Ты и я против (нас)

      – Оппа!       Тэён не мог не улыбнуться. Во-первых, ему не так часто доводилось слышать это обращение в свой адрес. Во-вторых, этот голос в сочетании с ладонями, источавшими тонкий запах не то крема для рук, не то духов, закрывшими ему глаза, не мог вызвать другой реакции.       – Привет, Кейко, – он поймал её за руки и обернулся. Она улыбалась ему широко и радостно, чуть склонив голову на бок. Он не помнил, когда в последний раз кто-то искренне был рад его видеть.       – Я почти не опоздала. Очень торопилась! Даже вышла заранее – ты понимаешь, насколько сильно я постаралась, да? – заговорила она торопливо. Она уже села в кресло напротив него, начала что-то искать в сумке, параллельно снимая с себя куртку, поправляя волосы, отключая звук на телефоне. Видеть её вживую, вне рамок их общего чата, было непривычно, отчего Тэён чувствовал лёгкое смущение. Однако было приятно осознавать, что Кейко – одна из немногих людей, знавших его «тёмную» сторону и не отвернувшихся от него. Ему до сих пор не верилось до конца, что ей комфортно находиться с ним, несмотря на всё, что он ей рассказал. Она улыбалась ему обыкновенной улыбкой; спрашивала, как дела, говорила о себе; смеялась и радовалась, когда он осторожно переходил на японский. В какой-то момент Тэён даже забыл, что он айдол и что у него есть ряд правил, которых он должен придерживаться, находясь на публике. Рядом с Кейко он чувствовал себя так, как будто жил обыкновенной, простой жизнью. Это чувство было новым, но, кажется, приятным.       Они поболтали о делах. Кейко рассказала, над каким проектом работает её команда. Она и Хината в данный момент танцевали вместе с одной женской группой из их компании – хоть Кейко не называла имён, Тэён всё равно понял, о ком именно идёт речь, но этого не показал. Компании было важно сохранять определённую информацию втайне, даже от своих артистов. Тэён не возражал. Отчасти потому, что Кейко бережно хранила одну из его личных тайн, а ещё в своё время подписала договор о неразглашении. Тэёну вдруг стало интересно, действует ли он до сих пор.       Тэён заставлял себя расслабиться, не напрягаться просто из-за того, что, возможно, они в скором времени заговорят о нём и о Джэхёне. С одной стороны, он знал, что другой возможности обсудить произошедшее хоть с кем-то у него попросту не будет. А с другой, даже вспоминать ту ночь было неловко и почему-то страшно. Ещё он боялся увидеть в глазах Кейко адекватность и прийти к выводу, что он перегнул палку и не надо было отвечать Джэхёну… так. Но как нужно было ответить? Ему очень не хотелось, чтобы Кейко дала правильный ответ на этот вопрос. Ему очень хотелось, чтобы правильного ответа на этот вопрос не существовало.       Однако ему не повезло: у Кейко оказалась хорошая память.       – Дай знать, если лезу не в своё дело, окей? – сказала она, болтая соломинкой в своём стакане с кофе; теперь она говорила тише и серьёзнее. – Что получилось в итоге с тем мужчиной? Если не хочешь, Тэён-оппа, можешь не отвечать… Мне просто показалось, что ты хотел поговорить именно об этом…       Тэён чуть не сорвался на автоматическое «Да нет, тебе просто показалось», но сдержался. Ему не хотелось что-то изображать перед Кейко – наверное, после всего, что он ей рассказал, прикидываться было слишком поздно. Наверное, лучше попытаться подобрать слова получше, чтобы вся эта история звучала не так невыносимо, как ощущалось.       – Мы не обсуждали то, что тогда случилось. Просто сделали вид, что ничего не было… ну, потому что работы было много. И честно говоря, было просто не до разговоров… пожалуй… А потом… потом получилась какая-то дурацкая ситуация.       – В каком смысле? – спросила она; захотелось ударить себя по лбу за то, что понадеялся, что она прочитает мысли и поймёт сама, чтò скрывается за словом «дурацкая».       – Так получилось, что мы остались одни. И было сразу понятно, что ничем хорошим не кончится. Но мне почему-то было на это наплевать… В общем, произошёл поцелуй.       Сердце билось так быстро, что казалось, будто задрожал язык. Тэён попытался вдохнуть спокойно, но получилось больше как-то судорожно. Он сделал глоток из своей чашки.       – А потом… потом стало ясно, что продолжаться это не может. И он сказал, что хочет заботиться.       Он заставил себя посмотреть Кейко в глаза в первый раз после того, как начал говорить. Кейко смотрела на него внимательно, словно даже с уважением. Хотя о каком уважении могла идти речь в этой ситуации?       – И что ты на это сказал? – спросила она; тон был такой же серьёзный и уважительный, как и взгляд.       – А что я мог сказать? Это же бред, Кейко.       – И всё же?       – Я сказал «нет».       – Тебе ведь на самом деле хотелось ответить именно так, да? Ты ведь не сказал это лишь потому, что так «нужно было» сказать?       Он не успел об этом подумать в своё время. Но с другой стороны, разве может «хочу» играть хоть какую-то роль в подобных ситуациях? Нужно включать разум, а не эмоции.       – На этот вопрос есть только один ответ. Мужчина заботится о мужчине – это же не совсем нормально…       – Неужели ты правда так думаешь, Тэён? – её брови изломились, как будто он сделал ей больно; он испугался, не понимая, что сказал не так, чем мог её расстроить. – Ты сейчас сказал это так, как будто это что-то… ну буквально отвратительное. Мне не верится, что ты на самом деле так считаешь.       – Но я правда так считаю! И я так чувствую! – Тэён заметил, что начал говорить быстрее, оживлённее; теперь к стыду примешивалось волнение, и сердце билось быстрее уже из-за этого. – Я не хочу сказать, что жить так – неправильно или ужасно. Я не осуждаю. Но я понимаю, что так быть не должно. Это же противоестественно.       Кейко, казалось, расстроилась ещё больше. Он чуть не запаниковал.       – Кейко-тян, я не понимаю, из-за чего ты расстраиваешься, но мне прямо не по себе становится, – не выдержал он. – Скажи, пожалуйста, в чём дело?       – Мне просто грустно, что ты говоришь о себе такие жестокие вещи. Прямо больно за тебя становится, – она сжала в кулаке футболку у себя на груди. – Честно, Тэён. Ты же самому себе перекрываешь кислород. И отрезаешь пути к выходу.       – К какому ещё выходу?..       – Ты не думаешь, что можешь застрять в этом положении навечно? Где тебя тянет к этому мужчине, но ты себе запрещаешь идти за ним вслед, потому что это «неправильно», и где ты толкаешь себя в ту сторону, в которую, по всей видимости, даже судьба тебя не направляет. Ты не думаешь, что это судьба толкает тебя к этому мужчине? Что поэтому вы оказываетесь вместе снова и снова и, как ты говоришь, «совершаете одни и те же ошибки»?       – Но Кейко…       Он не знал, что хотел сказать. Нужно было что-то возразить, но он был поражён настолько, что все слова повылетали из головы. Он смотрел на Кейко, не моргая, и не мог вымолвить даже полпредложения.       – Что предосудительного в заботе, Тэён? – спросила Кейко; теперь в голосе отчётливо звучала горечь. – Разве плохо, что один человек хочет заботиться о другом? Это же хорошо. Именно таким образом в мир привносится что-то хорошее. Спроси себя: ты действительно не хочешь, чтобы о тебе заботился этот человек, или ты думаешь, что должен так себя чувствовать?       Она замолчала. Видимо, она ждала от него ответа. А у него в голове стремительно расширялся вакуум. Наверное, со стороны он выглядел совсем уж жалко, потому что Кейко взяла его за руку и ласково погладила большим пальцем.       – Не подумай, Тэён, что я тебя к чему-то принуждаю. Все свои решения ты можешь принять только сам. Но я бы хотела, чтобы ты относился к себе в этой ситуации чуть мягче. Ты сейчас очень жесток к себе. И к тому мужчине тоже. Мне кажется, тебе нужно прислушаться к себе внимательнее, чтобы понять, чего ты хочешь на самом деле.       – Я же мужчина, Кейко. Я не могу… – он уже не знал, что именно не может. Он понимал только, что «не может». За «не могу» была зияющая бездна.       – А ты случайно не знаешь никого из ребят из компании, кто заботился бы друг о друге в таком ключе? – снова спросила она крайне осторожно; даже голос стал тише. Тэён посмотрел ей в лицо. Она действительно спрашивала, а не подталкивала к ответу. Перед глазами сразу же вспыхнул образ Джено и Джемина, целующихся в полутьме.       – Знаю.       – Ты тоже думаешь, что то, что делают они, – противоестественно и неправильно?       Тэён задумался. Вспомнилась счастливая улыбка Джемина, пьяный взгляд Джено; их объятия и поцелуи; их глубокие взгляды глаза в глаза. Он пытался к себе прислушаться, за что-то зацепиться, найти хотя бы крошечную занозу – но её не было. Он с удивлением отмечал, что всё, что делали на его глазах Джено и Джемин, действительно ощущалось естественным и не вызывало никакого отторжения. Удивление – да, наверное; но по большей части из-за того, что он натыкался на них слишком часто и всегда довольно неожиданно. Умом он понимал, что Джено и Джемину, скорее всего, приходилось, приходится или ещё придётся непросто с их любовью, поскольку общество придерживалось традиционных взглядов. Однако ни разум, ни сердце не видели в отношениях Джено и Джемина хоть что-то неприятное. Напротив, если задуматься, наблюдать за ними со стороны было в чём-то даже радостно: ведь не каждый день можно увидеть вживую настолько влюблённых друг в друга людей.       – Нет… Нет, я так не думаю.       – Вот, – выдохнула Кейко с улыбкой; её большой палец снова погладил его по тыльной стороне ладони. – И в твоём случае то же самое. Поверь мне, когда ты рассказал мне эту историю тогда ночью, мне даже на секунду не показалось, что ты говоришь о чём-то странном или отвратительном. Ты говорил о жизни, а жизнь у разных людей разная.       – Но почему тогда, – Тэён прокашлялся, чтобы голос не звучал придушенным. – почему тогда таких людей считают неправильными? Кейко пожала плечами.       – Не помню, кто это сказал, но суть в следующем: понятие «нормы» придумали сами люди, а жизнь зачастую показывает и доказывает, что никаких норм на самом деле не существует.       Тэён покивал. Он ещё не понял полностью, что говорила ему Кейко. Но ему показалось, что он начал смещаться с привычной траектории размышлений на какую-то новую. Там было непривычно, странно; как будто даже холодно. Однако что-то внутри него тянулось именно в эту сторону. Видимо, Кейко в тот день была особо убедительна. Тэён улыбнулся самому себе.       Они поговорили ещё немного, а потом пришла пора потихоньку возвращаться в общежитие. Тэён заплатил за них обоих. Кейко состроила милую мордашку, когда он отодвинул её руку с картой в сторону и расплатился сам. Он не мог не улыбнуться: он давно не видел настолько трогательного, похожего на детское эгьё. Кейко спросила, могут ли они прогуляться в соседнем парке. У Тэёна ещё оставалось свободное время, а парк, по словам Кейко, был малолюдным. На улице было гораздо прохладнее, чем в помещении. Кейко, завернувшись в свой объёмный шарф, взяла его под руку и прижалась щекой к его плечу.       – Ты замёрзла?       – Да нет… Устала немного, наверное… Сейчас много работы, мы репетируем с утра и до самой ночи. Ну и ещё дома не была очень давно… Хотя дома есть одна история, про которую пытаюсь не думать, но всё равно думаю.       – Что за история? – теперь стало легче задавать вопросы. Конечно, ведь пришла очередь Кейко говорить о том, что творилось у неё на душе. Тэён был готов выслушать любую историю. И не только потому, что считал, что должен отплатить Кейко её же монетой.       Кейко рассказала, что дома, в Кавасаки остался парень, с которым у неё были первые серьёзные отношения, «чисто подростковая любовь». Однако теперь они оба выросли и жили в разных странах, занимались совершенно разными вещами, а Кейко почему-то стала его вспоминать в последнее время – его, и их беззаботную юность. Она говорила, что ей стали часто видеться сны, где он и она снова в Кавасаки, но ещё в школе, и она совершенно не понимала значения этих видений. Она призналась, что даже посмотрела все его соцсети, потому что больше они не общались, если не считать взаимных, чисто формальных поздравлений с днём рождения. Ей почему-то стало грустно, когда она узнала, что молодой человек помолвлен, а на самое начало зимы уже назначена свадьба. Кейко нахмурилась, замолчала ненадолго. Тэён ещё не совсем понимал, что именно она скажет дальше.       – Знаешь, такое чувство сложилось, что у него идёт всё как надо. А мне так тоскливо на душе, что я здесь, в Корее, танцую и вроде бы всё хорошо, но…       Она так и не договорила. Но на этот раз Тэён, кажется, понял, о чём шла речь. Понял и приобнял её за плечи. Она прижалась прохладным лбом к его шее, и он был рад отдать ей часть своего тепла. Ведь ему тоже в тот момент стало немного не по себе. Было странно видеть Кейко грустной и задумчивой, хотелось её развеселить, заставить улыбнуться. Возможно, даже заполнить ту брешь внутри неё, которая холодила её теперь по ночам.       Однако Тэён понимал, что обманет и её, и себя, если только попробует попытаться. Он – не тот, кто мог добавить в жизнь Кейко недостающие фрагменты, они оба это выяснили давным-давно. Всё, что он был в состоянии ей предложить, это обед в ресторане, объятие для тепла и россыпь сердечек под её селфи в их личном чате.       – Спасибо тебе большое, оппа, – улыбнулась Кейко, глядя на него снизу вверх. Он прижал её к себе крепче, улыбнулся. Он не знал, за что «спасибо», ведь он ничего такого и не сделал. Но с другой стороны, если ей стало хотя бы немного лучше, то он уже доволен.       – Слушай, – спустя буквально пару минут заговорила Кейко немного заговорщическим голосом. – а можно взглянуть на того мужчину? Если что, договор о неразглашении всё ещё действует! Но вообще я очень хорошо храню секреты!       Тэёна жарко уколола неловкость. Он сразу же забрал руку обратно, чтобы спрятать её в карман куртки. Кейко спрашивала о Джэхёне так, словно речь шла о каком-то близком и значимом человеке. А ведь они с Джэхёном были… да непонятно кем вообще.       – Зачем тебе? – спросил он. Но не из подозрительности, а из чистого интереса. Кейко уже показала себя очень надёжным человеком. И он чувствовал, что ей действительно можно доверять. Просто ему было непонятно, что же занятного в том, что безликий мужчина в его рассказах вдруг обретёт лицо.       – Ну интересно же! – улыбнулась она. – Но если не хочешь, то не надо, Тэён. Я не настаиваю…       – Нет, всё нормально, – покивал он и достал телефон; фотографий Джэхёна у него, разумеется, не было, поэтому пришлось найти картинку в интернете. – Вот это он.       У Кейко заметно округлились глаза. Тэён не понял её реакции.       – Что такое?       – Вот это красавчик! – протянула она и озорно заглянула ему в лицо. – Я теперь поняла твой типаж, оппа. Тебе нравятся люксовые красавчики, как в кино.       Тэён почувствовал, что краснеет всем лицом. Но ему не захотелось оттолкнуть Кейко из-за её шутливого комментария. Наоборот, внутри от того, что она сказала, почему-то растеклось тепло.       – Да ладно тебе, Кейко. Нет у меня никакого типажа, не выдумывай…       – А я и не выдумываю! Вон какой теперь розовенький, как поросёночек! Значит, я сказала правду!       Тэён не знал, что на это ответить, поэтому просто закатил глаза в шутку. Кейко посмеялась и похлопала его по плечу, словно давая понять, что больше дразнить его по этому поводу не будет.       Уже возвращаясь домой на машине компании, Тэён снова думал о встрече с Кейко. Её адекватность всё ещё его поражала: ну неужели и правда можно нисколько не чураться его и его странной истории? И ещё почему-то хотелось улыбаться оттого, что Кейко сказала, что Джэхён «красавчик». Он не понимал, откуда внутри пробуждалась какая-то детская радость, – если это была радость, разумеется, – просто потому, что кто-то вслух признал привлекательность Джэхёна. Наверное, так же приятно было услышать «твой типаж».       «Твой типаж»… «Джэхён – твой типаж»… «Джэхён – твой»… «твой»…       Тэён покачал головой и отвернулся к окну, глядя на пёстрые от вечерних огней улицы.       Снова вспомнились Джено и Джемин. Он и правда, как и сказал Кейко, не испытывал неприязни в их адрес. При взгляде на них казалось, что в связи мужчины с мужчиной нет ничего постыдного и вообще ничего необычного. Они как будто источали влюблённость, как будто дышали друг другом. Наверное, им не становилось тошно от мысли о том, что они вместе сейчас и будут потом, ещё очень неопределённое время? Тэён задумался. Джено и Джемин, судя по всему, были вместе уже несколько лет. И не было похоже, чтобы они испытывали рядом друг с другом хоть какой-то дискомфорт. Их ничто не душило, им не хотелось убежать и спрятаться только потому, что второй человек рядом. Это было просто удивительно. Может быть, Джено и Джемину просто повезло, что им настолько комфортно быть вместе?       Тэён вздохнул. Их лёгкость, беззаботность и влюблённость вызывали белую зависть.       – Тэён-а, ты не против, если я доем твой рис с овощами?       Тэён притормозил напротив гостиной. С дивана, круто развернувшись к спинке, на него вопросительно смотрел Джонни.       – Доён сказал, что ты сегодня ужинаешь не дома и не будешь доедать свой рис. Но я решил честно дождаться тебя.       Послышалось фырканье. А потом Тэён заметил рядом с Джонни торчащую из-за спинки дивана растрёпанную макушку.       – Да на тебе пробу негде ставить, Джонни, – сказал Джэхён негромко и сел выше. Тэён сделал вид, что его не заметил.       – Да, я такой! – покивал ему Джонни и вернулся к Тэёну: – Ну так что? Можно, не можно?       – Можно, если тебе так лень даже доставку заказать, – пробормотал Тэён. Он изо всех сил старался не косить в сторону голых плеч Джэхёна. Хотя его тянуло туда как магнитом.       – Конечно лень, тут же халявная еда есть. Спасибо, Тэён-и! – воскликнул Джонни и неловко перевалился через спинку дивана. Джэхён громко зевнул и начал переключать каналы. Поскольку Джонни сразу же скрылся в направлении кухни, Тэён поспешил удалиться в свою комнату. Хоть Джэхён и сидел к нему затылком, Тэёну становилось порядком не по себе от одного его присутствия.       Когда Тэён свернул в сторону своей комнаты, в глубине коридора ему послышались два негромких голоса. Прислушавшись абсолютно автоматически, он понял, что это были Юта и Марк.       – Dude, ну правда, прости, что не сказал тебе сразу… Я постараюсь чаще говорить «словами через рот», как ты это называешь… Ну что, хён, теперь мир?       Даже в полутьме было видно, как лицо Юты озарила вспышка широкой улыбки.       – Да мир, мир, Марки, – заговорил он быстро и привлёк Марка к себе.       В их объятии не было ничего из того, что Тэён видел все предыдущие месяцы. Никакой двусмысленности, никаких намёков – они обнимались абсолютно по-братски, по-родственному. У Тэёна перед глазами пронеслись обрывки всех моментов, которые вызывали у него неловкость и подозрение, что Юта и Марк тоже скрывают кое-что ото всех. А теперь, получается, не скрывают? Потому что им нечего скрывать?       Наверное, Тэён совсем стал ненормальный, раз ему мерещатся такие вещи.       Возможно, он и правда преувеличил отношения Юты и Марка, а потом попадался в собственную ловушку раз за разом. Но что точно было правдой, так это слова Джэхёна. Точнее, его предложение. Либо секс, но с заботой, либо без секса и заботы, но зато без каких-либо контактов вообще. Тэён только сейчас заметил, что выигрышных вариантов не существовало. На душе от этого осознания стало тяжело. И стало ещё тяжелее, когда он вспомнил, насколько сильно ему не нравится по жизни выбирать из двух зол, прикидываясь, что одно из них меньшее.