаешь, что случится со мной, если ты собьёшь меня с ног?       - Тебе двадцать два, Вэй-цзунчжу, - сухо говорит Суйин. - Тётя Ли сказала, что у тебя есть украшение для волос, которое я могла бы надеть на конференцию, поэтому она заставила меня прийти и спросить тебя об этом.       Вэй Ин хмурится, прежде чем его глаза загораются от осознания.       - Верно. Церемониальные платья первых шицзе имеют золотую отделку вместо серебра, как у А-Шунь и остальных, но большая часть золотых украшений, продаваемых в Люфэне, созданы для свадебных наборов, поэтому вы не нашли ничего, когда ездили в город сегодня днём, да?       Суйин кивает головой:       - И я не могу одолжить расческу у А-Шуай. Единственное золото у тёти с её свадьбы, так что мне всё это рано носить.       - Тогда заходи, - говорит ей Вэй Ин, толкая дверь и пропуская Суйин и Лань Ванцзи с ребёнком вперёд. - Мне это всё равно не понадобится для конференции, хотя я не могу представить, как А-Шуай узнала...       - Что ты имеешь в виду? - спрашивает Лань Ванцзи. Он совершенно уверен, что единственное золотое украшение, которым раньше владел Вэй Ин – это ожерелье, что он получил от покойной мадам Юй в день своего официального имянаречения. Одно из парных украшений, разделённых между ним и Цзян Чэном. Оба из которых Вэй Ин забрал у Ван Линцзяо во время кампании «Выстрел в Солнце». Подчиненные Вэнь Чао разграбили сокровищницу Пристани Лотоса после смерти Цзян Фэнмяня, но были вынуждены отдать все украшения любовнице своего господина. - Разве ты не собираешься носить набор, который Цзян Ваньинь оставил для тебя?       - На самом деле нет, - признаётся Вэй Ин. - Я, конечно, возьму его с собой вместе с некоторыми из его торжественных мантий, но он шире в плечах, чем я, и мы никогда не думали переделывать его одежду для меня, так как я ношу мантию-талисман, которую ты прислал из Цайи. К тому же, Не-сюн написал мне на прошлой неделе и сказал, что он закажет мне комплект одежды у своего собственного личного портного, и что я могу оставить все свои украшения, кроме ожерелья Юй-фурэн и одного из присланных тобой лотосовых гребней.       Лань Ванцзи моргает. Не Хуайсан и Вэй Ин были друзьями с детства, поэтому, конечно, Хуайсан должен был видеть ожерелье Вэй Ина несколько раз, или, возможно, он даже присутствовал, когда ему подарили его, но...       - Как он узнал о гребнях с лотосами? - говорит он, наконец. - Я даже не сказал о них сюнчжану, так как он всё ещё оставался в уединении, когда я их купил.       - Не-сюн знает всё, и я не собираюсь пытаться выяснить, как он это делает. - Вэй Ин пожимает плечами, роясь в шкатулке с драгоценностями и вытаскивая одно из двух небольших украшений из набора, что подарил ему Лань Ванцзи. - Это боковой гребень, но он должен хорошо смотреться и в центре. Примерь его, Суйин.       По какой-то причине девушка только отступает и в шоке смотрит на Вэй Ина. Её глаза мечутся туда-сюда между лицом лидера Ордена и сверкающим цветком лотоса в его руках, а потом она кланяется так низко, что Усянь прыгает вперед, чтобы поддержать её.       - Я не могу это взять, Вэй-цзунчжу! - Суйин кричит, отчего Сяо-Ю сонно моргает, глядя на Лань Ванцзи, и утыкается в его шею, прежде чем снова заснуть. - Ханьгуан-цзюнь дал вам это как… Я имею в виду, это был его подарок! Ты не можешь просто одолжить это мне!       - Это его право давать взаймы и даже отдавать, если он того пожелает, - прерывает девушку Ванцзи. - Он попросил тебя взять это, так что...       - Ханьгуан-цзюнь!       Но Суйин не знает, что сердце Лань Ванцзи трепещет в его груди, потому что он уверен в том, что Вэй Ин никогда не одолжит ничего, что дал ему Цзян Ваньинь или его покойные родители, или даже его сестра. Просто потому, что он не может поверить, что их дары принадлежат ему по праву - но он носит дорогие мантии-талисманы Лань Ванцзи на ночных охотах и позволяет Маленькому Подснежнику покрывать их кошачьей шерстью, и теперь он одалживает гребень, которым так дорожит, одному из своих учеников, потому что считает это своим без намека на вину или обязательства. То же самое относится и к ласкам, которыми осыпает его Лань Ванцзи, и к еде, которую он готовит для Вэй Ина и Сяо-Ю, и к его присутствию в постели Вэй Ина ночью и его заботе о нём днём. Его чжи принимает это всё с радостью, охотно и, кажется, никогда не задумывается о том, что жесты любви Лань Ванцзи могут быть для него затруднением.       - Ты слишком добр ко мне, мой Лань Чжань, - сказал ему однажды Вэй Ин, прежде чем он достаточно поправился, чтобы возобновить все свои обязанности и контролировать обучение учеников, как он обычно делал. - Так что, мне тоже придётся присматривать за тобой, понимаешь?       И Вэй Ин должен знать, что Лань Ванцзи не возражает против того, чтобы гребень с лотосом ушёл из-под его опеки, так что создаётся впечатление, что они вдвоём одалживают его Чжао Суйин.       - Но… О, - шепчет Суин, изумленно глядя на них, прежде чем взять гребень и броситься вон из комнаты. - Тогда я сохраню его, Вэй-цзунчжу. Я обещаю!       * * *       Позже, той же ночью Лань Чжань снова готовит «мостовую лапшу» на ужин Вэй Ину, оставляя своего возлюбленного и их маленького сонного сына купаться и собирать чемоданы для поездки в Цинхэ. К большому облегчению Ванцзи (так как у него больше нет помощи Цзян Ваньиня, а А-Шуай и Юй Чжэньхун слишком заняты, чтобы попробовать мясо для него) бульон получается даже богаче, чем в первый раз, и он следит за тем, чтобы оставить лапши достаточно, чтобы старшие ученики могли подкрепиться. Все пятнадцать из них жалуются на его скорый отъезд все последние десять дней, но Лань Ванцзи подозревает, что они будут скучать по его готовке гораздо больше, чем по его присутствию.       - Конечно, они будут скучать по тебе, Лань Чжань, - упрекает его Вэй Ин, когда слуга входит, чтобы забрать пустую посуду. - Разве ты не помнишь, как все они были взволнованы, когда ты пришёл на тренировочное поле в то первое утро? Или как маленькие ученики подплывали к пристани, когда мы с тобой ели вместе, чтобы они могли слышать, как ты говоришь? Они никогда этого не делали, когда были только я и Юй Чжэньхун с А-Шуай.       - Это было до того, как они узнали меня как твоего Лань Чжаня, - улыбается Лань Ванцзи. - Он не такая высокая фигура для них, как, должно быть, когда-то был Ханьгуан-цзюнь.       - А-Ю скучает по отцу, - слезливо говорит Сяо-Ю, слезая с колен Вэй Ина и забираясь на руки Лань Ванцзи. - Мы увидим отца в Цинхэ?       - Мм, увидите, - обещает он. – Но я должен сначала вернуться к твоему Юань-гэгэ и твоему дяде, чтобы помочь им подготовиться. Я присоединюсь к вам обоим в Нечистом Царстве через восемь дней.       Сяо-Ю выпрямляется и кричит во всё горло, хватаясь за концы лобной ленты Лань Ванцзи, и тянет их до тех пор, пока полоска бледно-голубого шёлка не падает ему в руки.       - Сяо-Ю увидит Юань-гэгэ! - Он ликует. - Юань-гэгэ тоже придёт?       - Да, А-Юань тоже придёт, - говорит Вэй Ин. Его глаза уже залиты слезами при мысли об этом, и сердце Лань Ванцзи снова разрывается от того, как сильно он, должно быть, скучал по А-Юаню за шесть месяцев их разлуки. И с ним они воссоединились всего на семь недель. – Ты же знаешь, А-Юань ждёт встречи с Сяо-Ю.       - А-Ю сделает подарок! - настаивает их сын. - Папа, Юань-гэгэ любит кошек?       - Домашние животные запрещены в Облачных Глубинах, - напоминает ему Лань Ванцзи. – Но, если ты нарисуешь портрет Маленького Подснежника, я думаю, А-Юаню очень понравится.       Сяо-Ю, удовлетворённый отцовским решением прижимается к груди Вэй Ина и сонно моргает, пока не засыпает. Ванцзи остаётся уложить их обоих в постель, прежде чем лечь самому. И тогда ему приходит мысль, что это, быть может, последняя ночь, которую они проводят вместе в течение следующих нескольких месяцев, так как их покои в Цинхэ будут, вероятно, отдельными, а после конференции Лань Ванцзи вернётся в Облачные Глубины. И будет вынужден оставаться там, так как он уже слишком долго пренебрегал своими обязанностями первого наследника. Конечно, он выполнял свои обязанности главного заклинателя по переписке, поскольку ни один из Орденов, которые обращались к нему за помощью, с тех пор, как он прибыл в Пристань Лотоса, не требовал его присутствия. Но Ванцзи также обязан Лань Сичэню возможностью проявить свою преданность возлюбленному, и, сопровождая Вэй Ина, он сильно пренебрегал и своим дядей, и братом.       - Когда мы снова увидимся после конференции, сердце мое? - шепчет он, обнимая Вэй Ина за талию и притягивая его ближе к своей груди. - Говорил ли Цзян Ваньинь хоть что-нибудь о том, когда он собирается покинуть Ланьлин?       - Цзинь Лин написал и сказал, что окончит свой курс обучения в Облачных Глубинах завтра или послезавтра, так что он вернётся как лидер Ордена Цзинь после Цинхэ. - Вэй Ин зевает. - Я полагаю, что может пройти ещё месяца четыре, прежде чем Цзян Чэн вернётся домой. А может быть и пять.       И с этим Вэй Усянь погружается в то, что выглядит как приятный, мирный сон, оставляя Лань Ванцзи обнимать его и Сяо-Ю, как будто они могут исчезнуть из его рук, пока ему, наконец, не удастся закрыть глаза всего за полчаса до рассвета.       Но когда на следующее утро Лань Ванцзи просыпается под звон восьмого ежедневного колокола, в кровати нет никого, кроме него самого. Вэй Ин и остальные члены делегации клана Цзян уже ушли.       * * *       Нечистое Царство, Цинхэ Не в Облачные Глубины, Гусу Лань.       Мой дорогой, самый любимый Лань Чжань, Сяо-Ю и я, наконец, прибыли в Цинхэ, и путешествие прошло гораздо более гладко, чем я ожидал с таким маленьким ребенком, о котором нужно заботиться в пути. Юй Чжэньхун лучше успокаивал его, чем получалось у меня, пока мы плыли на баржах. И ему удавалось усыпить А-Ю каждый раз, когда мы проходили через участок с суровой водой. Так что, все мы попали сюда целыми и невредимыми, если не считать Ло Мина, который по ошибке сел не на тот паром и в итоге оказался в десяти милях вверх по реке в сторону Ланьлина прежде, чем мы проснулись и поняли, что он пропал.       Нечистое Царство во многом такое же, каким оно было прежде, хотя, я думаю, ты об этом знаешь лучше меня. Но Не-сюн с тех пор, как мы были здесь в последний раз, обзавёлся дрессированной домашней тигрицей по имени A-Ён. И меня до крайней степени пугает прогулка по территории с Сяо-Ю, когда зверь может появиться из-за каждого угла, за который я собираюсь повернуть. Не-сюн не держит её на поводке, и тигрице это, кажется, действительно не нужно. Она прекрасно понимает человеческую речь, судя по тому, что мне удалось выяснить, и ученики Не-сюна даже борются с ней во время своих тренировок. Но я боюсь, что тигрица может напасть на кого-то, кого она не знает, обученная она или нет. Поэтому Хуайсан отправил её в свои апартаменты, когда я посетил его в гостиной. Что касается Сяо-Ю, он отказывается верить, что «оранжевый котёнок» может причинить ему вред, поэтому я крепко держу его рядом с собой, когда мы покидаем наши покои. Даже когда он просто хочет прогуляться.       Тигры, Лань Чжань! После всего, через что я прошёл, я оказываюсь побеждённым очень большой кошкой и мыслью, что она, вероятно, могла бы проглотить нашего А-Ю целиком, хотя она предпочитает есть жареных овец, приготовленных по моде Не, и отказывается подходить к мальчикам-ученикам, после того, как они покидают тренировочное поле, просто из-за того, что они плохо пахнут. Я приложил набросок её портрета в качестве подарка от Сяо-Ю А-Юаню, так как наш глупый сынишка не разделяет моих представлений об осторожности, когда приближается к крупным зверям. И он совершенно позабыл о твоём предложении нарисовать изображение Маленького Подснежника.       Ваш в лёгком страдании (и большом замешательстве), Вэй Ин.       PS. Я ужасно скучаю по тебе, моё сердце. Не-сюн выделил мне несколько комнат, в которых достаточно места для троих, так что тебе придётся оставаться в них со мной, пока конференция не закончится. Мы только дошли до Нечистого Царства вчера, но одной ночи хватило, чтобы я решил, что больше не могу спать без тебя вообще. Подари от меня А-Юаню сотню поцелуев на случай, если он забудет прочесть мои письма среди его обязанностей в Облачных Глубинах. И жди свою сотню по прибытии, поскольку Сяо-Ю получил их от твоего имени и отказывается принимать больше!