Ты и я против (нас)

      – У нас ведь осталось ещё что-то выпить в холодильнике?       Доён покивал как будто на автомате. А потом посмотрел на Тэёна удивлённо.       – Ты же говорил, что у тебя завтра расписание?       – Я так, чуть-чуть… Какая-то усталость неприятная навалилась и не проходит, – Тэён потёр напряжённый затылок. Доён посмотрел на него внимательнее, но не стал ни о чём спрашивать. Тэён в любом случае не стал бы отвечать: он слишком устал копаться в себе за последнее время, да и не хотелось превращать Доёна в свалку своего негатива.       – Да, осталось что-то… Должна быть бутылка соджу и пара бутылок пива, если никто ещё их не выпил, – покивал Доён и свернул к себе в комнату.       В холодильнике действительно осталась бутылка соджу и даже три бутылки пива. Тэён не собирался напиваться, как свинья, поэтому взял только соджу. На кухне не было ни души: все разошлись по своим комнатам или ушли в душевые, чтобы расслабиться после долгого дня. Тэён тоже устал, но теперь усталость функционировала у него в организме совсем по-другому. Если раньше он легко мог перебить тревожность работой и нагрузками, то теперь, чтобы не слышать в голове настойчивые, надоевшие до тошноты мысли, ему нужно было работать безостановочно. Но и здесь был свой нюанс: когда он работал слишком много, он уставал до такой степени, что потом не мог заснуть вообще никак. Он лежал у себя в кровати, воспалённый, напряжённый, с натянутыми нервами, и смотрел в потолок. Иногда он вставал, шёл на кухню, чтобы что-нибудь съесть, хотя еда не лезла в горло; иногда он включал какую-нибудь расслабляющую музыку и закрывал глаза, рассчитывая хотя бы подремать; иногда он пытался что-то рисовать, но рисунки ему всегда не нравились, и он только злился. Хуже всего было тогда, когда он не находил в себе сил вставать и забивать гул, идущий изнутри, какой-то деятельностью, и приходилось лежать в кровати – и думать, думать, думать. Думать о том, почему его всё ещё разрывает на части. Почему он превратился в эмоциональную развалину. Почему ему хочется исчезнуть, испариться, когда он видит, как Джэхён идёт куда-то с Чону, смеётся с ним или просто разговаривает.       Видеть, что Джэхён живёт нормальной жизнью и, по всей видимости, получает от неё удовольствие, было особенно невыносимо. Тэён заедал себя за то, что он оказался настолько тупым, что не мог совладать с какими-то дурацкими чувствами, которых вообще быть не может. А теперь эти самые чувства разрослись, вышли из-под контроля и не дают ему спокойно жить. Он был уверен, что Джэхён ни из-за чего не переживает. Что ему вообще всё равно, ведь найти замену Тэёну, скорее всего, проще простого. Джэхён общался с Джонни и с другими парнями как обычно, и со стороны не казалось, что его что-то тревожит. Тэён видел только каменное, непроницаемое лицо и злился на себя ещё больше.       Но даже если Джэхёну было откровенно на всё наплевать, то Тэён мучился почти постоянно. Он был вынужден сопротивляться себе, собирать силы в кулак, стискивать зубы и идти вперёд – и так каждый день. На самом деле ему хотелось только лечь и не двигаться, хоть весь день напролёт. Но расписание снова стало плотным, вокруг крутилось много людей, и поэтому Тэёну приходилось натягивать на губы улыбку и делать вид, что ничего не поменялось, что он чувствует себя нормально. А на самом деле ему казалось, что он каждый день идёт против мощнейшего течения, которое могло сбить его с ног и утопить в своих быстрых кипучих водах в любой момент, если он даст себе слабину, потеряет бдительность хоть на секунду.       Он устал. Просто устал. Устал очень сильно. До изнеможения?..       Тэён допил соджу до дна и выбросил бутылку. Ему стало чуть легче: мысли замедлялись, под действием алкоголя они превращались в кашу и ползли не так мучительно больно. Всё тело стало ощущаться немного ватным, а взгляд прояснился. Он смотрел на всё ту же проблему, – он и Джэхён занимались сексом четыре года, а теперь друг с другом не общаются, – но она больше не выглядела так ужасно, как прежде. Ну подумаешь, они не разговаривают. Подумаешь, они взаимно друг друга игнорируют. Подумаешь, что он чувствует себя очень плохо – в конце концов, это всё пройдёт, ничто не длится вечно. Главное, сохранить рабочие отношения, а это у них вроде бы пока получается. Нужно только придумать, как не примешивать эмоции, когда его снова просят сфотографироваться рядом с Джэхёном или сделать что-то вместе. Но ничего, ещё немного, и он найдёт решение и для этой задачи. Всегда же находил. Найдёт и сейчас.       Он поднялся со стула на кухне и пошёл к себе в комнату. Внутри, в нижней части тела медленно закручивалось что-то непонятное. В какой-то момент Тэёну даже подумалось, что он съел что-то не то. А потом подключилась его кожа и откликнулась тяжёлой тоской. Тоской по прикосновениям. По чужим рукам. Руки на затылке, на шее, на груди, на талии, на пояснице… Большие ладони скользят ниже, проникают за пояс белья, сжимают крепкими пальцами обе ягодицы и мнут, мнут, мнут с такой силой, что хочется стонать от боли и удовольствия. Указательный палец проводит опасную линию между ягодицами – снизу вверх, а затем сверху вниз, слегка дразнит рядом со входом. Потом руки перемещаются, не переставая жечь ни на секунду, и тянут привставший член. Сначала движение ненавязчиво, как будто оно здесь просто так, получилось совершенно случайно. А потом, когда член наливается кровью всё больше и больше, движения становятся совсем другими. Пальцы крепко обхватывают ствол, чуть сжимая, прикасаясь сильнее там, где чувствительность особо остра. Вторая рука тянет указательным пальцем линию от промежности к яйцам, собирая их в горсть и лаская так, что по внутренней стороне бёдер идёт крупная дрожь…       Тэён выдохнул тяжело, открывая глаза. Он уже был у себя в комнате, один, в темноте. Теперь он понял, что это было за странное чувство, и потянулся за оставшейся смазкой.       Заниматься этим в одиночестве казалось странным. Он не привык касаться себя там, когда рядом не было Джэхёна. Если он был один, то он просто мастурбировал в своё удовольствие; максимум, мог немного пощипать себя за соски, если ему не хватало настроения. Когда приходил Джэхён, то чаще всего он растягивал Тэёна сам. Иногда Тэён подготавливал себя самостоятельно, при том условии, что Джэхён был рядом и смотрел, следя за каждым его движением. Но никогда, ни единого раза Тэёну за все эти годы не доводилось делать это лишь потому, что ему этого вдруг захотелось. Ему не хотелось никогда.       Ему становилось немного не по себе от мысли, что сейчас ему хочется именно этого.       Он снова закрыл глаза. Как будто если он не будет ничего видеть, то это будет значить, что ничего и не происходит. Он открыл тюбик наощупь, выдавил немного смазки, сел на колени у себя на кровати, предварительно приспустив джинсы вместе с бельём. Он поморщился от первого прикосновения, потому что оно оказалось холодным и неприятным. Он вдруг вспомнил, что Джэхён всегда сначала разогревал смазку в руках и только после прикасался к телу. Он закусил губу, чувствуя, что к горлу подкатил ком. И сразу же заставил себя расслабиться, чтобы палец мог войти внутрь беспрепятственно. Он насильно протолкнул палец дальше, глубже и зашипел, поняв, что поторопился, не дал себе привыкнуть. Обычно Джэхён растягивал его довольно медленно, и, видимо, его организм привык именно к такому обращению и не желал воспринимать ничего другого. Горло сжалось, и ком как будто прилип к кадыку изнутри. В груди начала подниматься злость. Злость на самого себя за то, что у него ничего не получается. Палец двигался вместе с бёдрами в привычном ритме, но удовольствия он не чувствовал. Он добавил второй палец. Сначала стало чуть легче – он ощутил наполненность. Но очень скоро он понял, что ему просто показалось. Двух пальцев, разводящихся как ножницы, ему было мало. Ему думалось, что он хорошо знал, где находится простата, но она как будто исчезла. Он искал и искал, но не находил ничего. В какой-то момент он чуть не зашёлся истеричным смехом: она что, испарилась?! Почему у Джэхёна получалось её найти, а у него не получается, это же его собственное тело?! Он добавил третий палец и ускорил темп.       Но ничего не поменялось. Пару раз ему казалось, что он задевал простату, но возбуждение вспыхивало так же резко, как и затухало. Он как будто пытался развести огонь на сырых поленьях. Он злился; в глазах начало щипать. Он попробовал свободной рукой прикоснуться к члену, но тот так и висел уныло, приподнявшись лишь чуть-чуть. Его раздирала досада. В груди надувалась мерзкая грусть, от которой его в последнее время буквально тошнило. Она ходила за ним по пятам, везде и всегда. Он её возненавидел ещё больше, чем боль, которую он не мог перебить практически ничем.       И теперь оказывается, что он даже не может заняться с самим собой сексом, чтобы отвлечься хотя бы немного?!       Он упал боком на одеяло, разом прекратив себя трогать. Может, это из-за соджу? Может, он не может возбудиться из-за алкоголя? Но ведь раньше ему это не мешало.       Раньше.       Тэён не сдержался и зарычал от обиды. Всё только «раньше». Лучше бы этого «раньше» вообще никогда не было.       У него получилось выключить все мысли на пару минут. Ему нужно было успокоиться, пока обида не переросла в ярость, и вот тогда остановиться было бы очень сложно. А сейчас ему была нужна ясность, чтобы понять, что делать дальше.       Первая мысль, которая пришла в голову после пары минут затишья, его удивила. Может, даже шокировала. Шокировала своей парадоксальностью и свежестью. Он удивился тому, что не думал об этом прежде.       «Клин клином вышибают».       Он резко оживился. А что, если вылечиться от дурацких мыслей о сексе с Джэхёном можно только настоящим сексом с Джэхёном?.. Нет-нет, такого не может быть. Он не может пойти туда, откуда ушёл сам. Он же сам сказал, что нужно закончить. Получается, он берёт свои слова назад? Это неправильно. Так быть не должно. Это против его принципов.       Вдруг в голову проскользнула другая, ещё более свежая и какая-то игривая мысль: может, прикинуться придурком? Ведь не всегда нужно что-то объяснять. Можно просто попросить то, что хочется, – а вдруг удача будет на его стороне, и он получит своё? Какая разница, из каких соображений он исходил, ведь Джэхён никогда не залезет к нему в голову и ничего не узнает. Какая разница, что подумает сам Джэхён. Ему это сейчас не важно. Ведь он сам знает, что ему нужен не Джэхён, а только секс. А это уже совсем не унизительно. Он придёт только ради того, чтобы получить свой оргазм и уйдёт сразу же. И если говорить о выгоде, то Джэхён ведь тоже что-то отсюда получит.       Тэён чуть не засмеялся вслух: как ни крути, одни плюсы!       Он быстро привёл себя в порядок. Заправился, посмотрел на себя в зеркало. Как хорошо, что он ещё не успел смыть макияж: он помнил, что Джэхёну нравилось его накрашенное лицо, и теперь это был один из его главных козырей.       Он прокрался по коридору, как вор, бесшумно и незаметно. По пути он не попался никому из парней; казалось, что общежитие вообще пустовало. Из комнаты Джэхёна и Чону через приоткрытую доносилась негромкая медленная музыка. Тэён замер: а как же Чону? Вдруг он тоже сидит в комнате или вот-вот вернётся? И тут же вспомнил, что Чону поехал вместе с Марком в студию, на позднюю запись, а значит, они оба будут в общежитии уже за полночь или даже позже. Сердце застучало быстро, радостно. Руки и ноги показались лёгкими, невесомыми. Ему не верилось, что его гениальный план идёт как по маслу.       Задержав дыхание, Тэён боком проскользнул в комнату.       Джэхён лежал на животе у себя на кровати и что-то быстро печатал на телефоне. Оторвавшись от экрана, он уставился на Тэёна огромными глазами. Но только на пару секунд – потом его выражение снова стало бесстрастным. Но Тэёну было всё равно. Впервые за долгое время ему было наплевать, что там про него подумает Джэхён и подумает ли вообще. Сейчас для него самым главным было уговорить Джэхёна дать ему секс, а всё остальное было совсем не важно.       – Зачем пришёл? – спросил Джэхён, почти не открывая рот. Тэён не удержал улыбку: он разговаривает, разговаривает! Даже не верилось, что Джэхён может разговаривать с ним напрямую, глядя в лицо. И почему всё это так весело, так азартно? Всё тело вибрировало. Он упивался своей фальшивой наглостью и наигранной глупостью.       Тэён потянул дверную ручку на себя, и послышался щелчок.       – Ещё разочек, – сказал Тэён, немного задыхаясь; он специально сказал это детским голосом, потому что Джэхёну всегда нравилось его эгьё. – Только один разик, ладно? Пожа-а-алуйста!       Лицо Джэхёна, сохраняя ледяной взгляд, откровенно вытянулось.       – Ты мозгами поехал, да? Уходи отсюда.       Ни выражение его лица, ни его тон не пошатнули уверенность Тэёна. Тэёна распирало от собственной нахальности, и он ощущал в себе колоссальные силы идти дальше, согласно плану. Он знал, что проломит оборону Джэхёна. Любой ценой.       Он подошёл к его кровати лёгкой походкой, не переставая улыбаться широко ни на миг. Он опустился на колени недалеко от Джэхёна и игриво склонил голову на бок. Он буквально чувствовал, как искрятся его собственные глаза.       – Да ты пьяный, – констатировал Джэхён.       – Ну если только самую малость, – сказал Тэён, прищурившись и специально выкатывая губы. – Ну пожалуйста, я тебя очень прошу! Я быстренько, обещаю!       – Ты говоришь, как самая настоящая потаскуха, – сказал Джэхён бесцветно; Тэён заулыбался шире, глядя ему прямо в глаза. – Ты серьёзно пришёл только ради того, чтобы тебя трахнули?       Тэён покивал, а потом надул губы по-детски. Взгляд Джэхёна упал на них, но сразу же метнулся обратно к глазам. Тэён посчитал это своей маленькой победой.       – Ты ёбнутый, – выдохнул Джэхён. Его дыхание коснулось носа Тэёна, и в низу живота сразу же начало теплеть.       – Может, и так. Но это не мешает мне хотеть твой член, – парировал он. – Ну так что? Пожалуйста-пожалуйста?       Джэхён промолчал, сжав челюсти. Тогда Тэён потихоньку, очень осторожно взял его руку за запястье. Джэхён не оказал сопротивления, поэтому Тэён пошёл дальше: он поднёс его ладонь к своему лицу, оставил лёгкий, короткий поцелуй в самом центре ладони, а потом положил указательный и средний пальцы себе в рот.       От знакомого ощущения пальцев Джэхёна на языке в низу живота начало не просто теплеть, а распекать. Глаза почти закатились назад, когда он почувствовал, что Джэхён сам проталкивает пальцы глубже в рот, к самому горлу. Тэён начал их посасывать, оборачивая вокруг них язык и втягивая щёки. Ему нужно было напомнить Джэхёну о том, что у них было, чтобы Джэхён передумал отказываться. За четыре года Тэён научился делать минет так, как Джэхёну нравилось больше всего. И прямо сейчас Тэён просто нажимал на нужные кнопки, чтобы вызвать у Джэхёна желанную реакцию. Джэхён фыркнул, видимо, поняв, что происходит на самом деле. Тэён посмотрел на него из-под ресниц, позволяя его пальцам надавливать на корень языка, двигаться вперёд-назад и оттягивать щёку в вульгарном жесте. Движения Джэхёна были беспорядочными; он как будто испытывал Тэёна, пытаясь понять, сделает ли он ради секса всё или это был просто блеф. Но Тэён не блефовал, ни секунды. Он старался увлечь Джэхёна, подаваясь ему навстречу и постанывая.       – Ты просто блядь, – прошептал Джэхён, неотрывно следя за Тэёном; голос стал низким, в нём уже можно было расслышать лёгкое напряжение: значит, он тоже начал возбуждаться. – Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?       – Понимаю, – протянул Тэён, пока пальцы снова оттягивали его щёку в сторону.       – Попроси свою подружку трахнуть тебя страпоном. Может, полегчает, – сказал Джэхён прежним тоном; Тэён не мог не улыбнуться, заметив, что его уши покраснели.       – У меня нет подружки.       – Тогда найди себе член и трахайся, сколько влезет.       – Мне нужен твой член.       – Мне наплевать, что тебе нужно.       – А мне наплевать, что тебе наплевать. Я хочу твой член.       Чтобы доказать, что он не шутит, Тэён открыл глаза широко-широко, заглотил пальцы Джэхёна поглубже и прикусил его за суставы. Взгляд Джэхёна почернел.       – Что бы сказали другие, если бы увидели, что ты пришёл выклянчивать член, а? – сказал Джэхён тихим, рокочущим голосом. Тэёну захотелось рассмеяться в голос: в этот момент его слова лишь подлили масла в огонь, а не пристыдили его. Он чувствовал, как от слов Джэхёна член внутри джинсов вздрогнул несколько раз за подряд.       – Переворачивайся на спину, или я переверну тебя сам, – пригрозил Тэён, достав пальцы Джэхёна изо рта, но удерживая его за запястье. Он прекрасно знал, что Джэхён терпеть не мог никому подчиняться. И особенно он не любил, когда с его телом выполняли какие-то манипуляции против его воли.       – Не надо устраивать здесь цирк, – фыркнул Джэхён и вырвал свою руку из хватки Тэёна. На несколько секунд они замолчали, глядя друг на друга.       Потом Джэхён отложил телефон на прикроватную тумбочку, сделал музыку погромче и перелёг на спину. Сердце Тэёна подскочило к самому горлу, забилось изнутри барабанных перепонок.       – Делай всё сам, я и пальцем не пошевелю, – сказал Джэхён безразличным тоном и положил руки под голову, раздвигая колени. В груди Тэёна заметались бабочки вперемежку с яркими искрами, наливая тело свежей жизнью. Он легко забрался на кровать, сел на колени между ног Джэхёна. На миг его поразило странное чувство: как будто ничего между ними никогда не менялось, как будто они прежние. Но ледяной, непроницаемый взгляд Джэхёна и его сцепленные за затылком руки напоминали о действительности.       Тэён не стал тянуть. В конце концов, запас времени был ограниченным. Он быстро развязал шнурки на шортах Джэхёна и стащил их с него. Сердце заколотилось быстрее, когда он увидел его привставший член. Он не сдержался и выдохнул тяжело; между его собственных ног стремительно теплело и тяжелело. Ему уже было всё равно, как он выглядел со стороны.       Музыка играла на фоне чуть громче, чем хотелось. Тэён оставлял влажную дорожку поцелуев от согнутого колена Джэхёна вниз, на внутренней стороне бедра. Он долго целовал рядом с членом, чтобы позлить Джэхёна и возбудить его ещё больше. Джэхён молчал; его дыхание было напряжённым, как будто он специально заставлял себя дышать ровнее. Потом у него явно лопнуло терпение, и он запустил пальцы в волосы Тэёна, чтобы подтянуть его голову к налившемуся кровью члену, увенчанному несколькими перламутровыми каплями. Тэён выдохнул прямо на головку и слизал смазку, сразу же вбирая член в рот. Вкус, запах и ощущения были всё такими же, прежними, и на секунду Тэёну снова показалось, что ничего не поменялось. Он всё так же водил языком по нижней стороне члена, соприкасаясь с выступающими венами; всё так же проталкивал член дальше в рот, заставляя его упираться в нёбо и выдавливая из Джэхёна первый задавленный стон; всё так же одной рукой массировал основание члена, а второй – придерживал подрагивающее бедро Джэхёна. Всё казалось привычным.       Вот только между «раньше» и «сейчас» лежала непреодолимая пропасть. И обратно уже ничего не вернёшь.       Тэён почувствовал, что глаза снова начало щипать, и он удивился, ведь он просто целовал член, а не пытался сдерживать рвотный рефлекс. Чтобы думать меньше, он решил ускорить события. Подняв взгляд на Джэхёна, он начал медленно насаживаться на член, втягивая щёки. На скулах Джэхёна играл яркий румянец, но выражение лица оставалось всё таким же безынтересным, как будто это не его член во рту Тэёна истекал смазкой так сильно, что приходилось сглатывать каждые две секунды. Тэён хотел было на него разозлиться и сжать челюсти совсем чуть-чуть. Но в этот момент он коснулся носом тёмных жёстких волос, и все мысли вылетели из головы.       Теперь он обнимал бёдра Джэхёна обеими руками, закрыв глаза и вдыхая естественный аромат тела. Он улавливал запах пота, но ему так нравилось даже больше: словно это было доказательством того, что Джэхён – обычный живой человек, а не прозрачное воспоминание, преследующее его по ночам и не дающее ни заснуть, ни выспаться нормально. Он закрыл глаза, заставляя себя дышать спокойно и расслаблять горло, чтобы Джэхён вошёл ещё глубже. Он старался сглатывать как можно осторожнее, чтобы не сбить дыхание и не захлебнуться смазкой, которая текла и текла, уже в самое горло. Он обнял бёдра крепче, как будто на самом деле это были плечи Джэхёна. В горле снова ощутился ком. Тэён запаниковал, испугавшись, что ком перекроет доступ к воздуху и он просто задохнётся.       В этот момент Джэхён сжал волосы крепче, и Тэён инстинктивно начал двигать головой в том темпе, который всегда нравился Джэхёну. Сверху послышались низкие стоны, больше похожие на хрипы. Но Тэёну было достаточно и этого, чтобы начать двигаться энергичнее. Он знал этот процесс даже слишком хорошо. Знал, когда нужно взять передышку, чтобы Джэхён не кончил раньше времени и чтобы уделить внимание мошонке, тяжёлой и наполненной. Джэхён шипел и бормотал себе под нос низким голосом; Тэён ещё никогда не слышал, чтобы он ругался в постели настолько грязно. Он перестал вслушиваться в то, что говорил Джэхён. Он догадывался, что его называли шлюхой, но ему было совершенно всё равно. Он знал, что как только он заглотит член снова, Джэхён больше не сможет говорить членораздельно, а будет только стонать, даже если ему этого не будет хотеться.       Когда пальцы в волосах стали сжиматься слишком крепко, Тэён понял, что пора заканчивать. Он позволил Джэхёну толкнуться глубже в горло в последний раз и вытащил член изо рта, оставив под головкой ленивый поцелуй. Глаза Джэхёна резко открылись и потемнели ещё больше, когда он увидел, что Тэён, прокашлявшись, быстро расстёгивает джинсы.       – У меня нет презервативов, – сказал Джэхён, делая вид, что не задыхается. – Кто знает, с кем ты там ебёшься.       – Я был тогда в презервативе, – сглотнув ещё раз, ответил Тэён и разделся.       – Не надо мне тут твоего самоистязания и истекания кровью, – нахмурился Джэхён, пока Тэён усаживался на его бёдра. Тэён не стал ничего отвечать. Он просто направил в себя уже полностью вставший член, и Джэхён, всё поняв, прошипел едва слышное «Какая же ты всё-таки шлюха». Тэён сделал вид, что ничего не услышал. Он поражался тому, насколько ему было наплевать, кем его считал Джэхён.       Когда Джэхён, как и обещал, не стал к нему прикасаться, Тэён с ужасом понял, что просчитался. Даже если член дарил успокаивающее ощущение наполненности, ему всё равно не хватало рук. Ведь всё началось именно с них: ему хотелось почувствовать прикосновения к своей коже. Его стоны резко стали больше похожи на жалкие всхлипы. Чтобы как-то спасти ситуацию, он начал сжиматься на члене сильнее и не переставал смотреть на Джэхёна большими глазами. Он поднял край свитера и прихватил его зубами, чтобы не стонать громко и попытаться напомнить Джэхёну о своём теле. Джэхён рассматривал его, скользя взглядом сверху вниз и обратно, но держал руки сомкнутыми за затылком. Внутри Тэёна резко всколыхнулась ненависть. Он заново возненавидел Джэхёна. Возненавидел за то, что Джэхёну настолько наплевать на него. За то, что не прикасался к телу, которое ещё совсем недавно так часто хотел и покрывал поцелуями. Возненавидел себя за то, что для удовлетворения ему нужен этот бессердечный говнюк с ледяным взглядом. В нём ведь нет ничего, кроме привлекательной внешности и классного члена. Но мало ли на свете красивых парней с большими членами?..       Тэён осёкся, чуть не сбившись с ритма.       В нём снова начала подниматься паника, но в тот момент он почувствовал руки у себя на ягодицах. Слёзы сами брызнули из глаз; он впился зубами в край свитера ещё сильнее. Джэхён, вцепившись в кожу, как хищник в добычу, раздвигал ягодицы в стороны, чтобы проникать глубже, и выстраивал более действенный ритм. Тэён откинул голову назад, снова забыв обо всём, что терзало его буквально только что. Теперь не осталось ничего, кроме телесных ощущений.       Это именно то, чего ему так не хватало всё это время.       По всему телу растекалось исцеляющее чувство облегчения. Даже если оно будет временным, Тэёну хотелось беззастенчиво плакать из-за того, что его мучения прекращаются. Хотя бы так, хотя бы ненадолго. Ему была необходима передышка, чтобы продолжать идти дальше. Чтобы продолжать жить дальше без Джэхёна.       Бёдра начали уставать. Джэхён это, видимо, заметил, потому что резким движением перевернул их обоих, когда Тэён притормозил. Оказавшись на спине, под Джэхёном, Тэён больше не мог сдерживаться. Запретив себе обнимать Джэхёна за шею, он сжимал в кулаках его одеяло, по-прежнему не отпуская край свитера, уже совсем мокрый от слюны. Джэхён закинул левую ногу Тэёна себе на плечо и начал двигаться ещё быстрее. Джэхён всё ещё ни разу не прикоснулся к телу Тэёна, но Тэён чувствовал на себе его обжигающий жадный взгляд. Что бы там Джэхён ни пытался из себя изображать, но одного этого взгляда было достаточно, чтобы понять, что ничего, на самом деле, не поменялось. Джэхён хочет его по-прежнему сильно – а больше Тэёну ничего не нужно было знать.       Благодаря новому углу Джэхён проходился по простате постоянно, на входе и на выходе, отчего Тэён выгибался под ним дугой. Его собственный член безвольно раскачивался при каждом малейшем движении, отзываясь болью и новой гранью удовольствия. Музыки больше не было слышно; всё, что слышал Тэён, это загнанное дыхание, тяжёлое сопение и шлепки кожи о кожу. Он чувствовал, что они оба не продержатся долго.       И буквально через пару минут Джэхён, уже сбиваясь с ритма, толкнулся в Тэёна настолько глубоко, что у Тэёна перед глазами рассыпались звёзды, а всё тело свело сладостной судорогой. Его член выстрелил мощно, как будто вытолкнув из себя пробку. Джэхён выдохнул глубоко, и Тэён ощутил, что внутри начало растекаться тепло.       Тэён открыл глаза и посмотрел Джэхёну в лицо. Против света было видно достаточно плохо, но ему показалось, что что-то в лице Джэхёна поменялось. Всё ещё оправляясь от мощных волн оргазма, он не успел ничего рассмотреть толком, как Джэхён скинул с плеча его ногу, вышел из него и начал одеваться. Тэён вдруг спохватился, что сегодня, в отличие от того, что было раньше, ему нельзя задерживаться, а нужно уходить сразу же. У него совсем не осталось сил, из него вытекала сперма, живот и грудь тоже были испачканы, но он каким-то чудом сумел заставить себя сесть. Он сразу же нашёл свою одежду и тоже начал одеваться.       – Всё, уходи. Ты своё получил, а больше ничего не будет, – сказал Джэхён, стоя к нему спиной и вытираясь салфетками. У Тэёна не было сил злиться, поэтому он никак не отреагировал на его слова. Он молча оделся и пошёл на выход.       Перед тем, как закрыть за собой дверь, Тэён услышал, как Джэхён негромко шмыгнул носом.       Оказавшись в своей комнате, всё такой же тёмной, как когда он из неё уходил, Тэён вдруг понял, что даже если он и получил секс, то глобально не поменялось ничего. Облегчение дало обезболивающий эффект только в моменте, и сейчас всё возвращалось к Тэёну с удвоенной силой. Азарт и радость испарились, будто их никогда и не было. Ему больше не казалось, что прикидываться придурком было хорошей идеей. Теперь он остался один на один с самим собой и своей разваленной жизнью.       Он упал к себе на кровать и уставился невидящим взглядом в потолок. Он не понимал, как можно настолько проебаться по жизни – и продолжать проёбываться и дальше.