Твой сладкий капкан

Османская империя, осень, 1448 год…       Осознание того, насколько ужасную ошибку совершила Лале, застало её врасплох. Несомненно, поступок Мехмеда был отвратителен. Столкнуть на поле боя, лицом к лицу, двух лучших друзей, чтобы те убили друг друга. В голове не укладывается, как можно было додуматься до такого. Лале не могла поверить, что Мехмед настолько жесток и коварен. И как же больно было от таких мыслей. Юная госпожа не понимала, как она могла быть настолько глупой и доверчивой. То что она видела — было ложью, и то, что слышала тоже было ложью. Казалось, вся жизнь была сплошным обманом. Лишь только её чувства, теперь уже втоптанные в грязь и разбитые на тысячи осколков, были настоящими. Как жаль.       Дверь скрипнула, в покоях оказался Мехмед. Не́когда любимое лицо, от которого теперь лишь при одном взгляде становилось тошно. Лале не испытывала больше никаких светлых чувств по отношению к нынешнему султану, не после того, что он сделал. Мехмед виноват в том, что произошло! Но и свою часть вины Лале с себя не снимала. Она виновата, что поверила ему. Его игра в искупившего грехи, была бесподобна. Лале хотелось плакать, но слёзы не шли, несмотря на то, что она была готова разорваться на части от переполняющих изнутри эмоций. Юная госпожа посмотрела на осколки разбитой вазы, как же они были похожи на то, что осталось от её сердца. — Мой сладкий лукум, — играючи произнёс Мехмед, подходя всё ближе, шагая размеренно, неспеша. Как ни странно, но он не осознавал какую боль причинил своей любимой, — ты злишься? Ответом ему служило презрительное молчание. Мехмед усмехнулся. Он наклонился к сидевшей на кровати Лале и провёл большим пальцем по её губам. Они были всё такими же сладкими, манящими и несомненно желанными. Но стоило ему подумать о поцелуе, как Лале вскочила с места. — Не подходи ко мне! Нет! — кричала она, сжав кулаки. Злость, обида, разочарование — всё скопилось в один огромный комок негативных эмоций. — Тщ-щ, ну хватит обижаться, — Мехмед подошёл к Лале, вложил её ладони в свои, заглянул в глаза. Когда-то в этих глазах, она тонула. Сейчас в тех же самых глазах Лале видела лишь необоснованную самоуверенность и безразличность их обладателя. Она чувствовала себя грязной, использованной игрушкой в его властных жестоких руках. Горячие губы коснулись шеи, оставили поцелуй, за которым последовал укус. — Мгх, — Лале выставила руки вперёд, пытаясь дистанцироваться от Мехмеда, но тот до боли сжал её запястья и властно завладел податливыми губами. Лале не хотела отвечать на поцелуй, но сдалась. Она знала, Мехмед не отпустит её, пока не получит того, чего хочет. Когда-то давно, или совсем недавно, эта настойчивость восхищала Лале и немного пугала, а сейчас, эта же самая настойчивость не вызывала ничего, кроме злости и раздражения. Жадные поцелуи стали более мягкими. Руки Мехмеда переместились на талию девушки. Он ущипнул её за бок. Лале тихонько вскрикнула от неожиданности. Мехмед почувствовал, как внизу ему становится тесно. Он толкнул Лале на кровать и начал снимать с себя одежду, расстёгивая пуговицы. Лале боковым зрением заметила стоящий на тумбочке подсвечник. Она подумала, что этот предмет может пригодится ей, в случае чего. Мехмед сорвал с неё топ и начал покрывать грудь поцелуями, облизывать и посасывать соски, пытаясь возбудить Лале. Предательская дрожь прошлась по девичьему телу. Она ненавидела его после всего, что он сделал, но в то же время любила. Мехмед — её первый мужчина, он был нежен с ней, потратил столько времени, чтобы завоевать расположение юной госпожи и поселиться где-то в сердце… И для чего? Неужели он думает, что она останется с ним несмотря ни на что? Возможно это было бы так, но не после того, как он предал её доверие, её друзей, её любовь. Его нежные касания чередовались с грубыми, они уже не были такими волнующими как раньше. Головой Лале понимала, она должна остановить это прямо сейчас, пока всё не зашло слишком далеко. Однако, её тело не слушалось, отвечая на умелые ласки Мехмеда. — Ах! — с губ сорвался стон, когда Мехмед коснулся её самой чувствительной точки. Он самодовольно начал водить пальцами, стимулируя клитор. Затем ввёл средний палец в неё, потом ещё один, при этом продолжая играть большим пальцем с её самой чувствительной точкой. Тело девушки извивалось от ловких движений султана. Она выгнулась в пояснице, начала самостоятельно насаживаться на его пальцы, наращивая темп. Мехмед неожиданно вытащил их. Он резко и не церемонясь, вошёл в Лале. Та вскрикнула. Мехмед двигался рывками, его толчки были отрывистыми, грубыми, но приносящие огромное удовольствие. Лале прижималась к нему всё ближе. Возможно, она делает то, за что позже будет ненавидеть себя, но сейчас это не имеет значения, все мысли вылетели из головы, оставив только место наслаждению. Оба движутся к пику. Мышцы внутри Лале становятся более тугими, они наряжены до предела. И вот наступает момент долгожданной разрядки. Мехмед кончает ей на живот, а саму Лале бьёт мелкая дрожь, обессиленная она лежит на большой кровати, пот стекает по её лбу, падает на подушку. В заключение, Мехмед целует Лале в лоб, и одевшись уходит куда-то, не проронив ни слова. Некоторое время спустя юная госпожа приходит в себя, и одевшись, решает, что остаётся только один выход — бежать. Она впопыхах хватает драгоценные украшения, принадлежащие ей и те, что достались от матери. Быстро сворачивает их в ткань и завязывает на узел. Решительными шагами движется к окну. Нужно хорошенько обдумать план побега.       Спустя несколько часов, Мехмед вернулся в покои. Было тихо. Подозрительно тихо. В голове султана промелькнула страшная догадка. Сердце заколотилось как бешеное, мышцы во всём теле напряглись. Уголки губ поползли вверх. Из горла вырвался смешок. Руки сами собой сжались в кулаки, ногти до царапин впились в кожу. Мехмед топнул ногой и оскалился, словно дикий зверь. Его захлестнул неистовый гнев. Он вылетел из покоев и приказал немедленно найти Лале. Сам тоже отправился на поиски. Мехмед не мог допустить, чтобы она сбежала.       Тем временем, Лале уже покинула территорию дворца, но ушла ещё недостаточно далеко. Шанс, что её могут поймать, если заметят пропажу, сохранялся. Юная госпожа почти добралась до небольшого леса, как услышала топот копыт и крики. — Я её вижу! — Вот она!       Лале сразу поняла в чём дело. Деваться было некуда, она не придумала ничего лучше, чем просто бежать туда, куда глаза глядят. Началась погоня. Минуя кривые деревья и сухие ветки кустарников, преодолевая высокие корни, Лале бежала, что есть силы. Пока стало не хватать кислорода. Лале выбежала к обрыву и рухнула на колени. Она посмотрела вниз и увидела реку. — Ну вот ты и попалась, — скучающе заключил Мехмед. Он слез с коня и спросил, — И зачем было устраивать этот переполох? — Не подходи ко мне, чудовище! — истерично завопила Лале. Её трясло от бессилия и злости. Ранее она никогда не было в таком состоянии. Сейчас она казалась несколько пугающей. — Что? Я чудовище? Это бред. Я делаю всё для того, чтобы защитить тебя. А ты смеешь обвинять меня в том, что я всего лишь беспокоюсь за тебя и желаю только добра? — Мехмед говорил спокойно, продолжая стоять на месте как того требовала Лале. Выдержав эффектную паузу, он продолжил, только теперь в его голосе был слышен нажим с которым он говорил, всё ещё пытаясь сохранить доброжелательный тон, — Не дури. Я обещаю, что не казню тебя за эту выходку, если впредь будешь вести себя хорошо. — Я тебя ненавижу, — отчеканила каждое слово Лале. Она сжала в руке подаренный Владом кулон с красивым голубым камнем. Она закрыла глаза и одними губами произнесла, — Простите меня. По щекам Лале потекли слёзы, она подняла покрасневшие глаза на Мехмеда, замершего в оцепенении и тихо сказала: — Прощай. После чего сделала шаг назад. Мехмед кинулся с места в надежде поймать её. Он видел как Лале падает прямиком вниз, навстречу бурной реке. Мехмед в ужасе отпрянул, обеими руками схватившись за голову. Он не мог поверить в то, что произошло только что у него на глазах. Стоило на мгновение закрыть глаза и перед ним вставал образ Лале. Кое-как Мехмед встал и приказал вернуться всех на свои места, не смея говорить о произошедшем никому, в случае разглашения нарушителя ждала смерть. Всю ночь Мехмед не мог уснуть, в голове издевательски крутились сводящие с ума воспоминания о совсем недавних событиях. 5 часов утра…       На берегу реки лежит девушка в богатом одеянии, её волосы растрёпанны и закрывают часть лица, глаза закрыты. — О, Аллах. Кто эта несчастная? — схватилась за сердце женщина в платке. Её знакомая подошла к Лале. Перевернув девушку, она приложила ухо к груди незнакомки, найденной на берегу. — Жива. Просто без сознания, — заключила женщина с золотым браслетом на руке. — Нужно позвать лекаря, — предложила женщина в платке. — Пойдём, отнесём её ко мне. Нужно поторопиться. Женщины приподняли Лале, они закинули её руки себе на плечи и понесли в дом, чтобы оказать требующуюся помощь.