14
16 октября 2022 г. в 11:53
Примечания:
курсив в этой части имеет большое значение :)
– Как же её звали?..
Он помнил её имя очень долго. Наверное, даже слишком долго, ведь они виделись всего один раз. Иногда ему казалось, что это был просто очень реалистичный сон, не более того. Но что-то подсказывало, что та девушка из женского общежития, с которой он поцеловался на крыше в восемнадцать лет, была самой настоящей.
Такой же настоящей, как и приятно-тянущее чувство, оставшееся после неё года на два.
После их первой и последней встречи он пытался её найти. Правда, далеко не сразу, потому что он вдруг попал в водоворот нескончаемых практик. Танцы, вокал, иностранные языки – и так каждый день. Её образ, укутанный тонким покрывалом ночи, с приходящими в движение от ветра волосами, часто возникал у него перед мысленным взором из ниоткуда. Порой он даже ощущал прикосновение её губ к своим настолько реалистично, что ему становилось страшно. Он часто думал о том, вспоминает ли она его хотя бы время от времени или же забыла совсем. Ведь она его как будто не искала, даже не пыталась искать.
Они словно сели на поезда, идущие в противоположных направлениях, и уносились прочь друг от друга всё дальше и дальше с каждым днём.
Года два спустя он всё-таки узнал правду: девушка из компании ушла. Точнее, не оказалась пригодной ни одну роль. По крайней мере, так ему сказали. Без излишней критики, без эмоций, просто и понятно: «Она уехала домой». Он удивился, ведь она показалась ему очень красивой, а её голос звучал мелодично и легко. Он не понял, почему её не оставили в компании хотя бы менеджером, как некоторых стажёров, у которых не получалось пройти все испытания.
Интересно, где она сейчас? Она говорила, что её семья живёт почти на границе с Северной Кореей. Там ли она сейчас? И чем можно заниматься, когда вся твоя юность прошла взаперти, в ритме изнуряющих тренировок и сводящих с ума оценок? Кем она работает, чем занимается в свободное время? Ей должно было быть лет двадцать пять, она ведь была младше него всего на год, – вышла ли она замуж? А вдруг у неё уже есть ребёнок?..
Какая-то странная, совсем нереальная жизнь.
Иногда он думал о том, чем бы он сейчас жил, если бы так получилось, что их исключили бы вместе. Если бы он снова оказался в обыкновенной жизни, кем бы он стал? А вдруг они начали бы встречаться? Не нужно было бы прятаться и придумывать глупые отговорки о том, почему у него нет девушки, когда она у него есть. Они могли бы спокойно ходить на свидания, держаться за руки и целоваться на улице. Он мог бы познакомить её со своими родителями, и наверняка они бы её полюбили, как родную дочь. Он дарил бы ей подарки, а она бы улыбалась мило и звала его «оппа».
И не было бы вокруг яростного шума и слепящих огней, наглых вопросов и ночной паранойи. Не было бы нескончаемого зуда после очередной смены цвета волос и скребущей под кожей потребности набить ещё одну татуировку. Не было бы фотосессий, где могли запросто попросить обнажить торс, как будто это мелочь, не было бы вечно мельтешащих рук у лица. Не было бы необходимости следить за питанием и высыпаниями на лице. Не было бы постоянно открытого окна в его жизнь. Не было бы необходимости всегда, каждый день, каждую минуту пытаться быть выше и сильнее из страха быть раздавленным просто за то, что ты не такой, каким тебя представляют другие.
Он бы делал то, что хотелось. Он бы был таким, каким у него получалось быть. Он бы был с той, с кем ему было бы не стыдно показаться у всех на виду.
Был ли бы он тогда собой? Или же то, что у него есть сейчас, это и есть он настоящий?..
Вдруг к двадцати шести годам он бы уже женился и стал отцом? Ходил бы на обыкновенную работу и проводил свободное время на выходных с семьёй и родственниками? Зависал бы в боулинге с друзьями или коллегами с работы и обсуждал бы новости? Копил бы деньги на большие покупки и прикидывался Санта Клаусом на Рождество для своих детей? И ему не были бы нужны яркие волосы, укладки, макияж, цветные линзы, пирсинги и ретейнеры, татуировки, дизайнерские вещи, средства для ухода за кожей, взвешивания, примерки, долгие перелёты, разговоры с пустотой.
Он был бы обыкновенным парнем, черноволосым и темноглазым, с густыми бровями и загаром, в добротной одежде и со свободой в голове.
И только бы его сердце было пленено. Он возвращался бы домой и видел её – уже взрослую женщину, любимую и любящую. Он перебирал бы её длинные волосы, любовался бы её маленькой ладонью в своей ладони, был бы заметно выше и сильнее. По ночам зарывался бы в её мягкие груди, впивался бы зубами в её пышные ягодицы, крепко сжимал бы её тонкую талию. Входил бы в неё до самого основания, слушая, как она стонет и плачет тонким голосом, немного увлекшись своей игрой, с лёгкостью переворачивал бы и перекладывал её на кровати так, чтобы они оба получили максимум удовольствия. Наконец, кончая, он думал бы о том, не станет ли их семья на одного человека больше, и ждал бы, когда она придёт к нему с растерянной улыбкой и тестом с двумя полосками в руке.
Как так получилось, что всё вышло совсем неправильно?
Но нет этого заветного женского тела, возбуждающего, манящего, родного и тёплого.
Вместо этого кончают в него и без страха стать родителями. Без страха, что за своё безрассудство придётся платить ответственностью. Без страха, что они столкнутся с необходимостью поменять жизнь, остепениться и заботиться о ком-то ежесекундно.
Как так получилось, что в его жизни вместо женского тела появилось мужское?..
Он ведь пытался вообразить сексуальную богиню, смотрел порно-ролики и видел моделей из эротических журналов. Если они и цепляли его, то буквально на пару секунд, не более. Но как только перед глазами, даже в виде воспоминаний, вспыхивала высокая мужская фигура, сильная, ловкая, с крепкими мышцами, у него подкашивались ноги. Желание било его под дых, и он переставал соображать. Вся его рациональность, правильность и осторожность улетучивались. Оставалось только животная жажда, которую ему так и не удалось утолить за несколько лет.
Как так получилось, что немалая часть его жизни сузилась до стонов в постели под другим мужчиной?
Он пытался обращать внимание на женщин. В конце концов, в их индустрии женщин было совсем не мало. Он видел женщин каждый день, самых разных: высоких и маленьких, скованных и смелых, разговорчивых и молчаливых. Как-то он даже заставил себя смотреть на визажистку, на её тело, – на улице было жарко, поэтому одежда на ней была достаточно открытой, – надеясь, что внутри всколыхнётся что-то звериное. Но он был спокоен, а в итоге даже заскучал. Ему очень хотелось распалить в себе страсть к женщине, даже если это стоило бы ему пощёчины. Но ничего не получилось. Той же ночью он изгибался дугой у себя на кровати, придавленный мужским телом, и задыхался от копоти страсти, заполонившей его грудь и сознание.
Для него всё, что происходило между ними, было способом расслабиться. Ведь он был сдержанным и порядочным лишь снаружи. Когда они оставались наедине, они оба становились сами не свои. Они обнажали друг перед другом свои сокровенные желания, которыми не могли поделиться больше ни с кем. Он был нужен ему лишь для того, чтобы временно перебивать этот неутолимый голод, терзавший их обоих, чтобы поиграть силой и властью, чтобы хоть где-то не быть напряжённым и правильным. Он нисколько бы не удивился, узнав, что он делает то же самое с кем-то другим. С кем-то, кто привлекательнее, жаднее и распутнее. С кем-то, кто идёт на шаг впереди его обжигающих желаний, кто угадывает его прихоти и обслуживает потаённые слои его «я». Он иногда становился слишком ненасытным и хотел только брать, брать и брать. Неужели ему будет достаточно одного человека? Очень маловероятно. Возможно, он удовлетворял свои потребности со всеми, кого мог очаровать. А он был очень притягателен. Ему было очень сложно сопротивляться – если вообще возможно.
Ведь он даже ходил к врачу, надеясь, что тот скажет, что у него совсем плохое здоровье. Что его гормоны или ещё что-то сошли с ума, и именно поэтому он делает то, что делать не должен. Что именно поэтому, из-за поломанного здоровья, его иногда скручивает в пополам от желания быть с другим мужчиной. Но оказалось, что он полностью здоров. Но раз телом он был здоров, значит, он болен духовно.
Мужчину с другим мужчиной может связывать либо дружба, либо плотское желание. И ничего больше. Так было всегда, так есть и так будет. Всё, о чём говорили на Западе, доносилось до Востока глухим эхо и рассеивалось в воздухе. На Востоке другая жизнь и другие правила. И он знал, что так, как живут они на Востоке, универсально правильно. Он знал это всегда. И своё мнение он не собирался менять, ведь в этом нет необходимости. Земля вращалась вокруг солнца, луна – вокруг земли. Мужчины спали с другими мужчинами из слабости, но любили женщин. Иначе быть не может.
А если бы он жил обыкновенной жизнью, пошёл ли бы он по той же дороге? Оказался бы в итоге там, где он находится сейчас? Сбегал бы от семейной жизни в жизнь порока? Вдруг, какой бы дорогой он ни шёл, он всё равно оказался бы в этой самой точке?
В другом облике, с другим багажом за плечами, с другой рутиной – но с мужчиной, который манил бы его в постель магнитом? Вдруг это просто его судьба? И даже в этой, действительной жизни ему чуть позже придётся искать такую женщину, которая примет его с его пороками, закроет на них глаза, – он уже не говорит ничего о прощении; такие вещи не прощаются, – и захочет создать с ним семью? Ведь в какой-то момент он будет должен перекинуть мост из жизни айдола в жизнь обычного человека и узнать, что такое быть, в первую очередь, мужем и отцом, главой семейства.
А пока… какой он глава? Он ходячий грех; позор собственной семьи, своих родителей. Его путь к благополучию будет тернистым и долгим, но именно так и должно быть. Не пострадав, не заслужишь счастья.
И он решил заслужить своё счастье, любой ценой. И не откладывать на потом, а начинать здесь и сейчас.
Любая громоздкая проблема поддаётся не сразу, а постепенно. Нужно сделать первый шаг.
Первым шагом для него станет то, что надо было сделать ещё четыре года назад, когда всё только началось.