купить подарок мэри интересно ей понравятся духи или лучше кулинарную книгу вдруг подумает что это намёк хотя пироги у неё не так уж хороши бог мой ещё пятнадцать минут надеюсь этот класс справится быстрее чем было в том году не отдавать же луковицу просто так работа для детского сада
Что за луковица? — Энни? — А? Извини, задумалась на секунду. Так… это метафаза. Значит, осталась только интерфаза, можно даже не смотреть её. — И всё же лучше посмотри, — улыбнулся Эдвард. Он мне не верит? — Зачем? Всего пять препаратов, мы определили всё, кроме интерфазы. Он всё же придвинулся к микроскопу, чтобы посмотреть последний препарат. — Интерфаза. — Я же говорила. — Понимаешь, иногда Баннер специально путает пару стёкол в наборах. Чтобы ученики проверяли каждый препарат. Он не любит бездельников… хоть и хочет, чтобы все быстрее выполнили работу. — Оу. — Какой коварный учитель, надо же! — А откуда ты знаешь? Эдвард осёкся и уставился на меня. Чего? — А, ну да. — Я картинно хлопнула себя по лбу. — Многодетная семья. Кто-то из твоих братьев или сестёр делал лабораторку в прошлом году? Кто-то же старше тебя на год? — Да, конечно. — Он расслабился и улыбнулся. — Эмметт. Он и ещё один парень попались на этом. Да и вообще это не самая большая тайна школы. — А какая самая большая тайна? — Мисс Свон, мистер Каллен, вы закончили, я полагаю? — Вообще-то да, мистер Баннер. — С невинным лицом Эдвард подал преподавателю свою тетрадь, и мне не оставалось ничего, кроме как сдать свою. Интересно, мы справились быстрее прошлой группы?***
— Так какая самая большая тайна школы? Золотая луковица, которая была в коробке весь урок, теперь торжественно покоилась на вершине стопки учебников напротив меня. Обычно тут сидел Майк, но он худо-бедно угадал несколько препаратов и теперь радостно упорхнул на другой конец кафетерия, к друзьям по футбольной команде. Видимо, из-за моего одиночества за столом ко мне присоединился Эдвард. — Что? А. Ты разве не знаешь, что тайной что-то не просто так называют? Пока Эдвард придирчиво рассматривал свой кусок пиццы, я уполовинила сэндвич с курицей. Торопливо прожевав кусок, я закатила глаза и собралась было спорить, но потом передумала. Я вспомнила кое-что более важное. — Я тут думала, пока тебя не было… Помнишь, ты сказал на Хэллоуине, что Элис узнала где-то о том, как я оденусь? Так вот я точно помню, что вообще никому не говорила о своём окончательном выборе. — Ты уверена? — На секунду оторвав взгляд от несчастной пиццы, Эдвард непонимающе посмотрел на меня. Потом пожал плечами и снова уставился на пиццу. Снял с неё кусочек пеперони, брезгливо выкинул на салфетку. — Откуда-то она ведь узнала. — Да, но девочкам я только сказала, что это будет платье, вот и всё. Я точно помню. Я ещё тогда подумала, что нет смысла расписывать такой простой наряд, понимаешь? Это же не было бальное платье с королевской геральдикой. — Прошло столько времени, наверняка ты что-то забыла. — Он нахмурился и отложил пиццу. Отпил шоколадного молока, скривился. — Может, — нехотя согласилась я. — Или ты что-то скрываешь от меня. Помимо той самой большой тайны. Но нам ведь в любом случае не стоит общаться, так что какой смысл? Завтра ты сделаешь вид, что мы живём в разных реальностях. — Энни… — Он вздохнул и откинулся на спинку стула, взъерошив волосы. — То, что нам не стоит общаться, не значит, что я не хочу этого. — О, даже так. Знаешь, звучит так себе. Я поставила на поднос пустой стаканчик из-под пудинга, закинула в рюкзак книги и луковицу. Так, Энни, этот парень говорит одно, а имеет в виду второе. Спасибо хотя бы, что он сам это сейчас сказал, иначе я бы в жизни не догадалась. Уж точно не тот человек, с которым стоит связываться… И всё-таки я обернулась перед тем, как отойти от столика: — Ты противоречишь сам себе. Если хочешь общаться — делай это нормально. Или прекращай вообще. Я шла на следующий урок, стараясь занять меня мыслями, связанными не о Калленах. Честное слово, будь я нормальной, наверняка бы побежала к нему, преданно смотрела бы ему в глаза и думала — о нет, ну почему он всё время отвергает меня? Но я-то ненормальная, я долбаный телепат. Я видела столько таких историй и слышала столько истерических мыслей — и от мужчин, и от женщин. Я знаю, что так ведут себя либо травмированные манипуляторы, либо кто-то, кто скрывает что-то страшное — и не может прятать тайну вечно. Не думаю, что семнадцатилетний подросток может что-то такое скрывать. Так что… Видимо, мои первые отношения с плохим парнем закончились, не успев начаться. Надо думать о реальной жизни, в которой Каллена нет. Ещё только понедельник, впереди практикум по химии, реферат по истории, Джесс и Анжела хотели сходить в кино на какую-то романтическую историю… Чёрт, они же обе болеют… Ну, придумаю что-то ещё. Раз уж у меня наконец-то получается жить нормальной жизнью, не буду себе всё портить! Почему же тогда так плохо на душе? Как будто потеряла что-то очень важное… Стараясь не думать о странной семейке Калленов, я решила загрузить себя делами. Учёба, домашние дела, книги. Я люблю читать, это всегда помогало уйти от проблем хоть ненадолго. Можно будет съездить в Порт-Анджелес, там есть хорошие книжные магазины…***
В таких раздумьях прошло ещё несколько дней. Мы с Эдвардом взаимно игнорировали друг друга, даже сидя рядом на занятиях. В четверг после уроков я даже не стала заезжать домой — сразу вырулила на дорогу, ведущую в Порт-Анджелес. До Порт-Анджелеса ехать примерно полтора часа, если ничего не случится. Успею вернуться домой к ужину, да и Чарли я предупредила о своих планах. Everything I do is bittersweet You could tell me secrets that I'll probably repeat I'm not trying to hurt you I just love to speak It feels like we're pulling teeth So bittersweet Ну конечно. Фыркнув, я приглушила звук. Даже мой плейлист на что-то мне намекает? Какая чушь. Мне нравилось ездить на такие расстояния — остаёшься наедине с мыслями. Но последние дни эти самые мысли только портили настроение. Впрочем, не только мои мысли, конечно. Я не разговаривала с Эдвардом, а его братья и сёстры иногда поглядывали на нас то ли с любопытством, то ли с раздражением, но по крайней мере их я не слышала. Но вот некоторые другие ученики были заинтересованы происходящим, причём не только в плане «что там будет в следующей серии», но и потому, что считали — раз Каллен может танцевать с одной девушкой, может попробовать и с другой. А по нему до сих пор вздыхали многие… И ведь почему вообще? Ну да, он симпатичный, но что-то ещё ведь должно быть? Что в нём такого, кроме шикарного тела и глубокого голоса? Вообще-то, он не дурак — я слышала мысли учителей насчёт его работ. Ещё говорят, что Эдвард неплохо играет на фортепиано. И, если уж на то пошло — как бонус есть приличный банковский счёт… Я тряхнула головой. Так, всё! Уж что-что, а финансовая состоятельность Каллена меня точно не волнует. Порт-Анджелес был сонным, небольшим городком на берегу залива. Пару лет назад Чарли возил меня сюда в местный музей, а потом мы купили по хот-догу и съели их, катаясь на пароме. Хорошо провели время… А вот где-то здесь вроде был книжный магазин… Я припарковала пикап рядом с каким-то кафе и решила прогуляться. С каждой неделей я всё больше привыкала к влажной погоде Форкса; а тут ещё и веяло морем. Наверное, летом тут совсем другая атмосфера. Жаль, что из-за подготовки к переезду я не увидела в этом году летних лавандовых полей неподалёку — Чарли иногда возил меня сюда. Вообще, это лето было странным — июнь и часть июля я провела в Форксе, но потом меня экстренно вернули домой, чтобы создать иллюзию семейного совета и решить, что же потом делать. Ладно, иногда я несправедлива к Рене. Она и правда пыталась соблюдать какой-то баланс между личной жизнью, заботой о муже и навязанным ей материнством… С удивлением я поняла, что прогулка благотворно действовала на меня. Когда-то я не понимала Рене, которая из-за семейных неурядиц отправлялась на пробежку, причём каждый раз — новым маршрутом. Что ж, теперь я отлично вижу, что она была права — смена обстановки и правда помогает отвлечься. Когда я жила в детском доме, все думали разное о том, каково это — жить в настоящей семье. Конечно, многие из нас прошли через фостерные семьи, а кто-то и помнил опыт настоящей семьи. Но часто те, кого усыновляли по-настоящему, в какой-то момент прерывали общение с детдомовскими и потому настоящая семья была для нас загадкой. Обычно все склонялись к двум точкам зрения: либо тебя будут любить, холить и лелеять (если ты ещё достаточно глуп и неопытен, чтобы в такое верить), либо тебя будут держать за бесплатную рабочую силу, а то и чего похуже — ходили слухи о притонах и публичных домах с обслугой из детей. Конечно, до того случая с моим падением я мечтала о том, что попаду в большую любящую семью. Потом я думала, что лучше жить одной, вообще одной — без приюта, без родителей, без соседей. Лучше вообще на отдельной планете, как Маленький Принц. Потом меня удочерили Своны, которые отвели меня к хорошим врачам и психологам, а потом показали, что семьи могут быть и более-менее нормальными, без крайностей и крика, но и без лишнего баловства. Они старались. Вообще-то до сих пор стараются. Вот и книжный, наконец. Странно, мне казалось, что он будет ближе — но пришлось пройти пару кварталов и свернуть несколько раз на соседние улицы, прежде чем я его нашла. С моим топографическим кретинизмом теперь бы ещё понять, как вернуться обратно к машине! Ну, хоть ноги размяла после долгой езды. Приглушённо звякнул колокольчик, висящий над дверью. На меня пахнуло теплом и запахом книг — ух, обожаю! Большие стеллажи, стенды с закладками и блокнотами, мягкий свет… Так, а что у нас тут с ассортиментом? Киз, Мопассан, Драйзер, Фаулз… Кстати говоря, много слышала о «Коллекционере», но не читала… Скользя вдоль книжных полок, я наконец отобрала три томика, которые точно куплю, и отправилась к кассе. За прилавком стоял совсем ещё молодой парень — будто вчера школу закончил. Тёмные волосы свободно вились до плеч, васильковые глаза, а на шее под воротничком клетчатой рубашки виднелся кусочек тату. Ого, какой красавчик! Да если в каждом книжном будет такой продавец, среди молодых девушек любимым хобби станет чтение чего угодно из этих магазинов.а ничего такая хорошенькая и выбор неплохой может поболтать с ней раз покупателей нет интересно у неё есть парень у неё такая гладкая кожа вот бы потрогать какая она на ощупь
— Могу Вам помочь? — Хм, да. — Я почувствовала, как язык заплетается и краска заливает щёки. Вот ведь хрень! — Я возьму вот это и ещё тот блокнот… Блокнот мне вообще не нужен, просто пусть отвернётся от меня и позволит мне успокоиться! Хорошенькой меня многие называли, а вот похвалить за выбор книг — это верная стратегия для соблазнения вашей покорной слуги. Пока парень упаковывал мои книги, я усердно пела про себя песенку про маленькую мисс Маффет, лишь бы не лезть в его голову. Такое редко случалось, но парню удалось меня смутить. А ведь пару месяцев назад я бы не стала и вовсе обращать внимания на него, да и он бы не бросил на меня даже заинтересованный взгляд. Но с момента приезда в Вашингтон я изменилась. Выходя из магазина, я снова подумала об этом. Правда, спокойная жизнь с Чарли и новые друзья помогли мне стать чуть-чуть увереннее в себе — а это ещё как влияет на мужчин, судя по всему. Может, поэтому до сих пор некоторые парни в школе пытаются подкатить время от времени? Сперва был эффект новизны, а теперь я просто им нравлюсь… Я заблудилась. Чёрт, иногда слишком много думать вредно! Я поняла, что стою на совершенно незнакомой улице. Уже начинало темнеть, и я явно зашла в менее благополучный район. Даже фонари тут были тусклые и пугающие. Строго говоря, это даже не слишком-то похоже на жилой район, скорее какие-то промышленные склады. Зараза, ну и куда мне идти?злобная тварь и её мамаша ничего я покажу ей долбанная бездушная сучка для неё на всем свете не существует ничего кроме ее собственных желаний
бенни совсем разнюнился надо найти дозу закрутим бизнес быстренько замутим будем просто сидеть и считать денежки
вот я бы вот щас танцевал под кайфовый грув с какой-нибудь клёвой девочкой а то и дал бы ей потрогать своего большого дружка блин как же тоскливо
Вот чёрт! Справа от меня вяло переговаривались трое мужчин — молчаливые, угрюмые. Злые. Нужно валить. — Эй, милашка! Кого-то ищёшь? Ещё один парень вывалился из темноты переулка, перекрывая мне выход. Тощий, как помойный кот, и пах так же. Изношенная одежда, какие-то язвочки на лице. Из тех, что мыслят уже не словами, а образами. Так же, как и его дружки, он был чем-то обдолбан и опасен — я даже не могла сосредоточиться на его сознании. — Не подходи ко мне! — Я попыталась обойти парня, но он оказался проворнее и ухватил меня за локоть. Его приятели заржали и медленно двинулись к нам. Как хищные акулы с мёртвыми глазами.сучка думает я недостоин да ничего сейчас повеселимся
— Может, прогуляемся? Я помогу тебе, ты поможешь мне, мы можем хорошо провести время. — Он нёс какую-то ерунду, даже не задумываясь о словах. А в голове только невнятное лицо его дилера и пакетик с дозой. В панике я не могла понять, что мне делать. Драться? Их четверо, а я одна. Кричать, зовя на помощь? Но все окна ближайших домов пустые и тёмные, и я смутно слышу, что там тоже все под чем-то. Чёрт, что же делать… Я пыталась упереться в землю и отцепить от себя его руку, но это только разозлило наркомана. — Так, да?! — даже с какой-то обидой воскликнул он и с силой толкнул меня на землю. К счастью, я успела выставить перед собой руку и хотя бы упала не на копчик… в то время как меня резко дёрнули за шиворот сзади, поднимая на ноги. — Ничего, не нравлюсь я — понравятся мои друзья! Меня толкнули в руки коренастого азиата в грязной куртке, тот отшвырнул меня соседу, как игрушку. Мои попытки отбиться не увенчались успехом — хохочущие парни заломили мне руки, моя сумка валялась где-то на земле, и я даже не могла использовать свои тяжёлые книги… И в этот момент тьма позади вспыхнула софитом, вечернюю тишину пронзил рык тормозящего автомобиля, а потом хлопнула дверь и сальная хватка на моих запястьях ослабла. Из-за навернувшихся слёз я не могла увидеть лицо, но по отсутствию мыслей фигуры поняла, что каким-то образом меня спас мой хэллоуинский король.