Оранжерея любви

      Тук-тук-тук-тук-тук!       Глухая очередь умолкла так же внезапно, как и началась. Едва сонная Ванда успела накинуть на плечи вафельный халат лазурного цвета и выбежать из комнаты. Спускаясь по лестнице, аккуратно перепрыгивая через ступени, она старалась как можно быстрее добраться до входной двери, пока очередной громкий стук не стал опасным для сна мальчиков.       Подходя ближе, завязывая пояс на талии, шатенка прищурилась в попытке разглядеть человека, что заставил вскочить с кровати. За витражами, что были расположены по обе стороны от входной двери, скрывался мужской силуэт. Обладатель высокого роста вызвал волнение в груди, а мысли свелись к одной персоне, что Максимофф не видела три месяца, и не желала видеть более. Когда зеленые глаза остановились на пепельной копне волос, все переживания вмиг отступили от сердца.       – Это большой день! – раздается крик, как только открывается дверь. Под грозным взглядом сестры он вмиг переходит на более спокойный тон. – А где мои любимые племянники?       Ванда измучено стонет. В то время, пока её брат полон энергии и чуть-ли не отплясывает на пороге, женщине с трудом удается справиться со слипающимися глазами. Она желает вернуться в мягкую, теплую постель, чтобы крепко сжимать подушку, мечтая о том, что на её месте будет нежное, горячее тело прекрасной няни... Но вместо этого кожу пронизывает прохладный ветер, что врывается в дом через открытую дверь. Наверное, не переписываясь с Наташей до первых лучей солнца, дизайнерке удалось бы выглядеть чуть свежее.       – Они спят, Пьетро. Я могла составить им компанию, если бы не твоя попытка вломиться в мой дом. – Держась за дверь, шатенка делает шаг назад и поворачивает голову в сторону гостиной. Натыкаясь взглядом на винтажные часы, Максимофф чувствует, как её дыхание становится грубым, а она вот-вот может взорваться от злости. – Девять утра! Ты издеваешься надо мной?!       – Сегодня день матча! Ты забыла? Мы же хотели пойти все вместе. Надо успеть собраться, доехать до стадиона, посмотреть, какие развлечения подготовили для болельщиков, купить перекус... – он без приглашения входит в дом и направляется на кухню, продолжая перечисляя еще несколько пунктов своего огромного плана. Ванда тем временем закатывает глаза на вечную бесцеремонность брата, закрывает входную дверь и следует за ним.       – Ты говорил, что матч в семь!       – Нам еще ехать до стадиона!       – Час! Дорога до Ньюарка займет чуть больше часа, – продолжает протестовать младшая, нажимая на включатель электрического чайника, перед этим набрав в него воду из фильтра. Пьетро уже сидит за обеденным столом. Поддерживая голову рукой, он не сводит взгляда от сестры. Иногда он скучает по их совместным утрам, когда парочка жила вместе, снимая квартиру у университета. – Просто скажи правду. Елена выгнала тебя, потому не в силах вытерпеть твою гиперактивность и, как нормальный человек, предпочитает спать по утрам субботы?       Он побеждено поднимает руки, не сводя глаз с сестры, что смотрит прямо на него, опираясь о столешницу:       – Хорошо, Ванда, ты как всегда права! Моя жена буквально вышвырнула меня за дверь! Более того, она бросила меня, предпочитая мне свою младшую сестру в роли водителя. Поэтому на стадион мы поедем вчетвером, пока три предательницы Романофф поедут в машине со Стивом и Баки.       – Оу.       – Только не говори, что ты тоже предпочитаешь мне Нат! Я не справлюсь с этой болью! – наигранно плачет Пьетро, прикрывая свободной рукой глаза.       – О, что ты, мой милый брат? Как я могу променять час езды с гиперактивным подростком в теле мужчины на какую-то остроумную, обаятельную, красивейшую огневолосую девушку с шикарной улыбкой? – саркастически отвечает женщина, лукаво улыбаясь, на что мужчина делает вид, что расстроился еще больше. – До сих пор не могу понять, в кого ты такой жаворонок.       – Ну, выбор кого можно обвинить в доставшейся нам генетики просто огромен. Маму, папу, бабушек или кого-то из дедушек? Кто знает, какие это были люди?       Усмехнувшись, качая головой, шатенка открыла дверцу холодильника.       Воспитывавшись в детском доме с самого младенчества, близнецы не редко воображали, какая у них могла быть семья. Легенда о том, что папа простой заводской инженер, а мама учительница истории – была любимой. В их сердцах никогда не было обиды на родителей. Они не знали этих людей, их жизни и помыслов. Возможно, приют и фамилия с именами, было лучшее, что те могли дать детям. В любом случае, Максимофф были благодарны за жизнь. У них была семья, хоть маленькая и не полная, но любящая и всегда принимающая. И вскоре, эта семья начала расти. Пьетро нашел счастье в Елене, а затем стал частью семьи Романофф, а Ванда... ей судьба подарила Билли и Томми.       Хлеб, помидоры, твороженный сыр, листья салата и ветчина уже лежали у разделочной доски. Разбивая два яйца над сковородкой, хозяйка поворачивает голову полубоком и спрашивает:       – Я так понимаю, завтрак?       – Верно мыслишь, сис.       Тарелки с сэндвичами стояли перед близнецами, а из кружки с зеленым чаем поднималась струйка пара. Старший Максимофф засунул большой кусок бутерброда в рот и начал жадно пережевывать. Вспоминая аппетиты брата, шатенка пододвинула ему свою порцию, на что тот лишь благодарно кивнул. Затем женщина встала, подошла к кухонному гарнитуру и открыла самый высокий шкафчик, где прятала конфеты от детей. Схватив шоколадный батончик Hershey's, шатенка вновь вернулась к столу.       – Так что у вас с Наташей? – прожевывая первый укус, и перед тем, как сделать второй, спрашивает обладатель серых глаз.       – Мы застряли, не дойдя до первой базы? В понедельник мы почти поцеловались. Мальчики появились не в самый удачный момент. – Пьетро понимающе хмыкает. Он сам ни раз отскакивал от Елены, когда Луна после ночного кошмара появлялась в их комнате. С детьми часто такое бывает, это важно понимать, когда ты встречаешься с матерью или отцом, и мужчина был рад, что Наташа была из тех, кто точно понимает. – И, мы начали ремонт в доме Рамонды, поэтому каждый день я приходила поздно и без сил. Энергии хватало разве что на короткие объятия перед её уходом. Официально: я неудачница, что застряла на первом поцелуе.       – Сегодня есть все шансы наверстать упущенное. Мы забронировали столик после матча на шестерых, у нас типа, тройное свидание? Такое вообще бывает? – он задумывается на мгновение, пережевывая пищу, тянясь за вторым сэндвичем. – Не суть. Луна сегодня у родителей Елены, и она будет рада видеть Томми и Билли на ночевке. Как и Алексей с Мелиной, они буквально влюбились в тебя и мальчиков.       – Если никто не против... – неловко пожимая плечами, начинает женщина.       – Никто не будет против, если вы наконец поцелуетесь. Или того лучше, потрахаетесь.       – Что значит потрахаетесь, мамочка? – Ванда чуть-ли не подпрыгивает, когда слышит за спиной голос Билли. Шатен, вместе со своим братом стоит у входа на кухню, сонно потирая глаза, пока Томми потерянно ежиться.       – Неловко, – шепчет мужчина, получая в ответ грозный взгляд младшей сестры.       Небо затянуло облаками.       Дорога выдалась спокойная, если не считать непрекращающейся болтовни Пьетро, от которой устали даже дети, что сидели на заднем сиденье. Ванда же, старающаяся слушать по большей части радио, всю поездку смотрела в окно, любуясь природой и архитектурой Нью-Джерси. Наконец, машина остановилась у стадиона. Они вышли из автомобиля на полупустую парковку – не было сомнения, что из всей компании, Максимофф приехали первые.       – Нас ждет безудержное веселье, парни! – протягивая билеты контролеру, произносит мужчина. Тот сканирует их, а потом пропускает каждого по очереди. – И пока фанатов на арене не так много, у нас есть прекрасная возможность осмотреть каждый уголок. Возможно, мы сможем увидеть кого-то из хоккеистов или команды! Будет круто!       И Пьетро оказался прав на сто процентов. Как только они прошли в глубину и увидели все эти плакаты, стенды, разрисованные стены, буфет, магазинчики с сувенирами и одеждой для фанатов клуба, глаза каждого заискрились. Билли и Томми бегали словно ненормальные, но даже так они немного не поспевали за своим дядей, что одаривал близнецов не только счастливыми эмоциями, но и атрибутикой, превращая их в настоящих фанатов. На просьбы сестры не тратить слишком много денег, Максимофф лишь отмахивался. Теперь головы мальчиков украшали шапки с помпоном, а на шеях были бережно повязаны шарфы дьяволов Нью-Джерси. Не переставая есть арахис, они посетили фотозону, где каждый взрослый купил себе по снимку, а затем отправились к выставке, что вокруг себя собрала почти всех фанатов. Стенды со старыми фотографиями рассказывали историю клуба. Спустя чуть больше часа, чувствуя приятную усталость семья подходила к бару, где, по словам мужчины, они должны были встретиться с остальной частью компании.       Двигаясь в сторону барной стойки, Максимофф переглянулись, когда услышали в нескольких метрах от себя заразительный смех Стива, а через несколько секунд к нему присоединился грубый хохот Баки. Друзья стояли за столиком и, попивая прохладительные напитки, что-то шумно обсуждали. Молодая мама пробежалась глазами по лицам, в поисках рыжей копны волос. Обнаружив цель, направляясь в сторону знакомых, она наблюдала, как Наташа, активно жестикулируя, о чем-то повествовала. Джеймс, ярко улыбаясь, приобнял подругу за плечи, и тогда шатенка заметила, что они одеты в идентичные хоккейные свитера, выполненные в ретро стиле, под которыми были толстовки. Голову няни украшала черная бейсболка с эмблемой клуба, которую женщина носила козырьком назад. Каждый из их компании был одет в атрибутику любимого клуба штата. Все, кроме казалось бы совершенно не подготовленной Ванды.       – Она выглядит просто великолепно, – в нескольких шагах от друзей шепчет ей на ухо Пьетро.       – Да, она самая красивая, – подтверждает младшая Максимофф, а после ощущает на себе поток смешанных эмоций, что брат передает лишь взглядом.       – Я имел ввиду свою жену. А ты, сестренка, влюбленная задница!       – Кто влюбленная задница? – интересуется Елена после того, как парочка останавливается у столика. Тем временем мальчики, замечая Луну в детской зоне, что-то крича, бегут в её сторону.       Пьетро обходит мужчин и со спины обнимает Романофф за талию. Коротко целуя, он смакует вкус клубничного блеска для губ:       – Я. Каждый раз, когда вижу тебя, любовь моя, – шепчет он в губы, перед тем как оставить еще один поцелуй, но на этот раз более страстный и глубокий.       – Вы слишком приторно сладкие! – наигранно стонет Джеймс, а после делает глоток пива из пластикового стаканчика.       – Кто бы говорил! Вы бы видели себя со стороны, – протестует Максимофф, нехотя отрываясь от жены.       – Потому что мой муж это то, что я люблю больше всего на свете! И вообще, каждый наш поцелуй это празднование победы над капитализмом и гомофобией!       – Или ты просто так оправдываешь свою сексуальную активность? – сероглазый поднимает бровь, подбрасывая дровишки в огонь.       И пока все были вовлечены в спор двух до безумия любящих свои вторые половинки мужей, Наташа и Ванда были увлечены друг другом. Дизайнерка подходит ближе к столику и тянется рукой к ладони, что лежала на гладкой поверхности. Романофф поднимает руку и кладет её поверх кисти женщины, перед этим ласково поглаживая внешнюю сторону. Их лица находятся в интимной близости.       – Ну привет, красавица, – отрываясь от картошки фри шепчет рыжеволосая, не желая привлекать внимание друзей. – Выглядишь просто фантастически.       – Спасибо, – она отвечает в тон. – На самом деле, чувствую себя немного неловко. Я единственная, у кого нет хоть какой-нибудь эмблемы клуба на одежде.       – Это легко исправить.       Максимофф расстраивается, когда девушка разрывает их контакт и делает шаг от столика, что бы при следующем действии его не задеть. Романофф снимает свою бейсболку, а затем, не без помощи возлюбленной, одевает ей её на голову. Улыбка появляется на лицах обеих.       – Лучше?       – Лучше, – отвечает Ванда, становясь ближе.       Девушки возвращают свое внимание к компании, что переключилась на тему недавнего концерта, который проходил на арене пару дней назад. Наташа лукаво улыбается, думая о своей руке, что лежит на пояснице шатенки, ловко прячась от посторонних глаз.       Прошло еще около получаса, перед тем как друзья сделали последний заказ в баре, заставили детей выйти из детской комнаты и направились в сторону сектора, откуда будут наблюдать за игрой. Идя рядом с начальницей слишком близко, Нат закусывала губу каждый раз, когда их кисти ударялись, так и маня взяться за руки или приобнять друг-друга за талию. Вместо этого, желая отвлечься, она кивала на каждое слово детей, что шли рядом и активно что-то рассказывали. Луна, ревнуя свою тетю к мальчикам, держала зеленоглазую за указательный палец.       – Капитан Роджерс! – послышался твердый женский голос среди суматохи, который заставил каждого обернуться.       Проталкиваясь сквозь людей, которых на один квадратный метр было чрезвычайно много, к компании подходила высокая шатенка. Строгий костюм тройка и бейдж, что висел на синей ленте, выдавал работника арены.       – Маргарет! – восторженный Стив делает шаг на встречу и раскрывает руки. К его груди вмиг перепадает незнакомка. – Подумать только! Я так рад встрече. Сколько мы не виделись?       – Понятия не имею, но я уже успела соскучится по твоему сладкому личику, шериф.       Они еще крепче обнимаются, похлопывая друг-друга по спине, перед тем как вернуть свое внимание к остальным людям. Пробежавшись взгляду по лицам друзей, Ванда подмечает, что каждый пылал улыбкой от встречи с этой только ей не знакомой леди. Наташа, что стояла по левую руку, трепетно ожидала своей очереди обнять подругу, которую, по всей видимости, не видела слишком давно.       – Почему вы мне не сказали, что приедете на игру? Я бы достала вам билеты в ложу! Мне было бы приятно знать, что мои друзья наблюдают за матчем с лучших мест. – По очереди, обнимая каждого, шатенка приблизилась к молодой матери, что гадала как ей себя повести. Брови Маргарет сводятся домиком, когда взгляд блуждает по чертам лица Максимофф. – Я тебя не знаю. Хотя, судя по довольной Нат рядом с тобой, ты Гамор-       – Это Ванда, – перебивает Елена, замечая, как сестра стискивает зубы и порывается вмешаться. – Младшая сестра Пьетро. Пару месяцев назад она переехала в Вествью с детьми.       – Оу, – она испускает короткий стон, понимая какую ошибку допустила. – Приятно познакомиться! Я и не подозревала, что у скорохода есть сестра, тем более такая очаровательная. Я – Маргарет Картер, двоюродная сестра Стива и по совместительству второй тренер нашей хоккейной команды. Друзья зовут меня Пегги, поэтому не стесняйся использовать эту вариацию моего имени. Маргарет слишком по-британски.       – Как и Ванда слишком по-заковиански, или Романофф слишком по-русски, – отвечает женщина, пожимая протянутую руку. – Рада знакомству, тренер Картер! Удачной вам игры сегодня.       Пегги улыбается ей в ответ, а потом отводит взгляд и делает шаг в сторону, чтобы заключить в объятия ту, что ожидала своей очереди так долго.       – Ты думала спрятаться от меня, Ким Пять-с-плюсом?       Наташа встаёт на цыпочки, в попытке дотянуться до шеи подруги и словно ленивец повиснуть на ней. Руки шатенки ласково скользят по спине, останавливаясь в районе талии, а затем вжимая девушку в собственное тело.       – Оговорка по Фрейду, Картер, – шепчет зеленоглазая, заставляя подругу тяжко вздохнуть и виновато поморщиться.       – Прости, Таша. Просто ты так сияешь рядом с ней, давно не видела тебя такой. Вот и подумала, что та, которая вскружила тебе голову, вернулась, – шепчет в районе уха второй тренер, а затем, похлопывая по спине, ослабляет объятия. Когда Романофф отрывается от нее, то встречается с теплой улыбкой на карамельных губах.       – Приятно было встретиться, Пегги, но нам наверное пора, – говорит Джеймс, указывая, как за его спиной ревет толпа, что уже сидела на трибунах.       – Да, точно, увидела вас и обо всем забыла! Хотела зайти к парням в раздевалку после раскатки. – Женщина делает несколько шагов спиной вперёд, направляясь в сторону, откуда появилась. Напоследок она дарит всем улыбки, заостряя особое внимание на рыжеволосой. – Надеюсь, вам понравится игра!       – Удачи, Пегги! – кричит старший Максимофф ей вслед, когда та развернулась и активно направилась в сторону раздевалок. – С ума сойти! Маргарет Картер! Олимпийская чемпионка и тренер дьяволов. – Мужчина направляет свой взгляд в сторону детей. – Я же говорил, что будет круто!       – А еще она наша подруга, дорогой, – блондинка толкает его бедрами, отчего тот немного теряет баланс, но не перестает выглядеть восхищенным.       – И моя кузина! – добавляет Роджерс, направляясь в сторону прохода, ведущего к десятому сектору.       – До сих пор не могу поверить, что ты и эта выдающаяся спортсменка из одной семьи.       – Звучит обидно.       Пока Пьетро продолжает что-то бурчать себе под нос, заставляя Стива закатить глаза, Наташа незаметно поглядывает в сторону молодой женщины, что увлечена собственными мыслями. «Им предстоит о многом поговорить, и вместе с этим сделать огромное количество открытий друг о друге. Если они, конечно, настроены серьезно», – осознаёт та, а затем крепко хватает возлюбленную за руку, когда дети уже вне зоны видимости. Шатенка отвлекается от размышлений и встречается с болотными глазами. Уверенность и теплота в взгляде напротив заставляют расслабиться и забыть о беспокойных думах.       Луна радостно закричала во все горло, когда в конце второго перерыва талисман домашней команды высыпал на голову болельщика огромное ведро попкорна. Казалось, сам мужчина и никто из случайно «пострадавших» зрителей не был против. Сидя рядом с удивлёнными кузенами, она яростно хлопала в ладоши на привычный, дьявольский поступок маскота Нью-Джерси. Затем девочка обернулась, её взгляд устремился на ряд выше, где разместились родители и оставшаяся взрослая часть компании.       Папа и мама белокурой красавицы что-то обсуждали, тыкая в телефон Елены. Раскрасневшийся Стив игриво толкал Баки локтем в бок, когда шатен что-то шептал на ухо. Две женщины, что сидели между парами тихо переговаривались и томно смотрели друг другу в глаза, не замечая никого и ничего вокруг. Романофф с вожделением глядела на шатенку, кивая каждому слову. Их руки, спрятанные между сиденьями, были переплетены. Малышка нахмурилась и задумалась, её тети выглядели странно… Не отвлекая взрослых, она лишь пожала плечами и отвернулась, возвращая свое внимание к братьям.       – Тётя Ванда и тетя Таша вместе?       – Чего? – отвлекаясь от арахиса, что он ел из кулька брата, спросил Билли, удивленно вскинув бровки.       – Они дружат, – невинно отвечает Томми. – А еще Наташа наша няня.       – Нет, Томми, они не дружат. Они выглядят, как мама и папа, как дедушка и бабушка, как дядя Стив и дядя Джеймс.       Мальчики переглядываются, а затем смотрят на верхний ряд. Тем временем, уже все взрослые хохочут, глядя в телефон старшей Романофф. Пьетро в истерическом припадке легко бьет жену по колену, на что женщина лишь усмехается, а затем смешит его еще больше что-то говоря.       – Типа, целуются? – уточняет Билли.       – Не обязательно целоваться, если ты влюблен. Папа говорит, что чувства скрыты в глазах.       – Что значит влюблен?       – Как чувства могут быть в глазах?       На расспросы младших братьев Луна лишь тихо стонет, а затем трет переносицу в семейной манере, как это делают её тетя и мама:       – Ох уж эти мужчины.       Близнецы вновь переглядываются и обмениваются ничего не понимающими взглядами. Следуя примеру блондинки, они возвращают свое внимание к экрану, где транслировался шутливый мультик, что высмеивал противников.       Картинка на светодиодом кубе, что висел под самой крышей, быстро меняется. Теперь вместо анимации можно увидеть зрителей стадиона, чье изображение обрамляла розовая рамка в виде несколько сердец. Камера перемещалась от одной парочки к другой, что целовались под упоенные возгласы толпы. Наташа смотрела на экран с широкой улыбкой на лице, радуясь за счастливые пары девушка хлопала в ладоши. Но потом её взгляд в миг стал серьёзным, когда камеры остановились на ней и Ванде.       – Вот черт, – тихо слетает с губ. Они переглядываются, а затем каждая чувствует сильные руки на плечах, что немного оттягивают их друг от друга.       – Давай, Нат! Это твой шанс! – шепчет Джеймс, а затем подталкивает подругу к возлюбленной.       – Ну же, Ванда! Поцелуй ее! Ты сама жаловалась, что вы даже не дошли до первой базы, – едва слышно, на ушко говорит Пьетро, подталкивая сестру.       И пока мужчины стараются их убедить арена взрывается. Люди вскакивают со своих мест в попытке насладиться поцелуем застенчивых девушек в живую. Кажется, что почти весь стадион хлопая в ладоши скандирует во все горло: «Це-луй! Це-луй! Це-луй!».       – Я не буду впервые целовать её чтобы потешить вас, арену и людей у телевизора. Мальчики прямо перед нами! – протестует зеленоглазая, когда разворачивает в сторону, где сидели мужчины.       – Пьетро! – ворчит шатенка, хватает брата за руку и поворачивается к нему. – Я не могу! Все смотрят на нас! Билли и Томми….       – Чувак, пожалуйста, – умоляет Романофф, держа парня за рукав хоккейной толстовки. – Ты мой лучший друг, помоги.       – Черт с тобой! Как всегда придётся брать все в свои руки, – ворчит Баки, а затем вскакивает со своего места и поворачивает в сторону мужа.       Роджерс испуганно сглатывает, когда чувствует сильную руку на ладони, что заставляет его встать. Пухлые губы шатена яростно впиваются в уста блондина, и от неожиданности стадион взрывается пущи прежнего. Удерживая Стива за голову, второй рукой притягивая за талию, Джеймс целует его с такой страстью и любовь, словно это их первый поцелуй за сегодня. Наташа облегчено сглатывает и благословит мужчину, что сейчас готов съесть супруга. Толпа не умолкает, даже когда камера переходит на другую пару, что, не сомневаясь и секунды, целуют друг друга.       – Можешь начинать благодарить, – плюхаясь рядом с подругой говорит шатен. Он держит Стива за руку, помогая сесть все еще растерянному шерифу, чьи ноги превратились в вату.       – Спасибо, Бакс. Можешь просить, что хочешь.       Несмотря на то, что зрители, благодаря самоотверженному поступку Джеймса, уже позабыли о женщинах, дети вглядывались в каждую деталь. Луна бегала глазами между тетями, хитро улыбаясь. Вопреки своему юному возрасту, она выглядела так, словно знала все тайны.       – Тётя Таша? – произносит девочка, привлекая внимание каждого. Рыжеволосая тревожно ожидает следующих слов племянницы, после того как замечает хитрую улыбку, прямо как у Елены. – А почему ты не поцеловала тётю Ванду?       – Почему ты не поцеловала Наташу, мамочка? – следует вопрос от младшего мальчика.       Они встревоженно переглядываются в попытке найти ответы в глазах напротив. Удача была сегодня явно на их стороне, и дети отвлекаются, когда под бурные овации хоккеисты в последний раз выходят на лед. Надежда, что подобных вопросов больше не прозвучит живет в них до конца матча.       – И думать не хочу, какие у вас планы или сексуальные фантазии на эту ночь, – начинает запьяневший Джеймс, первым выходя из заведения и направляется в сторону парковки. Морозный воздух бьёт в лицо, немного отрезвляет и заставляет застегнут молнию на куртке. – Но я планирую как можно быстрее добраться домой и принять горячую ванну в компании горячего парня.       Привыкшие за сегодняшний вечер к подобным, и ещё более грязным, намёкам, друзья лишь ухмыляются на очередную попытку шатена обольстить собственного мужа. Возможно, у кого-то и вправду страсть в отношениях исчезает спустя три года, но точно не у этих двух.       – Дорогой, прекрати. Не обязательно, чтобы все об этом знали. Они еще не оправились после твоего рассказа о наших ролевых играх. – Напоминание Стива о самом неловком и колком моменте вечера заставило всех поморщится или хотя бы почувствовать себя не в своей тарелке. Остаётся только гадать, как еще шериф Роджерс пользовался служебным положением.       – Парни, сегодня ваш поцелуй показали по ESPN*. Думаю, теперь вы вообще можете ничего не скрывать, – комментирует младшая Романофф. Она шла следом, держа за руку женщину.       – А могли бы показать ваш, – с наигранной досадой встревает Пьетро, а затем дарит лукавую улыбку сестре.       – Все, хватит. Мы смущаем их весь вечер, – произносит Елена, замечая вернувшийся румянец на девичьи щеки. – Ещё немного, и они начнут скрываться от нас также, как и от детей.       Белоснежные лунные лучи проглядывали сквозь слой грозовых облаков и освещали лица парочек, машины, клочки улицы. Ванда, почувствовав на пояснице сильную руку спутницы расплылась в хмельной улыбке. Теперь, когда стесняться было некого, Нат уверено прижимала её к собственному телу, наслаждаясь теплом и запахом возлюбленной. Будучи опьяненной, она не могла понять, было ли это от гранатового вина, бутылку которого они выпили вместе с Еленой, или же от присутствия рыжеволосой.       По окончании матча и короткого празднования победы любимых хоккеистов, команда болельщиков из Вествью решила сразу же вернуться в родной город. Не рассчитавший время Пьетро, активно подгонял каждого, не желая, чтобы бронь на столик сгорела. Не выдерживая перспективы еще часа дороги в компании неугомонного брата, Максимофф вызвалась отвезти детей к бабушке и дедушке в вместе с младшей Романофф. Слушая старые композиции Битлз, они весело подпевали, делились впечатлением от игры с детьми и, изредко переглядываясь, желали как можно быстрее остаться на едине, взяться за руки и почувствовать друг друга.       Казалось, Мелина и Алексей были рады больше всех, когда три пары детских ног оказались на пороге. Принимая внуков с распростертыми объятиями, они заверили молодую маму, что она может повеселиться от души, посветить этот вечер себе и друзьям, лишний раз не переживая о близнецах. Улыбка брюнетки, которую унаследовала её младшая дочь, успокоила и не вызывала никаких сомнений.       «Свобода для любви!» – стало слоганом сегодняшнего вечера (которым часто прикрывался изрядно выпивший Джеймс, после того как его рука поднималась все выше по ноге Стива), когда три пары встретились в центре города за столиком в милом, итальянском ресторанчике. Большую часть вечера, проведя в объятиях возлюбленной, Ванда чувствовала себя как никогда раньше влюбленной. Нередко краснея, встречаясь с одобрительными взглядами друзей, что радовались за девушек, она ловила себя на мысли, что готова прожить так всю жизнь. Видеться с близкими людьми в каком-либо заведении, обсуждать все на свете и чувствовать как её талию обнимают нежные руки.       – Раз у всех планы, – начал сероглазый мужчина, с намеком кивая остальным в сторону девушек. – То пора разъезжаться по домам.       – Согласен. Завезете нас? – понимая суть, Стив поддерживает инициативу друга оставить дам наедине.       – Без проблем. Так, значит вы с нами, а Ванда... думаю, Наташа завезет тебя. Может, вы захотите продолжить вечер, – делая акцент на последнем предложении, пропевает Пьетро.       – Дурачок, – шепчет в объятиях брата женщина, перед тем как направиться к автомобилю девушки.       – Они думают, что изобрели изощренный способ оставить нас одних? – усмехается Наташа, смотря в изумрудные глаза, а затем машет рукой вслед уезжающей иномарке.       – Все еще полагают, что лучшие сводники.       На протяжении всей дороги до дома женщины, Романофф с трудом могла сконцентрироваться на дорожной полосе. Её голова часто маневрировала, а внимание привлекала шатенка на пассажирском сиденье, что подпевала любимой песне, которая лилась из динамиков. Когда Ванда думает, что этот день уже не может стать лучше, судьба преподносит еще больше приятных сюрпризов. Она не хочет спать этой ночью, боясь, что происходящее окажется сном. Рыжеволосая девушка рядом с ней, их объятия и взгляды слишком хороши, чтобы быть правдой.       Автомобиль остановился у дома дизайнерки, но та не спешила выходить. Дождь, что начался во время пути с каждой секундой лишь усиливался. Фары погасли сразу же после того как Наташа прокрутила ключ в замке зажигания. Теперь их лица освещал лишь фонарный столб, что был расположен на противоположенной стороне улицы. Максимофф закусила губу, встречаясь взглядом с болотными глазами. Впервые за сегодняшний день они остались одни, и могут делать все, что захотят.       – Может, я лезу не в свое дело, но я хочу спросить тебя кое о чём.       – Я знаю, поняла это сразу после оговорки Пегги. Ты не особо мастер в сокрытии того, что тебя волнует.       – Мы можем не говорить об этом, если ты не хочешь. Тебе не обязательно утолять мой больной интерес.       – Нет, я хочу поговорить об этом и ответить на все твои вопросы. Потому что я влюблена в тебя и хотела бы быть ближе, двигаться дальше. Поэтому я хочу много рассказать тебе о своей жизни и буду рада выслушать что-то о тебе, когда придет время и если у тебя будет желание.       Наташа замолчала и закрыла глаза, прислушиваясь к барабанной дроби дождя, что встречался с кузовом пикапа, она старалась настроиться на рассказ. Удивительно, что несколько месяцев назад при упоминании имени бывшей, её желудок сворачивался в тугой узел, настроение сразу же пропадало и на опустевшей душе скребли кошки. Сейчас же она не испытывает ничего. Гордо принимая свое прошлое, девушка смотрит в глаза возлюбленной, что чудесным образом вернула в её жизнь давно забытые чувства и эмоции.       Их руки переплетаются, и через эти прикосновения Ванда старается успокоить, передать поддержку и заверить, что при любом развитии событий и рассказе, к которому готовилась рыжеволосая, она ни за что не отвернется от неё. Она женщина, а не какая-то глупая девочка, что узнав что-то из прошлого человека начнет на него давить или сбежит. У всех бывают плохие, грустные этапы. А когда ты молод, от ошибок невозможно быть застрахованным.       – Гамора Салдана*. Она была моей первой и единственной девушкой, – быстро проговорила Романофф. Она бегло оценила лицо напротив и, не заметив негативной, реакции решила продолжить. – Я до чертиков была влюблена. Каждый раз рядом с ней меня накрывало волной эмоций, в сердце словно взрывался фейерверк. Никто и никогда не дарил мне таких чувств как она. Мы были дикими, влюбленными подростками, что целуются в туалете и одновременно с этим курят. Думают лишь о сексе, бесконечно переписываются, живут в моменте, воруют ключи отцовской тачки и катаются по ночному городу. Знаешь, в девятнадцать ты открыт ко всему, хочешь приключений, путешествий, первый раз напиться, сходить в клуб, мы хотели всего этого друг с другом. Две половинки одного целого. – Зеленоглазая усмехается и качает головой, когда на ум приходят воспоминания.       – Вы расстались?       – Нет, ну, то есть да. – Девушка тяжело вздыхает и Максимофф подозревает, что она сама не уверена в словах, что слетели с губ. – На следующее утро после выпускного она просто пропала вместе с младшей сестрой. Будто её и вовсе не существовало. Я искала новые контакты, расспрашивала людей, звонила, говорила с их недавно почившим отцом. Никто и понятия не имел, где она и Небула, никаких следов, документов, координат. После моя жизнь превратилась в омут. Неудачное поступление на юридический, вечные тусовки с алкоголем, зависимость, поиски Гаморы, отчисление. На протяжении трех лет я не переставала искать или ждать хоть какой-то весточки, после сдалась и поняла, что нужно жить дальше. Новые знакомства, слепые свидания... а потом появилась ты. Твой почти неуловимый акцент, сладкий парфюм, смех и вечно доброжелательная, светлая улыбка. Жизнь началась с чистого листа, словно до твоего появления ничего не было.       – Я понимаю. – Она сжимает руку, даря еле заметную улыбку, после которой на душе становится спокойно. Наташа заметно расслабляется и кивком благодарит за понимание. – Наверно, эгоистично, что я так резко начинаю говорить о себе, но мне тоже надо поделиться.       – Все хорошо, продолжай. Мне важны твои мысли, чувства, прошлое. Я рада, что ты готова тоже что-то рассказать.       – Вижен изменил мне, поэтому я переехала, хотя ты, наверно, уже догадалась или слышала. Первое время я часто думала о нем и наших отношениях. Мы ведь никогда не любили друг друга. Начали встречаться на азарте хороших моментов, а потом просто стали удобными друг для друга. Он построил архитектурную империю, а я – иллюзию семьи. Рядом с тобой, Наталья, моя жизнь не началась, она наконец-то приобрела окрас, и всё ощущается в разы чувствительнее. Ты даришь мне то, чего у меня никогда не было.       – Пару раз я думала о том, – начинает Романофф после недолгой паузы, – что было, если бы я явилась на свадьбу Елены и встретила тебя. Как бы сложились наши жизни семь лет назад. Наверно, это глупо, – она нервно проводит рукой по волосам, а после возвращается к изумрудным глазам. – Мы были другими людьми и, вероятно, даже не обратили бы внимание друг на друга.       – Я тоже. Возможно, тогда было рано для нас и мы не прошли через то, что сделало нас такими, какие мы есть. Вселенная решила, что наше время наступило сейчас.       – Наше время, – тихо произносит девушка, поднимая их переплетенные руки и оставляет поцелуй на внешней стороне бархатной ладони.       – Наташа.       – Что?       – Спасибо тебе за прекрасный вечер. За время, что ты проводишь рядом со мной, рядом с Билли и Томми, несмотря на то, что это твоя работа, ты стала частью нашей семьи. Мальчики влюблены в тебя, но я влюблена еще больше. Иногда мне кажется, что ты не настоящая. – На слова начальницы она лишь усмехается, и та усмехается в ответ. – Мой идеальный, выдуманный мир. Словно я сама его создала.       Рыжеволосая кивает на каждое слово, подтверждая его, потому что все эти месяцы чувствует тоже самое. Дизайнерка выдергивает руку из мягкой хватки и прикладывает её к девичьей щеке, массируя нежную кожу пальцем.       – Могу я наконец довести до конца то, о чем мечтаю несколько дней? – спрашивает она, и Максимофф готова поклясться, что видит в глазах напротив обжигающее, почти не контролируемое пламя.       – Я расстроюсь, если этого не случится.       Не веря в то, что все происходит на яву, Романофф, склонив голову, неспеша приблизилась к лицу напротив. Тело вмиг опалило жаром, когда она почувствовала нежную руку возлюбленной на шее, что притягивала ближе, заставляя как можно быстрее погрузиться в столь долгожданный поцелуй. Ванда сгорала, все её тело пылало от любви и ощущения мягкости на устах. Бледные губы скользнули по алым трепетно, словно снимая пробу, желая ощутить каждой клеточкой. Сжимая крепче затылок, играясь с каштановыми прядями, Наташа пыталась сдерживать стоны удовольствия, вызванные сладостью поцелуя. Тело женщины податливо обмякало в руках, желая быть ближе, она двигалась на встречу, не останавливаясь, даже когда почувствовала грудь девушки.       – Черт, – немного отстраняясь, стонет дезайнерка в румяные губы, не открывая от девушки глаз. – Такое ощущения, словно я ждала целую вечность, пока мы дойдем до первой базы.       – Что? – вопрос вылетает вместе со смешком. – Кто-то ещё, кроме Пьетро, использует бейсбольные метафоры о сексе? Это так по-хипстерски, – саркастически комментирует зеленоглазая, наблюдая, как женщина напротив начинает улыбаться.       – Намекаешь, что я не поспеваю за молодежными тенденциями и слишком взрослая? Не забывайте, кто ваш начальник, мисс Романофф, – игриво отвечает шатенка, словно промурлыкивая каждое слово.       – Прошу прощения, – рыжеволосая побеждено вскидывает руки. – Первая база очень крутая, не могли бы мы заострить на ней особое внимание?       Ванда не может сдержать улыбки, которая становится все шире с каждым мгновением. Перед тем, как поцеловать девушку, она садится чуть ближе, кутает руку в шелковистые пряди и припадает к губам вновь, смакуя вкус. Нежное, мимолетное касание быстро переросло в жадный поцелуй, что напоминал попытку запрыгнуть в последний вагон. Словно, это их окончательный шанс показать друг другу силу испытываемых чувств. Рука няни скользит от шеи по спине, а затем останавливается на талии и сдавливает её, вызывая из уст напротив стон, что тонет в омуте происходящего. Горячее, шумное дыхание обжигало кожу, а кислорода становилось катастрофически мало. Ладони шатенки спустились на щеки, а после оказались на воротнике хоккейного свитера. Желание снять ненужный элемент одежды, чтобы оказаться ближе парализовывало и затуманивало рассудок. Чуть прикусив губу, рыча, будто приказывая их приоткрыть, Наташа вторглась языком в рот, перед этим игриво щекоча уста. Максимофф почувствовала, как её тело становится вялым, теряя контроль и растворяясь в объятиях девушки.       Задыхаясь, они отстранились. Найдя опору в лбах друг друга, дамы переплетали руки, тяжело дыша. Почувствовав, что это должно остановиться, пока не стало слишком поздно (но так желанно), пока Романофф не оказалась в её доме, а после и кровати, женщина решает сделать паузу, на сегодня.       – Доброй ночи, Наташа. Напиши, как будешь дома, – шепчет она в губы возлюбленной перед тем как оставить еще один мимолетный поцелуй и выйти из машины.       – Спокойной ночи, Ванда, – отвечает зеленоглазая с мягкой улыбкой на устах до того, как дверь автомобиля с хлопком закрывается, и женская фигура спешно направляется по дорожке в сторону дома, не желая попасть под дождь, который мог начаться вновь.