Ты и я против (нас)

      – М-да…       В общем чате уже с час висел старый мем, который Джэхён, видимо, открыл для себя только что и был в полном восторге, судя по его эмодзи, смеющемуся до слёз. Тэён, видевший этот мем много раз ещё в школьные годы, решил не отвечать ничем. Он пролистал ленту чуть ниже, и увидел, что кто-то всё-таки отреагировал на сообщение Джэхёна.       Он напрягся.       Первым, конечно, был Джонни. Джонни отвечал на все, даже самые незначительные сообщения в их чате, можно сказать, был самым активным участником. И, наверное, как близкий друг Джэхёна, считал своим долгом его поддерживать. Тэён очень сомневался, что Джонни хотя бы улыбнулся, увидев сообщение Джэхёна.       Вторым был Чону. Он отправил ряд всевозможных вариаций смеющихся эмодзи, что само по себе выглядело несколько натянуто. Чону умел и любил шутить, и вдруг он посчитал этот старый мем достойным внимания? Что-то не сходилось.       Тэён вышел из чата и положил телефон в карман. Он уставился в окно, на медленно тянущуюся центральную часть Сеула, через которую они проезжали по пути из студии в общежитие. В салоне не горел свет, только на приборной панели светились лампочки, и поэтому Тэён потихоньку начал грызть заусеницу. В почти полной темноте он забывался быстрее и не успевал остановить себя вовремя. А потом становилось слишком поздно. Он лизнул палец, когда почувствовал на кончике языка металлический привкус.       К одиннадцати вечера в общежитии всегда становилось относительно тихо. Парни часто расходились по своим комнатам, играли в компьютерные игры; кто-то смотрел телевизор в общей гостиной или ходил играть в баскетбол или футбол на улицу, но пока было слишком холодно и сыро. Поднявшись на этаж, Тэён направился прямиком на кухню. Перед поездкой в студию он не успел доготовить блюдо, начатое ещё в обед. Он немного удивился, когда понял, что на самом деле вроде как совсем не проголодался.       – Привет, – сказал Тэён, увидев за обеденным столом Доёна и Джонни. Они оба казались не то поникшими, не то усталыми; и они оба доедали остатки шоколадных хлопьев. Тэён удивился, что Доён не стал ничего готовить и обходился чем-то, что было больше похоже на перекус. Значит, он действительно очень устал и ему жутко лень.       В последнее время Тэён старался общаться с Доёном меньше. Иногда так получалось: не совпадали графики, кто-то раньше вставал или ложился, просто не оставалось сил. А иногда Тэён специально не задерживался с Доёном в одном помещении: не хотелось снова попадать с ним в неловкий диалог. С того момента, как Тэён рассказал ему о себе и Джэхёне, многие разговоры стали ощущаться неловко. Тэён знал абсолютно точно, что Доён старается переварить всё, что ему тогда сказал Тэён, но пока что у него получалось плохо. Доён часто посматривал на Тэёна не то оценивающе, не то осуждающе, не то с подозрением. Под таким взглядом Тэён сразу же начинал ощущать себя преступником и начинал злиться. В какой-то момент Тэён даже хотел попросить Доёна забыть всё и жить дальше, как будто того разговора никогда и не было. Но разве можно забыть такое? Доён не преувеличивал, когда сказал, что услышанное его шокировало. Закрыть глаза на настолько сильную непроизвольную реакцию было невозможно.       Тэён достал из холодильника свой контейнер и начал готовить за спинами Джонни и Доёна, вяло ковырявшихся в тарелках. У Джонни редко получалось молчать в чьём-то присутствии, поэтому вскоре они заговорили о работе. Доён в разговоре не участвовал и только досыпал в свою тарелку ещё больше шоколадных хлопьев. Тэён был даже рад, что Доён вдруг стал невидимым: за последние несколько лет у них не было больших конфликтов, поэтому не общаться с Доёном было странно. Хотелось по привычке позвать его на поздний ужин в их любимый ресторан, пройтись перед сном или съездить куда-нибудь погулять вместе в общий выходной. Но он останавливал себя вовремя, понимая, что нельзя. Сейчас так точно.       – Хён, привет. Не слышал, как ты вернулся, – Тэён обернулся на тихий, но всё равно говорящий нараспев голос.       – Привет, Чону-я.       Перед глазами сразу же вспыхнули три последних сообщения из их чата. Тэён натянул улыбку, кивнув Чону, и сосредоточился на готовке. Он изо всех сил постарался не замечать тонкую пижамную рубашку, открывавшую достаточно много груди, и недлинные шорты. Тэёну показалось, что он никогда не видел, чтобы Чону носил что-то подобное.       Что-то не сходилось опять.       Пока Тэён возился у плиты, Чону сел рядом с Доёном и положил голову ему на плечо. Доён погладил его по голому бедру под столом. Тэён сделал вид, что ничего не заметил. Джонни чем-то подавился, и Доён как ни в чём не бывало похлопал его по спине. Тэён покачал головой и накрыл сковороду крышкой. У него было несколько свободных минут, пока еда подогревалась, чтобы проверить соцсети.       Краем глаза он заметил мазок светло-серого цвета. Он механически поднял взгляд – на кухню зашёл Джэхён в одном лишь полотенце. Он был только что из душа; с волос, зачёсанных назад, ещё капало на плечи. Когда он поднял руку, чтобы смахнуть что-то с брови, его бицепсы напряглись, округляясь, становясь заметнее и напоминая о его силе. От каждого его шага мышцы на животе перекатывались медленно, как будто гипнотизируя. Узкая дорожка волос вдруг напомнила о лёгком щекотании, когда касаешься её губами… Кухня вокруг Джэхёна начала расплываться. Тэён начал путаться. Он смотрел на голое тело Джэхёна и думал, что спит или бредит.       Джэхён, глядя на то, как Джонни всё ещё пытался откашляться, сказал ему что-то по-английски. Джонни ответил севшим голосом лаконично и в своей манере: «Fuck you, Jaehyun». Джэхён поулыбался ему, похлопал его по плечу и подошёл к холодильнику.       – Привет, хён, – сказал Джэхён уже совсем другим, гораздо более холодным голосом из холодильника.       – Привет, Джэхён-и.       Джэхён достал коробку сока и, закрыв дверцу, сел за стол к остальным парням. Он занял стул на противоположной стороне стола, лицом ко всем – и лицом к Тэёну тоже. Он молча пил сок, перебросившись лишь парой фраз на английском с Джонни.       – У нас здесь, вообще-то, говорят по-корейски, если вы не знали, – сказал Чону с шутливым упрёком, оживившись и подняв голову с плеча Доёна. Джэхён показал ему язык. Тэён моргнул: неужели ему не показалось?..       – Ну как, прикольно тебе ходить с голой задницей по всему общежитию? – спросил Джонни будничным тоном. Доён заёрзал у себя на стуле, а Чону засмеялся своим настоящим смехом, похожим на смех Джэхёна один в один.       – Нормально, – покивал Джэхён.       – Fuckin’ perv, – Джонни фыркнул наигранно. Чону, видимо, не понял, что он сказал. Доён заегозился снова. Джэхён улыбнулся самоуверенной улыбкой ещё шире.       – Вы меня за эти годы растлите окончательно, – вздохнул Джонни и допил остатки шоколадного молока из тарелки. На этот раз засмеялись все. Тэён даже не заметил, как начал смеяться вместе со всеми.       – Хён, пойдём к тебе смотреть фильм? – спросил Чону, разворачиваясь на стуле, пока Доён мыл свою тарелку. Тэён заставил плечи расслабиться. Он не смотрел фильмы с Доёном уже… наверное, больше полугода. Его, собственно, никто и не приглашал.       – Да, давай, – отозвался Доён негромко; Чону тяжело поднялся на ноги и пошаркал шлёпками в коридор. – Как ты съездил в студию, Тэён-а?       Джэхён бросил на него неопределённый взгляд – пустой и холодный, – и сделал большой глоток сока. Джонни тоже обернулся, положив подбородок себе на плечо. Они все как будто хотели услышать, что скажет Тэён.       – Чего вы все на меня так смотрите? – Тэён не сдержал нервного смешка; Джонни улыбнулся ему мягко, а Доён только моргнул. – Да хорошо я съездил. Нормально. Как обычно. Ещё много работы.       – Понятно, – протянул Доён и пошёл вслед за Чону в коридор. Джэхён тоже вышел.       – Тэён-а, – позвал Джонни, как только они остались одни. – ты в последнее время какой-то стал…       – Какой? – Тэён расслабил мышцы лица и посмотрел Джонни прямо в глаза.       – Нервный, что ли, – в голосе Джонни проскользнуло сожаление. – Напряжённый… Тебе надо больше отдыхать. Не то заболеешь.       – Я постараюсь отдохнуть сегодня, – Тэён показал ему большой палец. Он не знал, зачем он это сделал. Ему всегда казалось, что Джонни и Марк видели в этом жесте чуть больше, чем привыкли видеть в Корее. Джонни сразу улыбнулся ему чуть шире и пошёл мыть свою тарелку.       Тэён забрал свой ужин в гостиную, где был включен телевизор. Ему нужно было срочно отвлечься. Перед глазами в такт походке Джэхёна раскачивалось светло-серое полотенце. Он зажмуривался, моргал, даже потряс головой, но образ не оставлял его. Он тяжело упал на диван.       – Т-ш-ш, – зашипел Юта; Тэён резко к нему обернулся. – не шуми, пожалуйста. У него болела голова весь вечер.       На диване неподвижно, как манекен, сидел Юта, и только его левая рука перебирала волосы на голове Марка, припавшего к его боку и сопевшего через приоткрытый рот. Марк спал глубоко, это было видно. Он почти свернулся калачиком рядом с Ютой, устроив голову у него на плече. Юта смотрел в экран напряжённо, как будто не моргая, но его рука в волосах Марка казалась такой заботливой и осторожной, что Тэёну стало не по себе и ему захотелось отвернуться.       – Я пойду тогда, – прошептал Тэён. Беспокоить их своим присутствием не хотелось. Юта и Марк выглядели уставшими, но от них шла какая-то приятная волна. Гармония? Спокойствие? Тэён не понял.       Он снова оказался в коридоре со своим ужином. Идти ему было некуда, а возвращаться к себе не хотелось.       Вдруг перед глазами снова возник образ влажного светло-серого полотенца. Ноги свернули в нужную сторону сами.       – Джэхён-а, – позвал Тэён негромко, заглядывая внутрь. Сложив одну руку на груди, Джэхён бесцельно ходил по комнате из стороны в сторону и разговаривал по телефону. Шаги расслабленные, медленные; взгляд направлен в пол. Он посмотрел на Тэёна и никак не отреагировал. Тэён посчитал это приглашением пройти.       Поскольку Джэхён только мычал и поддакивал в трубку, Тэён достал из своей тарелки кусок мяса с овощами и предложил Джэхёну. Джэхён, сфокусированный на разговоре, отвлёкся на него на секунду, приоткрыл губы – Тэён ловко положил кусок ему в рот. Чувствуя непонятное тепло в груди, он сел на край кровати Чону и стал ждать, когда Джэхён договорит.       Но разговор всё никак не заканчивался. Тэён успел подкормить Джэхёна ещё пару раз и доесть всё, что осталось, а Джэхён всё говорил и говорил. По коротким ответам Джэхёна было непонятно, с кем он разговаривает. Это был явно не кто-то из менеджмента, потому что менеджеры никогда не висели на телефоне подолгу.       Обычно Тэён был терпелив. Но на этот раз терпение у него лопнуло. Полотенце продолжало раскачиваться в непосредственной близости от него, поддразнивая. Тэёну хотелось прихватить пальцами свободный край и сдёрнуть полотенце с Джэхёна, чтобы тот, наконец, закруглился. Когда Джэхён перестал ходить и встал на одном месте, Тэён подошёл к нему со спины. Пока ещё не близко, потому что ему нужно было прощупать почву. Он замер и прислушался.       Из трубки доносился женский голос.       Тэёна полоснуло. Какой ещё женский голос? Почему они разговаривают так поздно и так долго? Тэён чуть не выронил железные палочки. Джэхён обернулся на звон металла о керамику, но сразу же отвернулся обратно, перебирая свободной рукой какие-то мелочи, которые лежали на их с Чону комоде.       Сердце заколотилось. Тэён пристально смотрел в затылок Джэхёна, пытаясь сообразить. Сообразить хоть что-нибудь. Какая женщина? Неужели он с кем-то встречается в обход менеджмента? Такого не может быть, нет-нет. Кто-нибудь точно узнал бы. Если не из менеджмента, то из парней. В последнее время они все либо работали, либо приходили в себя после работы. Времени на женщин не могло оставаться даже теоретически.       «Надо, наверное, что-то сделать?..»       Тэёна будто втоптали в грязь. Он пытался выровнять дыхание, но у него ничего не получалось. На секунду он закрыл глаза, чтобы заземлиться.       А потом тело сделало всё само, без команд.       Оно подошло вплотную к спине Джэхёна. Руки обвили его талию, соскальзывая к краю полотенца. Губы начали бесшумно целовать заднюю сторону шеи и мокрые волосы на затылке. В голове будто помутилось. Но Тэён был даже рад, что всё случилось само, без его участия.       Под его ладонями пресс Джэхёна напрягся. Пальцы Тэёна спустились ниже, задевая пах якобы случайно – тяжёлая влажная ткань как будто сразу же зашевелилась. Джэхён круто развернулся. Он посмотрел на Тэёна огромными, словно испуганными глазами. Тэён в ответ не придумал ничего лучше, кроме как просто пожать плечами.       – Подожди минутку, – сказал он в трубку побелевшими губами и обратился к Тэёну. – Хён, зайди минут через десять, пожалуйста. Я разговариваю с матерью.       Сердце упало в желудок. Тэён почувствовал, как кровь оттекла от лица.       – Передай ей привет.       – Мам, тебе привет от Тэён-хёна, – сказал Джэхён в трубку; из микрофона послышался знакомый женский смех. – Тебе тоже привет, хён.       – Ага, спасибо…       Тэён быстро открыл дверь и шагнул в коридор, пока не пришла пора обмениваться вопросами про здоровье и затягивать неловкую ситуацию ещё хуже. Тэён приложил ладонь к лицу – теперь оно горело, особенно щёки.       Тэён домыл посуду и протёр кухонный и обеденный столы. Когда он подумал о том, что, наверное, было бы неплохо помыть и плиту, его телефон вспыхнул оповещением о новом сообщении: квадратный эмодзи с надписью «free». Тэёну даже не надо было смотреть, кто был отправителем. Он не мог не подумать, что отсылать эмодзи вместо нормальных человеческих слов немного тупо. Он закатил глаза, быстро положил телефон в карман и пошёл обратно.       Он не мог не улыбнуться. Изнутри Тэёна затапливало облегчением, словно только что он висел на волоске от гибели и был спасён в последний момент. Джэхён недоверчиво покосился на его, видимо, слишком широкую улыбку, и закрыл за ним дверь.       Полотенце Джэхёна уже висело рядом с батареей. Сам он успел надеть только боксеры. Он как будто пытался всем своим видом намекать, что, вообще-то, он собирается ложиться спать. Но у Тэёна были другие планы.       Он сел на кровать Джэхёна и, не переставая улыбаться, позвал его к себе жестом.       – И зачем? – спросил Джэхён якобы безынтересно. Но по его губам уже начала блуждать тень улыбки. Тэён, ничего не говоря, просто похлопал себя по коленям. Джэхён подошёл ближе, и Тэён утянул его вниз.       От Джэхёна пахло свежим махровым полотенцем и древесным гелем для душа. Тэён с лёгкостью удерживал его вес у себя на коленях, подхватив его под бёдрами. Тэён уже и не помнил, когда в последний раз Джэхён сидел у него на коленях – в сексуальном контексте или в дружеском. А ведь он не был огромным или тяжёлым, как Джонни. У Тэёна хватало на него сил, чтобы сидеть с ним так и не напрягаться. Он смотрел на Джэхёна снизу вверх и поглаживал его бёдра большими пальцами.       – Я и забыл, что ты такой сильный, – сказал Джэхён негромко, обвив шею Тэёна.       – Ты же не слон. Ты обычный, – сказал Тэён и оставил на его левой груди невесомый поцелуй.       – Мне больше нравится думать, что я всё-таки высокий, – заметил Джэхён.       – Конечно же, – ухмыльнулся Тэён. – Высокий и красивый.       – Ты ведь сюда пришёл не для того, чтобы отвешивать комплименты, – напомнил Джэхён; его пальцы лениво почёсывали затылок Тэёна. Тэён ухмыльнулся снова и переложил руки ему на ягодицы, мягко сжимая. Джэхён, пряча улыбку в уголке губ, покачал головой:       – Нет уж. Не надо в меня ничего пихать.       Тэён промычал неопределённо, потому что думал он о своём. Точнее, не думал о том, что имел в виду Джэхён. Он не думал ни о чём конкретно: он просто пошёл вслед за своим желанием, пробудившимся внезапно даже для него самого. И уж если совсем точно, то с того момента, когда он увидел Джэхёна в одном только полотенце, ему стало сложно думать дальше двух плохо связанных между собой мыслей подряд.       – Чего ты хочешь, Ён? – тон Джэхёна прозвучал очень по-деловому, как будто они были директорами больших компаний за столом переговоров. При этом в его голосе Тэён уловил серьёзность: по всей видимости, он был готов дать Тэёну то, чего ему хотелось.       Тэёну пришлось закусить губу, чтобы не улыбаться по-идиотски широко и не выставлять себя подростком, страдающим от бестолковости собственного либидо. Глаза Джэхёна открылись шире, когда его предложение отозвалось интересом в штанах Тэёна.       – Я только что помылся и не хочу потеть, потому что не буду мыться второй раз за подряд. По той же причине не буду отсасывать, – перечислил Джэхён спокойно. Тэён проводил губами вверх-вниз по его рукам, теряясь в его словах. Он чувствовал, как от каждого нового варианта в низу живота начинает закручиваться тепло, как вся кровь стекается к паху, и как даже оверсайзовые штаны становятся теснее.       – Поэтому могу предложить либо это, – Джэхён показал Тэёну свою правую руку, перебирая пальцами в воздухе. – либо я могу просто посмотреть, если тебе интересны такие вещи.       – Нет, мне это неинтересно. Давай первое, – сказал Тэён сразу же: он пришёл не для того, чтобы Джэхён оставался в стороне. Ему была нужна компания. В конце концов, он оказался в этой комнате именно из-за Джэхёна.       Наверное, можно сказать, что это случилось по его вине?       – Хорошо, – согласился Джэхён и кивнул. Он слез с коленей Тэёна, пересел на свою кровать, достал из тумбочки лубрикант. Тэён невольно замер: он никогда не видел этот лубрикант раньше. Джэхён всегда пользовался лубрикантом Тэёна, что казалось Тэёну логичным, ведь они встречались на его территории. Но зачем Джэхёну держать ещё один тюбик лубриканта у себя в комнате? Чтобы мастурбировать? Тэёну казалось, что они удовлетворяют друг друга в достаточной степени. По крайней мере, Тэёну не приходилось мастурбировать в отсутствии Джэхёна почти никогда. Тэён бросил короткий взгляд на тюбик, пока Джэхён разогревал смазку в ладони. Тюбик выглядел хорошо початым, возможно, использованным примерно на треть. Тэён небрежно расстёгивал ремень и ширинку, а в голове метались мысли. Когда он сел рядом с Джэхёном, перед его взглядом возникла кровать Чону.       Кровать Чону.       Пижама Чону.       Тело Чону…       – Ты чего так на меня уставился? Я тебя, вообще-то, уже трогаю.       Пальцы Джэхёна сжались у самого основания члена, и Тэён зашипел, резко возвращаясь в действительность.       – Задумался, – пробормотал Тэён, перенаправляя мысли на ощущения. Джэхён хмыкнул:       – Пора переставать думать. Расслабься.       Тэён поставил обе руки позади себя на кровати, отпуская напряжение и откидывая голову назад. Джэхён никуда не торопился: он набирал темп очень медленно, даже лениво. Закинув ногу на ногу и время от времени добавляя по чуть-чуть смазки, он двигал рукой так, как будто это была его рутинная работа. Выражение его лица было таким же неэмоциональным, как когда им приходилось оставлять автографы в больших количествах. Он просто выполнял механическую работу на автомате, зная, где нужно надавить и где погладить, чтобы дыхание Тэёна прерывалось ещё чаще.       Кожа начала потеть. Тэён порадовался про себя, что в тот день надел рубашку на пуговицах, которую было очень легко расстегнуть одной рукой. Джэхён обернулся на движение и проследил за Тэёном стеклянным взглядом. Его рука двигалась уже чуть быстрее, пальцы сжимались вокруг члена Тэёна чуть теснее. Тэён дышал через приоткрытый рот бесшумно и раздвигал ноги шире, насколько позволяли приспущенные брюки и бельё. Перед глазами начинала расти плотная пелена.       – Посмотри на меня, – послышался негромкий, бархатный голос Джэхёна. Тэён обернулся механически. Перед глазами расплывались очертания лица Джэхёна. Теперь казалось, что в его взгляде появилось что-то новое, похожее на тепло или что-то, отчего становилось так же приятно. Джэхён рассматривал искажённое удовольствием лицо Тэёна из-под полуприкрытых век; на губах можно было различить довольную ухмылку.       – Хочу ещё, – просипел Тэён чуть слышно. Джэхён кивнул, и его рука начала двигаться ещё быстрее. От ритмичных, влажно чавкающих звуков щёки разгорелись ещё больше. Когда большой палец Джэхёна надавил на головку, перед глазами Тэёна рассыпалась пригоршня ярких звёзд.       – А ну-ка потише. Не надо всем рассказывать, что тебе хорошо, – сказал Джэхён негромко; голос – бархатный-бархатный, обволакивающий, тепло-горячий. Тэёну захотелось зарыться в него лицом, потеряться в его глубине окончательно. Он покивал, чтобы дать понять, что он понял Джэхёна и будет вести себя тише. Кровь в ушах стучала настолько громко, что он не слышал собственного голоса.       Джэхён пододвинулся чуть ближе, и его губы прикоснулись к открытой ключице. Тэёна тряхнуло от новой волны возбуждения, но губы Джэхёна его никуда не отпускали, продолжая целовать лениво.       – Уже почти… Хён-и, я… – голос его совсем не слушался. Казалось, контакт между сознанием и голосом разорвался и никогда не восстановится.       – Давай, – сказал Джэхён в самую шею, касаясь губами кожи. Тэён уже с трудом удерживал собственное тело. Оно всё горело, руки и ноги обмякли. Его постоянно прошивало электрическими разрядами, вызывавшими крупную дрожь. Он крепко сжимал челюсти, чтобы не издавать ни единого звука и не выдать себя. Не выдать, насколько ему хорошо.       Он уже не видел ничего вокруг себя. Он лишь почувствовал, что пока правая рука Джэхёна не отпускала его член ни на секунду, указательный и средний пальцы второй руки, влажные от смазки, скользнули по промежности вниз и начали что-то искать. В следующий миг его пронзило острейшим напряжением сквозь всё тело – пальцы надавили на простату, стимулируя её снаружи. Ему стало настолько хорошо, что из глаз чуть не брызнули слёзы. Где-то рядом с ухом как будто прозвучал негромкий мягкий смех Джэхёна. В низу живота завязался тесный узел, от которого уже становилось немного больно. Тэён подавался бёдрами вперёд, чтобы заполучить удовольствие быстрее. У него не оставалось никаких сил балансировать на грани.       Указательный и средний пальцы скользнули ещё ниже, надавливая очень сильно. Бёдра Тэёна инстинктивно вскинулись вверх, а с губ сорвался немой протяжный стон, когда оба пальца грубо толкнулись в плотно сжатое кольцо мышц.       – Молодец, – прошептал голос Джэхёна. Его губы оставляли невесомые поцелуи вдоль линии челюсти, а рука поглаживала пульсирующий член мягко, осторожно. Мышцы на животе и в ногах сводило лёгкой судорогой, но Тэён чувствовал, что он медленно возвращается в действительность.       Когда он смог открыть глаза полностью и увидеть окружение чётко, Джэхён уже вытирал руки салфетками, а выражение его лица снова стало бесстрастным. Сквозь тёплое одеяло удовлетворённости начало пробиваться, образуя тонкие трещины, что-то неприятное. Что-то, что не позволило Тэёну наслаждаться своим удовольствием слишком долго.       – Хён-и, а ты? – спросил Тэён негромко. Джэхён устремил на него вопросительный взгляд. Тэён кивнул на его боксеры: даже через плотную ткань были видны чёткие очертания его почти полностью вставшего члена с большим влажным пятном спереди. Джэхён поправил боксеры, чуть ослабляя давление, которое наверняка было болезненным. Тэён поморщился, представляя это чувство на себе.       – Ничего страшного. Опадёт сам минут через двадцать, – сказал Джэхён безразлично; Тэёну снова показалось, что что что-то не сходилось, что-то было не так. – Можешь пока отдышаться немного.       Он снял свой телефон с зарядки и лёг позади Тэёна на свою кровать. Тэён обернулся, посмотрел на него. Джэхён бездумно листал ленту, закусывая губу изнутри и закинув одну руку за голову. Его член всё ещё болезненно натягивал ткань боксеров. Тэён бросил короткий взгляд ему в лицо, а потом потянулся рукой к его члену.       – Я же сказал: пусть опадёт сам, – Джэхён увернулся; его голос прозвучал раздражённее. – Не надо меня трогать. Лучше оденься. Ты уже наверняка проветрился.       Тэён забрал руку и ничего не ответил. Он так же молча встал с кровати, заправился в брифы и застегнул брюки. Кажется, ему действительно было больше нечего делать в этой комнате.       – Ладно, я тогда пойду, – сказал он, и собственный голос показался слишком неуверенным. Джэхён, не отрывая взгляд от телефона, покивал:       – Ага. Спокойной ночи, Ён.       – Спокойной…       Тело и разум разошлись разными дорогами. Тело вибрировало от полученного удовольствия, поднимая настроение. Разум, наоборот, пытался найти подвох и тем самым осаждал приятное чувство удовлетворения и расслабленности. Покачав головой, Тэён побрёл на кухню, чтобы выпить чаю и успокоить раздражённое от сдерживаемых стонов горло. Пока он ждал, когда закипит чайник, на кухне появился Доён. Тэён сразу же напрягся, опуская взгляд в пол. Доён, казалось, тоже чувствовал себя довольно дискомфортно.       – Вот, зашёл в за чипсами… – сказал Доён негромко, доставая пачку из шкафа. – А ты… ты всё это время сидел на кухне, что ли?       Тэён поднял на него взгляд. И ведь действительно, могло показаться, что он не выходил с кухни всё это время, что было бы странно.       – Нет, я вернулся только что, – Тэён старался говорить как можно легче, как будто слова не застревают у него в горле, а сердце не колотится быстро, как у самого настоящего труса.       – Откуда? – Доён свёл брови в удивлении.       – Я был не у себя в комнате, – выпалил Тэён и осёкся. Можно же было выкрутиться, сыграть против подозрительности Доёна и соврать! Зачем, ну зачем он сказал эту ерунду?!       Повисла пауза. Лицо Доёна заметно вытянулось, глаза округлились. Тэён пытался не меняться в лице изо всех сил.       – Я понял, – сказал Доён приглушённым голосом. Его оценивающий, снисходительный взгляд обежал Тэёна с головы до ног несколько раз.       – Не смотри на меня так, – сказал Тэён напряжённо. Чайник за его спиной начал булькать.       – Как? Глазами? – в голосе Доёна отчётливо прозвучало раздражение; он как будто ждал этого момента, чтобы завестись. – Не надо додумывать за других людей, Тэён-а. Ты в последнее время делаешь это слишком часто.       – Ты это делаешь всю жизнь.       Кнопка на чайнике щёлкнула. Доён фыркнул. Сжав пачку чипсов сильнее, он ушёл с кухни обратно в свою комнату.       Хорошо, что он не стал ничего отвечать. Иначе Тэён мог бы ляпнуть ещё что-то более неприятное. Он и эту фразу говорить не хотел, она сорвалась с языка сама. Кто знает, что он сказал бы ещё, если бы Доён продолжил оказывать на него давление.       Пока Тэён пил горячий чай, неприятно обжигавший раздражённое горло, к нему вернулись размышления о том, что сегодня происходило. Ему по-прежнему думалось, что он постоянно что-то упускает. Что-то очевидное, наверняка разворачивающееся у него под самым носом. Но от него постоянно что-то ускользало, и он не мог прийти к какому-то конкретному выводу. Вопрос в итоге остался без ответа.