– Повеселитесь! Но не забывайте о...
– О безопасности. – Наташа продолжила напутствие, что начальница давала каждое утро, на это женщина лишь кивнула.
Утренние солнечные лучи пробирались сквозь дома и деревья, пропитывая своим теплом дуновения холодного осеннего ветра, который заставлял женщин, стоящих на крыльце, поежиться. Максимофф не могла отвести взгляд от зеленых глаз, что, встречаясь с солнцем, приобретали насыщенно ореховый оттенок.
Ванда никогда не была в рядах обеспокоенных матерей, но, привыкшая быть со своими детьми на постоянной основе, ей сложно было расставаться с близнецами даже на несколько часов. Перед каждым рабочим днем ею овладевало сильное чувство тревоги и сомнения. А разве можно было иначе, когда сыновья на восемь и более часов оставались под ответственностью чужого человека?
Устроившись на работу спустя шесть лет профессионального простоя, чувство беспокойства всегда ощущалось в груди, даже если няня соответствовала всем её потребностям и завышенным стандартам. На удивление, когда Томми и Билли были переданы под опеку Романофф, что-то перемкнуло. Возможно, дело было не в опыте девушки, не в семейных узах и не в ее сложившихся прекрасных отношениях с мальчиками, а в самой Ванде. Потому что находясь рядом с зеленоглазой, Максимофф ощущала особую, неизведанную ранее, но манящую энергетику. Словно шатенка нежилась в пушистом и теплом облаке, пребывая в котором она всегда будет под защитой от любых угроз. От Наташи исходила уверенность, смешанная с запахом корицы и чувством вечного комфорта.
А еще молодая женщина была до ужаса проницательной. Чувствуя скуку матери по детям, она часто отправляла фотографии близнецов, что были сделаны в процессе чтения или выполнения других пунктов в расписании мальчиков, которого Наташа старательно придерживалась. Вечерами, расслабляясь за чашкой чая, Ванда часто пересматривала видео, где Томми пытался изобразить волка, а Билли угадать животное. Тихий гортанный смех няни за кадром заставлял сердце трепетать.
Когда-то Романофф станет прекрасной женой и лучшей матерью для своих детей. Кому-то сказочно повезет. И почему-то от этих, казалось бы, теплых мыслей Максимофф становилось чуточку грустно.
Несмотря на подавляющую все отрицательные эмоции энергетику Натальи, женщина с легкостью могла выбить из колеи, словно окатить холодной водой. Один лишь взгляд, намек на улыбку, смешок или комментарий мог заставить молодую маму ощущать, как земля трещит под ногами. Например сейчас, в эту самую минуту, она никак не могла покинуть двор своего собственного дома. Или же просто отвести взгляд от лисицы, что приняла человеческое облик.
Развернуться и взглянуть на Наташу было огромной ошибкой. Именно из-за этого Ванда теряет контроль и неизбежно тает от улыбки напротив. Рыжеволосая девушка, опираясь о дверной косяк, сложила руки на груди и внимательно оценивала внешний вид своей работодательницы. Белая блузка, скрытая за клетчатым пальто, и приталенная коричневая юбка, что идеально сочеталась с аккуратной шляпкой того же цвета, заставляли Максимофф выглядеть, как героиню какой-нибудь романтической истории. Романофф с трудом справляется с собственным дыханием, когда ей выпадает возможность смотреть на Ванду дольше пятнадцати секунд. А может ли быть иначе, когда перед тобой стоит безумно красивая женщина? Пожалуй, так думали они обе.
– Хорошего вам дня, миссис Максимофф, – почти мурлычет няня, заставляя сердце в груди шатенки сделать кульбит.
То, что происходит сейчас, эти гляделки – давно превратились в традицию. Их личный, тайный от завтракающих мальчиков, утренний обряд. Жестокая игра, в которой есть только проигравшие с пучком электрических разрядов в теле.
– Спасибо, Наталья, – отвечает Ванда в тон. Романофф никогда не любила эту форму своего имени. Обычно её использовали родители, учителя или друзья, когда хотели отрезвить или обругать. Но сейчас, слыша её из уст Максимофф, она невольно представляет, как тело вжимают в стену и шепчут в губы всякие непристойности. Сглатывая, она старается отмахнуться от нелепых эротических фантазий, но следующие слова вновь возвращают её к пошлым мыслям. – Надеюсь, вы будете хорошо себя вести.
Девушка ухмыляется, принимая сегодняшние правила, и производит ответный удар:
– Ксатити говоря, читала на днях о детской психологии, и мне попалась занимательная статейка. О наказаниях в прошлые столетия. – Наташа говорит тихо, но в голосе чувствуются грубые нотки. – От некоторых даже дух захватывает. Например, порка.
Сказанное заставляет обеих замолчать, закусить губу и взять тайм-аут. Дизайнерка признает, что обладательница огненных прядей была чертовски права, дух захватывает еще как. Словно кто-то схватил за грудь и резко сжал, не позволяя сделать и крошечный вздох. В голову возвращаются фантазии. Романофф тяжело дышит, когда чувствует на себе властный взгляд начальницы. Девичья грудь медленно поднимается, усугубляя ситуацию.
– Мама! Мамочка! – крики и топот слышатся в доме, а затем на крыльце. Между двумя женщинами появляются мальчики. Воспринимая появления детей как необходимость остановиться, женщины отводят пристальные взгляды друг от друга. Сексуальное напряжение медленно рассасывается.
– Да, мои сладкие?
– Ты забыла сэндвич, что мы сделали для тебя, – поясняет Билли, когда Томми протягивает в материнские руки бумажный пакет. Ванда принимает его с легкой улыбкой.
– Удачи на работе, мамочка! – улыбаясь говорит Томми, после того как получает поцелуй в лоб вслед за младшим братом.
Не сдерживая улыбки, ощущая, как лучи счастья разрастаются в груди, Максимофф на последок обнимает сыновей, дарит Наташе кивок и отправляется в сторону машины. Открывая дверь иномарки, она слышит голос зеленоглазой, что возвращает к моменту, на котором их прервали. Слова, сказанные девушкой, выбивают асфальт из под ног.
– Удачи на работе, мамочка, – цитирует она Томми, делая особый акцент на статусе шатенки, произнося его своим низким, грубоватым голосом.
Сконфуженная Ванда быстро прыгает в машину, заводит мотор и выезжает с придомовой территории, направляясь в сторону центра города. Когда машина исчезает за поворотом, троица все еще стоит на крыльце, заканчивая махать рукой женщине, что этому даже не придала значения. Довольно улыбаясь итогам сражения и малой победе, Романофф возвращает внимание к близнецам.
– Вы хотя бы успели доесть свой завтрак? – интересуется девушка, придерживая дверь, пока мальчики заходят.
– Да! – отвечает Билли, когда они вместе с братом направляются в гостинную к дивану, а затем прыгают на него. Опираясь о спинку, наблюдая за движениями няни, что собирает посуду со стола, он вновь начинает разговор. – Чем мы сегодня займёмся?
Включив посудомойку, Наташа подошла к холодильнику, где висело расписание близнецов. Указательным пальцем помогая себе найти сегодняшний день, девушка вскинула брови, когда обнаружила пустую клетку.
– Либо ваша мама пропустила среду, либо у нас сегодня выходной, – рыжеволосая пожимает плечами и разворачивается к двум удивленным лица. Даже без часа чтения, это на миссис Максимофф совсем не похоже. – Чем хотите заняться?
– Смотреть телек и есть мороженное весь день? – предлагает Билли.
– Можем сходить в парк и посмотреть на белок, – в противовес брату предлагает шатен.
– Это скучно! – пропевая гласные, заявляет младший. – Лучше уж поиграть в змеи и лестницы.*
– Почему никто не предложил поиграть в бейсбол или баскетбол, или побегать на заднем дворе с бластерами нерф? Обычно мальчики в вашем возрасте не особо сидят на месте. Стив вообще соседей палкой пугал, хоть по нему сейчас и не скажешь...
– Мы не умеем.
– Что такое нерф?
– Я не хочу вас привязывать к гендерным устоям, – начала Романофф, но быстро остановилась, когда вспомнила что разговаривает с пятилетними детьми, хоть и очень одаренными для своего возраста. Два удивленных мальчугана косились на неё, не совсем понимания некоторые слова. – Просто обычно мальчики в вашем возрасте занимаются чем-то совсем не спокойным. Бегают с пистолетами, шкодят, играют с мячом или машинками на радиоуправлении. Я уважаю идею воспитания вашей мамы и всякие развивающие штучки, но мы можем просто повеселиться, не обязательно из всего извлекать только пользу. Поэтому, можете не обращать внимание, что я на несколько лет старше и к тому же девочка. Мы можем играть и делать, что захотим. Вот, например, как вы веселились с папой? Мой учил меня играть в баскетбол и стрелять из ружья, когда я стала старше.
– Мы не веселились с папой, – надуто отвечает Билли, а затем поворачивается к няни спиной и плюхается на диван. Соединив руки на груди, мальчик корчит обиженное лицо.
Наташа кусает губу, когда осознает осечку. Они с Вандой никогда не поднимали список стоп-тем или детских травм близнецов. Но по реакции младшего Максимофф можно было понять, что отец семьи явно был одной из запрещенных тем, или же просто игнорируемой. Томми косился то на брата, то на няню, долго не решаясь что-либо сказать. Не проронив и слова, шатен развернулся и сел рядом с братом, принимая похожую, но более расслабленную позу. Зеленоглазая тем временем обошла диван и села напротив мальчиков. Мягко улыбаясь она взяла за руку каждого.
– Он все время был на работе, – через некоторое время начал Томми. – Говорил, что работать архитектором слишком сложно и занимает много времени. Иногда он приходил поздно, а иногда и вообще не приходил.
– Он просто не любил нас, Томми! – огрызается мальчик. – Мама вот работает, но она проводит с нами время. А его никогда не было рядом.
Работая в доме Максимофф несколько недель, Наташа никогда не видела фотографию мужа, отца семейства. На снимках всегда было только трое, хотя иногда можно было найти фото с Пьетро и Еленой. Несомненно до девушки доходили разные слухи, почему Ванда вместе с сыновьями переехала в Вествью, но она старалась не придавать этому огромное значение. Старшая сестра о причине упоминала лишь однажды, сославшись на супружескую неверность, и они быстро перевели диалог. Задумываясь об этом, в голове Романофф не укладывалась мысль об измене такой великолепной женщине и расставания с прекрасными, удивительными мальчиками. Улыбка этой троицы могла растопить даже самое черствое сердце.
Так или иначе, рыжеволосая не имела никакого права судить кого-либо из родителей за поступки. Она лишь няня, и её долгом было держать мальчиков в балансе сил и хороших эмоций. Иногда и их маму тоже. Поглаживая внешнюю сторону ладоней близнецов большим пальцем, девушка решила перевести тему на что-то увлекательное и положительное.
– Работа архитектора действительно важная и сложная, как и многие профессии. – Зеленоглазая задумалась, а затем расплылась в улыбке, когда план на сегодняшний день созрел в голове. – А почему бы нам не провести день узнавая о разных профессиях?
– Как это? – интересуется Билли меняясь в лице.
– Для начала мы можем съездить в полицейский участок к дяде Стиву, узнать, как он и его подчиненные заботятся об охране порядка в городе. Рядом с участком расположена база пожарных, где работает мой давний друг – Тор, и его брат Локи. Посетить ферму Бартонов, где живут самые разные животные. – Улыбка становится еще шире, когда Наташа замечает в глазах мальчиках зарождающийся интерес. – Заехать в больницу и поболтать с доктором Старком, он хирург. А под конец дня заехать в автомастерскую дяди Баки, он расскажет вам о машинах буквально все. Так как вам идея?
– Супер!
– Просто круть!
– Тогда вы можете прямо сейчас бежать в свою комнату и подобрать одежду, которую хотели бы надеть. Ваша мама говорила, что у вас потрясный вкус. А я поднимусь через пару минут и оценю.
Мальчики вскочили с дивана и, чуть не сшибая няню, побежали к лестнице. Перескакивая через ступени, Билли обогнал брата, и няня могла услышать топот одной пары ног на верху. Тем временем Томми стоял по середине лестницы, не решаясь идти наверх или спуститься вниз. Нервно погрызывая ноготь на большом пальце правой руки, шатен подошел к Романофф
– Что случилось, Дейл? – используя прозвище интересуется девушка, присаживаясь на корточки перед ним.
– Ты мне очень нравишься, Наташа. А еще Билли и маме, – почти что шепчет старший из близнецов, а затем притягивает рыжеволосую за шею и крепко, что есть силы обнимает.
– Как и вы мне, я обожаю вас, Максимофф. Вы замечательные.
– Ты тоже замечательная. – Он берет паузу, собирается духом. – Будь с нами как можно дольше.
Наташа заметно напрягается и забывает как дышать от неожиданной просьбы. Однажды, несколько лет назад, она уже обменялась похожими клятвами с девушкой, что после поспешно покинула её жизнь. Но сейчас, чувствуя объятия маленького мальчика, зеленоглазая не может отказать.
– Я постараюсь, парень, – разрывая объятия, отвечает она. – А теперь иди одеваться.
Счастливо кивающий Томми разворачивается и бегом поднимается по лестнице. На втором этаже слышится уже два голоса, пока на первом царствует подавляющая тишина и нервозность. Романофф нарушила собственную клятву не обещать то, за что не в силах нести ответственность. А разве в ней были силы сопротивляться тому, чего она и сама желала в глубине души?
– Спасибо тебе, – пропела Ванда, когда брюнетка вручила ей стаканчик обжигающего руки тыквенного латте.
Потратив первую часть рабочего дня и время обеденного перерыва, на подбор удачной цветовой палитры для комнаты двух разнополых подростков, дизайнерки чувствовали, что они полностью истощены. Столкнувшись со спорами по поводу объединяющих интерьер цветов, женщины решили сделать перерыв и развеяться, прогуляться по территории парка, что был расположен рядом с офисом.
Семья Рамонды, что обратилась в «Чародейство Харкнесс» за помощью в обновлении дизайна, была довольно милой. Наблюдая за поведением детей, тоже близнецов, Максимофф не могла сдержать улыбки, и мыслей о том, что когда-то Билли и Томми повзрослеют, перейдут в среднюю школу, а через некоторое время и вовсе разъедутся в разные штаты, когда поступят в колледж. Представление жизни уже взрослых мальчиков, заставляло слезы появляться в уголках глаз. Возможно, глядя на чудесную семью заказчиков, Ванда чувствовала накатывающее желание завести третьего ребенка, девочку, о которой она так долго мечтала.
Агата была чудесным собеседником, по крайней мере, для шатенки, что часто утопала в думах и совсем не слушала болтовню начальницы. Харкнесс успешно веселила себя и смеялась над собственными шутками, создавала тему для размышлений и совершенно не нуждалась в ком-то поддерживающим диалог. Чудная, именно так можно было охарактеризовать брюнетку, но это полностью устраивало Ванду. Женщины были словно созданы для дружбы друг с другом, удачно подходили, складывались, будто пазл.
Телефон в кармане завибрировал, отрывая парочку от «оживленной» дискуссии. Максимофф потянулась в карман пальто, разблокировала экран и перешла в раздел сообщений. Улыбнувшись уголком губ, она зашла в диалог к недавно добавленному контакту. Несмотря на то, что со знакомства с Наташей прошло около месяца, в их переписке были десятки, если не сотни, сообщений. Наверное, это потому, что разговор не всегда касался рабочих тем. Неизбежно сближаясь, рыжеволосая делилась историями из детства, юношества и жизни в настоящее время. Любуясь полученными фото, Максимофф и сама отправляла что-то в ответ. Однако, иногда, ближе к поздней ночи, начинались разговоры, о которых после никто не упоминал.
На этот раз на экране можно было увидеть фотографию Билли и Томми. Мальчики стояли у пожарной машины, плечи и тела их утопали в огнеупорных куртках, а на головах надеты защитные каски.
«Никакого огня поблизости, мисс Максимофф. Можете не переживать», – гласила подпись к фотокарточке.
Наблюдая за ярко улыбающейся подругой, Агата почувствовала, как её грудь разрывается от интереса. Брюнетка была слишком внимательна, чтобы не подметить некоторые вещи, что наталкивали на мысли о влюбленности. К примеру, Ванда часто приходила на работу взволнованная, слишком энергичная и излучала энергию сексуального возбуждения. Ну и, конечно, переписывалась с кем-то, кто заставлял шатенку ужасно краснеть. Поэтому Харкнесс приняла решение действовать и узнать все первой, пока по городу не поползли слухи о новой парочке. Хотя обычно эти слухи пускает она сама... но это совсем не важно.
– Любовное сообщение? – с игривой интонацией интересуется женщина, наклонив голову.
– Нет, – отрезает смущенная шатенка, блокируя свой телефон и убирая куда подальше. Жар поднимается к щекам, словно её застукали. – Няня отправила милое фото мальчиков.
Агата быстро меняется в лице, уголки её губ разочарованно стремятся вниз:
– Ясно, просто няня. А мне казалось, что ты успела подцепить какого-нибудь одинокого папочку. – Делая акцент на последнем слове, она наигранно подмигивает мужчине, что шел в их сторону. Незнакомец смущенно уводит глаза и ускоряет шаг, желая поскорее уйти от женщины, что так легко сконфузила.
Привыкшая к частой наигранности в поведении начальницы, Максимофф лишь усмехается. Немного сумасбродная, как и любой творец. Но, несмотря на это, коротенький расспрос Харкнесс заставил задуматься.
Любовное сообщение? Просто сообщение от няни. Во-первых это было правдой, но вот во-вторых... Все бы ничего, если бы няней была не Романофф.
Молодая, сексуальная, привлекательная Наталья Романофф.
С каждым днем Ванда чувствует, как путается в сетях, что ненамеренно расставила рыжеволосая. Встречая ночи в одинокой постели, мысли о зеленоглазой рядом все чаще лезли в голову, даже без сексуального подтекста. С ней было хорошо, уютно и спокойно. Поэтому все, что хотела женщина, так это прижаться к горячему телу, запутаться в волосах и утонуть в объятиях. Никогда не ощущая руки няни на теле, Максимофф почему-то была уверена, что они мягкие и теплые, а еще способны подарить покой, наравне со шквалом адреналина.
Иногда она ловила себя на мысли, что ее поведение напоминает повадки влюбленной дуры. Частые взгляды, долгие паузы между фразами и до нелепости широкая, постоянная улыбка рядом с Нат. Дизайнерка испытывает то, чего не было с Вижном. С мужчиной они весело проводили время, но ни одна его фраза или действие не могли вызвать в груди нежный трепет и накрывающую с головой волну ничем не обоснованной радости. С ним это просто было правильно, словно этот путь нужно было пройти, чтобы потерять себя, а затем обрести вновь. Такой вот необходимый урок.
Ванда хотела Наташу в своей жизни на постоянной основе, не только в роли няни. Даже если это выглядит как-то глупо и неправильно, она не может прекратить желать. Если рядом с Романофф она чувствует ураган чувств, что будет, когда они прикоснутся друг к другу? Но будет ли это проблемой, если все, что происходит между ними, лишь больная фантазия Максимофф, что желает любви?
– Я не особо опытна в любовных делах и отношениях. Вижен был моим первым и единственным мужчиной. Иногда я ловлю себя на мысли, что даже он не привлекал меня так, как это делает...
– Да! – вскрикивает Агата, заставляя подругу вздрогнуть от неожиданности. – Я знала, что у тебя появился кто-то! Ты пришла по адресу, дорогая. Если бы не я, Ральф бы до сих пор ходил холостым, или того хуже... Так, кому так повезло? С кем роман?
– Нет-нет, совсем не роман. – Шатенка легонько машет головой, делая глоток напитка. – Думаю, это лишь на уровне симпатии, с моей стороны стороны уж точно. Не уверена, что я ей нравлюсь. Возможно, она так мило ведет себя со всеми? Или это просто гормоны?
– Ох, милая, эмоции другого напоминают дебри. – Харкнесс останавливается, поворачивает голову и широкая улыбка поселяется на лице, в то время как дьявольские огоньки загораются в глазах. – Ты сказала
ей! Я думала, ты закоренелая любительница мужчин, а оказывается, Максимофф, ты не против и женских ласк. Кто это?
Слова брюнетки вгоняют в краску. Несмотря на положительный настрой Агаты, Ванда берет паузу, перед тем как озвучить имя девушки, что не дает покоя с их первой встречи. Сопротивляясь, имя рыжеволосой тихо, неуверенно слетает с уст:
– Наташа Романофф.
– Нат? Ну, мне стояло догадаться, что ты не избежишь её чар. Никто не смог. Она не может, не понравится, некоторые даже не стесняются рассказывать о своих сексуальных фантазиях и снах на её счет. Готова поспорить, что её лучшие друзья, Стив и Баки, стали геями только потому, что не смогли пережить отказ от неё и пропитались этой лесбийской энергетикой. Да от неё пахнет сексом! Кто не хотел бы оказаться в её постели? Я была бы не против, чтобы она придушила меня, хотя в одном из моих снов... – Харкнесс замолкает, когда замечает на себя взгляд подруги, в котором смешивается удивление и непонимание. Брюнетка делает глоток кофе, а затем вновь продолжает. – Не смотри на меня так, ты поднимаешь брови, а это вызывает излишние морщины. Вычитала в дамском журнале. А еще, если ты смотришь так на меня, то смотри на каждого жителя Вествью. Наташа буквально секс-символ города. К тому же, у меня к ней интерес архитектора. Ты знаешь о той прекрасной оранжереи в викторианском стиле за городом? Это принадлежало бабушки Романофф, а сейчас она самостоятельно занимается её реставрацией. Я, конечно, предложила бы свою помощь, но дело слишком убыточно... Короче говоря, эта девочка мечта каждого. Недоступная мечта, я даже не уверена были ли у неё хотя бы отношения дольше одного свидания.
Максимофф кивает каждому слову, Нат действительно напоминала мечту. Словно самая популярная игрушка в единственном экземпляре, которую желает каждый ребенок и взрослый. И тот факт, что Романофф почти каждый день проводит у нее дома, вызывает смешанные эмоции. С одной стороны, из всех возможных вариантов работы она выбрала работать няней у Ванды, а с другой – это лишь стечение обстоятельств и родство.
– Да, ты права. От неё так и веет этой крутостью. Наташа милая, добрая, умная, красивая, очаровательная девушка, а еще она так прекрасно ладит со всеми, мальчики обожают её. Она вообще живой человек? Я конечно знакома с её семьей, но она словно...
– Икона? – они кивают одновременно. – Да, ты серьезно втрескалась дорогая. Хотя, это не могло не случится, и я не могу обвинять тебя. Пригласи её куда-нибудь, у тебя такой прекрасный шанс. Она уже знает о детях, точно не сбежит. Дерзай!
– Нет, о чем ты? У нас лишь отношения работник-работодатель, не более. Не думаю, что она побежит со мной на свидание. – Женщина фыркает. Что за глупость? По рассказам Харкнесс, она просто славная, а Максимофф уже успела надумать, что между ними что-то есть. Просто милая, ничего больше. – Тем более, если все именно так, как ты говоришь, у неё едва найдется место в графике, забитом поклонниками.
- И это все, что тебя останавливает? Я думала, что разница в возрасте, дети и бывший муж, с которым ты до сих пор не развелась, кстати говоря, будет играть более важную роль.
– Возраст?
Когда тебе около тридцати, вопрос возраста все реже всплывает в жизни. Тебе уже не пятнадцать, и ты сам управляешь собственной судьбой, запретов все меньше. И в тоже время, тебе не пятьдесят, когда желаний жить и пробовать что-то новое становится меньше. Когда тебе двадцать девять, ты забываешь, что есть такое понятие как возраст. Но сейчас Агата удачно напомнила про него, и цифра в паспорте стала дополнительным гвоздем в желании Максимофф двигаться в сторону углубления чувств к рыжеволосой и отношений. Насколько известно, Наташе было двадцать четыре, и она далеко не похожа на ту, что будет тратить свои лучшие годы на семью или хотя бы на серьезные отношения с мамой детей, с которыми она нянчиться. Да кто вообще захочет романтического общения с матерью-одиночкой?
– ...В любом случае, вы смотрелись бы миленько. – Брюнетка продолжала говорить, не замечая озадаченное и грустное лицо Ванды. – Как я и Ральф в лучшие годы, пока его мама не переехала жить к нам.
***
«Солнечная Филадельфия принимает сегодня гостей из восточного штата. Нью-Джерси Девилз против Филадельфия Флайерз сегодня на наших экранах, друзья. Именно с этого матча начинается хоккейный сезон Национальной Хоккейной Лиги», – звучит голос комментатора, а на экране телевизора можно заметить, как заряженные на победу спортсмены выходят на лёд. Стив протягивает подруге бутылку, а затем чокается за удачное начало сезона.
На протяжении десяти лет лучшие друзья собираются у телевизора в автомастерской, чтобы поддержать любимую команду штата. Несмотря на все изменения, через которые прошел каждый из них, традиция ни разу не была нарушена. Разве только менялся состав тех, кто смотрит. После свадьбы Елены, Максимофф присоединился к троице, и не пропустил ни одного открывающего матча за семь лет, но видимо, сегодня все пошло не по привычному плану.
Признаться честно, Романофф такому повороту событий была даже рада. Девушка с трудом смогла бы выдержать еще одного друга, который будет допытываться о её личной жизни. Все эти сверления глазами заставляли ерзать на потертом, кожаном диване. Знала бы, что в автомастерской её ждет самый настоящий допрос – точно бы не пришла.
– Не смейте начинать без меня, – раздается крик Джеймса, что суетится на импровизированной кухне. Постукивая пальцами по столешнице, молодой человек дожидается, пока микроволновка запищит, вытаскивает из неё пакет, разрывает и высыпает попкорн в стеклянную миску.
Наташа немного подскакивает на диване, когда тело шатена приземляется рядом, но даже это не отвлекает её от экрана. Зеленоглазая хочет утонуть в транслируемой картинке, не желая замечать переглядки мужчин. Жадно поедая луковые кольца, Стив детально рассматривает лицо подруги, желая докопаться до истины. Не выдерживая, он хватает пульт со столика, и телевизор гаснет в туже секунду.
– Ископаемое! Что ты творишь? – начала возмущаться девушка, пытаясь выхватить пульт из рук блондина. – Я ждала этот вечер целую вечность! Если ты привык слушать матчи по радио в своей полицейской машине, это не значит, что другим не нужна картинка.
– Я включу его только после того, как ты расскажешь, что у вас с Вандой. И ответ должен быть правдивым, Наталья! – рыжеволосая закатывает глаза и устало облокачивается на спинку дивана. Это было ожидаемо, но она все еще верила, что у парней осталось уважение к традиции. – Ты уже месяц работаешь у Максимофф няней, встречаешь дни и провожаешь вечера. Не ври, что вы не болтаете о чем-то кроме детей. Особенно после ваших переглядок на дне рождения Луны.
– Боже, сколько раз мне повторить, что у нас ничего нет и быть не может? Я просто работаю на неё, классно провожу время с пацанами и получаю за это деньги. Все, что между нами есть, это просто приятные, семейные отношения. Понятия не имею, почему вы решили, что нас ждет что-то большее.
– Ну знаешь, Таша. После тех взглядов, что ты пускала в её сторону, сложно было не подумать. Все заметили это электричество между вами, – делая глоток пива, начинает Барнс. Двое против одного, она, конечно, не обречена на провал, но отбиться будет сложно.
– Какие к черту взгляды?
Романофф выдыхает, когда слышит, как машина останавливается на подъездной дорожке к автосервису, заставляя мужчин замолчать. Джеймс же разочарованно закрывает глаза, услышав цоканье, он медленно начинает вставать. Видимо, какая-то дамочка опять нуждалась в помощи, а вернее – приехала с выдуманной проблемой, чтобы поглазеть на сексуального механика. Пожалуй, это было самым распространенным поводом для приезда в «Белый волк». Секундная радость тут же исчезла с лица зеленоглазой, когда в гараже появилась старшая сестра. Быстро оглядевшись, Елена заметила знакомые лица и двинулась в сторону зоны отдыха. В руках её можно было заметить два пакета, что источали самые прекрасные запахи еды. «Трое против одного, это уже провал, но хотя бы бургеры от мамы скрасят мучения», – пронеслось в голове девушки.
– Я что-то пропустила? – спрашивает блондинка, когда садится в свободное кресло, стоящее напротив кресла Стива и расположенное по левую сторону от дивана. Пакет с закусками, что оказывается на столе, шуршит, когда трое друзей набрасываются на содержимое.
– Ничего, – отвечает Баки с уже набитым ртом. – Она все отпирается, но мы близко. А где скороход?
Старшая Романофф располагается поудобнее, почти что ложась в кресло, она не отводит взгляд от сестры. Наташа передает ей оставшийся бургер с милой улыбкой, надеясь на хоть какую-то поблажку:
– Пьетро вместе с Вандой и детьми поехали в кино. Он обещал не возвращаться, пока не узнает все подробности. – На сказанное младшая лишь застонала. Максимофф был прекрасным адвокатом, вернее – излишне дотошным, мог и мертвого достать. Поэтому ей было ужасно жаль Ванду, которой предстояла похожая пытка. Что за глупость? Их друзья и семьи что-то там надумали, и теперь девушкам приходиться отвечать на глупые, надоедливые вопросы. – Он сказал мне запоминать каждое слово, а если она откажется говорить, то пытать. С особой жестокостью, если понадобится. Как ты знаешь, Нат, своего мужа я ни разу не ослушалась за семь лет.
Проглотив кусочек булочки с особым трудом, зеленоглазая посмотрела на каждого, кто сидел рядом с ней и улыбался с хитростью в глазах. Для устрашения Барнс даже потирал кулаки. Отряд террористов, не иначе.
– Ты адвокат, а Стив и вовсе шериф полиции! Никто из вас не имеет право нарушать конституцию страны.
– Всем плевать, особенно когда у тебя тайный роман с Вандой.
– У нас не роман!
Следующий кусок рыжеволосая сделала с особой злобой, отказываясь пересекаться взглядами с людьми, что собрались в автомастерской. На действия подруги парни лишь усмехнулись. Роджерс переглянулся с друзьями, отложил еду и сел поудобнее, начиная применять отточенный на преступниках полицейский метод.
– Так она платит тебе по пятницам?
– Да.
– Тебе нравятся Билли и Томми?
– Да.
– Отец все также критикует твою работу?
– Уже нет.
– У близнецов есть на что-то аллергия?
– Нет.
– Какой любимый цвет Луны?
– Синий.
– Ты влюблена в Ванду Максимофф?
– Да. – После неосознанного вылетевшего ответа, который был до ужаса правдив, Романофф резко закрыла рот рукой, отбрасывая чизбургер. Испуганные глаза бегали по лицам.
– Всегда работает! – довольный своей победой Стив тянется через столик, чтобы дать пять Елене, что радостно хлопает в ладоши и что-то кричит. Восторженный свист Джеймса врезается в бетонные стены бокса.
– Это была провокация! Я просто не поняла вопроса и на автомате ответила согласием, – начинает отпираться Наташа, на что молодые люди лишь с наглой улыбкой кивают головой, и совсем не верят россказням зеленоглазой. – Ладно, признаюсь! Она мне нравится! Я уже неделю ловлю себя на мысли, что влюблена в Ванду! Но это ничего не значит, ребят, хорошо? Я уверена, что мои чувства не взаимны. Во-первых, сложно влюбиться за такой короткий срок. Тем более, у неё так много произошло в жизни, эмоциональное истощение сложно не избежать. Во-вторых, она просто милая!
Елена, не слушая отговорки сестры, хватается за мобильный телефон, что мгновение назад издал звуковой сигнал:
– Пьетро пишет, что ты ей тоже нравишься.
– Правда? Она так и сказала? – рыжеволосая чуть ли не вскакивает с места, блондинка лишь кивает.
– Да брось, это было заметно вашу первую встречу, и она спрашивала у меня есть ли у тебя кто-то, – добавляет старшая Романофф.
– Тогда это объясняет почему... – она вновь закрывает рот рукой, когда осознает, что начала говорить это вслух. Надежда, что никто этого не заметил, разбивается, когда девушка замечает, что все моментально подняли голову и смотря на неё.
– Рассказывай, – в один голос кричит троица.
После этого, Наташе пришлось рассказать все, что так долго копилось и анализировалось в разуме. Несколько историй про долгие и вызывающие мурашки взгляды, личные разговоры, неловкие фразы и неуместный, почти постоянный флирт. Зеленоглазая даже вспомнила про свои сообщения в ночное время суток, которые содержали двусмысленные, неосознанные ею намеки и комплименты. Но больше всего всех расстроил тот факт, что не было даже аллюзии на поцелуй или другой толчок к более глубоким отношениям.
– Черт, да Ванда выглядит как ЭМЯБТ! Не будь я геем, тем более замужним геем. – Стив хмыкает на слова шатена, соглашаясь, а Елена лишь кивает. Удовлетворенные рассказом, никто больше не думает тратить свое внимание на что-то другое, кроме еды.
– Что такое ЭМЯБТ? – интересуется старшая Романофф.
– Эту маму я бы трахнул! – смело и громко отвечает Баки, совершенно не замечая взгляд, который вмиг сжег отражение друга в зрачках.
– Расслабься, Нат. Он пересмотрел Американский пирог* в пубертатном периоде. – Роджерс начинает говорить, стараясь уберечь мужа от сожжения или смерти. Или же, что будет более верным, уберечь свою рекордную статистику отсутствия преступлений в Вествью.
Не успевает он договорить, как по гаражу проносится восторженный крик, а затем задорный смех блондинки, когда Наташа вытаскивает подушку изо спины и бьет ею Джеймса. Оглушенный мужчина падает на локоть дивана и тихо постанывает.
– Мне же больно!
– О, Барнс, это лишь физическая боль. Но сейчас к ней присоединиться эмоциональная, когда я расскажу, что в четырнадцать все мои эротические фантазии были о твоей маме. В самых ярких подробностях!
– Ты хотела трахнуть мою маму? – кричит Баки, а затем хватает несколько зерен попкорна и отправляет их в рыжую голову.
– А что? Она тоже напоминает ЭМЯБТ!
Механик готов атаковать, но грубый голос женщины останавливает:
– В защиту сестры скажу, что это правда. Миссис Барнс горячая до сих пор. А вы двое, ведете себя как десять лет назад!
– Да, дорогой, даже мне нравилась твоя мама, – поддерживает Стив.
– Скажу маме, чтобы больше не приглашала тебя на чаепитие, и вообще держись подальше от нашего дома, Романофф! – Джеймс поднимает указательный палец и указывает на девушку. После переводит его в сторону мужа, а затем и блондинки: – Насчет вас еще подумаю.
Вся компания, за исключением шатена, заливается смехом. Телевизор этим вечером так и не был включен вновь, вместо этого они обсуждали несколько насущных тем и даже вспоминали, как в средней школе пробрались ночью в кабинет биологии и спасли всех лягушек от препарирования. Хотя, скорее, это Наташа и Роджерс спасали Джеймса от обморока. Под конец вечера, когда рыжеволосая засобиралась домой, Елена вновь решила вернуться к разговору об отношениях с Вандой.
– Тебе надо сделать первый шаг, без шуток. Если вы нравитесь друг другу, этот момент нельзя упустить. Может, это твой шанс на долго и счастливо?
– Ромком в жизни, подруга! – поддерживал старшую сестру Барнс.
Младшая Романофф кивает и обещает себе более серьезно подумать об этом. Может быть, у них в действительности была прекрасная возможность, которую было бы глупо потерять из-за игнорирования. Пока Наташа ехала в сторону оранжереи и радовалась, что нравилась самой прекрасной женщине, что только видела в жизни, Ванда напротив, безуспешно сопротивлялась эмоциям. Лежа в своей кровати, женщина пыталась не думать об обладательнице болотных глаз, что вскружила ей голову. И убеждала себя в словах Харкнесс, надеясь, что влюбленность в «секс-символ Вествью» пройдет также быстро, как и началась.
С каждой секундой сопротивляться чувствам все сложнее.
***
Пальцы стучали по рулю, повторяя ритм песни, что лилась из динамиков. Максимофф повернула направо и припарковалась у собственного дома. Разработав план для комнаты в коттедже Рамонды и утвердив его с главными критиками – Шури и Т'Чаллой, архитекторшам удалось закончить рабочий день намного раньше обычного. Поэтому, переполненная радостью от скорой встречи с сыновьями и увеличенным лимитом времени, что они проведут вечером, женщина спешила домой.
Услышав крики на заднем дворе, шатенка не стала заходить в дом, решив обойти постройку. Приятно шокированная Ванда прикрыла рот рукой, когда смешок слетел с губ. Наташа стояла по середине двора, окруженная мальчиками, что пытались вырвать баскетбольный мяч из рук няни. Девушка перестает бить мяч о землю, прицеливается, но попадает в щиток. Томми и Билли быстро ловят его и, не давая рыжеволосой возможности, тут же отправляют в сетку, что заранее была отрегулирована под их рост.
В следующее мгновение раздался мальчишечий крик. Близнецы радостно прыгают друг на друга, отмечая победу. Она давненько не видела своих детей такими эмоциональными. Вот, что со всей семьей Максимофф делает магия Романофф. Опьяненные победой, близнецы не сразу замечают мать, что ликующе хлопала в ладоши. Наконец обратив внимание на женщину, они с еще большей радостью в криках, бегут в её сторону.
– Мамочка! Ты дома!
– В следующий раз вы так просто от меня не отделаетесь! – кричит им вслед девушка.
– Как ваш день? – интересуется Ванда, когда два мальчика врезаются в её тело, а после притягивают в крепкие объятия.
– Круто! Наташа учила играть нас в баскетбол. – Билли поднимает голову и встречается с изумрудными глазами, чувствуя, как женская рука нежно перебирает волосы.
– А еще мы приготовили ужин! Таша помогла нам сделать лазанью, – добавляет Томми, не отрывая взгляда от лица шатенки.
Не переставая разрываться от положительных эмоций, Максимофф поднимает голову и замечает, как няня приближается к семье. Одетая в черные джоггеры и синюю толстовку, Романофф, чеканя мяч о землю, останавливается рядом. Билли отрывается от матери, разворачивается, поднимает руки и тотчас же получает пас, уверенно удерживая мяч в руках.
– У Майкла Джордана появились конкуренты. – Наташа берет паузу, чтобы насладиться мелодичным смехом начальницы. – Перед тем как ты спросишь, нет, я не покупала ничего. Мобильную стойку и мяч нашла у родителей в гараже, они еще принадлежали мне и Елене когда-то.
Ванда согласно качает головой, а затем вновь опускает свой взгляд и обращается к сыновьем:
– Если ужин готов, почему бы вам не пойти в дом и не помыть руки перед едой?
Активно кивая, мальчики бросают мяч и наперегонки мчатся в сторону черного входа, оставляя женщин наедине. Романофф намеренно вдыхает полной грудью. Стоя на расстоянии вытянутой руки, она желает чувствовать манящий парфюм собеседницы еще сильнее. Молодая мама, чувствуя жар девушки, сама ощущает, как ей становится теплее с каждой секундой. Желание быть ближе вновь поселилось в их головах, и накалено сильнее, чем когда-либо.
– Так, как прошел рабочий день?
– Оу, отлично! Продолжаю узнавать город и его жителей все больше. Не думала, что в Вествью концентрация добрых людей. У вас как?
– Хорошо, парням вроде понравилось. Уверена, что сегодня они будут спать как убитые. Мы набегали около километра, сражаясь за мяч. – Наташа делает паузу, когда телефон в заднем кармане брюк завибрировал. Отправив реакцию, на сообщение Баки о том, что они уже ждут её, девушка вновь вернулась к собеседнице. – Ладно, раз ты здесь, то я могу быть свободна? Стив и Баки уже ждут в автомастерской, мы ужинаем вместе каждый понедельник.
– Ясно, – немного опечаленно ответила женщина, взволнованно потирая прохладную кожу шеи. – Вообще-то, я хотела предложить тебе остаться с нами. Просто ты приготовила целый ужин, но поедешь есть чизбургеры с картошкой?
– Мама уже и тебе пожаловалась на мой рацион? – отшутилась Романофф. Она чувствовала на себе умоляющий взгляд шатенки, но даже и без него навряд ли смогла бы отказать. – Во-первых, я была лишь в роли су-шефа. А во-вторых, почему бы и нет? Думаю, мой желудок будет только рад, если ему достанется что-то отличное от фастфуда. Просто дай мне минуту отписаться парням, чтобы не ждали.
Через некоторое время,
вся семья все четверо собрались на кухне. Мальчики не могли обуздать эмоции, что сегодня лились через край. Казалось, каждый Максимофф был рад присутствию еще одного человека за ужином. Еще больше радости вызывал тот факт, что это была Наташа. Ванда, поглощенная идиллией, заботливо накладывала лазанью в тарелки. Впервые за долгое время в её жизни всё так, как должно быть. Уставшая делить вечернюю трапезу только с детьми, она наслаждалась присутствием рыжеволосой и ловила каждое её слово. Девушка же, улавливая блаженство от ее прибывания за столом, старалась уделить время каждому. Украдкой переглядываясь с хозяйкой дома, она слушала рассказы мальчиков о моделях новых самолетах, недавно вышедших мультфильмах и мечтах о приближающемся Хэллоуине. Рассказывая о своем детстве, Романофф удивила каждого, когда заявила, что в юности увлекалась боевыми искусствами. Кто мог подумать, что такая миниатюрная и изящная дама обладает коричневым поясом по джиу-джитсу? После такой новости, женщина закатила глаза, стараясь не поддаться мыслям о том, как няня могла использовать этот пояс... Подозревая, что второму взрослому нужен спасательный круг в виде разговора на посторонние темы, зеленоглазая начала говорить о музыке, переместилась на тему литературы, а затем поинтересовалась любимым цветом шатенки.
– А что насчет цветов?
– Не хочешь угадать? – бросает вызов Максимофф.
Наташа отвлекается от еды и сосредотачивает все свое внимание на сидящей напротив молодой маме. Она внимательно изучает лицо и пристально смотрит в глаза, перед тем как озвучить догадку:
– Ты уникальная, но при этом очень нежная и хрупкая. Чтобы заставить тебя цвести требуется трепетное отношение, время, забота и нежность. К тому же, тебя зовут Ванда.
– Мое имя имеет особое значение в этом вопросе? – шатенка приподнимает бровь, не понимая что имелось под последней фразой.
– Ванда это не просто твое имя, а один из самых красивейших сортов орхидеи. Даже если это не твой любимый цветок, то он просто идеально тебе подходит, – поясняет Романофф, намекая, что говорит не только о цветах. Такое внимание заставляет женщину краснеть.
– Я хотела сказать, что мне нравятся все цветы, но твой ответ заставил пересмотреть мое отношение и обратить более детальное внимание.
Когда с едой было покончено, мальчики поблагодарили взрослых за ужин, поставили тарелки в раковину и отправились к себе в комнату. Рыжеволосая учтиво предложила хозяйке свою помощь. Помогая убрать остатки еды в холодильник и разобраться с посудой, они часто переглядывались. Казалось, что каждая хочет обсудить волнующий вопрос о нахлынувших чувствах, но никак не решается. Посудомоечная машинка простаивала, Максимофф настояла, что будет мыть посуду самостоятельно. Объясняла она это тем, что не хочет становится зависимой от благ цивилизации. Девушка на такое заявление отнеслась понимающе. Стоя рядом, Наташа принимала чистые тарелки, стаканы и столовые приборы, вытирая их насухо полотенцем.
– До сих пор не могу поверить, что разновидность пасты может быть настолько божественная на вкус.
Романофф усмехается, аккуратно кладет последнюю тарелку на остальные три. Её глаза прикованы к изящной улыбке женщины, которая уже успела прописаться на малиновых губах сегодня вечером. Она не может оторваться от сверкающих изумрудных глаз, которые казалось её заворожили.
– Это все мамины секреты приготовления и моя усовершенственная рецептура.
– Мне стоило догадаться, что все, что ты делаешь, идеально. Хотя, по словам моей начальницы, об этом знает весь город. – Няня закатывает глаза и выдавливает из себя смешок. – Что? На днях я узнала, что в тебя влюблен чуть-ли не каждый житель! Как вы относитесь к титулу секс-символ Вествью, мисс Романофф?
– Ну, знаешь, имеет ли фанатизм и сексуальное влечение значение, когда я желаю, чтобы меня был влюблен лишь один житель? – голос её интимно тихий, и по спине Ванды пробегаются мурашки, когда их взгляды сталкиваются.
«Она обо мне? Может ли она говорить обо мне на самом деле, или это лишь плод моих фантазий? Вдруг Таша просто хочет поделиться секретом? Тогда почему она так смотрит на меня?» – проносится в голове шатенки, когда она сопротивляется самой себе. Женщина чувствует как время останавливается, и секунды молчания растягиваются неумолимо, порождая в душе комок нервов. Стоит ли ей рискнуть? А если она все придумала, как она будет объясняться перед Наташей? После этого их отношения никогда не станут прежними.
Пока Максимофф тонет в раздумьях, девушка решает взять инициативу в свои руки. Собирая всю смелость в кулак, зеленоглазая делает шаг вперед, оказываясь в миллиметре от давно желаемых губ. Дизайнерка обхватывает лицо Романофф ладонями, тонкие пальцы зарываются в огненные пряди. Горячее дыхание обжигает губы, заставляя неуловимо постанывать и закатывать глаза от мучительной близости.
– И кому же так повезло? – шепчет хозяйка дома.
Вместо ответа Наташа поддается вперед, невесомо касаясь малиновых уст тайной возлюбленной. Раскрывая губы, они чувствуют, как их накрывает с головой, а кислорода становится критически мало.
– Мамочка! – раздается голос кого-то из близнецов. Парочка, словно обоженные, отскакивают друг от друга.
В момент, когда Билли и Томми заходят на территорию кухни и застают взрослых, Ванда опирается о стол, в попытке устоять на ногах и незаметно, в короткие сроки восстановить дыхание. Романофф хаотично протирает столешницу полотенцем, стараясь скрыть нервозность.
– Наташа может остаться ещё немного и посмотреть с нами фильм? – интересуется Томми, невинно глядя на двух взъерошенных женщин, не предполагая, чему мог помешать.
– Если она сама будет не против, милый. Вдруг у неё были планы на вечер? – шатенка смотрит на виновницу её сбившегося дыхания.
Любое решение, что приняла бы девушка, было палкой о двух концах. Если Романофф уйдет, то как им быть с той ситуацией, что произошла несколько секунд назад? А если она останется, то что будет дальше и как им вести себя при детях? Больше всего на свете Макимофф жаждет Наташу. Чувствовать, быть так близко, как только может, слиться в одно целое, но не завися от выбора, её мечтам не сбыться в полном объеме.
– Неплохой план для завершения вечера. Но, чур, фильм выбираю я.
Под радостные возгласы детей, рыжеволосая вместе с мальчиками отправилась к телевизору, оставляя молодую маму на едине, предоставляя ей возможно придти в эмоциональную стабильность.
Мальчики уснули, не досмотрев и до трети фильма, не сказать, что кто-то был этим разочарован. Круэлла Дэ Вил так и не смогла привлечь кого-то из собравшихся, особенно женщин, что не сводили глаз друг с друга. Сидя по разные стороны дивана, влюбленных разделяли Билли и Томми. Зеленоглазая приподнимает руку, что покоилась на спинке дивана и костяшками пальцев мимолетно проводит по щеке молодой мамы. От подобных прикосновений женщина рискует превратиться в лужу.
– Ты, – шепчет няня.
– Что?
– На кухне, я говорила, что желаю, чтобы в меня был влюблен один единственный житель. Это ты, Ванда.
От признания сердце забилось быстрее, словно вот-вот выскочит из груди. Максимофф оказывается на американских горках, каждый вираж заставляет её все больше смеяться и умолять не прекращать поездку.
– Я уже влюблена в тебя, Таша.
Романофф хочет кричать. Черт, если бы не дети, что уснули между ними, она бы тотчас прижалась к груди сидевшей напротив и крепко обняла. Вместо этого девушка лишь раскрывает ладонь и кладет на щеку шатенки, чувствуя, как та оставляет несколько быстрых поцелуев на тыльной стороне.
Рядом с ней волшебно и ничего не имеет смысла. Подавляющее желание крепко прижаться, поцеловать, стать одним целым накрывает с головой. Утонуть и не вернуться в реальный мир, прожить в этой сказке как можно дольше.
