Четвертьфинал

Наглого загонщика звали Дилюк, он был шестикурсником с Гриффиндора. Они посещали разные классы и имели разное, кроме пары предметов, расписание, поэтому было неудивительно, что Кэйа, который и без того не особо интересовался гриффиндорцами, почти ничего о нём не знал. Сейчас, когда это внезапно стало важно, он действительно вспомнил, как на дополнительных занятиях по зельеварению профессор время от времени спрашивал, где Рагнвиндр, и всегда грустно вздыхал, получая в ответ что-то вроде "тренируется". В общем, как показало небольшое (и не совсем этически приемлемое) расследование, чистокровка Дилюк Рагнвиндр был всеобщим любимчиком и у детей, и у профессоров. С успеваемостью у него было все в порядке, а потому он, особо не волнуясь касаемо оценок, обычно сидел за дальними столами и тихо-мирно шкрябал что-то пером. Иногда к нему подходили, смущенно что-то спрашивали, а он спокойно басил что-то в ответ. По лицам, с которыми те уходили, Кэйа понимал: отказывал. В иных случаях Дилюк всегда находился в своей компании, из которой половина состояла в команде по квиддичу: Джинн, Тома, Эмбер. Кэйа следил за ними из-под книжки, в которую утыкался во время перерывов, шел будто бы в том же направлении и провожал взглядом уходящих за угол подростков, что уже его окружению казалось крайне странным. Первым не выдержал Альбедо. – Кэйа, ты перегибаешь, – он заслонил Кэйе проход на лестницу, ведущую к гостиной Гриффиндора. Кэйа нахмурился, Альбедо тяжело вздохнул. – Нам не туда. – Тебе не туда, – Отодвинуть с пути старосту Кэйе не составило труда, однако Альбедо схватил его за мантию и потянул на себя. – Ну что ты прицепился. Я же ничего незаконного не творю. Не варю оборотное зелье и не выдираю ничьи ногти, например… А мог бы! – важно заявил он, подняв указательный палец вверх. – Возьми с полки пирожок. Осмелюсь напомнить, что проникать без разрешения в чужие спальни запрещено. Рыться в вещах тоже. А у тебя в последние несколько дней такое лицо, сразу понятно становится, что ты задумываешь нечто подобное. – Оно у меня всегда такое. – Нет, не всегда. Кэйа фальшиво, но крайне обворожительно улыбнулся. – Ты дергаешься по пустякам. Мне просто интересно. Может, я подружиться с кем-то хочу? – Ты? С гриффиндорцами? – крайне скупой на эмоции, сейчас Альбедо старался изобразить на лице скепсис. – В любом случае, это выходит за рамки обычного интереса. Если так хочется "подружиться", подойди и пригласи на обед. Или позаниматься вместе в библиотеке. К тому же, ты не знаешь пароля. – "Альцес корнибус". Вдобавок я знаю одно заклинание, если Полная Дама не захочет меня пускать… – Об этом я и говорю, – Альбедо кивнул в сторону противоположной арки. Кэйа, который не видел больше смысла препираться, с грустью последовал за ним. – Не думал, что какой-то глупый бладжер настолько тебя заденет. – О, это был не просто "глупый бладжер", эта зараза намеренно решила меня сбить! Потому, что я "мешался", видите ли, ему на поле! – И что? – равнодушный вопрос застал Кэйю врасплох. Альбедо отвернулся от него, ответил на вопрос доспехов, охраняющих вход в когтевранскую башню. Деревянная панель отворилась, пуская их внутрь. – Это не противоречит правилам. Квиддич – суровая игра. Ты разве не понял это, когда упал с метлы? На самом деле, Кэйа немного лукавил, ведь сам мяч, кинутый ему в плечо, не то, чтобы сильно уязвил его гордость. А вот последовавший за ним разговор и то, как быстро Дилюк раскусил его, так еще и посмел пристыдить... Он дернулся, фыркнул. – Ты вообще на чьей стороне? – Ни на чьей, Кэйа, – устало протянул Альбедо. – Просто из-за твоих действий у нас могут возникнуть проблемы. А тебя, если поймают на горячем, в этот раз точно отправят на отработку в лес. А ты любишь Запретный Лес, Кэйа? От одной только мысли о тумане, затхлом сыром воздухе и холодных ночах в окружении кентавров и гигантских пауков по спине Кэйи заелозил мрачный холодок. Альбедо кивнул. Мол, то-то же. В главной комнате Когтеврана было светло и уютно – уюта добавляли зашторенные окна и желтоватый свет, исходивший от канделябров и настенных фонариков. Несколько студентов сидели в креслах, кто-то лежал на лазурном, под цвет факультета, ковре и читал книгу, подняв ее над собой. Альбедо кивнул на приветствия и направился к круглому столику у камина. Кэйа тяжело опустился в кресло напротив него и закинул на стол ноги. Они молчали, пока староста раскладывал свои конспекты и учебники, однако Альбедо первым прервал тишину между ними: Кэйа выбрал его лоб, чтобы, задумавшись, сфокусировать на чем-то взгляд. Ему это не понравилось. – Если ты вдруг ждешь, что я что-то скажу, то вот, пожалуйста: Дилюку все равно, как сильно ты на него дуешься. Если тебе так важно утереть ему нос, то сделать это лучше во время следующего матча. Кэйа фыркнул, скрывая изумление. От их старосты, вечно сонного, уставшего от возни с малышней и количества элективных курсов, он чего-то подобного не ожидал. – Мы проиграли и уже не встретимся в этом году. А в следующем экзамены, некогда будет. Альбедо повернулся к нему, усмехнулся с задумчивой улыбкой. – И ты еще обижаешься на то, что он тебе сказал, хотя сам даже не удосужился узнать, как проходят матчи. Вы будете играть против всех, Кэйа. Выиграете два матча из трёх – проходите в финал. Гриффиндорцы один раз выиграли. Если они выиграют ещё хоть единожды, то пройдут, то же самое с нами – обойдем Пуффендуй и Слизерин, и мы в финале, – он посмотрел на Кэйю. – Я думал, ты это знал, просто очень сильно расстроился и решил не продолжать играть. Разве твой отец не увлекался футболом, как все магглы? – "Неуд" тебе по маггловедению, – поморщился Кэйа, однако слова Альбедо натолкнули его на мысль: если они дотянут, если дойдут до финала, то он действительно утрет ему нос. А если поганые гриффиндорцы сдуются в четвертьфинале, тогда это вообще будет безоговорочная победа. Альбедо не заметил крайне зловредную ухмылку на лице Кэйи Альбериха, либо же отказался ее замечать; так улыбался Кэйа только в трех случаях: когда прислуживался перед учителями, когда замышлял какую-то подлость и когда обходил в коллоквиуме по истории магии Лизу Минси, что случалось редко (один раз), но метко (он до сих пор ей об этом напоминает).

***

Все знали, что учиться "просто так" Кэйе было скучно, но мало кто подозревал, что желание надрать кому-нибудь зад окажется стимулом посильнее, чем обычные баллы; глумления гриффиндорца в лазарете настолько вывели его из себя, что Кэйа, в попытке доказать, что Дилюк был не прав, незаметно для себя последовал главному его "совету": воспринимать игру серьезно. Кэйа воспринял. Больше необходимого. Стоило занятиям закончиться, и он спешил либо в библиотеку, либо на поле. В библиотеке Кэйа изучал историю и стратегии, которые привели всемирно известные команды к победе, а на поле, казалось, гонял команду больше, чем это делала Герта. Ту такое поведение удивляло не меньше остальных, но и радовало в какой-то мере: такое рвение старшекурсника очень положительно сказалось на малышне, которая, признаться, несколько упала духом после первого поражения. На тренировке в четверг в основном отрабатывали передачи, в добавок ко всему Герта гоняла Фишль, их ловца: они разделились, имитируя в воздухе две команды, и всячески препятствовали несчастной четверокурснице в поимке снитча. Фишль, однако, маневрировала очень хорошо. На предыдущем матче ей не хватило всего ничего до сотни баллов в ладони. После тренировки у Кэйи занятий не было, и он решил, когда все ушли, еще немного потренировать повороты. Оставшись один, он поправил лётные очки, потянул на себя метлу и плавно поднялся на уровень колец. Кэйа планировал разогнаться и постараться, не сбавляя скорости, обогнуть кольца и не столкнуться с ними лбом. Он пролетел один круг для разгона, а на втором случайно опустил голову на землю и резко затормозил, когда заметил под одной из деревянных трибун крошечного (с его высоты) человечка. Волосы у человечка были кудрявые и рыжие. Дилюк подпрыгнул, когда понял, что его заметили, и поспешил уйти за одну из опорных балок, однако Кэйа уже спустился и с улыбкой медленно парил параллельно его ходу. – Слишком лихой спуск, – проворчал гриффиндорец, насупившись. Он шел под трибунами, с которых сняли брезенты цветов школы и которые без них представляли голые конструкции. – Ты мог не рассчитать торможение и пропахал бы носом землю. – А ты бы понес меня в лазарет, – Кэйа широко улыбнулся и хитро сощурился. – Прогуливаешь? – С чего это ты взял. У меня закончились занятия. Угрюмый, хмурый, он напоминал ему какого-то крайне недовольного быка. Кэйа прыснул под нос от этого сравнения и немного обогнал его. – Да как же. Ты на факультатив по зельям в четверг ходишь, – Дилюк остановился и всей своей хмуростью повернулся к нему, явно требуя рассказать, какое ему до этого дела, но спохватился, снова равнодушно пожал плечами. – Ты тоже. – Ага, –то, как охотно кивнул на его слова Кэйа, Дилюку очень не понравилось. – Только у меня сегодня официальная тренировка. К тому же, мне профессор разрешает иногда пропускать, в отличие от кое-кого. Не боишься, что он твоё лицо забудет? – Улыбался он и даже не думал останавливаться. – Я даже знаю, почему ты стал на них ходить в этом году. Потому что с зельями у тебя всё очень «не очень». Дилюк закатил глаза. Кончики его ушей едва зардели, хотя Кэйа этого не заметил. – И почему у меня что-то «не очень»? Может, я просто так хожу. А прогуливаю… – он ощутимо задумался, ища отговорку, а потом нахмурился и тряхнул головой. – Какая тебе вообще разница, что я тут делаю? – Значит, ты все-таки прогуливаешь, – Кэйа хитро сощурился. – Ай-яй-яй, Рагнвиндр, нехорошо! Он не хотел паясничать. Это выходило как-то само рядом с Дилюком, с тем, кто так браво и жёстко отчитал его за несерьёзное отношение к квиддичу и который сейчас, не находясь в привычной среде, ощутимо начинал плавать в отговорках. Совершенно искренне (и не без доли садизма) Кэйе это показалось очаровательным. – А ты зачем сюда пришел? – продолжил болтать он. – Вы сегодня не тренируетесь. – А мне нельзя? – отрезали в ответ. Кэйа фыркнул. – Можно, конечно. Просто я не думал, что ты настолько чокнутый, что все свои «перерывы» будешь проводить на поле. Хотя, конечно, возможно, если тебя, прогульщика, заметят именно здесь, то подумают, что ты тренируешься, а это убережет от наказания… – промурлыкал он и нагнулся к Дилюку, заискивающе и с явной иронией смотря в глаза. Дилюк вздохнул, бессовестно опустил горячую тяжелую ладонь на Кэйин лоб и легко от себя отпихнул под приглушенные возмущения. – Да, – так же язвительно протянул он. – Какой ты умный, как ловко ты меня раскусил. – Кэйа фыркнул, сняв с себя его руку. К счастью, гриффиндорец не стал продолжать. – Я пришел посмотреть на команду пуффендуя и на то, как они тренируются. – А увидел меня, – Дилюк коротко кивнул. – Ну и как я тебе? Кэйа задавал этот вопрос с улыбкой, которая тихо сползла, стоило ему увидеть, как Дилюк поднимает брови домиком и в пренебрежительном сочувствии кривит рот. Кэйа моментально похолодел. Обиженно фыркнув, он прижал, будто защищая, свою метлу к груди. – Да что не так-то?! Я хорошо с метлой управляюсь! – Как и все магглы, – Кэйа подавился слюной, когда Дилюк язвительно, с явным раздражением это произнес. – Может, раньше ты метёлкой только полы подметал, но теперь ты – охотник. И на поле ты не один, а в команде. Здорово летаешь, здорово. А дальше-то что? Кэйа поджал губы. – Критикуешь – предлагай. – Вот ещё. Ты забыл, что мы с тобой вроде как друг против друга играем? Они замолчали, а затем Кэйа резко поднял на него взгляд и улыбнулся. И Дилюк как-то сразу понял, почувствовал, что ничего хорошего эта улыбка не предвещает. – Дилю-юк, – Дилюк нервно сглотнул. Кэйа мягко, почти елейно продолжил. - А давай ты мне хотя бы подскажешь, что надо тренировать, а я тебе помогу с твоей проблемой. Какой-нибудь. И не говори, что у тебя их нет! Дилюк молча и с явным сомнением осмотрел его и выдал тоном, которого Кэйа от него явно не ожидал. – Ты же никому не помогаешь. – Голос его внезапно похолодел и стал мрачным, жёстким, каким-то взрослым. Кэйа насторожился. – Если тебя попросить помочь, то только беду на себя накликаешь. А ещё я помню, как ты прилетевшую к тебе записку тут же, не читая, отправил к профессору на стол. И её автора тут же выгнали с урока. Кэйа нахмурился, задумался, повозил взглядом перед собой. Вспомнил. Вздернул брови. – Ну вроде было такое, да. На первом курсе, или на втором… Какая у тебя память хорошая, я такие мелочи сразу забываю. – Хорошая, – так же холодно выдохнул Дилюк и открыл дверь в раздевалку, у которой они застряли на последние пару минут. – Потому что это я тогда тебе записку отправил. Дверь хлопнула, так и не пустив громкое и с фальцетом "ЧТО?!" внутрь.