Тайна Серебряной долины

      Отряд, возглавляемый Ван Юэ и Ван Чжи, выехал из города ещё затемно, и к середине дня, после бодрого марша, достиг северных предгорий.       Генерал Ван решил не рисковать своими солдатами и не ломиться через узкий проезд, обозначенный на старой карте Инь Цзина — если бандиты выставили там охрану, то легко смогут перестрелять осаждающих раньше, чем тем удастся прорваться в долину. Они потратили лишний час, чтобы отыскать перевал, расположенный на семь ли к северо-востоку, и Ван Юэ одобрительно хмыкнул, когда высланные вперёд разведчики доложили, что путь свободен.       Несмотря на то, что в Юйлине весна уже вступила в свои права, здесь на севере казалось намного холоднее, и Ван Чжи, кутаясь в тёплый плащ, не пожалел, что послушал советы Мао Лэя и оделся по-зимнему. Он ехал во главе отряда, чуть отставая от генерала Вана и чуть опережая магистрата Цзю, казавшегося непривычно молчаливым и сосредоточенным. Похоже, тот тоже понимал, что им предстоит не простая прогулка по горам, а достаточно серьёзное сражение.       Горы внезапно расступились перед всадниками, и Ван Чжи невольно придержал коня, залюбовавшись открывшимся его взору пейзажем. Впереди раскинулась узкая долина, на дне которой сквозь почти рассеявшийся туман поблёскивала на солнце извилистая лента реки, а деревья по берегам сверкали и искрились от инея, будто осыпанные серебром.       — Серебряная долина!.. — восхищённо ахнул рядом с ним Цзю Люань, тоже остановившись. — Как красиво! Не удивлюсь, если господин Инь впервые побывал здесь в начале весны и видел то же, что и мы.       — Вряд ли он видел здесь монгольских бандитов и рабов, моющих золото в реке, — негромко оборвал его восторги Ван Юэ и указал рукой на маленькие фигурки людей на берегу реки.       Ван Чжи присмотрелся и понял, что одетые в лохмотья пленники старательно моют песок со дна реки в поисках золота, а несколько вооружённых монголов надзирают за ними.       — Там Цун Юйтянь, я узнал его, — взволнованно сказал магистрат Цзю, слегка привстав в стременах. — Вот тот оборванец у груды камней справа. И с ними ещё девушка… Небеса, у них там и женщины в рабстве! Мы должны их освободить!       Он нетерпеливо посмотрел на Ван Юэ, но тот не спешил и сохранял хладнокровие.       — Хорошо бы захватить пленного, — проговорил генерал Ван, обращаясь скорее к Ван Чжи, чем к Цзю Люаню. — От него мы узнаем, сколько всего бандитов скрывается в долине и где нам лучше нанести главный удар.       — Лучше выкрасть кого-нибудь из рабов, — немного задумавшись, предложил Ван Чжи. — Они скорее расскажут нам правду. Хотя бы того парня возле скал. Мне кажется, он довольно далеко от охранников, и его исчезновение не сразу заметят.       Ван Юэ коротко кивнул и повернулся к своему помощнику:       — Чжан Бинь, ты понял задачу?       — Так точно, господин генерал.       — Возьми пару солдат и постарайся не шуметь. У этого перевала не выставили дозорных, значит, с этой стороны бандиты нас не ждут. Возможно, нам ещё удастся воспользоваться внезапностью нападения.       Спины Чжан Биня и его подчинённых мелькнули между низких деревьев, покрывавших горный склон, и потерялись в лёгком тумане.       Ван Юэ переглянулся с Ван Чжи, сделал знак Цзю Люаню, и они втроём спешились и немного отошли в сторону с узкой дороги. Цзя Куй остался держать их лошадей. С того места, где они теперь стояли, открывался вид на другую дорогу, ведущую прямиком к Юйлиню, и было видно, как суетятся бандиты возле своих хижин, перетаскивая какие-то ящики в телегу, запряжённую коренастой монгольской лошадью.       А всё расстояние от них до бандитов, весь горный склон и берега мелководной реки были усыпаны розовыми цветами сливы и серебряным инеем не желавшей сдаваться зимы.       — Это место не должно быть притоном преступников, — вздохнул Цзю Люань, оглядывая владения, которые он собирался присоединить к уезду Юйлинь. — Я приложу все усилия, чтобы здесь были государственные прииски, и люди, не боясь, могли приезжать сюда и любоваться пейзажами. Здесь должно быть пристанище поэтов, а не убийц.       — Да вы и сами поэт, магистрат Цзю, — не удержавшись, усмехнулся Ван Чжи, и с сожалением подумал, что Дин Жун не увидит всей этой красоты. Но, с другой стороны, и не подвергнется очевидной опасности.       Ван Чжи покидал резиденцию задолго до рассвета и слегка засомневался, разбудить ли ему Дин Жуна, чтобы попрощаться, но тот проснулся сам, видимо, ощутив, что тёплое тело Ван Чжи больше не согревает его в постели.       — Не провожай меня, Дин Жун, — попросил Ван Чжи, присев на край кровати и склонившись к нему, чтобы легонько поцеловать. — Поспи, ещё очень рано. Не беспокойся ни о чём и сам больше не рискуй. Если что — это приказ. Тебе нужно отдыхать и восстанавливать силы.       Дин Жун вернул ему поцелуй и поклялся:       — Я дождусь тебя, Ван Чжи. Только будь осторожен.       Ван Чжи очень надеялся, что Дин Жун не повторит его собственных ошибок и никуда не ввяжется, пока они с генералом Ваном здесь заняты монгольской бандой. Да, в Юйлине, конечно, остался Суй Чжоу, да и городская стража не так уж плоха, но Ван Чжи больше полагался на благоразумие самого Дин Жуна и то, что адептам Белого Лотоса, спешно бежавшим из города, сейчас совсем не до него.       Примерно через четверть часа Чжан Бинь с солдатами вернулись, и с ними был молодой парень, которого первым заметил Цзю Люань. Его лицо и фигура казались измождёнными, одежда порвана в клочья, и он дрожал от холода, а может быть, и от волнения. Едва увидев знакомое лицо, он бросился на колени перед Цзю Люанем и принялся неистово кланяться, будто перед ним стоял сам император.       — Ваша честь, о ваша честь, вы пришли спасти нас! Да благословят вас небеса, господин Цзю! У нас больше не осталось надежды, но вы пришли…       — Тихо. Встань. Не причитай, как торговка на базаре, Цун Юйтянь, — велел Цзю Люань, поднимая его с колен. — Мы с генералом Ваном и губернатором Ваном постараемся спасти всех пленников, но нам нужна твоя помощь.       Быстро скользнув взглядом по спутникам Цзю Люаня, парень снова хотел было повалиться на колени, но магистрат ухватил его за куртку и, встряхнув, поставил перед собой.       — У нас не так много времени, пока бандиты ни о чём не догадались. Расскажи нам, сколько их здесь, где у них оружие и припасы, и сколько пленников они удерживают. Я вижу только четверых, и на них два охранника.       — О, бандитов намного больше! — с опаской поглядывая на суровое лицо генерала, начал рассказывать Цун Юйтянь, переминаясь с ноги на ногу. — Часть из них постоянно караулит вход в долину, там, на юге, а часть отсыпается в хижине и пьёт вино…       Заметив, что он замёрз, командир Чжан накинул ему на плечи свой плащ и, не давая прерваться на благодарности, слегка похлопал по спине:       — Не отвлекайся, братец, генерал тебя слушает.       Цун Юйтянь ограничился поклоном и продолжил:       — Нас стерегут у реки всего двое, а работать мы ходим по очереди, по четыре-пять человек. Всего здесь десять пленников, нас всех увели монголы в последний год после того, как они нашли здесь это проклятое золото. Ими заправляет Фу Лай, тот, что в городе постоялым двором владеет…       — Ну, это мы знаем, — оборвал Ван Чжи, не желая тратить зря драгоценное время. — Где они хранят добытое золото и где держат пленников?       — Нас держат в пещере, там, у дальнего склона, — Цун Юйтянь махнул рукой, указав на гору на другой стороне реки. — А сами выбрали место поуютнее… Тьфу, сучье племя! Вон там под горой у них хижины и что-то вроде склада, там хранят и золото, и всё, что награбили на дорогах. Их там человек двадцать, все с мечами и луками, и ещё двое на берегу, и не меньше трёх постоянно караулят у входа в долину. Похоже, боятся вас, особенно в последние несколько дней… — Цун Юйтянь с надеждой посмотрел на главу уезда и внезапно шмыгнул носом. — Они сказали, что всех убьют, если сюда явится стража из Юйлиня. Вроде как, сами сдохнут, но и никого из нас в живых не оставят. Но вы же успеете спасти людей, там с нами две девушки и старый кузнец Хун…       — Он пропал после монгольского набега в прошлом году, — нахмурился магистрат Цзю и повернулся к своим соратникам. — Похоже, нужно штурмовать.       Генерал Ван, не дожидаясь его слов, уже давал распоряжения Чжан Биню, объясняя, как нужно, разделившись на два отряда, незаметно перебраться через реку за дальней скалой, снять охранников у реки и одновременно с двух сторон напасть на бандитов, не ожидающих, что им зайдут в тыл. Один отряд должен был возглавить Чжан Бинь, а второй — Цзя Куй.       Ван Чжи коротко кивнул Цзя Кую, давая понять, что тот может оставить его и участвовать в штурме, и тот вместе с Чжан Бинем повернулся к солдатам и принялся ставить им задачи.       — А пленники? — Ван Чжи вдруг встрепенулся, когда солдаты быстро двинулись вниз по склону к реке, чтобы приступить к исполнению плана. — Не хотелось бы, чтобы их взяли в заложники и убили.       — Согласен, — кивнул Ван Юэ. — Но что здесь можно сделать? Когда мы обрушимся на бандитов, им будет не до заложников, свои бы шкуры спасти.       — Бан Шунь тоже там? — повернувшись к Цун Юйтяню, напряжённо спросил Ван Чжи.       — Бан Шунь?.. — тот похлопал глазами. — А, понял! Это тот мерзкий ублюдок с усиками, похожий на солдата. Да, господин, он в долине, и это очень опасный тип, его даже Фу Лай боится. Он может догадаться взять в заложники тех, кто сейчас отсыпается в пещере после утренней работы.       Ван Чжи нахмурился, успев уже пожалеть, что отпустил Цзя Куя вместе с солдатами, и снова повернулся к Ван Юэ.       — Это правда, я имел неудовольствие столкнуться с этим сукиным сыном лично. Если он убьёт пленных, то какой смысл во всей нашей сегодняшней затее? Нужно этому помешать.       — Чёрт, я поспешил отправить солдат в долину, — буркнул Ван Юэ, видимо, тоже пожалев, что за его спиной уже нет Чжан Биня с подчинёнными. — Придётся самому, что ли, туда лезть. Эй, парень, говори, как добраться до этой пещеры с того места, где мы стоим.       Ван Чжи ухватил его за рукав.       — Генерал Ван, вы в своём уме? Вы главнокомандующий Северной армией, какое право вы имеете так рисковать? А если там не один Бан Шунь, а целая засада?       Со стороны реки донеслись звуки боя, испуганные крики бандитов, которых застали врасплох, и звон мечей.       — Конечно, я должен быть там, где мои солдаты, — согласился генерал, — но если вы думаете, что я отпущу рисковать вас, губернатор Ван, то сильно ошибаетесь.       В голове Ван Чжи на миг мелькнула такая мысль, но он вспомнил данное Дин Жуну обещание и согласился с генералом. Идти в эту пещеру, возможно, хорошо охраняемую бандитами, в одиночку слишком опасно.       — Прошу вас, не спорьте, господа! — вмешался Цзю Люань, стоявший до этого чуть в стороне. — Конечно, вы не можете и не должны этого делать. Но я не только могу, но и просто обязан. Я отвечаю за этих людей, они все из Юйлиня. Цун Юйтянь говорит, что из пещеры есть ещё один выход, его не охраняют, потому что из долины всё равно никому не выбраться. Он проводит меня туда, и мы выведем пленников с чёрного хода.       — Опасно. Можно напороться на бандитов, если они поймут, что мы пришли не только за золотом, — предостерёг Ван Чжи, разрываясь между желанием пойти с ним и клятвой не рисковать.       — Их там не может быть много, а я вооружён, — хмыкнул Цзю Люань, похлопав по висевшему у пояса короткому мечу. — Цун Юйтяню тоже найдём какой-нибудь кинжал…       Генерал Ван без лишних слов отстегнул свой и протянул его юноше.       — Если я не смогу освободить тех, о ком обязан заботиться как глава уезда, значит, и нечего мне дальше делать на этой должности, — с фальшивой бравадой заявил магистрат Цзю и дёрнул за рукав Цун Юйтяня. — Веди, нечего терять время.       Он повернулся, чтобы поклониться генералу и губернатору, и что-то в его прямой и напряжённой фигуре заставило Ван Чжи удержать его за руку, не дав принять почтительную позу.       — Цзю Люань, поклянись, что не будешь напрасно рисковать. У меня нет запасного кандидата в начальники уезда Юйлинь.       Голос Ван Чжи звучал сердито, но его беспокойство было настолько очевидным, что Цзю Люань виновато опустил глаза. Он не мог ничего обещать, потому что и сам не знал, что его ждёт на другом берегу реки.       — И нет другого претендента на управление императорскими приисками, — добавил генерал Ван, оторвав взгляд от поляны у подножья горы, где его солдаты теснили врага, не оставляя ни малейшего шанса к бегству. — Ты должен вернуться невредимым, почтенный начальник.       Цзю Люань нетерпеливо фыркнул и, стрельнув глазами на своих именитых соратников, казалось, принял отчаянное решение. Не менее отчаянное, чем намерение зайти в тыл к врагу, чтобы освободить пленников.       — Я постараюсь, но если мне это удастся… могу ли я просить ваши превосходительства…       — Всё, что пожелаешь, — подтвердил генерал.       — Не согласитесь ли вы оба быть моими сватами перед семьёй Сун? — выпалил Цзю Люань, и на его щеках, бледных от холода и волнения, выступил румянец.       Генерал и губернатор переглянулись.       — Согласны, — озвучил Ван Чжи единодушное решение.       — Тогда я пойду.       Цзю Люань коротко поклонился и стал торопливо спускаться по почти незаметной тропе, ведущей к реке, следом за молодым Цуном.       — А нам давно пора присоединиться к Чжан Биню, — буркнул генерал, отвернувшись от спины удаляющегося магистрата, и вскочил в седло. — Губернатор Ван, вы тоже мне обещайте не рисковать, а то сейчас полезете в самую свалку. Насколько я отсюда вижу, ещё не всех бандитов скрутили.       — Да что в таком случае я вообще здесь делаю?.. — возмутился себе под нос Ван Чжи, садясь на своего коня, и кивнул генералу. — Я постараюсь. Нельзя оставлять нашего друга без сватов… хм, и моего заместителя без начальника. ***       Дин Жун так и не смог уснуть после того, как Ван Чжи уехал. Он чувствовал себя больным и разбитым, но сон не шёл к нему, и, повертевшись ещё немного в постели, он всё-таки встал и решил дописать отчёт, прерванный позавчерашним вечером нежданным появлением Ван Чжи. Когда командующий вернётся и будет составлять доклад его величеству, ему понадобятся эти документы.       Дин Жун подготовил короткий, но обстоятельный отчёт об обнаруженных накануне доказательствах связи клана Ма с Белым Лотосом, и когда он уже заканчивал писать, в дверь несмело постучали. Это не мог быть кто-то ещё, кроме управляющего Мао, и Дин Жун, не поднимая головы от своих бумаг, крикнул ему:       — Входи!       Мао Лэй протиснулся в дверь и растерянно остановился у порога.       — Господин Дин, вы уже встали? Господин губернатор велел мне вас не будить и сделать так, чтобы вы ни в чём не нуждались… Принести вам завтрак?       Значит, Ван Чжи, собираясь в свой опасный поход, успел позаботиться и об этом. Сердце Дин Жуна наполнилось теплом и тревогой, но он постарался не проявлять лишних эмоций.       — Только чай, — качнул головой Дин Жун. Он всё ещё чувствовал себя далеко не лучшим образом, и ему совсем не хотелось есть. Вместо этого хотелось заняться делом, чтобы не думать всё время о Ван Чжи и предстоящих тому опасностях. — Пригласи сюда Бай Цзао, он должен быть в ямэне с самого утра. У меня есть для него поручение.       Мао Лэй принёс чай и свежую выпечку и всё же настоял на том, чтобы Дин Жун съел хоть немного.       — Знаю, что вам не хочется, но если ничего не есть, то совсем лишитесь сил, господин Дин. А когда наш губернатор вернётся, не сможете даже встретить его, как положено.       — Это нечестный аргумент, — усмехнулся Дин Жун, но всё же закинул в рот сладкое печенье с орехами.       Через четверть часа из ямэня примчался стражник Бай Цзао, бодрый и готовый к любым поручениям, хотя накануне только поздним вечером сменился с караула.       — Господин Цзю сказал, что на время его отсутствия я поступаю в распоряжение советника Дина. — Он с готовностью поклонился и выжидательно посмотрел на Дин Жуна. — Жду ваших указаний, господин.       Дин Жун слегка прищурился и вместо поручения начал с вопроса:       — Я знаю, что стража вчера осталась караулить в доме Сюн Тао. Там было что-то подозрительное? Кто-нибудь приходил к нему?       — Только пара клиентов, которые хотели взять в долг, — доложил Бай Цзао. — Оба местные, подозрений не вызывают. Никакого интереса к усадьбе ростовщика со стороны предполагаемых бандитов из Белого Лотоса не наблюдается. Всё тихо и спокойно.       — Ну что же… — протянул Дин Жун. — Не удивительно, наши противники не дурнее нас. Они вряд ли сунутся в дом, где наверняка их ждёт засада. А обыск вы там не проводили?       — Не было таких указаний, господин Дин. — Бай Цзао слегка нахмурил брови и покачал головой. — Городская стража не вправе обыскивать чужое жилище, если нет свидетельств, что там может быть совершено преступление, и нет приказа от высшего начальства. А преступление, как я понимаю, было по соседству, в мастерской У Цзиня… К тому же, семья Сюн Тао в любой момент может вернуться из загородного дома, а его жена — весьма скандальная особа. Я и так в ту ночь разругался со всеми его родственниками, когда искал беглого ростовщика у них дома, и если бы господин Цзю за меня не вступился…       — Ясно, — коротко кивнул Дин Жун. — Нужен приказ высшего начальства. Я таким считаюсь?       — Да, господин, — Бай Цзао снова поклонился, и в его глазах мелькнула улыбка. — Приказам Западной Ограды даже военные обязаны подчиняться, что уж говорить об этом ничтожном.       — Тогда возьми с собой товарищей и обыщи городской дом Сюн Тао вместе с его лавкой. Ты должен найти серебряные слитки.       — Фальшивые? — сразу догадался стражник.       — Да.       — Их должно быть много? — глаза Бай Цзао вспыхнули азартом.       — Думаю, да. — Дин Жун на мгновение задумался и остановил готового приступить к исполнению стражника. — Стой. А как ты определишь, какие слитки фальшивые, а какие нет? У ростовщика может храниться много серебра, и не всё оно будет нам интересно.       Бай Цзао слегка смутился и согласно опустил голову.       — Но как определить? Я в таких вещах не знаток. Вы пойдёте со мной и сделаете это сами, господин Дин?       Дин Жун уже поднялся из-за стола, игнорируя тут же занывшую рану, но внезапно вспомнил, что он обещал Ван Чжи. Он должен только руководить и не участвовать в розысках. «Если что — это приказ», — полушутя сказал командующий Ван, но Дин Жун понимал, что это не было шуткой.       — Нет, господин губернатор дал мне другое поручение. Если найдёшь что-то подозрительное — отнеси в ямэнь и покажи младшему магистрату Ши, он отлично разбирается во всём, что связано с деньгами.       В конце концов, именно Ши Фу принёс в резиденцию губернатора Хэтао фальшивый слиток, с которого всё и началось.       — Слушаюсь, — Бай Цзао понимающе кивнул.       — Если у Сюн Тао ничего не обнаружишь, обыщи дом и лавку ювелира Ло, — распорядился Дин Жун. — Есть информация, что он тоже напрямую связан с фальшивомонетчиками. И если у Ло Пэна тебе будут препятствовать, можешь смело ссылаться на приказ Западной Ограды.       — Слушаюсь. Можете на меня положиться, господин Дин.       Бай Цзао, облечённый высоким доверием императорской спецслужбы, гордо выпрямился и повернулся к двери.       — И докладывай мне о результатах. В любом случае, даже если ничего не найдёшь.       — Слушаюсь. Но я обязательно найду, господин Дин, если это серебро до сих пор ещё в городе.       Дин Жун проводил его взглядом, слегка усмехнулся его оптимизму и вернулся к бумагам на столе, которые требовали разбора и упорядочения к моменту возвращения Ван Чжи. ***       Увидев, что генерал Ван и губернатор Ван спешат к ним во весь опор, Чжан Бинь отдал подчинённым несколько команд и тут же предстал перед начальством с довольной ухмылкой и по-военному коротким поклоном.       — Господа, банда разбита. Главарей нам удалось захватить живыми, — он кивнул в сторону двух мужчин, стоявших в окружении солдат и уже не пытавшихся вырваться на свободу. — Среди наших солдат убитых нет. В том сарае — оружие и награбленные вещи, а вот в этих ящиках, похоже, самое настоящее золото.       По знаку Чжан Биня двое солдат стащили с телеги увесистый деревянный ящик и поставили перед ними.       — Открывай — спокойно распорядился Ван Юэ.       Под крышкой оказался золотой песок с редкими самородками, но похоже, блеск золота интересовал его намного меньше, чем отсутствие потерь в своём отряде.       — А где Цзя Куй? — слегка встревоженно спросил Ван Чжи, окинув взглядом место недавнего сражения и не обнаружив среди солдат крепкую фигуру своего телохранителя.       — Он скоро вернётся, господин губернатор, — без малейших сомнений заверил Чжан Бинь, бросив взгляд на узкую дорогу, убегавшую на юг. — Он взял троих парней и отправился вон к тем скалам, чтобы освободить нам обратный путь. Один из бандитов признался, что они там выставили дозор из лучников, чтобы не пропустить никого со стороны Юйлиня. Цзя Куй подкрадётся к ним сзади и захватит этих дозорных, пока они не дали дёру, услышав шум сражения.       Ван Юэ одобрительно кивнул, а Ван Чжи обеспокоенно покачал головой, но в конце концов, он не сомневался в мастерстве Цзя Куя и не думал, что с ним может что-нибудь случиться. Он видел его в деле много раз, и не было такого случая, чтобы Цзя Куй уступил в драке каким-нибудь головорезам, пусть и превосходящим его количеством.       Тем временем, один из захваченных главарей, увидев, кто приближается к ним, вырвался из державших его рук и повалился на колени, кланяясь до земли.       — Господин губернатор, помилуйте этого негодяя! Пожалуйста, не губите мою семью и семью моего зятя, клянусь, они ничего не знали! Это всё господин Ло, Ло Пэн, это он подбил меня на преступления!..       Ван Чжи презрительно хмыкнул, остановившись перед самым носом Фу Лая, готового целовать песок у его ног. Эта картина на миг наполнила его душу злорадством, но Ван Чжи постарался побороть мелочное чувство и поднял подбородок Фу Лая рукоятью хлыста. Почти тот же жест, которым бандит принуждал пленного губернатора Хэтао смотреть прямо и отвечать на вопросы, когда подельники избивали его в холодном подвале.       — Ты ведь знал, что я приду за тобой, Фу Лай? — голос Ван Чжи прозвучал негромко, но оттого ещё более угрожающе. — Думал, я последую твоей карте и попаду в засаду? Не знал, что у меня есть другая карта, и есть другой путь в долину?       — Господин, я всего лишь хотел заработать денег для своей семьи, — дрожащим голосом пробормотал Фу Лай, не смея поднять глаза. — Эта карта досталась мне честно, в наследство от дяди. Я сам не знал, на что способны эти звери, когда связался с Бан Шунем… Я хотел порвать с ними…       — Заткнись, ты, яйцо чокнутой черепахи! — тут же встрял Бан Шунь, не обращая внимания на солдат, крепко удерживавших его руки, связанные за спиной. — Ты отдавал мне приказы, а теперь отползаешь в кусты, как жалкий червяк. Не верь его брехне, евнух Ван, мы здесь все заодно!       Стоявший рядом солдат с силой бросил его на колени, не без труда преодолев сопротивление Бан Шуня.       — Ты говоришь с губернатором Хэтао. Поменьше спеси, чурбан.       Бан Шунь проигнорировал «чурбана» и дерзко поднял глаза на Ван Чжи.       — Если думаешь, что победил, императорский ублюдок, не спеши радоваться. За нас есть кому отомстить.       — Ло Пэн? Или У Цзинь? Кто у вас самый главный, кто глава Белого Лотоса, которому вы служите? — спросил Ван Чжи, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и слегка лениво, будто он вёл светскую беседу.       — Ло Пэн! Он заставил меня! Ему было мало просто золота! — завопил Фу Лай, всем своим видом давая понять, что согласен сдать своих сообщников с потрохами, но Бан Шунь метнул на него полный ненависти взгляд, который заставил его умолкнуть.       — Не слушай дурака, губернатор! Он продаст родного отца, чтоб избавиться от виселицы. Мы никому не подчиняемся, кроме небесного императора, и никто никогда не сможет доказать, что мы связаны с сектой.       — А если я докажу? — вкрадчиво спросил Ван Чжи и, наклонившись ближе к бандиту, тихо сказал по-монгольски: — Я кое-что слышал там, в подвале, когда вы двое обсуждали, как меня убить.       Лицо Бан Шуня стало белее, чем речной песок у него под ногами.       — Будь ты проклят!.. — только и смог выдохнуть он, но в ту же минуту ехидно оскалился. — Думаешь, суд поверит тебе, просто потому что ты чиновник? Не знаю никакого Белого Лотоса. Я просто бандит, граблю, потому что мне нужно как-то жить. За это меня полагается выпороть и сослать на три тысячи ли, но мы и так далеко от столицы, куда же ещё ссылать?       — Ты не просто грабитель. — Ван Чжи от злости скрипнул зубами. Этот бесстыжий дезертир ещё кичится знанием законов! — Ты организатор преступной банды, убившей десятки людей, среди которых солдаты из гарнизона Юйлиня. Ты убивал служащих императора, пусть и пониже рангом, чем я. Этого достаточно, чтобы лишиться головы. Ты не в той ситуации, чтобы лгать и изворачиваться.       — Разве кто-то даст против меня показания в суде? — нагло хмыкнул Бан Шунь. — Есть независимый свидетель, а не тот, кто хочет за мой счёт получить награды и вернуться ко двору?       Солдат, державший Бан Шуня, вопросительно взглянул на Ван Чжи и Ван Юэ, стоявшего у того за спиной, будто ожидая команды ударить по этой бесстыжей морде, но оба полководца покачали головой.       — Тебя сдадут твои же подельники. И не только Фу Лай, — холодно усмехнулся Ван Чжи, сам не понимая, зачем он продолжает этот спор.       — Слово бандита против слова бандита. Они оговорят меня, чтобы выслужиться и спасти свои шкуры, но справедливый императорский суд вряд ли им поверит, — со знанием дела заявил Бан Шунь. — А если и поверит, ничего про Белый Лотос они не знают.       — Мы освободим всех пленников, и они добавят к твоим обвинениям ещё похищение и обращение в рабство. Хватит на несколько смертных казней, — угрюмо сказал генерал Ван, скорее чтобы поддержать Ван Чжи, чем оттого, что понимал суть этих препирательств.       — Никого вы не освободите! — расхохотался Бан Шунь, окончательно сбросив маску. — Все, кто остался в пещере, погибнут, потому что у главного входа их зарубят мои приятели, а при попытке бежать на восток они просто попадут на мины. Вы же не забыли, господин генерал, что я был солдатом и кое-что умею из трактата огненного дракона?       — Был солдатом, а стал разбойником и убийцей, — презрительно бросил генерал, сверля тяжёлым взглядом стоящего на коленях противника, но тот и не думал раскаиваться.       — Зато хоть недолго, но владел всем золотом Хэтао, — с вызовом откликнулся он.       В этот самый момент откуда-то со склона горы, спускавшегося к реке, прозвучал грохот, очень напоминающий взрыв, и Ван Чжи невольно вздрогнул. Значит, этот ублюдок не лгал? Он действительно заминировал пути возможного бегства пленников, чтобы не тратить силы на дополнительную охрану?       — Ха, вот вы и ошиблись, господа! — язвительно усмехнулся бандит, и в его голосе прозвучало злорадство. — А моя система работает без сбоев.       — Проклятье! — резко выругался генерал Ван. — Черепашье отродье, если там кого-то убило, с тебя живьём кожу сдерут, ты будешь жалеть, что вообще дожил до этого дня, поганая тварь!       Он ударил Бан Шуня по ухмыляющейся роже и повернулся на звук. Чжан Бинь рядом с ним тоже настороженно прислушивался.       — Да, там что-то рвануло, — высказал общее беспокойство Ван Чжи. — Генерал, дайте мне пару солдат, нужно проверить.       Ван Юэ молча отмахнулся и кивнул Чжан Биню, как будто ждавшему этого сигнала.       Да, губернатор Хэтао не имеет права рисковать — напомнил себе Ван Чжи. Он должен беречь себя, чтобы вернуться к Дин Жуну, он обещал ему. Он обещал себе, что больше не заставит страдать своего заместителя. Но Цзю Люань тоже обещал ему. Что, если магистрат всё же рискнул и допустил ошибку?..       Казалось, Ван Юэ тоже разрывался между желанием броситься на помощь и необходимостью сохранять достоинство главнокомандующего.       Несколько минут все напряжённо молчали, даже Бан Шунь, который, отведав генеральского кулака, видимо, решил, что заткнуться будет самым безопасным.       Ван Чжи всмотрелся в поросший низкими деревьями склон и, прищурившись против солнца, всё же смог разглядеть небольшую группу людей, спускавшихся с горы. Чжан Бинь, похоже, тоже их заметил, потому что изменил направление и, продираясь сквозь кусты, поспешил к ним наперерез.       Шесть человек, среди которых были девушка и старик, медленно спускались в долину. Чуть впереди, опираясь на Цун Юйтяня, прихрамывал магистрат Цзю.       Ван Чжи выдохнул с облегчением и услышал, как у него за спиной так же шумно выдохнул Ван Юэ.       Как только Чжан Бинь привёл освобождённых пленников в разгромленный лагерь, солдаты поспешили укрыть их тёплыми плащами и напоить родниковой водой, а то и чем покрепче из собственных фляжек.       В этот момент на дороге, ведущей на юг, показался Цзя Куй в сопровождении нескольких солдат, которые тащили на верёвке безоружных и связанных бандитов. Он поднял руку, давая знать своим командирам, что поручение выполнено успешно и путь на Юйлинь свободен.       Ван Чжи и Ван Юэ подошли к Цзю Люаню, всё ещё тревожась, что тот серьёзно пострадал. На лице начальника уезда красовалась свежая царапина, а весь подол грязной чиновничьей униформы был разорван в клочья.       — Только без паники! — очевидно, заметив жгучее беспокойство в глазах губернатора и генерала, беспечно улыбнулся Цзю Люань. — Я вовремя заметил эту чёртову ловушку и швырнул в неё камень, вот и взорвалось. Никто не пострадал, но пришлось слегка отклониться от тропы, чтобы не споткнуться о другой такой сюрприз. Молодой Цун говорит, что это выдумка Бан Шуня, и я склонен с ним согласиться.       — Никто не пострадал, говоришь? — проворчал Ван Юэ, с видом заботливого дядюшки осматривая магистрата Цзю со всех сторон. — А сам где так изодрался?       — Так скользко же, камни на берегу чуть ли не льдом покрыты, сложно было не сорваться, — опустив глаза, покаялся Цзю Люань. — Но это я сам виноват, Цун Юйтянь предупреждал меня, чтоб не спешил, но дело ведь срочное…       Ван Юэ внезапно шагнул ближе и, приобняв, похлопал его по спине, как младшего брата.       — Ты молодец, почтенный начальник. Что и говорить, Юйлиню повезло. Но перед невестой будешь сам объясняться, почему весь исцарапанный. А то она твоих сватов самих обдерёт, как кошка, за то, что втянули тебя в эту авантюру.       Цзю Люань мог только ошалело кивнуть, а когда к нему подошёл Ван Чжи и крепко пожал его руку, окончательно смутился и слегка покраснел.       — Надеюсь, ваше превосходительство не будет на меня сердиться, но я не мастер из Шаолиня, чтобы лазить по горам и при этом мечом махать.       — А пришлось махать? — чуть напрягся Ван Чжи.       — Так во второй раз я как раз и свалился с горы, когда столкнулся с охранником у пещеры. То есть, я его заколол, а он, падая, чуть меня с собой не утащил. Хорошо, что Цун Юйтянь был рядом и вытащил меня…       Ван Чжи глубоко вздохнул и мысленно воздал хвалу небесам. Всё же, они определённо хранили честных и отважных.       — Вашему превосходительству не следует ругаться, — неверно поняв его вздох, добавил Цзю Люань и устало опустился на перевёрнутый ящик. — Я не нарушил обещание, и надеюсь, что моя дерзость…       — К чёрту превосходительство! — широко усмехнувшись, перебил Ван Чжи. — Можешь звать меня просто «достопочтенный сват». И кстати, ты сидишь на ящике с золотом, которое эти ублюдки собирались вывезти в свои монгольские улусы.       Цзю Люань резко вскочил, хотя ещё минуту назад казался измученным и обессилевшим, и удивлённо уставился на ящик.       — Правда? Целый ящик золота? Здесь же больше тысячи лянов будет!       Ван Чжи удовлетворённо кивнул.       — Да, примерно столько. И там в телеге ещё один. В ямэне уточнишь и всё пересчитаешь. А я отмечу в докладе императору, что глава уезда Юйлинь передаёт это богатство в казну и ходатайствует об открытии государственных приисков, относящихся к ведению этого уезда.       — Но я же… Нет, это золото не моё, это вы с генералом Ваном отбили его у банды, — взяв себя в руки, твёрдо сказал Цзю Люань. — Будет несправедливо присваивать чужие успехи. Я лучше отвезу домой Цун Юйтяня — вот уж его отец порадуется! Да и сыновья кузнеца Хуна уже отчаялись увидеть его живым.       — Ладно, — не стал спорить Ван Чжи и, заметив, что Ван Юэ машет ему рукой, помахал в ответ. — Что там ещё случилось?       — Да похоже, ваш Белый Лотос здесь всё же отметился, — генерал подошёл к ним и протянул Ван Чжи кошелёк с золотым песком, на котором был вышит символ этого тайного общества. — Фу Лай говорит, что это доля, предназначенная господину Ло, а господин Ло как раз и является главой Белого Лотоса, во всяком случае, в Шэньси.       — Это интересно, — согласился Ван Чжи, взвешивая на ладони кошелёк. — Похож на тот, что обронили разбойники, угнавшие лошадей на восточной дороге. Кстати, я бы не удивился, если бы У Цзинь и Сюн Тао тоже скрывались здесь, однако их здесь нет.       — Нужно получше допросить Фу Лая, — предложил Ван Юэ. — Бан Шунь ни черта ни скажет, да ему и нет смысла каяться, всё равно казнят, а вот с Фу Лаем можно поработать.       — Но для начала нужно запереть их всех в тюрьму, — сказал Ван Чжи и обвёл взглядом место недавнего побоища. Из более чем двадцати участников банды в живых оставались десять, и мест в уездной тюрьме должно было хватить.       — Мест хватит, не беспокойтесь, — будто прочитав его мысли, подтвердил Цзю Люань и чуть заметно поморщился, потерев плечо.       — Тогда забираем людей и золото, этих бандитов — в кандалы, и возвращаемся в Юйлинь, — распорядился Ван Чжи. Теперь, когда боевые действия были закончены, он снова руководил походом. — Если повезёт, успеем к ночи вернуться. Цзю Люань, ты сможешь влезть в седло?       — Наверное, смогу, — кивнул тот без особого воодушевления. — Я только немного ушибся, ничего страшного.       — Тогда — по коням.       Дождавшись, когда солдаты разместят в двух больших телегах освобождённых рабов и часть отбитой у банды добычи, а самих бандитов, заковав в кандалы, побросают в длинную низкую подводу, Ван Чжи дал команду отправляться в путь.       — На обратном пути мы можем заехать в пару деревень и оставить там людей со своими семьями, — с притворной небрежностью заметил Цзю Люань, вскарабкавшись на коня с помощью готового услужить молодого Цуна. Было видно, что он испытывает гордость в душе от того, что сам, лично помог освободить их из плена и даже победил в поединке охранявшего их бандита. — А мне бы хотелось доставить этого шалопая к отцу, — он кивнул на Цун Юйтяня, тут же низко склонившего голову. — Возможно, я бы и заночевал в поместье Цун. Если господин губернатор желает присоединиться, там найдётся пара гостевых комнат, а утром, отдохнув, можно будет вернуться в город. Всё равно, мы приедем уже поздно, а с размещением арестованных в тюрьме солдаты и стража справятся и без нас.       Ван Чжи задумчиво хмыкнул, оценивая его предложение. Конечно, до Юйлиня далеко, и они вернутся ближе к полуночи, окончательно вымотавшись, и можно было воспользоваться гостеприимством счастливого отца, которому они вернут похищенного сына, но Ван Чжи всё же отклонил этот вариант. Во-первых, он не хотел отнимать у Цзю Люаня ни капли заслуженной славы перед семьёй Цун, а во-вторых, мысль о том, что в Юйлине его ждёт Дин Жун, заставляла его сердце биться быстрее и торопить коня.       — Если у господина губернатора будут для меня срочные поручения, я, конечно, вернусь в город вместе с вами, — продолжал Цзю Люань после небольшой паузы. — Ваше превосходительство всегда может на меня рассчитывать.       Ван Чжи бросил взгляд на его потрёпанную фигуру и бледное лицо со сверкавшими победным блеском глазами, и чуть заметно улыбнулся:       — У меня будет только два поручения: не свалиться с лошади по дороге и хорошо выспаться следующей ночью. И вообще, хватит болтать, тебя ждёт в Юйлине невеста. Хотя, конечно, до утра она сможет и подождать.       Упоминание о невесте всё же смутило неунывающего магистрата, и он, согласно кивнув, поспешил отвести глаза. Его взгляд упал на катившуюся под защитой солдат телегу с бывшими пленниками, и губы тронула усталая улыбка. Нет, он не зря занимает свою должность, и его сватам будет не стыдно просить за него богатую и успешную семью Сун. ***       В коридоре послышались голоса, за ними какая-то возня, и дверь кабинета распахнулась, заставив Дин Жуна резко поднять голову и прищуриться. Он сам не заметил, как уснул, уронив голову на скрещенные руки над докладом из Сианя.       — Господин Дин, мы нашли!.. — Бай Цзао, победоносно размахивая серебряным слитком, зажатым в кулаке, ворвался в кабинет.       — Тихо ты, не ори. Не видишь, ты разбудил господина… — зашипел на него оставшийся в дверях управляющий Мао.       Бай Цзао смутился, виновато склонил голову и, не обращая внимания на Мао Лэя, с ворчанием скрывшегося в коридоре, положил на стол перед Дин Жуном серебряный слиток.       — Простите меня, господин Дин, я позволил себе недопустимую дерзость… Но я нашёл то, что вы поручили найти.       — Где? — Дин Жун уже сбросил с себя дремоту и внимательно посмотрел на стражника.       — В лавке Сюн Тао. Среди других таких же слитков, которые он держит под замком в дубовом шкафу. Слуги в лавке хотели помешать мне, но я сослался на ваш приказ.       — Правильно сделал, — одобрил Дин Жун и повертел в руках слиток — слишком лёгкий и слишком пористый, чтобы быть отлитым из чистого серебра. — Ши Фу подтвердил твои выводы?       — Так точно. В шкафу господина Сюна три полки были заняты серебряными слитками, я сгрёб их все и отвёз в ямэнь, и господин Ши сказал, что чуть больше половины из них — фальшивые.       — А остальные?       — А остальные пришлось вернуть в лавку ростовщика. — Бай Цзао разочарованно вздохнул и чуть заметно усмехнулся. — Там как раз госпожа Сюн с сыном приехала из загородной усадьбы, такой скандал закатила! Но когда я объяснил, что возвращаю нормальные деньги, а остальные содержат признаки подделки, она тут же угомонилась и стала клясться, что ничего не знает о делах своего мужа, и вообще, это может быть чудовищной подставой.       — И кто, по её мнению, способен подставить её супруга? — заинтересованно спросил Дин Жун, не сомневаясь, что находчивый стражник тоже задал такой вопрос.       — Как ни странно, она обвинила господина Ло, а о причинах такого вывода сказала, что его манеры слишком изысканны, да и сам он насквозь фальшивый. Хотя, что с него взять, раз он так долго прожил в столице!       — Значит, жена и сын вернулись в городской дом, — задумчиво проговорил Дин Жун, продолжая почти непроизвольно вертеть в руках фальшивый слиток. — А муж тем временем подался в бега.       — Госпожа Сюн сказала, что на него это непохоже, и сильно удивилась, что его разыскивает ямэнь, — отчитался Бай Цзао и добавил собственные выводы: — Но эта лиса соврёт — и глазом не моргнёт. На всякий случай, наши люди продолжат наблюдение за домом Сюн Тао.       — Это правильно, — кивнул Дин Жун, решительно вставая из-за стола. — И пусть следят за женой и сыном, когда они соберутся выйти из дома. А мы с тобой отправимся в ямэнь, нужно пересчитать количество слитков и надёжно их укрыть до возвращения твоего начальника.       Конечно, Дин Жун обещал Ван Чжи не рисковать и не участвовать в розысках серебра лично, но в том, чтобы пойти в ямэнь в сопровождении стражи, не было никакого риска, а возможность дополнить доклад, который он подготовил для командующего, новыми обстоятельствами, выглядела слишком заманчиво.       Когда они вместе с младшим магистратом Ши пересчитали и перепроверили все три тысячи фальшивых серебряных лянов, уже сгустились сумерки, и Бай Цзао ненавязчиво вызвался проводить Дин Жуна до дома. По дороге они молчали, утомлённые кропотливой работой, и лишь у ворот резиденции стражник осмелился поднять глаза и негромко спросить:       — Господин Дин, как вы думаете, они завтра вернутся?       — Конечно, вернутся, — уверенно ответил Дин Жун, прекрасно понимая, о ком был вопрос. — С ними генерал Ван, значит, они вернутся с победой.       — Жаль, что господин Цзю не взял меня с собой, — сказал Бай Цзао, будто почувствовав в собеседнике товарища по несчастью. — Я бы ему там точно пригодился. Господин Цзю, конечно, владеет мечом, но он не воин, а эти бандиты не станут драться, как на тренировке…       — Будем надеяться, нашим господам вообще не придётся браться за оружие. — Дин Жун вздохнул, отгоняя внезапно вернувшуюся тревогу. — Но мы здесь тоже остались не зря и смогли помочь расследованию. Когда господин губернатор и начальник уезда вернутся, нам будет о чём им доложить.       — Похвастаться… — чуть слышно уточнил Бай Цзао и несмело улыбнулся. — Благодаря вашим указаниям, господин Дин, мы действительно немного продвинулись в этом деле.       Мао Лэй встретил Дин Жуна у порога, сердито потрясая поварёшкой.       — Вернулись, наконец! Уже и обед остыл, и почти ночь на дворе, а вы весь в делах, господин Дин!       В голосе управляющего облегчения было больше, чем осуждения, и Дин Жун только устало кивнул. У него не было сил что-то объяснять и оправдываться.       — Вообще-то, господин губернатор велел мне проследить, чтобы вы не переутомлялись и не забывали поесть, — проворчал Мао Лэй, с сочувствием оглядывая осунувшуюся фигуру Дин Жуна. — И если уж с первым я дал маху, то со вторым такого точно не выйдет. Сейчас разогрею суп и вонтоны по-быстрому сварю. Принести вам в комнату или поужинаете на кухне, господин?       — На кухне, — коротко бросил Дин Жун, подумав, что если доберётся до своих покоев, то тут же рухнет в постель. А нужно ведь ещё дополнить отчёт для командующего результатом сегодняшнего обыска и зафиксировать сумму ущерба, который причинён казне…       Аппетитные запахи, доносившиеся с кухни, немного взбодрили его, и Дин Жун с удовольствием поужинал в компании на удивление молчаливого Мао Лэя. Очевидно, тот, видя, как он устал, решил не забивать ему голову праздными разговорами.       Когда Дин Жун уже допивал чай, заботливо приготовленный управляющим с добавлением местных трав и женьшеня, на стол упала длинная тень. В дверях возник силуэт мужчины, которого Дин Жун никак не рассчитывал здесь увидеть, хотя в его появлении не было ничего удивительного, ведь тот был гостем губернатора Вана.       — Господин Суй!       Дин Жун сделал движение, чтобы подняться и почтительно поприветствовать главу Северного двора, но Суй Чжоу быстро подошёл и положил ладонь ему на плечо.       — Не вставай, Дин Жун, я знаю, что тебе тяжело. Я пришёл поблагодарить тебя. — Его чуть приглушённый голос звучал очень искренне, заставив Дин Жуна непривычно смутиться. — За Тан Фаня. Он, конечно, взбалмошный упрямец, и иногда бывает просто невыносим, но я очень признателен тебе за спасение его жизни.       Дин Жун опустил глаза. Его совершенно не за что было благодарить, тем более что он совершенно серьёзно размышлял, стоит ли вообще спасать этого выскочку. В конце концов, он сделал это для Ван Чжи, но если хорошо разобраться, конечно, командующий Суй тоже был заинтересован в этом. Даже намного сильнее заинтересован.       Несмотря на опущенный в чашку чая взгляд, Дин Жун успел заметить, как слегка дрогнула рука Суй Чжоу, опираясь на стол.       — Господин Суй, я не сделал ничего особенного. Любой порядочный служащий его величества поступил бы так же.       — Мы оба знаем, что это не так, — устало вздохнул Суй Чжоу. — Но ты — не любой, Дин Жун, таких служащих, как ты, один на миллион, и я уверен, что командующий Ван это ценит.       Дин Жун опустил голову ниже, чувствуя себя последним дураком — ведь он совсем недавно в этом сомневался.       — Защищать гостей этого города не входит в твои обязанности, и ты, конечно, мог не вмешиваться, но ты поступил благородно и заслужил награду, — тем временем продолжал Суй Чжоу. — Если Императорская стража может что-то сделать для тебя… — тут он запнулся, и на его губах мелькнуло подобие улыбки. Дин Жун не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше видел в глазах Суй Чжоу лукавство. — Ну, конечно, как я не подумал? Западная Ограда уже позаботилась об этом?       — Да, — коротко кивнул Дин Жун и тоже чуть заметно улыбнулся. — Простите, господин Суй, но командующий Ван уже дал мне лучшую награду, о которой этот недостойный не мог и мечтать.       Мао Лэй поставил перед Суй Чжоу чашку с чаем, и тот сел рядом с Дин Жуном, совершенно на равных, ничуть не заботясь о разнице в чинах.       — Я рад, что это так. — Улыбка не проявилась на губах главы Северного двора, лишь сквозила в глубине его глаз, но этого было достаточно, чтобы прийти к выводу, что Суй Чжоу всё понимает правильно. Он повертел в руках чашку с чаем и добавил: — И рад, что ты здесь, рядом с Ван Чжи. Ты нужен ему, Дин Жун, и если он сам наконец это понял, то я рад за вас обоих.       — Господин Суй, вы можете не сомневаться, что я не подведу командующего, — твёрдо сказал Дин Жун и, поколебавшись долю секунды, смело поднял взгляд на Суй Чжоу. — Возможно, у вас были основания считать иначе, но я никогда не предавал его.       — Я знаю, — неожиданно кивнул Суй Чжоу, не спеша отпив чаю. — Я это понял, и Ван Чжи, слава небесам, тоже это понял. Ты сделал тогда то, что должен был сделать, чтобы его спасти, даже зная, как он это воспримет. — Он допил свой чай и на этот раз улыбнулся Дин Жуну совершенно искренне и открыто, как редко кому улыбался в этом мире. — Честное слово, Дин Жун, мне бы хотелось, чтобы и у меня был такой друг.       Дин Жун смутился. Он ещё мог представить себя другом и возлюбленным командующего Западной Ограды, но уж точно никогда и не помышлял о дружбе с главой Северного двора Императорской стражи, человеком, стоящим к его величеству так близко, что даже доверенный евнух Ван не всегда мог с ним в этом соперничать.       — Командующий Суй оказывает мне слишком много чести… — пробормотал Дин Жун, чтобы хоть что-нибудь ответить, но Суй Чжоу легко поднялся, обошёл вокруг стола и снова положил руку ему на плечо.       — Я сейчас не командующий Суй, его величество дал мне отпуск до середины месяца, так что можешь оставить эти формальности. И просто знай, что в столице у тебя есть друг. Даже два друга, потому что наша малышка Дун-эр, конечно же, тоже так считает.       Услышав о Дун-эр, Дин Жун наконец расслабился и позволил себе действительно плюнуть на формальности. Он вдруг поймал себя на том, что ему легко и просто с Суй Чжоу, и не нужно прятать эмоции и притворяться.       Он заинтересованно взглянул на Суй Чжоу и попросил:       — Расскажете мне о ней? Мы здесь давно не получали писем из столицы, а в последнем она писала, что решила заниматься боевыми искусствами.       — И вы с Ван Чжи, конечно, уже строите планы, — проницательно догадался Суй Чжоу, снова усаживаясь за стол и наливая себе ещё чаю. — Я это понимаю, но доктор Пэй также взялся обучать Дун-эр медицине. Она в последнее время очень интересуется этой темой. Может, из неё получится врач лучше, чем шпионка его величества?.. ***       Оставив магистрата Цзю, с трудом державшегося в седле, и не менее усталого Цун Юйтяня у ворот поместья Цун, примерно за двадцать ли до Юйлиня, Ван Чжи вздохнул и повернулся к генералу Вану.       Над степью уже повисла ночная тьма, и яркие весенние звёзды освещали путь, холодно сияя на бархатном пологе неба.       — Знаю, что вам такие переходы привычны, генерал, а я уже почти пожалел, что не согласился заночевать здесь.       — Ничего, через час будем дома, — спокойно ответил Ван Юэ и протянул руку, чтобы с поддержкой коснуться плеча Ван Чжи. — Осталось совсем недалеко. И вас там ждут, губернатор Ван. Вы ведь знаете, почему так спешите вернуться.       Ван Чжи устало улыбнулся и кивнул.       Да, он знал. Он был уверен, что его ждут. И это давало силы продолжать бесконечную скачку по степям, выпрямив спину, нывшую от усталости.       Городские ворота распахнулись в тот же миг, когда Ван Юэ занёс свой крепкий кулак, чтобы постучать и разбудить стражу. Их ждали, и дежуривший в эту ночь стражник Ду не мог ошибиться, увидев в свете факелов внушительную фигуру генерала.       — С благополучным возвращением, господин генерал, господин губернатор… — он осмелился широко улыбнуться, кланяясь вернувшимся предводителям отряда.       — Чжан Бинь, распорядись насчёт тюрьмы, пусть стража из ямэня тебе поможет, — велел Ван Юэ своему помощнику, придержав коня сразу за воротами. — И пусть кто-нибудь проводит по домам этих бедолаг, — он кивнул на дремавших в телеге горожан, освобождённых из рабства. Четверых, включая Цун Юйтяня и старого Хуна из деревни Мэнцзявань, они оставили по дороге, а остальные прибыли в город вместе со своими спасителями. — Если кто не городской, размести их пока в казарме, — добавил генерал и, убедившись, что его подчинённые заняты делом, повернулся к губернатору. — Я провожу вас, Ван Чжи. Просто хочу убедиться, что вы благополучно отправились спать.       Ван Чжи не возражал, чувствуя себя немного польщённым, что его старший боевой товарищ проявляет такую заботу.       Они расстались у ворот резиденции, и Ван Юэ развернул коня только тогда, когда на самом деле убедился, что губернатор Ван вошёл в открытые слугой двери.       Несмотря на то, что уже наступила ночь, управляющий Мао встретил Ван Чжи, как и полагается встречать вернувшегося господина. Ван Чжи отказался от позднего ужина, согласился чуть позже принять ванну, и пожалел, что его плащ снова отправился не в те руки, которые обычно его принимали.       Но ведь уже так поздно. Конечно, Дин Жун уже спит — и правильно делает, ему сейчас вообще нужно оставаться в постели. Ван Чжи ощутил лёгкий укол вины за то, что придумал для него поручение на время своего отсутствия, но это было необходимо, чтобы отвлечь Дин Жуна от лишних переживаний. Потому что простое объяснение, что здоровье нужно беречь и не стоит лезть в седло, когда рана ещё не зажила, он бы, возможно, принял, но винил бы себя за вынужденное безделье и за то, что подводит командующего.       Проходя по коридору, Ван Чжи прислушался к тишине в доме.       Где-то за углом мелодично трещал сверчок. Все обитатели спали, кроме Мао Лэя, но и тот отправится в постель, как только приготовит ванну для господина. Больше всего на свете Ван Чжи хотелось смыть с себя пыль и грязь, обнять Дин Жуна и уснуть, не думая ни о чём. Подведение итогов и составление докладов можно отложить на завтра.       Он осторожно приоткрыл дверь в спальню Дин Жуна, заметил тусклую свечу у кровати и, стараясь не шуметь, прокрался поближе. Он не хотел будить его, но чувствовал непреодолимое желание просто увидеть его лицо, расслабленное и смягчившееся во сне, и невесомо коснуться его волос.       Дин Жуну так и не удалось нормально уснуть, несмотря на усталость. Его взволновал разговор с Суй Чжоу, назвавшим его своим другом. Воспоминания о столице и мысли о Ван Чжи сменялись в утомлённом мозгу, и вместо долгожданного сна он прислушивался к шуму ветра за окном и гулким шагам стражи, каждый час проходящей вдоль стены губернаторской резиденции, сам не зная, на что рассчитывая. Он понимал, что путь до Серебряной долины неблизкий, и отряд генерала Вана вполне может расположиться лагерем на ночлег где-нибудь по дороге. Это было бы даже логично, чтобы не скакать по степи среди ночи, хотя сейчас мороз и метели больше не угрожали путникам.       Дин Жун долго вертелся в постели, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в боку и такую же ноющую тоску, терзавшую его душу, когда он представлял, как Ван Чжи один посреди степи ждёт холодного весеннего рассвета. Конечно, он там не один, и генерал Ван наверняка позаботится о его комфорте и безопасности, но тоска от этого не уменьшалась, потому что оставалась пусть самая ничтожная, но всё же вероятность, что Ван Чжи не просто так застрял где-то между Юйлинем и бескрайними монгольскими степями.       Дин Жун старался об этом не думать. Ван Чжи ему обещал, а он привык доверять своему командующему. Своему любимому. При воспоминании о последнем вечере с Ван Чжи губы Дин Жуна тронула улыбка, но тут же сменилась глубоким вздохом и гримасой боли, потому что от этого вздоха рана снова заныла. Ему не нужно было сегодня вообще выходить из дома и заниматься делами, ведь Ван Чжи сказал, что он должен только координировать действия стражи. И вообще, он наверняка придумал это поручение как отвлекающий манёвр и не рассчитывал, что они с Бай Цзао действительно разыщут фальшивое серебро.       Должно быть, время уже перевалило за полночь, когда Дин Жун наконец забылся в тревожном полусне. Веки налились свинцом и закрылись, но он всё ещё слышал, что происходило вокруг.       Лёгкие шаги по комнате заставили его прогнать сонный туман и распахнуть глаза, с надеждой обратив их на звук.       — Ван Чжи?..       — Это я. Я вернулся. Всё хорошо, мой Жун-эр.       Мягкий голос Ван Чжи прозвучал для него самой желанной мелодией, и в следующее мгновение сам Ван Чжи уже сидел рядом с ним на кровати, бережно обнимая его и шепча в его губы ласковые слова.       — Я в порядке, только устал, — улыбнулся Ван Чжи на невысказанный вопрос в глазах Дин Жуна. — Мы победили, бандиты арестованы. Но все дела подождут до завтра. А ты как? Всё ещё болит?       Ладонь Ван Чжи ласково скользнула по груди Дин Жуна к раненому боку, и тот мотнул головой, с удивлением понимая, что совсем не врёт:       — Нет, теперь уже нет, А-Чжи. Разве может что-то болеть, когда ты ласкаешь меня?       Ван Чжи недоверчиво хмыкнул, но всё же закрепил курс лечения поцелуем.       — Дин Жун, я сейчас вернусь к тебе, только пойду смою дорожную пыль.       — Помочь тебе? — предложил Дин Жун, обнаружив в себе откуда-то взявшиеся силы, чтобы встать и позаботиться о нём.       — Не надо, я сам. Мао Лэй уже всё приготовил. Спи, я же вижу, что ты тоже устал.       Дин Жун не стал с ним спорить и, выпустив руку Ван Чжи, прикрыл глаза. На этот раз сон сморил его моментально, и когда Ван Чжи вернулся, слегка посвежевший и сияющий победной улыбкой, Дин Жун уже спал. Не открывая глаз, он откликнулся на близость Ван Чжи, быстро нырнувшего в кровать, и во сне потянулся к нему, и Ван Чжи обхватил рукой его талию, бережно погладил, уткнулся носом в его шею, оставив долгий поцелуй, и тоже сдался сну.       У них обоих был трудный и насыщенный день, но он завершался так, как можно было только мечтать. А наутро они разберутся со всеми проблемами и, возможно, создадут себе новые, но это будет только утром.       Сверчок под половицей, видимо, тоже устал, и, тихонько скрипнув напоследок, умолк. ***       Магистрат Цзю вернулся в Юйлинь, когда солнце уже взошло над стенами города. За ночь слуги в поместье Цун почистили и подлатали его одежду, он отменно поужинал и хорошо выспался, от души порадовался встрече отца с сыном, выслушал восторженные похвалы в свой адрес, и теперь чувствовал себя намного лучше, чем прошлым вечером.       Стражники на воротах приветствовали его, как героя, на улицах редкие прохожие кланялись ему в пояс, и Цзю Люань начал ощущать неловкость. Ему совсем не хотелось что-то менять в своём положении в уезде, и все эти восторги были им совсем не заслужены, потому что без генерала Вана и его солдат он никогда бы не добился успеха.       Да, он в душе гордился своим участием в этом освободительном походе, пусть и не сыграл в нём главную роль, но это не было поводом праздно почивать на лаврах и забросить рутинную работу. Наверняка за время его отсутствия бумаг у него на столе немного прибавилось.       Спрыгнув с коня у ворот ямэня и небрежно бросив поводья подоспевшему стражнику, магистрат Цзю широкими шагами направился в свой кабинет, но едва оказался в коридоре, замер в изумлении.       — Минмин, что ты здесь делаешь? Что-то случилось?       Сун Минчжэнь, нервно мерившая шагами коридор, негромко охнула и бросилась к нему.       — Лю-эр! Ох, хвала небесам, ты наконец вернулся!       — Конечно, я вернулся. — Он смутился и обнял девушку, повисшую у него на шее, и зарылся носом в её роскошные волосы. — Ну что ты, моя милая. Мы вернулись с победой. Весь город уже об этом знает. Разве слуги не сказали тебе?       — Сказали, что ночью вернулся отряд и привёз с собой людей, которые томились в плену. — Сун Минчжэнь слегка отстранилась и тревожно смотрела на жениха, будто сомневаясь, что он действительно стоит рядом и улыбается, лаская её взглядом. — Генерал Ван вернулся, и губернатор Ван тоже, и командир Чжан. Только начальника уезда Цзю с ними не было. Что я должна была подумать, Лю-эр?       — Что я задержался по дороге, потому что у меня возникли дела. — Цзю Люань виновато опустил глаза и погладил её по спине. — Прости, Минмин. Я был уверен, что успею вернуться прежде, чем ты проснёшься и узнаешь о нашей победе.       — Я не спала всю ночь, — тихо призналась Минчжэнь, крепче прижимаясь к жениху.       — Прости, — повторил он, и в его голосе звучало искреннее раскаяние. — Я не знал. Иначе бы не поехал в поместье Цун, как бы мне не хотелось вернуть старому хозяину его младшего сына.       — Ты спас Юйтяня? — обрадовалась Сун Минчжэнь. — Как хорошо! Наш слуга так переживал, что подвёл его и бросил один на один с бандитами.       — Но теперь семья воссоединилась, и бандиты получат по заслугам.       Цзю Люань хотел ещё добавить, что не только бандиты получат наказание, но и победителям причитается награда, но тут со двора заглянул Бай Цзао и смущённо хмыкнул у него за спиной.       — Прошу прощения, ваша честь. Когда мне можно будет представить доклад?       — Когда мы с госпожой Сун выпьем чаю, который ты сейчас принесёшь в мой кабинет, и я провожу её домой. — Цзю Люань ничуть не смутился и, удержав ладонь девушки, довольно улыбнулся. Он имел на это все основания, потому что уже скоро он официально назовёт её своей невестой.       Когда стражник поспешил за чаем, он проводил её в кабинет и сел рядом на скамью для посетителей, слегка несмело приобняв её за талию.       — В качестве извинений я должен хотя бы угостить тебя чаем, милая. А потом придётся снова заниматься делами.       — Я понимаю, Лю-эр, — Сун Минчжэнь улыбнулась и склонила голову ему на плечо. — Я же вижу, что у тебя много работы, и Бай Цзао не просто так ждал тебя с утра. Не провожай меня, я сейчас пойду не домой, а к тётушке Лин, здесь совсем рядом.       — Но мне хочется проводить, а дела никуда не убегут, только новых прибавится, — возразил Цзю Люань и с досадой покосился на распахнувшуюся без стука дверь. — Бай Цзао, когда ты уже научишься не вламываться к начальнику, как в трактир? Поставь на стол. Я выслушаю твой доклад через полчаса.       — Виноват, ваша честь. Слушаюсь, ваша честь. — В глазах Бай Цзао вопреки его покорным словам плясали смешинки. — Конечно, это фальшивое серебро подождёт, никуда не денется.       Когда он скрылся за дверью, Цзю Люань невольно нахмурился и с беспокойством посмотрел на свою гостью.       — Минмин, быть женой чиновника — неблагодарная доля, и я пойму, если ты будешь ругаться. Но он ведь сказал про серебро? То самое, что бросило тень на твоего отца и подрывает всю торговлю в уезде. Мне нужно узнать об этом все подробности, поэтому, боюсь, что после чая… тебя проводит кто-нибудь из стражи.       Он отвёл взгляд, опасаясь заслуженной обиды, но девушка спокойно разлила чай и протянула ему пиалу.       — Цзю Люань, я знаю, на что соглашаюсь, и не собираюсь ревновать тебя к работе. Тем более, ты сам сказал, что это дело с серебром затрагивает моего отца. Но обещай, что расскажешь мне всё об этом, если это не повредит интересам расследования.       Цзю Люань выдохнул с облегчением и пообещал, заменив слова в своей клятве многозначительным поцелуем. ***       Дин Жуна разбудил птичий гомон за окном. А возможно, пробившийся сквозь решетчатое окно солнечный луч. Или бодрящий аромат свежего чая, который кто-то заваривал совсем рядом.       Он, не открывая глаз, протянул руку поперёк кровати и обнаружил рядом пустоту. Там больше не было Ван Чжи, хотя Дин Жун отчётливо помнил, что засыпая, держал его в объятиях.       Он всё же заставил себя разлепить веки несмотря на сковавшую их тяжесть, и первым, что он увидел, была нежная ветка цветущей сливы в изящной вазе на столике у кровати. Весна. Весна была за окном и в его душе, потому что он точно знал, откуда здесь эта слива.       — Ван Чжи?       Командующий Ван в простом домашнем ханьфу с улыбкой повернулся к нему, оставив чайник завариваться на столе.       — Доброе утро, Дин Жун. Хорошо спалось?       — Отлично. — Дин Жун ничуть не покривил душой. Конечно, он наконец смог выспаться, ни о чём не тревожась, потому что Ван Чжи вернулся. Потому что этой ночью он спал рядом с ним. — Ван Чжи, ты принёс цветы?       — Мне хотелось как-то тебя порадовать, — улыбнулся Ван Чжи, слегка смутившись.       — Спасибо. — Дин Жун сел на постели и протянул руку, чтобы коснуться его щеки. — Я так рад, что ты благополучно вернулся.       — Ну, я же обещал.       Ван Чжи перехватил его ладонь и поцеловал. Дин Жуну казалось, что это всё ещё сон, но в таком случае он бы хотел никогда не просыпаться.       — Как ты себя чувствуешь? — слегка обеспокоенно спросил Ван Чжи, не отпуская его руку. — Мао Лэй сказал, ты весь день занимался расследованием и писал отчёты.       — Я хорошо выспался и мне намного лучше, только небольшая слабость.       — Тогда не вставай. Я принесу чай.       Не дав ему возразить, Ван Чжи принёс чайный поднос и разлил чай по пиалам. Они молча выпили ароматный напиток, откровенно наслаждаясь этим неспешным утром и близостью друг друга, и похоже, ни один из них не спешил нарушить эту уютную атмосферу разговорами о делах.       Ван Чжи сделал это первым. Он тихонько вздохнул и встал, чтобы убрать опустевший чайник и чашки.       — Я успел прочитать твой отчёт, Дин Жун. Не ожидал, что этого серебра будет так много. И что оно отыщется так легко. Ты отлично справился с задачей, хотя я и не поручал тебе заниматься этим лично.       Дин Жун опустил глаза, но в его голосе не было раскаяния.       — Виноват, командующий. Я опять перестарался.       Ван Чжи протестующе фыркнул, снова сел рядом и наклонился, чтобы поцеловать Дин Жуна.       — Нет, я не верю в твоё раскаяние. Судя по отчёту, ты этим гордишься, и правильно делаешь. Я всё отражу в докладе его величеству, и надеюсь, у него найдётся какая-нибудь награда и для тебя.       — Но я ничего особенного не сделал, — возразил Дин Жун. — Ростовщик Сюн бежал из города в спешке, он не ожидал такого поворота и, конечно, не успел подстраховаться. Логично было предположить, что мы найдём это серебро в его доме. Бай Цзао и магистрат Ши всё это учли, а я только давал им указания, как ты и велел мне, и помог пересчитать эти деньги.       — Три тысячи лянов? — задумчиво уточнил Ван Чжи. — На это же ушло полдня.       — Около трёх часов.       Ван Чжи покачал головой, видимо, не одобряя служебное рвение Дин Жуна, и в свою очередь отчитался:       — А я привёз два ящика чистого золота. Боюсь, придётся просить генерала Вана выделить солдат для сопровождения, чтобы доставить его в столицу. И вообще, от всех этих ценностей больше проблем, чем толку.       — Его величество будет доволен, — с улыбкой возразил Дин Жун, совсем не поверив ворчливым нотками в голосе Ван Чжи. — К тому же, Цзю Люань сможет организовать добычу золота в казну, и Юйлинь будет процветать.       — Да, об этом тоже нужно будет написать в докладе.       Ван Чжи покосился на стол, где аккуратно сложенные Дин Жуном бумаги оставляли место лишь для чайного подноса и письменных приборов.       — Золото для казны будет совсем не лишним, император наверняка отметит ваши заслуги и позволит магистрату Цзю заняться приисками, — задумчиво сказал Дин Жун, заметив мелькнувшие на лице Ван Чжи сомнения, и осторожно положил руку ему на талию. — Но даже если нет, вы разбили банду и освободили пленников, и это важнее, чем всё золото Хэтао. Тебе есть чем гордиться, А-Чжи.       Ван Чжи, не сопротивляясь, прильнул к Дин Жуну и улыбнулся.       — Ты прав. В мире вообще много вещей, которые дороже, чем золото. Например, вот это…       Он прижался губами к его губам, и на какое-то время оба забыли о том, что вокруг существует мир со своими проблемами.       — Я всё же постараюсь сегодня составить доклад для его величества, — сказал Ван Чжи, вдоволь нацеловавшись и чувствуя, что любовь Дин Жуна даёт ему силы преодолеть не только опасные интриги, но и бюрократическую рутину. — А ты отдыхай и ни о чём не беспокойся, Жун-эр. Надеюсь, у нас будет несколько дней передышки, прежде чем господин Ло вернётся из Сианя.       Он устроился за столом и принялся разводить тушь.       — Боюсь, мне придётся соврать его величеству, что Тан Фань тоже помог мне в расследовании, — проворчал Ван Чжи и виновато покосился на Дин Жуна. — Да, он конечно, не помог, а наоборот, чуть всё не испортил, но иначе император не примет его обратно и мне придётся изобретать что-то ещё, чтобы отправить его назад в столицу.       — Если считаешь, что это поможет добиться цели, то почему бы не соврать, — спокойно согласился Дин Жун.       — И заставлю этого упрямца написать покаянное письмо его величеству, — добавил Ван Чжи, окуная кисть в чернила. — Лучше, через Суй Чжоу. Его он скорее послушает. К тому же, Суй Чжоу прямо заинтересован поскорее вернуться, ведь его отпуск не бесконечен… Да, так и сделаю. Но сначала — основной доклад.       Он сосредоточился на тексте, изредка подглядывая в подготовленные Дин Жуном материалы, и на ближайшие два часа в комнате воцарилась тишина. ***       Тан Фань сидел на постели, приложив ладонь ко лбу и жалобно смотрел на Суй Чжоу.       — Гуанчуань, ну почему он даже не хочет меня видеть? Неужели мои проступки настолько кошмарны?..       — Он только ночью вернулся в город, — со стоическим спокойствием возразил Суй Чжоу и протянул ему чашу с напитком. — Вот, выпей лекарство, а то опять голова будет кружиться.       — А она и так кружится! И от забот не меньше, чем от удара. — Тан Фань залпом выпил поднесённое снадобье, скривился и снова взглянул на Суй Чжоу. — Я совсем не собирался ссориться с Ван Чжи, честное слово. Он здесь хозяин, он был очень щедр, согласившись, чтобы я здесь пожил немного. И мне казалось, что он был рад моему приезду, хотя и ворчал по привычке про службу и императора… Неужели он так обиделся из-за Дин Жуна?       Лицо Суй Чжоу посуровело, но он лишь молча вздохнул.       — Из-за этого, да? — настаивал Тан Фань. — Но в чём я был не прав? Он, конечно, спас мне жизнь в этот раз, но от этого не перестал быть предателем. Или я что-то не понимаю? Почему Ван Чжи так из-за него переживает?       — Ты ничего не понимаешь, — угрюмо сказал Суй Чжоу и сел рядом с ним в кресло, придвинутое к кровати.       — А ты понимаешь? — в голосе Тан Фаня было больше недоумения, чем вызова. — Может, объяснишь мне, никудышнему сыщику?       Суй Чжоу напрягся и резко оборвал его:       — Хватит. Ты хочешь, чтобы я уверял тебя, что ты огромный молодец, после всего, что было? Что Ван Чжи незаслуженно к тебе придирается? Подумай, Жуньцин, ты ведь ещё способен рассуждать, несмотря на то, что снова подставил голову под удар?       Тан Фань на какое-то время лишился дара речи. Он действительно перестал спорить и наконец задумался, и посмотрел на Суй Чжоу совсем другими глазами — смущёнными и виноватыми.       — Гуанчуань, ты думаешь, Ван Чжи был прав? Я создаю ему лишние проблемы и будет лучше мне вернуться в столицу?       — Тебе в любом случае лучше вернуться в столицу, — согласился Суй Чжоу, недоверчиво глядя на Тан Фаня, будто такая перемена казалась ему слишком подозрительной. — Мой отпуск скоро закончится, и я не смогу торчать здесь вечно, даже ради тебя.       — Прости, Гуанчуань… — Тан Фань опустил голову и приложил пальцы к вискам, потому что там снова застучали барабаны. — Прости, я… я совсем не думал о тебе…       — Ты слишком поспешно принимаешь решения, Жуньцин, и редко думаешь о последствиях, — вздохнул Суй Чжоу и протянул руку, чтобы погладить его по плечу. — Успокойся, я не сержусь на тебя. Во всяком случае, у нас есть шанс всё исправить, если ты поедешь со мной в столицу, когда поправишься.       Тан Фань кивнул.       — Да, я поеду. Потому что я без тебя не смогу. Кто ещё будет меня утешать, даже считая, что я не прав? Уж точно не Ван Чжи.       — Его можно понять, Жуньцин, — покачал головой Суй Чжоу, немного отстранившись. — Если бы кто-то начал обвинять меня без всяких оснований, разве ты не почувствовал бы себя оскорблённым?       — О?! — Тан Фань взглянул на него, широко раскрыв глаза. — Неужели ты думаешь, что Дин Жун… Что он может значить для Ван Чжи то же, что ты для меня?       — А может, и больше. — Суй Чжоу чуть заметно улыбнулся искреннему изумлению в глазах Тан Фаня. Если тот и умел иногда схватывать суть вещей и раскрывать запутанные преступления, то к личным отношениям его проницательность точно не относилась.       — Но он… он же?..       Суй Чжоу покачал головой.       — И всё же, попробуй подумать сам. Что было бы с Ван Чжи, если бы в тот момент Дин Жун не арестовал его и не отправил в тюрьму?       — Его бы убили… — растерянно прошептал Тан Фань, уставившись куда-то мимо Суй Чжоу, будто пытался представить события, происходившие тогда в столице. — Его бы наверняка убили, Гуанчуань. Значит, получается, что Дин Жун спас его от смерти?..       — Теперь понятно, почему Ван Чжи так бесится оттого, что ты называешь его предателем?       — Но тогда зачем он потащил Дин Жуна в Хэтао в клетке?.. — всё же удивился Тан Фань, начиная осознавать глубину своей ошибки.       Ответа он не получил, потому что в этот момент в дверь постучали, и просунувшаяся голова управляющего Мао почтительно проговорила:       — Господин Суй, я приношу свои извинения, что прерываю вашу беседу, но господин губернатор хотел бы с вами поговорить. В его кабинете.       Суй Чжоу пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Тан Фаня, быстро поднялся и вышел за дверь. ***       Вечером Цзю Люань пришёл в резиденцию губернатора, посчитав, что к генералу Вану попасть в любом случае сложнее. Все эти военные порядки, чёткая иерархия и расписанный по минутам график наводили на мысль, что он только потеряет время, пытаясь встретиться с полководцем для обсуждения личного вопроса. Другое дело — губернатор Ван. Он уже не раз принимал в своём доме главу уезда, а управляющий Мао без лишних вопросов доложит господину о его визите.       Однако, и здесь Цзю Люаня ждало разочарование.       — Господин Ван сильно занят, — сообщил Мао Лэй, пожав плечами, будто давая знать, что он ничего не в силах с этим поделать. — Он с гостем из столицы. Если у вас много лишнего времени, можете, конечно, подождать, господин Цзю, а я заварю вам чаю…       Цзю Люань отказался от чая и с досадой поморщился. Ему не терпелось получить подтверждение и договориться о церемонии как можно скорее, пока сваты не передумали, загруженные государственными делами. Да и он сам — кто знает, где он будет через неделю и будет ли ему до сватовства, если они наконец выйдут на след Белого Лотоса…       Раздумывая, подождать ли ещё с полчаса, пока не закончится дождь, или возвратиться в ямэнь, он вышел на крыльцо и обнаружил там советника Дина. Тот стоял, подперев плечом дверной косяк, и смотрел на мелкие капли дождя, сбивающие с цветущей сливы во дворе последние нежные лепестки.       Услышав шаги за спиной, Дин Жун обернулся.       — Вам срочно нужен губернатор Ван? Если у вас нет времени ждать, можете сообщить о своём деле мне, господин Цзю, а я передам ему.       Цзю Люань встал рядом с ним и подпёр плечом двери с другой стороны. Он на мгновение сдвинул брови, будто сомневаясь, но всё же решил доверить своё личное дело Дин Жуну.       — Возможно, господин губернатор говорил вам, что согласился быть моим сватом вместе с генералом Ваном. Мы ждали только согласия моих родителей на брак, и сегодня я наконец получил письмо из Сычуани. — Его лицо озарилось радостью. — Родители благословляют нашу свадьбу и желают мне счастья с моей невестой. Я могу теперь посвататься к Сун Минчжэнь! А когда мы поженимся, я испрошу у губернатора Шэньси отпуск, чтобы навестить их, и мы поедем в Цзяньян.       — Примите мои поздравления, хотя, возможно, они и прозвучат сейчас преждевременно, — Дин Жун слегка поклонился, и в его глазах мелькнула улыбка, но тут же сменилась странной задумчивостью. — В Цзяньян? В Сычуани?       — Да, это мой родной город, и моя семья до сих пор там живёт. — Цзю Люань широко улыбнулся и вопросительно взглянул на Дин Жуна. Внезапная тоска в глазах губернаторского советника никак не вязалась с темой их разговора. — Вы бывали в Сычуани, господин Дин? Это благословенный край, там лучший в мире чай и прекрасная парча…       — Знаю. — Дин Жун печально вздохнул и встретился взглядом с молодым магистратом. — Я родился в Чэнду.       Он надолго замолчал, и его собеседнику показалось, что его глаза устремлены не на свежий весенний дождь, весело стучащий по брусчатке двора, а в какие-то заоблачные дали, в которые больше невозможно вернуться.       Цзю Люань подумал, что эти воспоминания вряд ли доставляют удовольствие Дин Жуну. Тот был евнухом из императорского дворца, как и его господин, и никто никогда не слышал, чтобы у него была семья. Возможно, когда-то очень давно, там, в Сычуани…       Дин Жун снова вздохнул и устало моргнул, будто прогоняя наваждение.       — Простите, магистрат Цзю, мне не хотелось бы вспоминать о прошлом.       — Я понимаю, — кивнул Цзю Люань, хотя что он мог понимать — он, всегда ощущавший за спиной поддержку пусть простой и небогатой, но дружной и любящей семьи? Ему захотелось что-нибудь сделать или сказать, чтобы вырвать Дин Жуна из грустных воспоминаний, дать ему понять, что прошлое осталось в прошлом и нужно просто смотреть вперёд, но, как назло, слов не находилось, и любые утешения казались ему фальшивыми и бесполезными.       Он медленно подошёл к Дин Жуну, но не решился положить руку ему на плечо.       — Значит, мы земляки… Как странно судьба сводит людей, как будто совсем случайно. Советник Дин…       Дин Жун повернулся к нему и посмотрел прямо — спокойно и невозмутимо, хотя в глубине его глаз Цзю Люань теперь отчётливо угадывал давно загнанную на самое дно тоску.       — Дин Жун… — он всё же решился и протянул ему руку, почти не надеясь, что тот примет её. — Возможно с моей стороны это большое нахальство, но всё же… позволь мне звать тебя старшим братом.       Дин Жун слегка прищурился, будто оценивая искренность его порыва, и крепко пожал его руку.       — Да, братец Цзю. И совсем не потому, что ты тоже из Сычуани.       В этот момент на пороге возник ещё один человек и задумчиво усмехнулся, увидев, как братаются эти двое.       — Строите заговоры? Плетёте интриги? Надеюсь, не против всеми уважаемого хозяина этого дома?       Ван Чжи перевёл вопросительный взгляд с магистрата Цзю на Дин Жуна и обратно, и по его лицу невозможно было догадаться, одобряет он это или осуждает.       — Брат Цзю приглашает на свадьбу, — сдержанно улыбнувшись, ответил Дин Жун, пока смутившийся младший братец не знал, куда ему деть глаза. — Но для этого ему нужны сваты, господин губернатор. Вы ведь что-то знаете об этом?       Ван Чжи с важным видом кивнул, так, чтобы никто кроме Дин Жуна не догадался, что он забавляется этой ситуацией.       — Я сегодня получил письмо от родителей, — поспешил вставить Цзю Люань и полез за пазуху за письмом. — Они одобряют мою женитьбу на барышне Сун. Ведь вы с генералом Ваном не передумали?..       — Это нужно обсудить, — Ван Чжи сделал повелительный жест, приглашая обоих в дом. — Если генерал найдёт свободное время в своих делах и разъездах, я готов хоть завтра. Нужны только красные конверты и дары для родителей невесты.       — Всё есть! — радостно заверил Цзю Люань. — У меня в ямэне, в дальнем зале. Я хорошо подготовился, господин губернатор, хотя у меня и было не так много времени.       Ван Чжи тихо фыркнул и, пропустив гостя в свой кабинет, слегка задержался в дверях, придержав за рукав Дин Жуна.       — У тебя рукав промок.       — Ничего, дождь совсем не холодный, — так же вполголоса ответил Дин Жун.       — Значит, он тоже из Чэнду?       — Из Цзяньяна. И он действительно славный парень… Ван Чжи, ты что, ревнуешь?       В голосе Дин Жуна мелькнула улыбка, будто он был польщён таким предположением.       — Как бы не так! Твой братец слишком явно хочет жениться на своей девице, — хмыкнул Ван Чжи, не пряча смеющиеся глаза. — Нет, я оцениваю наши перспективы. Лет через пять его превосходительство губернатор Цзю, управляющий всеми золотыми приисками Поднебесной, будет знакомством, которым следует гордиться и использовать в нашей службе. — Он вдруг посерьёзнел и слегка стиснул руку Дин Жуна. — Это хорошо — иметь такого брата. Ему можно доверять. Но не будем заставлять его мучиться в ожидании. Если Ван Юэ не передумал, нас ждёт такое сватовство, какого этот город не знал со дня его основания. ***       Сватовство пришлось отложить на несколько дней, потому что генерал Ван был слишком занят дисциплиной на дальних заставах.       Цзю Люань разрывался между подготовкой к этому торжественному дню и валом бумажной работы, связанной с проработкой вопроса об организации золотодобычи в Серебряной долине для императорского монетного двора. Его доклад в Министерство доходов отправился в столицу одновременно с докладом Ван Чжи о разгроме монгольской банды и связях Белого Лотоса со столичным чиновником из клана Ма.       Тан Фань медленно лечился под чутким вниманием Суй Чжоу, взявшего на себя сразу функции врача, сиделки и утешителя тонкой и непрестанно страдающей души магистрата.       А Дин Жун учился думать о Ван Чжи, как о равном партнёре, а не господине, которому следует безропотно служить, и привыкал принимать его заботу и любовь, от которой его душа наполнялась уютным теплом.       Они почти всё время проводили вместе, обсуждая дела и болтая о ерунде, вспоминая прошлое и строя планы на будущее. Дин Жун рассказал ему о детских годах в Сычуани, и как его продали в евнухи, когда он остался сиротой, а Ван Чжи вспомнил бедную лачугу в Гуанси и гибель родителей от мечей пограничной стражи. Между ними больше не было секретов и сомнений, и их близости не хватало лишь решающего шага — физической страсти.       Как все последние вечера, Ван Чжи и Дин Жун перед сном играли в вэйци, и Ван Чжи с нескрываемым удовольствием отметил, что обыграть Дин Жуна, когда тот сам не поддаётся, было весьма непростой задачей.       Он сидел, склонившись над доской, и делал вид, что размышляет над следующим ходом, хотя прекрасно видел, что угодил в ловушку. Дин Жун ловко заманил его туда, и всё, что ему в лучшем случае оставалось — это принять почётную ничью.       За окном снова моросил дождь, отчего в комнате казалось ещё уютнее и теплее, и Ван Чжи поймал себя на мысли, что ему совсем не важен результат игры. Гораздо важнее — тот человек, что сидит напротив, наблюдает за ним из-под полуопущенных ресниц и делает вид, что ждёт его хода. На самом деле, лаская его взглядом и чуть заметно улыбаясь.       Ван Чжи поднял глаза от доски и пожал плечами:       — Я пас.       — Неужели мой командующий сдаётся? — притворно ужаснулся Дин Жун и спросил уже серьёзно, слегка наклонившись в его сторону: — Ван Чжи, ты устал? Может, отложим эту партию?       — Я не устал, но… хм… я не вижу здесь выхода.       На самом деле, выход был, и Дин Жун оставил его почти случайно, но заметил лишь два хода назад и теперь ждал, когда Ван Чжи тоже заметит. Однако тот лишь покачал головой и хмыкнул.       — Но выход есть, — подсказал Дин Жун раньше, чем успел прикусить себе язык. Он же поклялся больше не играть с ним в поддавки. Но Ван Чжи играл сегодня без азарта, и Дин Жуну почему-то казалось, что мысли командующего витают где-то далеко. — Ван Чжи, ты выглядишь рассеянным и совсем не думаешь об игре.       Ван Чжи вскинул на него взгляд и ответил с шутливым вызовом:       — Как я могу думать об игре, когда у тебя рубашка распахнута до пояса? Меня это отвлекает.       Они оба сидели на подушках по варварскому обычаю, и на них ничего не было, кроме нижних рубашек и штанов. Дин Жун чуть слышно хмыкнул, но вместо того, чтобы привести в порядок свою одежду, встал и подошёл к Ван Чжи.       Ван Чжи тоже поднялся, ухватившись за крепкую руку Дин Жуна, и в следующий миг уже стоял в его объятиях, уткнувшись губами в его шею и запустив ладони под эту смущавшую его рубашку.       — А-Чжи, постой, — горячо прошептал Дин Жун у него над ухом. — Тебе не кажется, что на тебе слишком много всего надето? Разве это справедливо?       Ван Чжи что-то промычал, не желая отрываться от поцелуя, и руки Дин Жуна, наощупь отыскав завязки на его одежде, вскоре уравняли степень их наготы. Ван Чжи ощутил внезапный жар, когда почувствовал его руки на своей обнажённой коже. Он так долго ждал этого, так хотел…       Прижавшись к губам Дин Жуна долгим поцелуем, Ван Чжи стащил с его плеч рубашку, скорее чувствуя, чем видя, как Дин Жун помогает ему избавить его от одежды. Он снова заскользил руками по его спине и бокам, стараясь прижаться ближе, но вдруг негромко охнул и отстранился. Повязка на боку Дин Жуна была на месте, а под повязкой — ещё не зажившая до конца рана. Как он мог забыть?       — Жун-эр, прости, я совсем не подумал…       Дин Жун оборвал его виноватый шёпот уверенным поцелуем и снова привлёк его в свои объятия.       — Нам это не помешает, А-Чжи. И может быть, даже ускорит лечение.       — Врёшь? — Ван Чжи подозрительно прищурился, но не сделал попытки высвободиться из его рук.       — Не вру. Положительные эмоции так же необходимы, как лекарства. Можешь написать Пэй Хуаю и спросить, если не веришь.       Ван Чжи понял его по голосу, что Дин Жун подтрунивает над ним, и коротко фыркнул:       — Вот ещё! Я доверюсь мнению эксперта. — И уже серьёзно добавил: — Но если будет больно — сразу скажи, Дин Жун.       Тот только мотнул головой, занятый тем, что расплетал тугую косу на затылке Ван Чжи.       Оставшись полуголым и простоволосым, Ван Чжи довольно ухмыльнулся, подтолкнул его на постель и сам скользнул следом, потянувшись губами к ямочке у ключицы, где взволнованно бился пульс.       — Дин Жун… — немного отстранившись, прошептал Ван Чжи.       — Да?       — Давай пойдём до конца.       — Да, мой господин.       Дин Жун ловко опрокинул его на спину и, сев рядом на колени, принялся целовать с головы до ног, лишь иногда приостанавливаясь и особенно мягко лаская недавние шрамы от бандитского кнута. Ван Чжи давно забыл об этих шрамах и просто наслаждался лаской, глядя на Дин Жуна из-под полуопущенных ресниц и чувствуя от этого такое возбуждение и желание, что с трудом удерживался, чтобы не поменяться с ним позициями.       Ласки Дин Жуна стали горячее, его руки и губы спускались всё ниже, и Ван Чжи позволял ему это, твёрдо зная, что он — единственный, кто может так прикасаться к нему. Когда Дин Жун добрался до самых интимных мест, то на мгновение прервался и хрипло прошептал, посмотрев в пылающие страстью глаза Ван Чжи:       — Если захочешь остановиться — скажи мне, баобао.       — Нет, только не останавливайся, — простонал Ван Чжи, чувствуя, что уже близок к пику наслаждения.       Пальцы Дин Жуна, сначала медленно и очень бережно, потом настойчивее и жарче подводили его к этому пику, и Ван Чжи, не удержавшись, громко охнул и вцепился в плечи Дин Жуна, словно в якорь, когда сумасшедшая волна подхватила его и понесла куда-то к небесам.       — Дин Жун, что… что ты со мной делаешь? — спросил он, немного отдышавшись и пытаясь восстановить контроль над своими чувствами. Он, конечно, знал, что плотские забавы приносят удовольствие, но не до такой же степени…       — Я люблю тебя, — просто и серьёзно ответил Дин Жун и поднёс к губам руку Ван Чжи, медленно целуя его пальцы, тыльную сторону ладони, тонкую кожу на запястье.       Ван Чжи пронзила такая нежность, что в уголках глаз слегка защипало, и он поспешил сесть и уткнуться носом в растрёпанные волосы Дин Жуна. Тот погладил его спину и отыскал его припухшие от поцелуев губы своими.       Ван Чжи ответил со страстью, какой он сам от себя не ожидал. Ему хотелось целовать Дин Жуна так же, как недавно делал он, довести его до экстаза и смотреть, как он стискивает пальцы на шёлковой простыне, шепча его имя…       — А-Чжи, ты не устал? — слегка удивился его пылу Дин Жун.       Ван Чжи молча качнул головой, слишком сосредоточившись на том, чтобы распутать завязки на его брюках.       — Сними это, — проворчал он, сдаваясь, и пытаясь просунуть под пояс свою ладонь.       — Ты хочешь?..       — Я хочу тебя, — Ван Чжи окинул его таким пылким взглядом, что Дин Жун поспешил исполнить его желание и отдаться в его власть.       Когда Дин Жун тоже остался полностью нагим, Ван Чжи оседлал его бёдра и принялся целовать его лицо, шею, грудь, то нежно и едва касаясь губами кожи у старых шрамов, то чуть ли не прикусывая зубами. Он сползал всё ниже, и когда добрался до его бёдер и паха, в нерешительности замер, проклиная свою неопытность. Он вдруг испугался, что сделает что-то не то и всё испортит. А он так хотел доставить ему удовольствие!..       Дин Жун сел, шире раздвинув бёдра, молча взял его ладонь и направил её.       — Вот так. Ну давай же, Ван Чжи!       Его горячее дыхание обожгло Ван Чжи, его губы захватили его врасплох, и Ван Чжи прижался ближе к Дин Жуну, лаская его и сам изнывая от страсти. Ему хотелось слышать его голос, и он отпустил его губы, сам едва удерживаясь от стонов.       — Ван Чжи… да, Ван Чжи!..       — Да, мой Дин Жун… Ты только мой…       Ван Чжи не знал, какие облака уготованы им небесами в следующей жизни, но в этой они уже достигли своих облаков.       Лёжа рядом на смятых простынях в объятиях любимого человека, Ван Чжи ловил себя на том, что никогда не думал раньше, что может быть таким счастливым. Ему казалось, что простые прелести жизни — такие, как любовь и близость, не предназначены для евнуха, воспитанного во дворце, но Дин Жун всё изменил. Он дал ему почувствовать полноту жизни, и пусть в чём-то сделал уязвимее и слабее, но этот свет, который Ван Чжи видел в его глазах, безусловно, стоил того, чтобы сбросить с себя привычную броню и остаться обычным человеком.       Дин Жун потянулся за одеялом и укрыл их обоих, бережно погладив спину Ван Чжи.       — Жун-эр?..       — Спи. — Губы Дин Жуна почти касались его щеки. — Всё хорошо, А-Чжи?       — Всё хорошо. Нет, всё чудесно, — Ван Чжи блаженно улыбнулся сквозь дрёму, удобнее устраиваясь под боком у Дин Жуна. — Это лучшая ночь…       — У нас будет их ещё много. Если ты захочешь, баобао.       Это прозвучало, как обещание, и Ван Чжи понял, что определённо хочет. А если он чего-нибудь хочет, то обычно получает, даже если все звёзды сойдутся против. ***       Ближе к обеду следующего дня господин Ло, вернувшись с ярмарки в Сиане, выбрался из повозки перед дверью ювелирной лавки и упругим шагом вошёл внутрь. Его встретила тишина, нарушаемая только раскатистым храпом продавца, сидевшего у прилавка, прислонившись спиной к закрытому шкафу и сложив руки на животе.       — Спишь, бездельник? — возмутился Ло Пэн, остановившись прямо перед ним. — Ждёшь, пока воры всё вынесут у тебя из-под носа?       Продавец испуганно распахнул глаза и вскочил, растерянно уставившись на хозяина.       — Господин… Господин, я только на минутку задремал… Вчера был такой тяжёлый день, а покупателей почти нет…       — Где У Цзинь? — оборвал его оправдания Ло Пэн. — Мне нужно с ним кое о чём посоветоваться.       Продавец растерянно охнул и захлопал глазами.       — Как, вы не знаете, господин? Ах да, вы же только приехали! У Цзинь кого-то там убил, и теперь его разыскивает городская стража. Но я не видел его уже шесть дней, похоже, он подался в бега, господин…       — Проклятье! — от души выругался Ло Пэн и добавил ещё одно крепкое словцо. — Я пойду к Сюн Тао, и пусть к обеду слуги соберут все вещи, которые оставил У Цзинь, если стража их не конфисковала.       Он вышел и, хмуря брови, быстро направился к дому ростовщика, не слыша, что продавец в лавке проворчал ему вслед:       — Да уж, хозяин, а вашего Сюн Тао тоже ведь стража ищет…       Примерно в то же время, когда господин Ло вошёл в лавку ростовщика, в кабинете Ван Чжи магистрат Цзю непринуждённо поклонился и сообщил:       — Ло Пэн прибыл в город. Наши люди следят за ним, но пока он не сделал ничего подозрительного. Направился прямиком к себе в лавку, о чём-то препирался со слугой и после пошёл к Сюн Тао. Очевидно, он должен там узнать, что его подельники сбежали и скрываются от стражи.       — Постарайтесь его не упустить, — подняв голову от бумаг, строго сказал Ван Чжи. — Я уверен, что он в конце концов приведёт нас туда, где скрываются его сообщники.       Он повернулся к Дин Жуну, привычно стоявшему за его спиной, и тот слегка поклонился.       — У нас всё готово, командующий. Осталось только выследить и схватить их, когда они соберутся вместе.