Ты и я против (нас)

      – Парни, я вас потом догоню, мне надо ответить.       Тэён и глазом моргнуть не успел, как Юта быстро развернулся, прижал телефон к уху и заговорил по-японски. Ещё раз кивнув, он пошёл в противоположную общежитию сторону. Тэён посмотрел ему вслед и напрягся.       Они остались с Джэхёном вдвоём.       Изначально он никуда бы не собрался, если бы Юта не настоял, что «надо выпить кофейку на ночь, чтобы спалось крепче». Почему Юта верил, что кофе на ночь расслабляет, а не бодрит, Тэён так и не понял. Но Юта, вероятно, владел даром убеждения, потому что после пяти минут уговоров Тэён всё-таки поднялся из-за стола и начал одеваться. Как только он взял пару обуви с полки, Юта посмотрел в телефон и сказал: «Джэхён-и тоже пойдёт, кстати».       Если бы Юта сказал сразу, что Джэхён тоже пойдёт с ними, то Тэён подумал бы дважды. Несмотря на то, что после честного разговора контактировать им стало гораздо проще, Тэён испытывал необъяснимый страх, когда ему приходилось оставаться с Джэхёном наедине. Он чувствовал себя хорошо и спокойно, когда они оба находились в компании или при ком-то из менеджмента. Но когда круг сужался, Тэёну становилось не по себе. Он не мог понять, чего именно он боится, но всё внутри холодело. Он чувствовал себя в такие моменты так, как будто балансировал на лезвии бритвы. Но он не стал говорить об этом никому: хватит с него разговоров по душам, уже устал. Сказав себе, что всё пройдёт само спустя какое-то время, Тэён решил просто не зацикливаться на этом непонятно ощущении.       К тому же, втроём с Ютой – это же не тет-а-тет. Значит, беспокоиться не о чем.       И Тэён действительно был спокоен, пока они шли втроём до ближайшей кофейни и разговаривали о работе. Юта шёл посередине, заложив одну руку в карман, а второй поглаживая посиневший от лёгкой щетины подбородок. Джэхён говорил мало, больше соглашался и кивал или смеялся, если кто-то говорил что-то смешное. Джэхён всегда не был особо разговорчивым, но тут он казался подозрительно тихим. Как будто не только Тэёну есть, что скрывать. Но пока их разделял Юта, Тэён понимал, что всё хорошо.       А как только Юта оставил их, всё резко стало шатко и ненадёжно.       До Тэёна не сразу дошло, что ждать Юту не нужно: ведь он сам сказал, что догонит. Медленно развернувшись в сторону общежития, Тэён неуверенно зашагал вперёд. Джэхён, как игрушечный бычок на верёвочке, пошёл вслед за ним. Им резко стало не о чем разговаривать, и Тэёну от этого становилось стремительно не по себе. Он делал вид, что потягивал свой кофе через соломинку, а на самом деле, он просто жевал пустой конец пластика, чтобы не иметь возможности открывать рот. Он чувствовал, что начинает краснеть, и ему это тоже не нравилось. В груди закручивалась колкая нервозность вперемешку с непонятно откуда взявшейся неловкостью. Он радовался, что солнце клонилось к закату и окрашивало всё вокруг в розовато-красноватые цвета – возможно, его дурацкий румянец будет не так заметен.       Джэхён предсказуемо молчал. Он даже не пытался делать вид, что допивает свой кофе: он просто нёс стакан в руке и смотрел перед собой. Тэён старался вообще в его сторону не поворачиваться. И не думать о том, что всё, что сейчас происходит, на самом деле подстроено. Кем, как и, главное, для чего, он не представлял. Но ситуация по градусу своей напряжённости была достойна какой-нибудь дорамы. Тэёну не верилось, что он проживает всё это на самом деле.       Как только они приблизились к воротам общежития, ситуация стала ещё абсурднее.       Тэён подумал, что скоро от всех этих «случайных совпадений» у него начнётся самый настоящий нервный тик.       Недалеко от запасного входа в общежитие, через который Тэён и Джэхён планировали вернуться, стояли Джено и Джемин. Точнее, они целовались. И совсем не так скромно, как Тэён видел прежде. Даже на приличном расстоянии было слышно жадное влажное причмокивание губ, тяжеловатое дыхание и задушенные стоны. Тэён встал, как вкопанный. Потом заметил, что Джемин жмёт рукой джинсы Джено в области паха, а бёдра Джено ритмично подаются ему навстречу.       На секунду перед глазами потемнело.       Когда он моргнул и увидел разворачивающуюся перед ним картину заново, его насквозь прошило чувство стыда. Он буквально горел. Ему было жутко неловко, что он оказался здесь и сейчас – и именно с Джэхёном. Что говорить, что делать, как вообще реагировать?! Тэён запаниковал внутри, когда почувствовал, что в низу его собственного живота начинает теплеть интерес. Паника ударила адреналином прямо в виски: а что, если Джэхён сейчас поймёт, что всё это время Тэён по какой-то непонятной причине натыкался на Джено и Джемина, следил за ними, – уж как извращенец или нет, это недоказуемо, – и что иногда его тело отзывалось на их действия самыми разными реакциями? А что если у них обоих сейчас одним щелчком отключится сознание, и они, как животные, начнут повторять за Джено и Джемином? И ведь эти движения чужих тел – они такие знакомые, ещё совсем свежие в памяти, отчего кровь зажигается, как бензин от случайной искры. Кажется, ещё немного, и случится непоправимое…       Пока Тэён пытался сообразить хоть что-нибудь, Джено и Джемин стали дышать тяжелее. Бёдра Джено двигались уже совсем недвусмысленно, а одно из его колен раздвинуло бёдра Джемина, выжимая из него ещё чуть более высокий приглушённый стон.       Тэён сглотнул, но во рту было совсем сухо.       Потом его запястья коснулись прохладные пальцы. Тэён вздрогнул всем телом, резко обернулся. Джэхён, глядя на завязавшихся в один узел ребят, сжал его запястье сильнее и потянул его куда-то в сторону. Тэён не понял, что происходит, но поддался. Они двигались медленно и бесшумно, словно они, две размытые фигуры вдалеке, могли спугнуть увлёкшихся друг другом Джено и Джемина. Тэён уже мало что различал перед собой. Кровь пульсировала во всём теле, постепенно сосредотачиваясь в низу живота. Тэён судорожно заставлял себя думать о нейтральных вещах. О том, что нужно будет положить в чемодан для ближайшей поездки. О том, что у кого-то из родственников, – внезапно он забыл, у кого именно, – скоро день рождения и нужно будет что-то придумать с подарком. О том, как недавно Марк забыл в стиральной машине бельё, и оно начало потихоньку тухнуть…       – Я подумал, что сейчас им лучше не мешать, – сказали губы Джэхёна негромко, почти шёпотом. Тэён попытался сфокусироваться. Они стояли за углом общежития, с той стороны, где не было пешеходной зоны, только подъезд для грузовиков и других автомобилей для перевозки техники и габаритного багажа. Губы Джэхёна улыбались слегка, буквально самыми уголками, но ямочки уже заложились. Тэён вдруг вспомнил о полузабытом чувстве, когда касаешься кончиком пальца ямочки и пытаешься заполнить её, но никак не получается.       – А я… – прокашлялся Тэён. – Я почему-то затупил, не догадался…       – Ничего страшного, – ответили губы Джэхёна. Тэён почувствовал его дыхание: сладкий кофе с молочным привкусом и льдом. Лёд, конечно, Джэхён успел повылавливать из стакана и поесть по дороге. Тэён невольно заулыбался, как будто увидев старую привычку Джэхёна под другим углом – теперь ему казалось, что необъяснимая тяга Джэхёна ко льду из напитков смешная и трогательная.       – Ты чего? – спросил Джэхён. Лёгкая улыбка никуда не пропадала, а наоборот, как будто стала на полтона ярче.       – Ничего. Просто, – сказал Тэён и заставил себя поднять взгляд выше, чтобы посмотреть Джэхёну в глаза. Видимо, у кроссовок Джэхёна была высокая подошва: Тэён почему-то ощутил себя в сравнении с Джэхёном маленьким, как будто их разница в росте увеличилась с пяти до десяти сантиметров. Тэёну становилось жарко и нервозно внутри оттого, что ему приходилось смотреть на Джэхёна снизу вверх. Он задержал дыхание, пытаясь быстро придумать, что сказать, чтобы не просто пялиться на Джэхёна снизу вверх, как овца на волка.       – У тебя скоро выпадет ресница, – вдруг заговорил Джэхён; Тэён, растерявшись, нахмурился в непонимании. – Она почти висит, как-то криво. На правом веке.       От осознания того, что с его внешностью что-то не так, нервозность закрутилась туже. Он быстро потёр правый глаз кулаком, чуть оттянув веко, чтобы дать реснице возможность выпасть.       – Всё? – спросил Тэён, глядя на Джэхёна и моргая: видимо, он надавил слишком сильно, и от этого глаз начал слезиться и наверняка покраснел. Джэхён коротко помотал головой и, словно замешкавшись на секунду, подул Тэёну в лицо. Тэён, закрыв глаза, снова вдохнул сладкий кофейный запах, задержал его на секунду и отпустил. Время начало замедляться; он видел всё вокруг себя не цельно, а как будто фрагментами. И даже не столько видел, сколько ощущал. Видел он только одно – слегка улыбающиеся губы Джэхёна, иногда – его полуприкрытые тёмные глаза, смотревшие с нечитаемым, неизвестным выражением. Ощущал он чуть больше.       Тепло тела Джэхёна. Как колено Джэхёна слегка задевало его собственное колено, когда Джэхён переносил вес с одной ноги на другую. Его сладкое кофейное дыхание, овевавшее лицо. Запах его кожи. Слабо припекающее заходящее солнце. Холод мокрого стакана с кофе. Кольцо на указательном пальце Джэхёна. Большой палец Джэхёна, едва ощутимо потирающий сустав на большом пальце Тэёна.       Тэён закрыл глаза.       Он как будто попал в мощное магнитное поле. Его тянуло вперёд с такой силой, что сопротивляться становилось всё сложнее. Его тело не выдерживало напряжения. И когда он поддался потоку, по его плечам и ниже, дальше растеклось полупрозрачное, как утреннее небо, облегчение.       Прикосновение носа к носу. Кончик к кончику – так просто, но почему-то так волнительно. Чужой нос слегка потёрся о его собственный. Тэён выдохнул через рот. Потом его нос заскользил дальше, вверх, к скуле, задел ресницы – стало щекотно. О его щёку мягко тёрся чужой нос, тоже выводя ленивые узоры. Тэён выдохнул судорожно. От затылка вниз, к шее и ниже, по позвоночнику пробежал жар. Жар скапливался в животе, распаляя только что успокоившийся огонь. Теперь он начинал разгораться заново, медленно, неторопливо. От жара щёки тоже вспыхнули – а вдруг это можно будет почувствовать даже кончиком носа?..       – Они, наверное, закончили? – прошептал Тэён, удивляясь тому, насколько низким вдруг стал голос. Щека Джэхёна была и вправду как персик: мягкая, с пушком. Он постарался не зацикливаться на этой мысли.       – Наверное, – голос Джэхёна прозвучал рядом с ухом; его нос прошёлся по ряду серёжек, а дыхание обожгло открытую шею. Тэён свёл брови, чувствуя, что воздух начинает накаляться. Что же в этом жесте такого, почему он кажется настолько интимным, что становится стыдно? Ведь ничего же, по сути, не происходит.       – Зачем они это вообще делали? – спросил Тэён. Он сразу же спохватился: вопрос прозвучал даже не по-детски, а просто глупо. Или его надо было формулировать иначе. Но у него не оставалось сил на толковые размышления, когда кожа Джэхёна была настолько маняще-приятной и звала его идти всё дальше и дальше.       – Потому что сейчас весна, – голос Джэхёна усмехнулся, фыркнув прямо в ухо; Тэён вздрогнул всем телом, но большой палец погладил его мягко, словно пытаясь дать понять, что всё хорошо. – И они нравятся друг другу.       – Тебе не кажется, что это… – Тэён, всё ещё не открывая глаза, попытался найти подходящее слово; его вновь обожгло сильнее, когда кончик носа Джэхёна скользнул вдоль линии челюсти, очерчивая её. – ненормально? Что так быть не должно?       – Я кривляюсь на камеру, а мне за это платят – ты меня спрашиваешь, что нормально, а что – нет?       Тэён замер, почувствовав щекой прикосновение не только носа, но и короткое касание губ. Он снова вздрогнул. Но у Джэхёна нос не очень длинный, так что, это было вполне ожидаемо, нечему тут удивляться.       – Скажи, что это, – нос Джэхёна прошёлся прямо по шраму у правого глаза; Тэёну захотелось увернуться, но он не сдвинулся с места; Джэхён сглотнул тяжело. – что это всё – это между хёном и тонсэном.       Тэён попытался сообразить. Он понимал слова по отдельности, но вместе они как будто не имели никакого смысла. Он выхватил только «хён» и «тонсэн», и оба слова сложились у него в голове в знакомый бинарный образ.       – Скажи же, Ён… Скажи это…       Голос всё такой же богатый, низкий, забирающийся под самую кожу. Но теперь в нём звучали ледяные нотки отчаяния, разрезавшего туман в голове цвета закатного неба.       – Это всё – это между хёном и тонсэном, – повторил Тэён. Он вдохнул запах кожи Джэхёна глубоко-глубоко, обжигаясь собственным стыдом.       Всё.       Тэён открыл глаза. Он стоял от Джэхёна на прежнем расстоянии и смотрел ему в глаза. Уши Джэхёна покраснели, но взгляд был уже ясный, чёткий, осознанный. Джэхён улыбнулся шире и отдал Тэёну свой почти полностью пустой стакан. Тэён, не понимая, что происходит, неуверенно взял остатки его кофе.       – «Между хёном и тонсэном»… Иди-ка сюда, хён.       В голосе отчётливо прозвучал азарт, которого Тэён от Джэхёна не слышал уже давно. Потом произошло какое-то хаотичное движение, Тэёна как будто схватили в охапку – и он оказался у Джэхёна на плече.       – Ты чего? – засмеялся Тэён, хотя от внезапного кульбита задрожали руки, всё ещё державшие стаканы. Джэхён подкинул его на плече, устраивая его удобнее; одна рука легла на икры, рядом с задней стороной колен, а вторая – почти под ягодицы, удерживая на месте.       – Ничего, – сказал Джэхён и пошёл обратно в сторону зданий. – Мы идём в общагу.       Тэён хотел было возразить ещё что-то, но Джэхён шагал настолько уверенно, что говорить не было смысла. Покачиваясь от каждого движения, Тэён попытался собраться, чтобы не висеть на плече Джэхёна тяжёлым мешком.       Солнечный свет лился косыми потоками буквально отовсюду. Его было так много, что Тэёну в какой-то момент подумалось, что всё, что сейчас происходит, – это просто сон. Ведь такого не бывает… или всё-таки бывает? Какой-то бред, абсурд. Но сердце билось торопливо и радостно, даже по-глупому наивно. Тэён улыбался, зная, что Джэхён его не увидит, и сгорал внутри себя от неловкости.       До общежития они дошли за несколько минут. Тэён думал, что, как только они окажутся в непосредственной близости от входа, Джэхён скинет его с плеча. Но Джэхён его никуда не отпускал. Он даже задержался рядом с урной, давая Тэёну возможность выбросить их пустые стаканы. Нервозность снова начала зашкаливать, выливаясь глупыми нервными смешками.       Странная, дурацкая радость лопнула, как воздушный шар, как только Тэён заметил, что за ними следят две пары округлившихся глаз.       – Привет, хёны, – сказал Джемин, не отрывая от них полного непонимания взгляда. Джено, видимо, был удивлён настолько, что смог только кивнуть в знак приветствия. Покраснев до корней волос, буквально сгорая заживо, Тэён вдруг почувствовал, как к безразмерному чувству неловкости примешивается раздражение. Почему эти двое ещё тут?! Почему они торчат тут как ни в чём не бывало?! Теперь они прикидываются, что они просто так тут стоят, играют в игры на телефонах и болтают?! Почему они не ушли?! Им же дали достаточно времени, чтобы сделать свои дела и скрыться?!..       – Джэхён-хён, тебе помочь? – чуть заикаясь, спросил Джемин, пока Джэхён пытался найти карточку от входной двери. Тэён опустил голову ниже, чтобы прикрыть лицо чёлкой: ему уже хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Почему непотребством занимались Джено и Джемин, а краснеет в итоге один только он?! Почему Джено и Джемин смотрят на них так, как будто видят что-то недозволенное? Тэён брыкнулся, попытавшись свалиться с плеча, но хватка Джэхёна от этого стала только крепче.       – Можешь подержать дверь, – сказал Джэхён непонятно кому. Джено сразу же подскочил к железной двери и открыл её, пропуская их внутрь. Джэхён аккуратно прошёл сквозь дверной проём и направился в сторону лифтов.       Ну нет, это будет уже слишком.       – Пусти меня, – заегозился Тэён, упираясь в его вспотевшую спину. Ощущение влажной ткани с запахом тела высвободило целый вихрь воспоминаний – и образов. Два потных мужских тела соприкасаются напрягшимися мышцами пресса, энергично двигают бёдрами навстречу друг другу, дышат загнанно, скользят-сжимают-щиплют ладонями везде, абсолютно везде.       Нет-нет-нет. Это не из его жизни. Это из чужой жизни. Может быть, из жизни Джено и Джемина. Но точно не из его.       Джэхён спустил его с плеча. У Тэёна от резкого переворота чуть закружилась голова, и Джэхён взял его за локоть.       – Всё нормально, – пробормотал Тэён, забрав локоть, и нажал на кнопку вызова лифта. Джэхён ничего не ответил. Только улыбнулся шире, как будто неуместное бурчание Тэёна не могло его задеть вообще никак.       В лифте было слышен лишь звук работающего механизма. Раздражение Тэёна улеглось так же внезапно, как оно и вспыхнуло, оставляя его один на один с чувством неловкости. С чувством неловкости за самого себя. Закрывая глаза, он вновь видел перед собой вытянувшиеся лица Джено и Джемина.       – Вы какими окольными путями добирались? – крикнул Юта из кухни, когда они оказались на этаже. – Я сто раз успел поговорить, а потом ещё минут десять искал вас, куда вы запропастились.       Тэён знал, что Юта спрашивал лишь для того, чтобы спросить. Его мало интересовал правдивый ответ – ему было важнее показать, что он заметил, что что-то пошло не так, как должно было. Ему просто было нужно дать понять, что мимо него незамеченным не проходит ничего. И Юта делал это не со зла, не из коварного умысла – он был таким. Зато его внимательность пригождалась тогда, когда нужна была его помощь, но попросить его напрямую не было никакой возможности.       – Отстань, – бросил Тэён через плечо. Ему не хотелось ничего выдумывать. Хотелось просто оставить себя в покое, не тревожить тогда, когда и без того стремительно становилось тошно на душе.       – Вернулись и купили ещё по стакану кофе, – Джэхён заглянул к нему на кухню, повисая на дверном косяке. – Что, хён, завидуешь?       – Чему? – усмехнулся Юта и прошаркал мимо него своими слишком громкими шлёпками. – Тому, что вы оба будете потом полночи писаться дальше, чем видеть? Сомнительное удовольствие. Знаешь, Джэхён-и, у меня немало кинков, но такого, к счастью, нет.       Юта цыкнул на Джэхёна языком, сделав выпад, как будто он хотел взять его в захват и заломать. Джэхён дёрнулся, уворачиваясь, и покраснел во все уши, когда понял, что его просто припугнули. На его лице засветилась ребяческая улыбка, и Тэёну стало от этого ещё тошнее. Он не знал, куда себя деть, и решил зайти к себе, чтобы взять полотенце, пойти в душ и стоять под напором воды минут двадцать, пока это странное состояние не уйдёт само собой.       Направляясь в свою комнату, Тэён краем глаза заметил, что Юта застрял в дверях в комнату Марка.       – Ну может ты всё-таки войдёшь уже полностью? – послышался скрипучий, низковатый голос Марка. Обычно Марк говорил живее и проще, не доигрывал. А сейчас складывалось впечатление, что он разговаривает с Ютой на каком-то тайном языке, понятном только им двоим. На его слова Юта сказал только громкое «ха!», коротко почесал между ног и проскользнул в дверную щель. Замок защёлкнулся сразу же.       Неужели и это всё тоже по-настоящему? Неужели и это не бредовый сон?       – Спокойной ночи, Тэён-и-хён, – сказал Джэхён, проходя мимо него к себе в комнату и улыбаясь всё той же радостной улыбкой.       Тэёну показалось, что он сходит с ума.