Ты и я против (нас)

      – Не дыши в лицо, мне щекотно.       Джэхён хмыкнул и подул куда-то в лоб. Тэён зажмурился, чтобы чёлка не попала ему в глаза.       На часах было начало первого. Самое время, чтобы лечь, заснуть и проснуться отдохнувшим и свежим. Но свежими им уже не быть. Либо нужно будет сначала тащиться в душ, а потом возвращаться в кровать. Либо спать грязным. Тэёну не нравился ни один, ни другой вариант.       Они сидели на кровати лицом к лицу; бёдра Тэёна были перекинуты через бёдра Джэхёна, обнажённые тела находились на расстоянии буквально нескольких сантиметров друг от друга – минимальная дистанция, чтобы не соприкасаться слишком чувствительной, влажной кожей. Джэхён в самом начале ухмыльнулся, сказав, что он никогда не думал, что однажды превратится в лесбиянку и будет заниматься сексом в позе ножниц. Тэёну, уже уставшему за день, его комментарий показался глупым и совсем не к месту. И он не мог не злорадствовать неприкрыто, когда именно у Джэхёна участилось дыхание и затуманился взгляд буквально через пару минут после того, как они начали. «Это просто потому, что у меня спермотоксикоз,» – задыхаясь, прошептал он. Тэён не стал пытаться его переубедить и просто прикусил его за бицепс.       Он не понял, о каком спермотоксикозе могла идти речь, если теперь они занимались сексом либо каждый день, либо через день. Удивительно, как никто ещё ничего не заподозрил.       Сейчас жар внутри них угас. По крайней мере, минут на двадцать. Тэён чувствовал, как постепенно возвращалось странное ноющее в груди чувство. Оно преследовало его давно, наверное, уже с год. Но раньше оно приходило и уходило, никогда не задерживалось надолго. А теперь ему было легче вспомнить, когда это чувство не висело у него над душой, натягивая нервы и медленно отравляя настроение. Из-за этого чувства ему не хотелось смотреть кому-либо в глаза, а в особенности, Джэхёну. Вот и сейчас ему очень хотелось отвернуться.       Он положил голову себе на плечо, прижимаясь щекой так, как будто это была чья-то чужая рука. Джэхён убрал чёлку от его лица, зарываясь пальцами дальше и глубже в волосы, сжимая на затылке. Тэён закрыл глаза и приоткрыл губы – реакция была почти инстинктивная. Он знал, что значил этот жест и каким образом ему нужно поучаствовать в этой игре. Джэхён привёл его голову в вертикальное положение, поглаживая большим пальцем затылок.       Внезапно Тэён вспомнил обещание, данное самому себе совсем недавно.       – Перестань. Отпусти, – сказал он негромко. Сначала ему показалось, что голос потерялся где-то в горле. Но, поскольку хватка Джэхёна заметно ослабла и у него получилось освободиться, он понял, что всё-таки произнёс это вслух.       Это лишь первый шаг. Даже не шаг, а толчок. Импульс, которому ещё предстоит вызвать движение.       Не сказав ни слова, Тэён выбрался из их недо-объятия и встал на ноги. Он нашёл на полу свои брифы и натянул их на грязное тело. Было неприятно, но это было нужно сделать.       – Ты куда собрался? – спросил Джэхён. Голос – командирский. Такой, как будто Тэён должен ему подчиняться, слушаться его постоянно и делать так, как он хочет. Внутри Тэёна сжималась раскалённая пружина всякий раз, когда Джэхён разговаривал с ним таким тоном вне постели. Тэён знал, он прекрасно знал, что это такое. Это не вопрос, это – манипуляция. Это хитрая схема, нужная для того, чтобы связать Тэёна по рукам и ногам, чтобы он больше не мог двигаться самостоятельно. Джэхён пытался приковать его к себе, как раба, за ногу и таскать везде, где ему заблагорассудится.       Но Джэхён его больше не обманет. Тэён не позволит ему себя обмануть.       – Я оделся, – сказал Тэён сквозь зубы. За его спиной Джэхён фыркнул недоверчиво.       – С чего ты вдруг вообще..? В чём дело?       Тэён промолчал. Он пытался найти в полутьме носки, но нашёл только свои спортивные штаны.       – Понял, ты снова за своё, – Джэхён пытался говорить спокойно, но в его голосе вибрировало напряжение. – Хорошо, раз уж ты начал, тогда я тоже подолью говна. Мне не нравится, как с тобой разговаривает Доён.       Тэёна полоснуло. Он развернулся на одном месте.       – Да ты кто такой?! Кто ты, блядь, такой, чтобы следить за тем, кто и как со мной общается?! – Тэён взорвался; он шипел, чтобы никого не разбудить, но ему хотелось даже не кричать, а орать.       Джэхён, с вечным непроницаемым выражением лица, только пошевелил тесно сжатой челюстью. Он как будто собирал мысли, чтобы вылить на Тэёна всё разом.       – Меня тошнит от того, как он вечно шутит про то, что вы женаты или поженитесь, – зарокотал Джэхён низким голосом. – И те кольца, которые он купил год назад, – к чему они были? Что это за херня, а?! И почему это всё позволяешь ты?! Почему разрешаешь так с собой обращаться?! И, если уж совсем честно, то не ему одному, но и другим тоже. Ты позволяешь так с собой обращаться всем!       – Не лезь в наши отношения. Доён – мой близкий друг. То, что он говорит обо мне, касается только меня, это вообще не твоё дело. Никогда не было твоим делом и никогда не будет. Как и мои отношения с другими людьми, – отрезал Тэён и натянул худи через голову. В нос сразу же ударил запах духов Джэхёна – Тэён сдёрнул худи обратно.       – Так значит, тебе это всё нравится, да? – не успокаивался Джэхён; Тэён редко видел его настолько разозлённым, почти до потери самоконтроля. – Нравится, когда тебя выставляют в таком свете, даже публично?       Он вскочил с кровати и тоже начал одеваться. Тэён пытался выискать скрытый смысл в его словах.       – Я не понимаю, о чём ты, – сказал Тэён холодно, примеряя на себя маску безразличия Джэхёна; оказывается, в ней очень комфортно, когда хочется разнести всё вокруг. – Засунь себе все свои обвинения в задницу, Джэхён-а. Я не хочу разбираться в этом дерьме.       Он пнул ножку кровати. Он даже не почувствовал боли. Джэхён метнул на него яростный взгляд.       – Прекрати. Прекрати немедленно, – пророкотал он. – Твой инфантилизм и перепады настроения меня заебали хуже некуда. С тобой невозможно разговаривать. Ты вечно уходишь от ответов, говоришь размыто, а потом бесишься, как подросток. Чего тебе нужно, Тэён? Чего?!       Джэхён испепелял его взглядом. Больше нельзя было тянуть. Сердце сжалось: это тот самый момент.       Пора.       – Я хочу закончить на этом.       – Что именно? Этот разговор? – спросил Джэхён напряжённо.       – Нет. Всё, что мы делаем.       Они смотрели друг на друга сквозь темноту. Тэён не видел выражения лица Джэхёна, лишь общие очертания. Но он знал, что отворачиваться сейчас значило бы расписаться в собственной трусости.       – Отлично, – сказал Джэхён бесцветно.       «И это всё, что ты можешь сказать?!»       Тэёну будто дали звонкую пощёчину. Он обошёл Джэхёна, нашёл у себя в столе наполовину пустую пачку сигарет с зажигалкой, вышел из комнаты. Он с трудом удержался, чтобы не хлопнуть дверью погромче. И сразу же услышал, как Джэхён пнул что-то несколько раз изо всех сил. «Псих конченный,» – подумал Тэён и пошёл по коридору.       Некоторые окна в коридоре открывались, чтобы их можно было мыть. Когда они все были стажёрами, ребята постарше показали им, что есть одно окно, которое выходит на крышу балкона нижнего этажа. Крыша была маленькой по площади, но плоской, и она не попадала в обзор камер слежения. Никто из них никогда не злоупотреблял этим тайным местом, опасаясь, что из-за неосторожности они все могут лишиться возможности ненадолго скрыться от всего мира, когда покажется, что обстоятельства не просто загнали в угол, но ещё и сжали горло.       Тэён легко выскользнул на крышу, оставив окно приоткрытым, чтобы вернуться обратно. На улице было морозно и влажно, и он сразу же понял, что поторопился и забыл надеть носки. Значит, времени у него немного. Он достал сигарету и прикурил. Его подташнивало от дыма, и курить по-настоящему он так и не научился. Но когда он выходил из себя окончательно, сигареты его немного заземляли. Они всегда были началом пути к спокойствию. Хотя бы относительному.       В голове проносились обрывки мыслей. Настолько быстро, что он не успевал их рассмотреть, понять хотя бы в общих чертах, о чём они. Всё внутри клокотало, молотилось, дрожало. Наконец-то он сделал это. Наконец-то он разорвал эту порочную связь раз и навсегда и направил свою жизнь в более правильное русло. Наверное, он был горд собой. Но почему-то гордость отдавала горечью. И дело было вовсе не в табаке.       Сигарета догорела почти до фильтра. Тэёну подумалось, что это своего рода метафора того, что он только что сделал. Эта болезнь, сжигавшая его, догорела до конца. Ей некуда больше перекидываться. Она погибла от собственного огня.       Он спрятал догоревший окурок в пачку. Обернулся – через приоткрытое окно за ним неподвижно следил Джэхён. Тэён не рассчитывал увидеть его лицо ещё раз. И тем более, увидеть его лицо более чётко, чем у себя в комнате. Ему не нужны были эти подробности: чёлка над ледяными глазами, строгая прямая линия рта, бледная ровная кожа с пробивающейся щетиной.       На секунду ему представилось, что сейчас Джэхён скажет что-то вроде «Ты что, совсем дурачок? Зачем ушёл без носков? Залезай обратно, пойдём тебя греть». Фантазия откликнулась острым, похожим на детский, трепетом – и она тут же разбилась о действительность. Джэхён молчал, как последний мудила, и почти не моргал. Ему было глубоко наплевать на всё, что не касалось его персоны и раздутого до неприличия эго. Ему было настолько важно сохранить лицо, что он был готов показаться отбросом без совести и стыда.       Тэён никогда не испытывал к нему ненависти. Никогда за все эти долгие годы. Но в тот момент он возненавидел его всем сердцем.       – Ещё раз, и мы на этом закончим. Навсегда, – голос Джэхёна прозвучал ровно, без эмоций; он как будто до сих пор не моргнул ни разу. – Если откажешься, то будем драться, до первой крови.       В их группе никогда ничего не решалось на кулаках. Меньше всего Тэён ожидал услышать что-то подобное. И поэтому он не рассматривал такой вариант. Ему не нужны были травмы, даже незначительные. Было логично закончить тем, с чего они начали.       – Пойдём, – пробормотал Тэён, пролезая обратно в коридор; во взгляде Джэхёна промелькнул полупрозрачный вопрос. – Обратно в комнату.       На этот раз Тэён выключил светильник. Он думал, что злость будет подталкивать его продолжать движение, но его главная движущая сила себя как будто исчерпала. Он стоял посреди своей комнаты, замёрзший и растерянный, с неприятным привкусом табака во рту. Джэхён подошёл к нему ближе. Настолько близко, насколько людям, разорвавшим все связи буквально только что, стоять не положено. Тэён путался. Путался в том, что ему теперь положено делать, как он должен себя вести. Руки по привычке легли на талию Джэхёна и притянули их тела друг к другу. Джэхён вздохнул тяжело, совсем не сексуально. Затем он снял с Тэёна капюшон. Первый поцелуй пришёлся на лоб, рядом с линией роста волос – лёгкий и простой, без подоплёки. Тэён закрыл глаза, сжал руки в крепкий замок. Второй поцелуй ощутился тяжелее, лёг на левую щёку. Третий, влажный, затяжной, – на правую. В низу живота зашевелилось тепло; по плечам и по позвоночнику пробежала дрожь. Он ждал ещё один поцелуй, но вместо него ощутил, как пальцы Джэхёна откидывают его голову назад за подбородок и проходятся по шее вниз, очерчивая кадык.       Что-то треснуло, рассыпалось пылью.       Тэён открыл глаза. Джэхён смотрел на него прямо, но уже мутным, затуманенным взглядом; общее выражение лица всё такое же бесстрастное. А Тэёну было нужно, чтобы оно полыхало страстью. Именно в эту ночь, именно сейчас. Он убрал от себя руки Джэхёна и набросился с жадными, уже ничем не сдерживаемыми поцелуями на его шею. От его напора Джэхён как будто с трудом устоял на ногах. Тэён, воспользовавшись его замешательством, повалил его на кровать, не переставая оставлять на его шее поцелуй за поцелуем.       Он почувствовал неожиданный прилив сил. Придавив Джэхёна своим весом и сев сверху, Тэён стянул с себя толстовку. Джэхён, не сводя с него пристального взгляда, тоже разделся. Они замерли. Тэён дышал тяжело и смотрел на Джэхёна сверху вниз.       «Последний раз».       У Тэёна как будто что-то застряло в горле, не давая ему вздохнуть полной грудью. Что-то тяжёлое и влажное давило на него сверху, как спустившаяся с неба чёрная туча без заряда молнии. Он попытался отмахнуться от неё уже ставшим привычным способом: он разделся догола и передал ход Джэхёну. Джэхён, зная правила этой игры как свои пять пальцев, утянул его обратно на кровать и уложил на спину. Тэён закрыл глаза. Вот сейчас, сейчас всё будет…       «Сейчас всё будет в последний раз…»       Он чуть не зарычал с досады. И переключил внимание на ощущения. Джэхён выцеловывал узоры татуировок у него на теле, кое-где проводя языком. Тэён запустил пальцы ему в волосы, надавил ему на голову не задумываясь. Джэхён понял его без слов. Прикусив кожу на животе рядом с пупком, он спустился ещё ниже. У Тэёна уже начали закатываться глаза. Нетерпение скребло под кожей, но он сдерживался кое-как. Наконец, Джэхён без лишних прелюдий взял вставший наполовину член Тэёна в рот почти полностью. Из Тэёна как будто выбили весь воздух. Он впился пальцами в волосы Джэхёна ещё сильнее. Оглаживая уже вставшие соски Тэёна большими пальцами, Джэхён двигал головой в медленном, неторопливом темпе – точно таком, как нравилось Тэёну, когда он ещё не успевал возбудиться полностью. Тэён проглотил собственный стон. Ноги уже казались ватными; от плеч и до кончиков пальцев, вцепившихся в волосы Джэхёна, бежала тонкая дрожь. Всё тело стремительно нагревалось, отчего глаза закатывались сами собой. Где-то на горизонте сознания замаячила размытая злость: он знал, что на этом они не закончат. Это всего лишь первый ход, в качестве подкупа Тэёна, чтобы вторым ходом Джэхён мог делать с ним всё, что ему захочется. От одной мысли об этом у Тэёна в горле застряла слюна, которую он попытался сглотнуть, но так и не смог.       Джэхён закинул ноги Тэёна себе на плечи, придерживая, когда мышцы в бёдрах непроизвольно сокращались, пытаясь сдавить ему голову от слишком сильной стимуляции. У Джэхёна получалось хорошо: мыслей в голове у Тэёна не осталось, осталась только нечеловеческая потребность кончить как можно скорее. Тэён не понимал, почему его тело так торопится. Зачем? Ведь другой возможности больше не будет.       – Тормози, – прошептал Тэён, с трудом отыскав голос. Только тогда он с удивлением отметил, что впервые не выжимает из себя стоны. Он издавал только те звуки, которые рвались наружу сами, и так часто, как получалось.       Джэхён выпустил его изо рта, провёл языком по перевозбуждённой головке и поцеловал даже слишком мягко после всего, что он только что делал. Тэёну вдруг захотелось ощутить свой собственный вкус у себя на языке, но он осёкся. Даже в последний раз он не сможет этого сделать. Даже в этот по-плохому особенный день.       Джэхён лёг на него сверху. Снова пришла его очередь вгрызаться в шею поцелуями. Тэён зашипел. Он отпустил контроль всего лишь на секунду – и через миг он уже царапал спину и бока Джэхёна. Джэхён в ответ простонал не своим голосом. Тэёну вдруг стало жаль, что он больше не услышит этот непривычный, но кажущийся искренним звук.       – Где…? – выдохнул Джэхён в самое ухо, продолжая дышать тяжело. Тэён нащупал в складках одеяла полупустой тюбик и отдал его Джэхёну. Они повстречались взглядами в темноте. Всё замерло. Тэён, пытаясь разглядеть сквозь черноту знакомые глаза, положил обе ладони ему на лицо, обнимая. Мышцы в области щёк под его ладонями сократились. Тэёну очень захотелось увидеть глубокие ямочки, которые он больше не сможет рассматривать настолько близко. Он интуитивно провёл пальцем там, где должна была появиться впадинка. Он не смог не улыбнуться, когда подушечка пальца действительно угодила прямо в ямочку.       – Хватит телячьих нежностей, поворачивайся, – голос Джэхёна прозвучал ниже, чем обычно; но как обычно, Тэён слушался на автомате, не раздумывая. – Лицом вниз, задницей вверх. Давай, пошевеливайся.       Очень мелкий, очень болезненный щипок прямо под ягодицей. Тэён едва успел закрыть себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть вслух от опьяняющей смеси боли и удовольствия. Тэён знал, что Джэхён хотел бы его шлёпнуть, но не мог. И Тэён был этому даже рад. Этому, и тому, что у него тонкая кожа. Значит, останется синяк… Вдруг того же самого участка кожи коснулись мягкие влажные губы и поцеловали нежно-нежно, как будто извиняясь за грубость. Тэён сжался, втягивая голову в плечи, и чувствуя, что с него уже начала капать смазка прямо на простынь.       Ему хотелось запомнить ощущение пальцев Джэхёна внутри себя. Он пытался расслабить мышцы, но напрячь восприятие, чтобы нарисовать у себя в голове полноценную картинку. Он слышал, как открылся и закрылся тюбик. Как Джэхён слегка разогрел лубрикант между пальцев. Он почувствовал, как одна рука тяжело и крепко прихватила его за бок – и не мог этому не порадоваться про себя. Как палец прикоснулся к напряжённо сжатому кольцу мышц, сделал несколько кругов, надавил осторожно. Тэён заставил себя выдохнуть, расслабляя плечи, спину и таз, чтобы почувствовать ещё больше и как можно быстрее.       – Не останавливайся, – сказал он шёпотом. Хотел сказать, а прозвучало как просьба. Как жалкая просьба, почти умоляющая. Ведь больше он ничего подобного уже не почувствует…       Тэён снова разозлился на самого себя. И в следующую секунду подался бёдрами назад, насаживаясь на палец до самого основания.       – Как же тебе не терпится, – дыхание Джэхёна всё ещё звучало сбито. Закусывая губу, Тэён начал двигаться сам. Он не успел найти какой-то темп, как снова ощутил щипок, на этот раз ещё более сильный. Он чуть не упал лицом в подушку, давясь собственным скулежом. На какие-то более человеческие звуки у него уже не хватало терпения.       – Опять лезешь вперёд меня, а? – даже не глядя в лицо, Тэён понял, что Джэхён почти не разжимает челюсти. – Научись ждать, иначе не получишь вообще ничего. Побудь послушным хоть раз в жизни.       В глазах внезапно закололо: разве он не был хорошим? Разве он не старался быть в постели таким, каким его хотел видеть Джэхён? Разве Джэхён его никогда не хвалил?..       Удушающее чувство несправедливости едва не остудило жар желания, но в этот момент он почувствовал, что к одному пальцу добавился второй. Он быстро собрался, громко шмыгнув носом. Джэхён хмыкнул одобрительно и начал разводить пальцы, массируя всё ещё напряжённые стенки.       – Расслабься, – вторая рука Джэхёна похлопала его по боку, как лошадь. – Ты весь деревянный.       – Мне этого мало, – выдохнул Тэён, изо всех сил стараясь не напрягаться. Джэхён подтянул его в вертикальное положение, прижал спиной к своей груди. Тэён, чувствуя, что балансирует на небезопасной грани, схватился обеими руками за его бёдра и откинул голову ему на плечо. Кое-как извернувшись между их телами, Джэхён начал его растягивать и одновременно оставлять на плече и на шее влажные тяжёлые поцелуи. В низу живота Тэёна сразу вспыхнула яркая-яркая искра, распаляя его вмиг. Он дышал через приоткрытые, уже перебившиеся губы. Снова захотелось подаваться навстречу пальцам Джэхёна. Особенно потому, что Джэхён, зная, где его пальцы нужны очень сильно, намеренно избегал этой точки. Стоны Тэёна становились всё более и более разочарованными. Его бёдра сами начали двигаться навстречу пальцам Джэхёна.       Всё тело полыхало огнём. Огнём и болью. Тэён не понимал, откуда могла взяться боль – боль нефизическая. Через всепоглощающие огненные стены удовольствия постоянно сквозило что-то ледяное, мерзкое. Что-то, чему здесь было совсем не место.       Ведь у них обоих была самая простая цель: кончить и разойтись. Проще не придумаешь. Не надо усложнять ситуацию какими-то непонятными чувствами.       Тэён наморщился, когда вспомнил про чувства. Как он их всегда ненавидел. Как они вечно всё портили, вмешиваясь в самый неподходящий момент. Например, сейчас: ему нужен был оргазм, а не нервный срыв.       Он знал, что он сильнее собственных дурацких чувств. Он знал, что в его силах контролировать свои эмоции. Он знал, что сумеет совладать с собой и на этот раз.       «…последний раз…»       – Дай мне член, прямо сейчас, – простонал он своим самым низким голосом, наполовину состоявшим из возбуждения, и наполовину – из доигрывания. Джэхён издал звук, похожий на рык и отозвавшийся глубокой вибрацией в груди, рядом с лопатками Тэёна. Пальцы сразу же исчезли, и Тэён чуть не упал обратно на кровать. Чувство пустоты было ошеломляющим, как будто из него выдернули позвоночник. Он никогда не испытывал ничего подобного, и на миг его накрыла растерянность. Рот открылся широко сам собой; дыхание стало совсем сбитым. Весь мир начал шататься из стороны в сторону, как на качелях.       Из груди вышел вздох облегчения: он почувствовал знакомое растяжение. Оно было мучительно медленным, – ему хотелось бы, чтобы всё произошло быстрее, – и распирало его изнутри всё больше и больше, продвигаясь внутрь тела всё глубже и глубже. Все мысли метнулись туда, в ту точку, где происходило движение, и регистрировали каждый полутон новых ощущений. Вдоль позвоночника быстро пробежала капля пота. Пальцы всё ещё крепко сжимали чужие бёдра. Ощущение растянутости сменялось приятным чувством наполненности. Глаза закрылись. Язык облизал пересохшие губы. По внутренней стороне бёдер прошла крупная дрожь. Чужое неровное дыхание овевало нижнюю часть лица и шею. Движение внутри продолжалось, заполняя его всё больше и больше, больше и больше. Даже тогда, когда казалось, что двигаться дальше некуда. Даже тогда, когда чувство наполненности превратилось в чувство переполненности. Даже тогда, когда от переизбытка ощущений из глаз покатились слёзы.       Кожа соприкоснулась с кожей. Лицо прижалось к лицу. Дыхания перемешались.       Всё остановилось.       Рука нашла чужую руку, поднесла её к собственному животу, надавила. Пальцы прошли сквозь пальцы, продавливая расслабленные, чуть подрагивающие мышцы живота, и ощутили пульсирующую твёрдость глубоко внутри. В той точке, где они были максимально близко.       В той точке, куда они больше не вернутся никогда.       Вспыхнуло сознание. Открылись глаза и уставились прямо перед собой, в темноту. Под кожей раздирало желание активности, какого угодно действия. Тэён, очнувшись от транса, упал вперёд, сначала на руки, а потом встал на локти. Он сжался вокруг члена Джэхёна так тесно, как только мог. Из груди Джэхёна вылетел звук, похожий на свистящее дыхание. Тэён качнул бёдрами коротко из стороны в сторону, требуя движения. Ладони Джэхёна тяжело опустились на поясницу, продавливая её вниз, под тем углом, который они оба хорошо знали. Тэён сжал в кулаках одеяло, попытался расслабиться, снова закрывая глаза и приготавливаясь.       Джэхён начал двигаться.       Первые пару толчков были медленными, осторожными, как будто разгоняющимися. А потом скорость стала стремительно нарастать. Почти сразу же член Джэхёна начал задевать ту самую точку при каждом входе – Тэён впился зубами в пододеяльник, чтобы не закричать в голос. Он больше не понимал ничего, кроме затапливающих его ощущений и давления на поясницу, от которого он просто дурел. Его собственный член продолжал истекать смазкой, шлёпаясь о живот от каждого движения, но ему было наплевать. Ему было наплевать на всё, потому что всё его естество быстро наполнялось растущим удовольствием. Оно сводило его с ума, переворачивало мир с ног на голову. Ему хотелось ещё и больше. Ему хотелось, чтобы эта оглушительно-белая гигантская волна затопила его полностью. Ему хотелось в ней захлебнуться.       Он вскрикнул в одеяло, когда его члена коснулась влажная горячая ладонь и сжалась. Бёдра начали толкаться вперёд, в руку, накаляя удовольствие и раскалывая остатки сознания на миллион кусков. Тело жадно искало удовольствия, как будто двигаясь в двух направлениях одновременно.       На спину опустился вес тела Джэхёна, поддерживаемый свободной рукой. От жара его кожи из глаз снова брызнули слёзы, но Тэёну очень, очень-очень хотелось сгореть дотла. Голова Джэхёна прижалась к его голове, почти что щекой к щеке. Слаженное движение их тел не прекращалось ни на секунду, но оно уже начало сбиваться с ритма. Шлепки кожи об кожу казались неприлично громкими. Чуть повернув голову вправо, Тэён не глядя лизнул лицо Джэхёна и ощутил твёрдость металла. Интуитивно его язык скользнул выше, проваливаясь в ушную раковину – из Джэхёна вышел задыхающийся стон. Словно в ответ толчки внутри тела стали ещё глубже, и Тэён, в знак благодарности, прикусил мочку с серьгой, но не разжал челюсти, держа её между зубов.       Ему оставалось совсем немного, совсем чуть-чуть. Силы тоже были на исходе. Зубы отпустили мочку, и язык медленно заскользил от скулы вниз.       Когда кончик языка коснулся плотно сомкнутых губ, на него обрушилась белоснежная, звенящая волна.       Он едва-едва успел заткнуть себе рот одеялом, чтобы не закричать на всю комнату.       Руки перестали его держать, и он упал лицом в пододеяльник. Рука Джэхёна больше не сжимала его ставший слишком чувствительным член – теперь она стояла рядом его лицом, сжимая простынь. Приоткрыв глаза, Тэён смутно увидел на ней белёсые потёки, и желание, появившееся чуть раньше, загорелось снова. Из последних сил Тэён подался влево, в сторону напрягшейся руки Джэхёна, и слизал широкой полосой языка часть собственной спермы. На вкус она оказалась почти такой же, как у Джэхёна.       Сверху послышался протяжный хриплый выдох, и живот Тэёна наполнился изнутри теплом до отказа, чуть натягиваясь и округляясь. Бёдра Джэхёна сделали ещё несколько толчков, как будто по инерции. А потом Тэён резко ощутил холод и пустоту.       Он не стал оборачиваться, делая вид, что всё ещё пытается отдышаться. Джэхён тяжело встал с кровати; было слышно, как он передвигался по комнате, выбрасывал салфетки в урну, дышал так, как будто пробежал марафон. Потом, судя по звукам, он начал одеваться, и Тэён спрятал лицо в пододеяльник. Он затаился, замер. Ему нужно было, чтобы Джэхён ушёл скорее, как можно скорее. Он даже задержал дыхание, как будто таким образом можно было ускорить ход времени.       Наконец замок на двери щёлкнул. Наступила тишина.       В ушах зазвенело; глаза затопило чернотой. Тэён, всё ещё плохо контролируя своё тело, зашевелился на кровати. Простыни спутывали его движения, но у него всё-таки получилось перевернуться на спину. На грудь сразу же навалилась ужасная тяга, похожая на многокилограммовую гирю. Он положил ладонь на сочленение рёбер – туда, где болело больше всего. Он моргнул, и по щекам почему-то покатились слёзы.       Нужно было срочно как-то прицепиться к реальности, нащупать твёрдую землю, чтобы не проваливаться под тяжестью этих глупых, непонятных, никому не нужных чувств, взявшихся ровным счётом из ниоткуда.       Он дотянулся до телефона, лежавшего рядом на тумбочке. Нужно было посмотреть дату и время, чтобы запомнить.       На его глазах 0:59 превратилось в 1:00.       В виске отчаянно, как пульс, стучала тупая, надоевшая мысль: «Последний раз».