***
Вернувшись домой, я сел просматривать содержимое диска. Там был один видеофайл. Запустив его, я сначала подумал, что это какой-то артхаусный фильм — судя по качеству картинки, которое было словно намеренно занижено. Но всё же занижено недостаточно, чтобы уберечь зрителя от дальнейших подробностей… Я считал, что мало чем меня можно смутить. На работе доводилось видеть, мягко говоря, неприятные и отталкивающие вещи. Но это видео… В какой-то момент я почувствовал рвотные позывы, но проигнорировал их и продолжил смотреть. А потом поставил на паузу и убежал в туалет. После того, как я проблевался, то больше не смог заставить себя вернуться к просмотру, даже с пустым желудком. «Полный пиздец», — думал я, — «если бы знал, то не дотронулся бы до этого диска и трёхметровой палкой». Мне нужно было потребовать объяснений от Феликса. По телефону мы договорились о встрече в его убежище.***
Как я увидел, вампир обитал в просторной съёмной квартире. «Похоже, эта, с позволенья сказать, видеопродукция — всё-таки приносит доход для более-менее приличного жилья». Интерьер минималистичный, в нейтральных тонах. Высокие окна открыты, и ветер колышет полупрозрачные шторы, что создаёт ощущение некой призрачности. Свет выключен, но от уличных фонарей попадает достаточно освещения, чтобы всё видеть. Оглядевшись, я приметил, что личных вещей почти нет. Если не считать нескольких стопок книг и журналов, да разложенного на столе оружия. Пора переходить к делу. — У меня непростая тема для обсуждения. — Я слушаю. Феликс расселся на кресле, жестом приглашая меня на диван. Но диван был не совсем напротив, а чуть сбоку, и потому не устроил меня. Я притащил стул от обеденного стола и поставил так, чтобы усесться ровно напротив собеседника. — Это похоже на допрос, — заметил он. Тогда я отодвинул стул обратно и сел прямо на ковёр, всё так же оставшись напротив. Взглянув на меня сверху вниз, вампир немного удивился такому решению, но, видимо, почувствовал себя комфортнее и занял более расслабленную позу, закинув ногу на ногу. — Мне попалось видео с твоим участием, — прямо сказал я. — И как, тебе понравилось? Совсем не такого я ожидал. Я предполагал, что увижу смущение или попытки оправдаться, но вопрос был задан с вызовом. Собеседник давал понять, что ему не интересно слушать возможное морализаторство на сей счёт. Что, однако, не помешает мне высказать всё, что думаю. — Понравилось?! Кому, блядь, это может понравиться, кроме больных законченных извращенцев?! Что должно происходить в голове у того, кто такое придумал? Я сомневаюсь, что это вообще человек! — Автора сценария я не знаю. Моей задачей было выполнять заранее прописанное перед камерой. — Пиздец! — Но почему бы и нет? Никто не пострадал во время съёмок. — Тебе мало ПТСР и хочется окончательно ебануться?! Может быть, стрессовое расстройство как раз этим и вызвано больше, чем событиями двухсотлетней давности. — Отчего тебя это волнует? — Ну может быть оттого, что для противостояния с древней тварью мне нужен напарник, который хотя бы не полностью растерял боеспособность! Я не хочу один на один оставаться с этой омерзительной ехидной мордой, пока ты сидишь и ловишь галлюцинации или что там. — Мне стыдно за те моменты беспомощности, — признался он, опустив голову, — но моя новая работа ни на что не влияет. Такие проявления были и раньше. Кроме того, это один из немногих вариантов ночной подпольной работы, которая не связана с причинением вреда людям. — Причинение вреда себе — тоже считается. — Нет. Организм вампира восстанавливается очень быстро после любых травм. — Я имею в виду и психологические тоже. Можно найти другие, приличные варианты трудоустройства. Освоить новую нормальную профессию. — У меня уже есть профессия! — вдруг стал злиться собеседник, — и я не справился со своими обязанностями, когда по моей вине погибли подчинённые. — Не может быть ничьей явной вины в хаосе сражений, ведь случается всякое. — Пустое оправдание! Были возможности избежать этого. Прямое неповиновение приказам от вышестоящих или организация дезертирства — помогли бы спасти ни в чём не повинных людей. А может, и другие способы, о которых я не догадался, и по этой причине ничего не сделал. Но причины и оправдания не имеют никакого значения. Я не стал возражать дальше. «Есть вещи, которых я никогда не пойму. О том, что происходит в чужой голове и сколько там ещё недосказанного — я имею лишь очень смутное представление. Наверное, не стоит в этом случае пытаться утешать через возражения». — И именно поэтому ты считаешь, что сейчас тебе подходит только позорная и унизительная работа? — спросил я. — Это не про позор и унижение, а про смирение. Таково моё новое место в другом мире, куда я последовал после смерти. Моя участь справедлива. — Так вот про какой Ад ты говорил в тот раз… «Неужели тот же самый мир, в котором я живу, представляется ему Адом?» Я огляделся. Лёгкий прохладный ветер из окна проносился по комнате, утопающей в полумраке. Игра теней с улицы не нарушалась никаким светом внутри помещения. Приятная, но как будто отстранённая обстановка, похожая на сон. «Почему же для меня это вовсе не Ад? Чего я не вижу? Может быть, я слишком привык и сам стал частью всего этого?» Я поднялся с пола и подошёл к столу, на котором было разложено оружие. «Он даже не взял ни одной пушки для встречи на заброшенном заводе. Хотя уж там-то бы нашлось им применение». — Даже если противник — сам Дьявол, кто сказал, что его не возьмёт хороший калибр? — я повертел в руках автомат, — что это за модель? Похоже на какой-то старый румынский аналог калаша. Офицер рассмеялся от моего предположения. Я был удовлетворён тем, что высказанная глупость подняла ему настроение, и ничуть не устыдился своего незнания. — Это StG-44. Калибр 7,92 действительно неплох для автомата. В современных штурмовых винтовках обычно 5,56, что предпочтительнее для военных действий. Но я не рассчитываю особенно им пользоваться. К тому же, такие патроны сейчас сложно достать. — Тогда зачем тебе эта пушка? — Для красоты. На мой вкус, это лучший дизайн штурмовой винтовки. «Выглядит просто, без особых наворотов. И чего тут такого? Наверное, здесь как с искусством. Бывает, что одна простая картина никому не интересна, а другую, на первый взгляд столь же простую — знатоки единогласно хвалят и готовы покупать за сотни тысяч долларов. Говорят, огромная разница кроется в мелких деталях. Что ж, оставлю судить тем, кто разбирается». Со своей стороны, я вообще не понимал, для чего и как искать красоту в оружии. Ведь достаточно, что оно просто работает и выполняет свои функции. Я перешёл к пистолетам. — О, «Беретта». А вот это что? — Walther P99. — Слушай, тут такое дело… Я не хочу официально оформлять ствол на себя, из-за возможных проблем с полицией. Продай мне один из пистолетов? — Тебе они не нужны. — Нужны! Я заплачу тройную цену. — Деньги меня не интересуют. В кого ты собрался стрелять? В моего Сира? У этих пистолетов недостаточно мощности, чтобы тысячелетний вампир вообще заметил попадание их них. Но даже если ты возьмёшь что-то посерьёзнее. И если допустить, что сумеешь его тяжело ранить. Ты ведь знаешь, что боль и угроза жизни могут пробудить Зверя? Иногда получается это сдержать, а иногда… Если не повезёт, то он за мгновение прикончит нас обоих, а потом ещё и всех остальных, кто подвернётся в радиусе километра. — Делать-то с ним что?! — Ждать удобного случая. И не провоцировать раньше времени. — Так можно сто лет прождать. — Или погибнуть в заведомо безуспешной затее. — Хорошо, какое-то время подождём. Но не сто лет. А столько, сколько надо для сбора полезной информации про него. Вдруг удастся разузнать что-нибудь, что пригодится для… Постой-ка. Вот мы обсуждаем планы, а как можем быть уверены, что он не подслушивает прямо сейчас? Вампир осмотрелся, на мгновения сосредоточенно вглядываясь в стены. Или сквозь них? — По крайней мере, я ничего не замечаю. — Ну, наверное, в этот момент за нами и правда никто не смотрит. Я помню, когда в офисе он точно оставался со мной в одной комнате, будучи невидимым: тогда мне было страшно, и хотелось поскорее оттуда свалить. Как минимум, из-за стрёмного трупа на диване. И мне постоянно хотелось оглядываться — я боялся, что это изуродованное тело с кровавым месивом вместо лица вдруг поднимется… в виде голодного вампира или зомби. Даже не знаю, что было бы хуже. Ты когда-нибудь видел зомби? — Есть проблемы поважнее, чем это. — Ладно, — я немного удивился, что он не захотел ответить, — а можно мне покопаться в журналах? — Пожалуйста. Он включил свет в комнате. Приглушённое освещение от напольной лампы слегка поменяло обстановку, развеяв ощущение призрачности. Теперь атмосфера напоминала пребывание в хорошем отеле. Но это никак не было похоже на обычную жилую квартиру — ни пакетов от чипсов, ни разбросанных носков и трусов… «Всё-таки хорошо, наверное, быть вампиром. Гораздо меньше мусора в окружающем пространстве». Рядом с журналами находилась стопка книг: труды военных мыслителей про стратегию, как с уклоном в историю, так и более современные. Я предположил, что там нет картинок, и перешёл к журналам. Журналы были про новинки вооружения, про тактику, спецназ, военную технику и тому подобное. Но вдруг в стопке попалось кое-что необычное. Среди всего этого затесался один журнал с откровенным содержанием. — Всего один? — я зарылся в содержание с гораздо большим интересом, чем во всё предыдущее чтиво с картинками. Офицер усмехнулся. — В моё время весь наш полк захотел бы коллективно скинуться и продать хоть свою форму с оружием, чтобы заполучить это издание. Будь у меня возможность вернуться в свою прежнюю жизнь и что-нибудь прихватить из будущего, я бы взял с собой именно это. — Тащить в прошлое порножурнал? Зачем, когда лучше принести образец современной пушки? — От образца не будет пользы. В те времена нет возможностей производить подобное. Но даже если бы удалось скопировать технологию и принять на вооружение, вскоре аналоги будут и у врагов. Незачем гнать вперёд средства для более эффективного убийства — лучше принести людям немного больше радости в их обычную жизнь. — Пожалуй, в этом есть смысл, — согласился я, — но тогда стоит взять несколько экземпляров: один долго не продержится… В дальнем углу комнаты я заметил какую-то винтовку явно старого образца и подошёл посмотреть. — Что за странная версия Винчестера? Вампир снова хихикнул от моего эпитета. — Это мушкет. — Что, прямо настоящий, из восемнадцатого века? — Так точно. — О, а можно из него пострелять? Ну, не здесь, а как-нибудь потом, за городом. — К нему нет патронов. Да и процесс перезарядки тебе вряд ли понравится. Даже я не хочу к этому возвращаться после знакомства с современным оружием. — Интересно было бы попробовать… А патроны можно заказать у каких-нибудь подпольных производителей. Если бы я знал таких… — Сейчас никто не делает бумажные патроны для дульнозарядного оружия. — Ну и зря. Я примкнул штык и закинул оружие на плечо. — Выбери что-то одно — или со штыком, или на плече, — посоветовал Феликс. Наигравшись, я поставил всё на место. И тут мой взгляд упал на сложенную одежду. — Дай угадаю, это мундир прямо с полей сражений? Ничего себе, даже относительно целый. — Он самый. — Круто, а можешь надеть? Никогда не видел такого вблизи и на живом человеке. Ну, можно и не на совсем живом, это не принципиально. — Не хочу. Я не стал настаивать, зная, что с этим связаны плохие воспоминания. — Ладно, пора прекращать докапываться, пока ты не выставил меня за дверь, — объявил я, — предлагаю сходить развеяться от непростых дум и позволить себе немного выпить. Правда, в твоём случае выпивать придётся опосредованно; через кого-то, кто уже накидался исходным пойлом. Собеседник принял предложение, и мы отправились в ночной клуб.***
В шумном клубе уже не удавалось особо поговорить. Под закуску я пропустил пару бокалов красного и немногим позже отправился в туалет, оставив своего спутника добывать себе разбавленную алкоголем кровь. Заведение это было из тех, что финансово доступны широким слоям населения и не сильно фильтруют публику. Уровень хорошо заметен по зеркалу, изрисованному членами и различными нелестными эпитетами в адрес работников полиции, да по использованным презервативам, разбросанным на полу. Даже лампа не работала как следует, и то и дело мигала, раздражая зрение и вызывая усталость глаз. «Но зато в таких притонах вампиру проще незаметно охотиться — никакой безопасности и никто ни за кем не смотрит». Туалет тут был общий. Несколько кабинок выглядели закрытыми, хотя других посетителей сейчас вроде бы нет. Я прошёл в одну из свободных. В перегородках проделаны круглые отверстия. Посмотрев туда с расстояния и под некоторым углом, я предположил, что соседние кабинки пусты. Но не точно — я всё же не рискнул слишком приближаться к тем отверстиям и рассматривать как следует. Мало ли что. «Не знаю, кто этим пользуется, но я бы не стал туда совать ничего, с чем не хочу расстаться». Музыка слышалась приглушённо и издалека, потому что туалет и клубное помещение разделял коридор. Если не считать музыки, то больше никаких звуков здесь не было. Но невольно появлялось тревожное ощущение. Сделав то, за чем пришёл, я всё-таки забрался на унитаз и сверху заглянул в соседние кабинки. Никого. Видимо, кто-то шутки ради закрыл двери изнутри, но это не моя проблема. Вдруг входная дверь резко открылась, и от неожиданности я едва не упал с унитаза, но успел ухватиться за перегородки. — Блядь, сука… Но это был Феликс. — Ты чего? — Не надо так внезапно вламываться, я чуть не обосрался. — Ну, туалеты для этого и нужны. — В моих планах было только поссать. Я вышел из кабинки и направился мыть руки. — Ненавижу пить кровь из людей, — пожаловался он, — это столь же неприятно для совести, как без спросу отнимать чужое. — Потише, тут могут быть посторонние, — предупредил я. — Здесь никого нет. — Это хорошо. Ну, я могу предложить свою кровь. Добровольно. Я слышал, что для жертвы крайне приятен момент, когда вампир питается из неё. — Спасибо за предложение, но пить твою кровь я не буду. — Почему это? Я что, потенциально невкусный? — Ты мой напарник. Тебе нельзя в категорию еды. — Да ладно, это же ни что не повлияет и не помешает мне оставаться напарником. — Нужны дополнительные ограничения, чтобы бороться со Зверем, — объяснил Феликс, — нельзя позволять себе кусать кого хочешь в любой удобный момент. Если в моих глазах ты станешь допустимой жертвой, то мне будет сложнее удержать Зверя тогда, когда это понадобится. — Ну ладно, а можно мне тогда твоей крови? — Нет. Ты говорил, что не хочешь быть гулем. — А теперь говорю, что хочу! — Считаю приоритетнее то, что было сказано в трезвом уме — до того, как ты впервые попробовал кровь. — Я всё равно уже стал гулем, чего теперь терять? — Не надо усиливать Узы Крови. — Плевать на них. Даже если я окажусь твоим рабом, то знаю, что ты просто скажешь мне жить дальше в своё удовольствие и идти заниматься своими делами. — Доверять вампиру — плохая идея. — Ну такому вампиру, как ты, можно доверять. — Никакому нельзя. — Мне отчасти понятны причины такой позиции — первый же вампир в твоей жизни оказался… ну, тем, чем оказался. Но не стоит быть столь категоричным. «Какая ирония — охотник пытается доказать вампиру, что не все вампиры плохие». Но я всё равно остался ни с чем.***
Мы сидели в переулке на скамейке. Тесные кирпичные стены зданий со всех сторон давили так же, как последствия дешёвого вина давили на голову. От него не стало веселее, лишь появились головокружение и сонливость. Напарник чувствовал себя не лучше, судя по всему. Его поза была характерна для того, у кого болит голова: наклонившись и расставив локти на коленях, он прятал лицо в ладонях. — Что за говно было в крови у твоей жертвы? — участливо спросил я. — Хуй знает. Разговаривать ему явно не хотелось, и я решил оставить его в покое. Тут к нам подошёл незнакомый мужчина. Ничего примечательного в его виде не было, и я бы даже не обратил внимания, если бы он не остановился прямо перед нами. — У меня вопрос имеется, — сообщил незнакомец. «Здесь что, где-то висит табличка “справочное бюро”?» — подумал я. Но вслух ответил: — Спрашивай. — На каком основании гость нашего города за весь срок пребывания не представился Князю? Феликс даже не поднял голову, а я пришёл в изумление: — Ты кто?! — Я помощник Шерифа. И ответы нужны не от тебя. Долго ли мне ждать объяснений от гостя? — Отъебись, — сказал мой напарник, не меняя позы. — За отказ проявить вежливость к хозяину этого города и к его посланнику — тебя вероятнее всего ждёт показательная казнь. Что ж, передам этот вопрос другим специалистам… Он достал телефон, но дальнейшее произошло настолько быстро, что я ничего не успел понять, и лишь увидел результат. Феликс был позади противника и держал его за шею, а разбитый телефон валялся на тротуаре. — Ты… ты посмел напасть! И укусил меня! — возмущался помощник Шерифа, тщетно пытаясь освободиться из хватки. Его прокушенная рука кровоточила. И этот вид крови… Я поднялся со скамейки. Может, стоило попытаться бороться с желанием? «Но зачем? Это именно то, чего я хочу». Пользуясь тем, что вампир не может сопротивляться, я принялся пить из его руки. И забыл обо всём на свете. Я слышал, что Феликс говорил мне остановиться. Но он не помешает мне — ему надо удерживать врага. Краем глаза я увидел, что он тоже вцепился зубами в шею пойманного вампира. Остановился я только тогда, когда кровь закончилась. Обескровленное тело упало на тротуар. — Кайф… А ты как считаешь, достаточно ли вкусно? — Я же просил тебя прекратить! — Кто знает, когда ещё выпадет такой случай. Не хотелось ни в чём себе отказывать. — Смертному нельзя пить много вампирской крови за раз! — Ты присоединился к банкету только для того, чтобы мне меньше досталось? — Именно, — сердито подтвердил он, — что теперь предлагаешь с ним делать? — Ну, раз он не начал разлагаться, значит, ещё жив. Лучше его добить, потому что он видел тебя и знает про твой отказ. — Это излишне, — возразил Феликс, — местным вампирам не нужно знать меня в лицо, чтобы при встрече понять, что я и есть не представившийся «гость». А свой отказ я и так повторю всем желающим. — Ну не отпускать же его. Может, отдать боссу? Если, конечно, он не зассыт иметь дела с местной властью. Я точно не знаю, какой именно секте принадлежит этот город, и не знаю, под кого именно подстилается босс, чтобы его организации позволили существовать. Но по-любому этот «охотник на вампиров» на подсосе у какой-нибудь вампирской секты, которая его использует выборочно против своих врагов. В чём он, конечно же, ни за что не признается, и даже на прямой вопрос ответит что-нибудь вроде: «данная информация является не подлежащей разглашению, в связи с чем сосите хуй, пожалуйста». — Я просто хочу, чтобы все вампиры от меня отстали. Меня не интересуют их секты. Сейчас нужно просто уйти отсюда, а в дальнейшем постараться привлекать меньше внимания. — Да прикончим его и дело с концом. Пусть они думают, что это Шабаш. Наш спор прервали голоса неподалёку. В переулок кто-то направлялся. Мы спрятались за угол. По голосам я понял, что это влюблённая парочка. — Эй, детка, глянь какое охуенное место, чтобы романтично поебаться. — О да, давай же приступим скорее! Заправь мне свой огромный елдак прямо здесь! — Сейчас достану резинку… — Смотри, как я научилась надевать её ртом! М-м-м… Боже, он едва помещается. Я высунулся из-за угла, желая это узреть. Всё равно они слишком заняты, чтобы заметить. — Эй, не кидай упаковку прямо под ноги! Нельзя засорять природу. — Тут не природа, а город. — Каждый уголок нашей планеты — это природа! Пойду выкину это в мусорную корзину. Где же мусорка? А, вон, рядом со скамейкой… Спрятавшись обратно, через несколько секунд я услышал визг. — Что там, детка? — Здесь труп! Скорее, звони в полицию! — Бля… Может, сначала всё-таки потрахаемся? — Ты охуел?! Звони копам! — Но стояк же… Ладно, ладно. Чёрт, говно. Дальше ждать не было смысла, и мы поспешили ретироваться с места преступления. — Вот будет сюрприз для работников морга, когда этот «труп» вылезет из морозильной камеры, — сказал я по пути отсюда. — Не вылезет, пока не получит кровь. — Как думаешь, свои успеют его найти и вытащить раньше, чем он отправится в крематорий? — Меня не особо волнует его судьба. Хотя я бы предпочёл избежать ненужных смертей. — Да пусть отправляется в печку, он сам доебался. А ещё более плохой поступок, который он совершил — это испортил влюблённой парочке романтическое свидание одним своим видом. Какой циничной и бездушной мразью надо быть, чтобы прервать их милое щебетание про огромный елдак...