Анариэль сидела за столом, задумчиво поворачивая в руках маленькую чашку. Заметив Леголаса, она чуть приподняла брови и склонила голову.
— Чаю?
Он слишком хорошо её знал, чтобы не услышать насмешки в голосе. Леголас сжал губы, боясь, что с них слетит просьба замолчать, хотя Анариэль и так ничего не сказала, заваривая пахучие травы.
Эта ночь как назло была тихой и безветренной, будто гроза и не бушевала несколько часов назад.
— Анна всех взволновала, — задумчиво произнёс Леголас, когда перед ним появился дымящийся напиток. — Меня ни о чём никто не спрашивал, но могут спросить тебя.
— И что же мне ответить?
— Я не знаю. Фарамир переживает, как остальные эльфы воспримут её историю. Нужно что-то придумать, прежде чем я встречусь с Арагорном, и мы решим, что делать с умбарским торговцем. — Леголас недолго помолчал, разглядывая травинки на дне кружки. — Хотя Фарамир сказал, что Спиро теперь живёт один и страшно пьянствует. Вряд ли его век будет долог.
— В таком случае тревожиться бессмысленной местью и правда не стоит, — согласилась Анариэль.
— Однако, — продолжил Леголас, — я всё равно хочу рассказать Арагорну про Анну. У меня появилась мысль устроить её в Гондоре. Это большее, что я могу для неё сделать.
Анариэль пожала плечами.
— А чем плох Итилиэн?
— Слишком близко к Умбару, а в Гондоре она сможет начать новую жизнь.
— Слишком близко к Умбару или слишком близко к тебе?
— Ну о чём ты говоришь! Что я могу дать ей здесь? Я живу отшельником, а вскоре и вовсе навсегда покину этот край. Не стоит привязывать её к месту, в котором ничего не ждёт. А в Гондоре по моей просьбе ей дадут работу. На королевской кухне, например. Она хорошо готовит.
— Королевская кухня, — усмехнулась Анариэль, — неплохо для эльфийской девы.
— Не я виноват, что её родители, кем бы они ни были, подбросили её работорговцу, не заботясь о будущем.
— Перед войной многие боялись, что никакого будущего не будет.
Леголас раздражённо дёрнул плечом.
— Я перестал что-то понимать в наших с тобой диалогах. Ты осуждаешь меня, но не высказываешься почему. Если у тебя есть совет, так дай мне его, а не говори пространными речами.
— Эльф жалуется эльфу на пространные речи, забавно. — Улыбнулась Анариэль. — Почему ты решил, что я осуждаю? Может быть, это ты осуждаешь себя?
— Я уверен в своих решениях.
— Знаешь, ты так испугался, когда услышал про пожар. Я помчалась за тобой и видела, как ты держал её. Как бесценное сокровище. Откуда такой страх потерять?
— Я чувствую за неё ответственность, — тихо ответил Леголас. — Наша встреча произошла не просто так.
— Тогда не спеши отсылать её в Гондор или как-то иначе решать её судьбу, — Анариэль будто подвела черту, вставая из-за стола. — Дай и ей, и себе немного времени. Благо, у эльфов его достаточно. — Анариэль почти ушла, но остановилась у самого порога. — Я помню, каким ты был с Тауриэль. Когда рядом с тобой Анна, ты абсолютно другой.
Леголас ничего не стал отвечать, устало откидываясь на спинку стула. Анариэль сравнивала несравнимое! Тауриэль хоть и не происходила из высшего сословия, была настоящей эльфийкой. Смелой, гордой, самоотверженной. Даже Трандуил благоволил ей, а вызвать его восхищение было очень непросто.
Тем не менее, Леголас признавал, что Анна сегодня заставила его испытать особые чувства. Страх за другое существо, страх потери, безотчётный и всепоглощающий — с Тауриэль такого он не испытывал, ведь бояться за неё было сродни унижению её заслуг и силы.
Ощущая странную слабость, Леголас покинул кухню и направился в отведённую ему комнату. По пути захотелось ещё раз заглянуть к Анне, но он не стал этого делать, удивляясь собственным желаниям.
Впервые за долгое время Леголас спал, и это были не грёзы, а настоящий глубокий сон, оборвавшийся, когда солнце уже поднялось высоко. С кухни доносились голоса, а в окно бились насмешливые лучи. Видеть никого не хотелось, но Леголас понимал, что не сможет просидеть здесь весь день, поэтому, приведя себя в порядок, вышел из комнаты.
Анна поприветствовала его поклоном, а Анариэль лёгкой полуулыбкой, и обеим он ответил спокойным кивком.
Руки ещё ощущали прикосновения к телу Анны, поэтому Леголас внимательно посмотрел на неё, стараясь прочитать по глазам, не помнит ли она того, что случилось ночью.
— Господин? — Анна испугалась такого пристального внимания.
— Как ты себя чувствуешь? — Леголас успокоился.
Во время того, как он позволил себе лишнего, Анна уже крепко спала.
— Всё хорошо, спасибо.
— Анна пожелала мне доброго утра на эльфийском. У неё хорошее произношение! — Улыбнулась Анариэль, явно пребывая в приподнятом настроении.
Леголас кивнул, оглядывая накрытый стол.
— Пожалуй, я откажусь от завтрака и пойду прогуляюсь.
— Анна может составить тебе компанию, ей будет полезно узреть окрестности.
Леголас мысленно вздрогнул от такой вероломности и выразительно посмотрел на Анариэль поверх головы Анны.
— Ты хочешь прогуляться? — спросил он, надеясь, что она испугается.
— Если господин не будет против…
Анна действительно испугалась, но ещё больше она побоялась озвучивать прямой отказ.
— Идём.
После того как весь город узнал, что он живёт с девушкой, Леголас не видел большой трагедии в том, чтобы показаться с Анной на улицах. Однако ощущение неправильности происходящего не покидало его, особенно когда кто-то попадался им по пути. А вот Анне было совсем тяжело: сначала она держалась, но потом совсем поникла и шла, не отрывая взгляда от не успевшей высохнуть дороги.
— Давай вернёмся, — предложил Леголас, понимая, что она никогда сама об этом не попросит.
— Нет-нет, — пролепетала Анна, через силу улыбаясь.
— Ты волнуешься из-за того, что нас видят вместе? Не переживай, после пожара…
Анна подняла глаза, и Леголас понял, что ни о чём таком она не думает.
— А что тогда?
— Мне непривычно находиться на улице в такой одежде.
Леголас с удивлением окинул её взглядом с головы до ног. На Анне было одно из платьев, уцелевших после пожара. Тёмно-зелёное, с золотым поясом, оно очень подходило к её коричневым волосам и сидело отлично.
— Разве в Умбаре женщины не носят платьев?
— Рабыни не носят и не выходят на улицу с непокрытой головой.
Леголас вздохнул, поворачивая с широкой дороги на узкую тропинку, ведущую на берег Андуина.
— Ты не рабыня здесь, — негромко сказал он, понимая, что настало время для ещё одного нелегкого разговора. — Да, привыкнуть ко всему новому будет не просто, но нужно постепенно, шаг за шагом уходить из старой жизни.
— Простите, что испортила вам прогулку.
— На самом деле, не испортила. — Улыбнулся Леголас. — Я изначально хотел прогуляться по берегу, но планировал добраться до него более удобной дорогой.
Тропинка терялась в зарослях, проходя которые Леголас был вынужден пригнуться. Анна же прошла спокойно, явно приободрившись.
— Андуин. Величайшая река Запада. — Леголас обвёл рукой голубые просторы, с наслаждением глядя на блестящие в лучах солнца волны. — С синдарина «Андуин» дословно переводится как длинная река.
Анна прикрыла глаза от солнца и тоже с восхищением смотрела на синюю гладь.
— Очень красиво.
— Река берёт начало в Серых горах, по-эльфийски Эред Митрин, что находятся к северу отсюда.
— Э-ред Мит-рин, — повторила Анна, продолжая любоваться рекой. — Север — это там? — Она махнула рукой в сторону юга.
Леголас негромко рассмеялся.
— Нет, в другой стороне.
Природа, как и всегда, лечила его. Ласковый ветер приятно трепал волосы, а солнце согревало лицо. Даже присутствие Анны не мешало, а, напротив, развлекало.
Они спустились ещё ниже, и Леголас обратил внимание на поваленное дерево.
— Тоже гроза, — хмуро сказал он, рассматривая обуглившийся ствол.
Анна прикоснулась к нему рукой и чуть поморщилась.
— Можно я спрошу? — робко начала она.
— Конечно, спрашивай. — Леголас снял плащ и расстелил его на земле.
— Почему вчера дождь не потушил огонь? Он так бушевал…
— Всё дело в сильном ветре, если бы не он, то дождь бы помог.
Леголас сел на плащ и прислонился спиной к тёплому дереву.
— Можешь пройтись по берегу, если хочешь.
Анна кивнула и спустилась к самой воде. Волны ласково накатывали на берег, и Леголас чуть прикрыл глаза, наблюдая из-под ресниц за идущей девушкой. Ветер развевал подол её платья, и на фоне синих вод и золотого солнца вырисовывалась очень красивая и умиротворяющая картина. Леголас улыбнулся, остро чувствуя всю прелесть этого момента.
Когда-то он также сидел на берегу Лесной и наблюдал за эльфами своего, теперь уже опустевшего королевства.
Он потерял Анну из виду и закрыл глаза, ощущая прилив спокойствия и безмятежности. Не в этом ли изящество жизни — после разрушений и бурь всегда устанавливается покой и равновесие.
Леголас слушал пение птиц, как вдруг его слух уловил тяжёлое дыхание. Он лениво приоткрыл глаза и заметил Анну, несущуюся к нему со всех ног. Глаза её были широко раскрыты и в них плескался ужас.
— Что случилось?
Почему-то на сердце было спокойно.
— Я-я-я… — Анна замерла, глядя глазами-блюдцами. — Там был мужчина, рыбак!
— Он обидел тебя?
— Он сказал… — Анна набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании: — Что я красивая!
Леголас не удержался и громко рассмеялся.
— Ну и чего ты испугалась? — Он похлопал по плащу, предлагая присесть.
— Ну… Нельзя же… Чужой… Вы не злитесь? — Она растеряно опустилась рядом.
— Не злюсь. Тебе никогда не говорили, что ты красивая?
Анна задумалась, кусая губу.
— Ну… Я знаю, что за меня назначили довольно большую цену…
Леголас покачал головой.
— Ты действительно очень красива, Анна. Пора тебе привыкать, потому что это ты будешь слышать часто.
— Красива, как эльфийка?
От невинного вопроса внутри всё перевернулось, и Леголас буквально запнулся об собственный язык.
— Да. Или как майский цветущий луг.
Анна рассмеялась.
— Господин шутит! Анариэль в сто раз красивее. И та эльфийка по дороге…
Она задумалась, и только сейчас Леголас заметил, что в руках у неё что-то есть.
— Что это?
Анна продемонстрировала несколько гладких камешков.
— Чтобы кидать и пускать круги. Я так играла в детстве, а сейчас попробовала, и не получилось. А вы так играли?
Леголас задумался.
— Я не помню. Наверное, да.
Он поднялся, чтобы подойти поближе к реке, но Анна восприняла это как приглашение к игре. Она протянула тёплый камешек, с улыбкой глядя на Леголаса, и он почему-то не смог отказать.
Камень, брошенный твёрдой рукой, пропрыгал добрую дюжину раз, прежде чем опустился на дно. Анна была в восторге.
Леголас отвернулся, желая всё-таки насладиться рекой. Он слышал, что к ним кто-то идёт, и эта встреча была не самой желанной. Не в это утро.
— Фарамир.
Они уже виделись вчера, когда переносили вещи в дом Анариэль.
— Доброе утро, Леголас. Анна. — Он кивнул, и Анна, поклонившись, поспешила отойти подальше, не желая мешать. — Я заметил вас на дороге. Ты в отличном настроении для погорельца.
— Погожий день радует душу.
— А красивая девушка — глаз. — Фарамир с улыбкой наблюдал за гуляющей Анной.
Леголас кивнул, прекрасно понимая, зачем Фарамир здесь, и мысленно готовясь к тому, что настроение станет хуже.
— Весь город судачит о произошедшем.
— Хорошая жизнь, — Леголас наклонился и подобрал несколько камней, — плоха тем, что любое незначительное событие раздувается до невероятных масштабов. Просто гроза, просто пожар. В прошлом году на ферме было тоже самое.
— На ферме народ обнаружил фермера и его семью, а в твоём доме — таинственную незнакомку.
Леголас запустил камень в воду, сам не понимая, зачем он это делает.
— Ну и что? Если ты думаешь, что мне не всё равно, о чём судачит народ, то ты плохо меня знаешь. Пересуды стихнут. Я поговорю с Арагорном, и он найдёт управу на Спиро. А Анна будет жить в Гондоре, я смогу её там устроить. Больше город — меньше сплетен, и…
— Леголас, — прервал его Фарамир, — ты должен знать кое-что ещё. Сегодня должен был отплыть в Валинор корабль с эльфами.
Леголас недоумённо пожал плечами.
— Не самая неожиданная новость.
— Корабль не уплыл. И дело не во вчерашней непогоде, как можно было подумать.
— А в чём?
— В тебе и, — Фарамир кивнул на Анну, — в ней.
Рука с камнем, занесённая для очередного броска, замерла.
— Объясни.
— Я уже сказал, что город гудит. Врать не буду, людей, особенно тех, что победнее, интересуют больше подробности твоего проживания с девицей. А вот эльфы… Они узрели знак. Некоторые считают, что если принц взял себе невесту, то значит есть надежда, что эльфы смогут остаться в Средиземье.
Всплеск от того, как яростно был кинут камень, переполошил птиц на соседнем дереве. Леголас смотрел на тёмную воду, и ему казалось, что он тонет в ней.
— Но надежды давно нет. — Он поднял глаза на Фарамира. — Я думал покинуть Средиземье к исходу вашего года. Если бы не этот проклятый работорговец… Глупцы! Время эльфов ушло, здесь нас ждёт лишь увядание.
— Некоторые поняли, что в Анне эльфийская кровь и что она моложе, чем остальные. Если Валар послали ребёнка в увядающий мир…
— Анна — плод грязи и Искажения! Её рождение — ошибка и…
Леголас замер и сначала не смог понять, какая сила его остановила. Дурное предчувствие захлестнуло его, и он обернулся, встречаясь с Анной взглядом. Пронеслась мысль, что сейчас она особенно хрупкая. Солнечные лучи запутались в волосах и подсвечивали их мягким сиянием.
В её глазах было всё.
Анна развернулась, и на мгновение Леголасу показалось, что она сейчас убежит. Он схватил её за руку, но она не убегала, не дёргалась, и только голубые глаза смотрели… Разочаровано.
Леголас не знал, как оправдаться, да и был ли теперь смысл? Он отпустил её и повернулся к Фарамиру, которого на мгновение возненавидел.
— Я не собираюсь оставаться в Средиземье. — Тихо сказал он, когда Анна отошла. — И она никакая мне не невеста, можешь передать всем, кто будет спрашивать. Хотят видеть в Искажении знаки — пожалуйста.
На сердце жгло, свербило и тянуло. Было жаль Анну, которая подверглась очередному унижению, было дико слышать от Фарамира про оставшийся эльфийский корабль.
— Никто меня не будет ни о чём спрашивать. Эльфы пришли из Лихолесья за тобой, а ты просто отошёл в тень. Народ без правителя…
— Эльфы в Итилиэне живут замечательно! И что значит без правителя? А кто ты?
Фарамир покачал головой, печально глядя на Леголаса.
— Один призрачный намёк, и они готовы остаться с тобой. После этого ты спрашиваешь, кто для них я?
Леголас молчал, чувствуя, что Фарамир прав. Он действительно ушёл в тень, решив, что его титул больше ничего не значит. Эльфы жили хорошо, а до власти Леголас всегда был равнодушен. Но оказалось, что всё не так, как он видит.
— Я понял тебя.
Фарамир удовлетворённо кивнул.
— Скажи им правду. Всё, как чувствуешь, — этого будет достаточно. Есть возможность сделать это в ближайшее время. Через неделю приглашаю тебя на ужин, пара эльфов там тоже будет, поэтому сможешь завести непринуждённую беседу, о которой, конечно, станет известно всем. Однако всю правду про Анну… Советую не рассказывать. Даже не так: прошу тебя не рассказывать. Многие эльфы всё равно останутся, мне ни к чему распри.
Леголас кивнул, напряжённо думая обо всём, что услышал.
— Хорошо, я придумаю, что сказать.
Фарамир задумчиво прочертил носком сапога линию на берегу.
— Странное время для твоего народа, Леголас. Не могу представить наш мир без эльфов.
Они распрощались, и Леголас с тяжёлым сердцем пошёл к Анне.
— То, что я сказал… — Он замер, потому что понял, что она не слушает.
Анна сидела в траве и плела венок, тихо напевая какую-то незамысловатую песенку. Сердце сжалось, и Леголас устыдился своих слов даже сильнее, чем в начале. Да, пусть Анна — плод запретной связи, и пусть её родители проявили чудеса безответственности даже для людей, а уж для эльфов тем более, это не даёт ему право так отзываться о ней.
К тому же сейчас она выглядела просто прелестно.
— Анна, идём домой.
Леголас не хотел пугать, но она всё равно вздрогнула.
— Хорошо.
Было сложно понять, обижена она или нет.
— То, что я сказал, — снова начал Леголас, но Анна впервые перебила его:
— Я знаю, что меня подбросили хозяину, потому что родителям я была не нужна. Вы не сказали ничего такого, что бы было неправдой. Только я не знаю, что такое Валар и искажение, и почему мир увядает, если сегодня так хорошо.
Молодость. Наивность. В душе запело какое-то странное, давно забытое чувство. Чувство, которое обычно испытываешь с первой осознанной весной.
— Я всё тебе объясню, когда придёт время. И всё же прости меня за резкость.
Анна улыбнулась, а Леголас почему-то поймал себя на мысли, что отец не одобрил бы столь частых извинений перед кем бы то ни было. Однако мысль обидеть Анну отзывалась в сердце глухой болью.
— А знаешь, может, побудем здесь ещё? — Леголас вдруг понял, что не хочет возвращаться под крышу.
Анна, казалось, испытывала похожие чувства, потому что на предложение она энергично закивала, с удовольствием возвращаясь к своим венками. А Леголас вернулся к созерцанию воды, но взгляд почему-то то и дело обращался к Анне.
Она сильно изменила его жизнь, а теперь неосознанно меняет жизни других эльфов.
***
— Тише! — Леголас боится, что их услышат, но они не на поле боя, и Тауриэль не подчиняется его приказам.
А вот он — напротив. Её тело имеет над ним неограниченную власть, и, когда Тауриэль оказывается сверху в совершенно немыслимой позе, Леголас лишь закрывает глаза от нахлынувшего удовольствия.
— Хочу ещё быстрее, — шепчет она и начинает двигаться, не приходя в себя от ошеломляюще глубокого проникновения.
Леголас держит Тауриэль за бёдра, пытаясь задать темп, но попытка заранее обречена, и он просто наслаждается ощущением горячей кожи под крепко сжатыми пальцами и видом её тела, полностью принадлежащего ему.
Неистовая. Живой огонь, который Леголас впитывает без остатка, укладывая её на себя и впиваясь в искусанные губы. Терпеть становится невыносимо, но ей мало, и Леголас толкает Тауриэль на спину, покидая пульсирующее тело и тут же проникая в него пальцами.
Ласки становятся аккуратнее, нежнее, и Тауриэль теряется в водовороте удовольствия, выгибаясь под ним дугой.
Она что-то шепчет, но Леголас не вслушивается, сосредотачиваясь на том, чтобы довести её до блаженства.
Тауриэль судорожно глотает холодный воздух.
— Ты не будешь… — Она приходит в себя и тянется к нему. — Я чувствую себя виноватой, что всё удовольствие для меня.
— Тауриэль, — Леголас очерчивает руками контур её тела, но взгляд синих глаз серьёзен, — сегодня в бою ты проявила несдержанность.
Она недовольно стонет и пытается подняться.
— Ты действительно хочешь обсудить это сейчас?
Леголас удерживает её подле себя.
— Я волнуюсь. Ты не слушаешь свой отряд, чересчур импульсивна.
— Пару минут назад ты не был против моей импульсивности. — Тауриэль понимает, что силой не вырваться и меняет тактику. Она гладит его спину и сильнее прижимается. Ладонь скользит к низу живота, накрывая самую чувствительную часть тела.
— И всё же, — Леголас сбивается, — веди себя осторожнее. Я не всегда буду рядом.
***
Ночь была в самом разгаре, когда Леголас пришёл в себя. Липкое, противное чувство заполнило сознание. Во рту ощущалась горечь, и она не прошла даже после глотка воды.
Вопреки всем его увещеваниям, Тауриэль не была осторожна. Забыв все его просьбы, она ринулась в самую гущу боя, где ей не хватило какого-то мгновения.
Леголас сжал пальцами виски, думая о том, что научил Тауриэль всему, кроме сдержанности. Ведь сам порою ей не обладал.
