Искажение наших сердец

— Нам нужно вернуться на праздник? — как только они покинули проклятую комнату, Анна замерла и испуганно посмотрела на Леголаса. — Наплевать на праздник. Идём. — Но ведь нужно… — Анна воспротвилсь, но не слишком сильно. — Сейчас ничего из этого не важно. Он уверенно повёл Анну к своим покоям, прекрасно понимая, что она на грани. В синих глазах плескалась такая боль, что Леголас готов был вернуться назад и убить того, кто в этом виноват. У дверей его комнат стояли Аркуэнон и Таурохтар, которые немало удивились, увидев подошедших. — Ваше величество, что-то случилось? Тревога на лицах эльфов усилилась, когда они заметили, что Анна бледна и вся в слезах. Леголас ответил на синдарине. — Мне нужна бутылка вина. Не эльфийского. Анна нерешительно вошла в комнату, и стоило двери за ней закрыться, слезы покатились по щекам. — Присядь, — негромко предложил Леголас, понимая, что бурю в её душе не остановить. Анна покорно опустилась на кровать, но потом вдруг встала и нервно заломила руки. — Вы не передумали на мне жениться? — выпалила она и поддалась вперёд, жадно наблюдая за его реакцией. Леголас изумился. — Конечно, нет! Анна! — Он подошёл, и она зажмурилась, отворачиваясь. Леголас растерянно дотронулся до неё и успокаивающе провёл по волосам. — Ну что за чепуха… — Он приобнял Анну со спины, наклоняясь к самому уху. От его дыхания в своих волосах, Анна вздрогнула и неуверенно положила руки поверх его. — С чего ты решила, что я откажусь от своей любви? — Я просто… — Анна нервничала и говорила быстро, но тихо. — У меня не появились способности, а ведь отец и… Эльфийская кровь… Этот народ, они ведь хотели напасть на эльфов, а их король… Мой… Если он всем расскажет? — Так. — Леголас прервал бессвязный поток мыслей и решительно усадил Анну на кровать. — То, что ты не оправдала надежд какого-то двуличного царька, не твоя вина. Он никогда в своей никчёмной жизни не искупит тот грех, который совершил. Даже не смей, — Леголас взял её за плечи и легонько встряхнул, — не смей думать о том, что ты какая-то не такая. Ты самая удивительная, самая прекрасная эллет из всех, что я знаю. Анна смутилась и спрятала лицо у него на плече. — А если он расскажет… — снова начала она повторять. — Думаю, — Леголас успокаивающе гладил её по голове, покачивая, как ребёнка, — он уже это сделал. Ему нужно сблизиться с Арагорном, и твое происхождение способствует этому. Конечно, он всё перевернёт в свою пользу, поэтому, клянусь, я обязательно… Анна подняла голову и серьёзно посмотрела ему в глаза. — Нет, не нужно ничего делать, ни в коем случае! Полная правда бессмысленна, а её половина мне тоже пойдёт на пользу. Леголас кивнул, он и сам всё понимал. — Но если это оскорбляет память твоего отца… Анна покачала головой и отстранилась. — Меня тревожит ещё кое-что… — неуверенно начала она, пряча взгляд. — Что же? Анна вздохнула, будто собиралась говорить, но слова замерли, не родившись. — Я… Могу умыться? — Конечно. Поговорим, когда ты будешь готова. Анна с благодарностью выдавила из себя улыбку и запустила пальцы в волосы, пытаясь снять серебряный венец. Тонкий ободок запутался, и Леголас тихо рассмеялся, приходя на помощь. — У меня такое часто случалось, — ободряюще сказал он, высвобождая застрявшие волоски. Анна замерла от его осторожных движений и лишь внимательно наблюдала из-под полуопущенных ресниц. Тело Леголаса пришло в волнение. Пусть пока он мог снимать с неё только украшения, даже это пробуждало внутри огонь. Анна приняла венец из его рук и бережно отложила его на стол. Она направилась к ширме, за которой стояла лохань с водой, но пышное платье доставило определённые неудобства при движении. Леголас, заметив это, направился к двери, собираясь отправить кого-то из несших стражу эльфов в её покои за более удобным платьем. Анна угадав его намерения, испуганно подбежала и схватила его за руку. — Только не это! — потрясенно прошептала она, будто Леголас собирался сделать что-то до крайности неприличное. В её понимании так оно и было. — Я умру со стыда… Леголас лукаво улыбнулся. — Хочешь, я схожу? — Ещё хуже… — прошептала Анна, отчаянно краснея. Леголас её понимал. Он прекрасно осознавал, что те привилегии, которыми теперь обладает его невеста, будут пугать её и ставить в тупик, пока она попросту не привыкнет. Тем более, когда речь идёт о чём-то деликатном, вроде одежды. — Я сама схожу. — Ну уж нет. — Леголас подошёл к шкафу и вытащил оттуда белую рубашку-сорочку. Ему она приходилась впору, но Анна была такой хрупкой, что легко бы в ней затерялась. — Спасибо! — продолжая краснеть, Анна скрылась за ширмой, и послышался звук шелестящей ткани. Леголас собрался сам переодеться. Благо, его эльфы до их прихода разожгли камин, и возиться с ним сейчас не приходилось. Снова открыв шкаф, Леголас услышал тихий всхлип и почти жалобный голос. Анна позвала его по имени, и он рассудил, что может к ней подойти. — Я не могу его снять… — Анна была в ужасе, и её лицо пылало. — Простите… Это не то… Леголас не стал ничего говорить и просто развернул её спиной, берясь за завязки платья. — Как неприлично… — шептала Анна, вздрагивая от его лёгких движений. — Ужасно… — Не буду врать, что делаю это закрытыми глазами, — Леголас старался сохранить непринужденный тон. — Но в этом нет ничего страшного. Вот почему многим эллет нужна помощница. У тебя будет такая в Эрин-Ласгален. Леголас закончил с платьем и не мог оторвать взгляда от открывшейся полоски изящной спины. Больше всего на свете ему хотелось провести по тонкому позвоночнику пальцами, открывая взору больше этого удивительного тела. Анна развернулась, придерживая платье на уровне груди. Немного растрепанная, смущенная, сейчас она казалась соблазнительнее, чем самая великая благодать. — Спасибо. — Анна почувствовала его жар, и сейчас на её лице были следы той борьбы, которая происходила в душе. Леголас понял, о чем она думает, глядя на побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в верх платья. Они начали разжиматься, и Леголас решительно вышел из-за ширмы. — Ты не должна. — Тихо сказал он, понимая, что Анна ловит каждое его слово. Её фэа тянулась к Леголасу, но желаний хроа он не чувствовал. В дверь тихонько постучали — Таурохтар принёс вино и бокалы. Стараясь скрыть смущение, он поставил две бутылки вместе с бокалами на столик возле камина. — Одно из них эльфийское, для вас, — пояснил он, глядя в пол и, наверное, желая больше всего на свете, чтобы Леголас его отпустил. Тот и сам не желал, чтобы эльф задерживался, поэтому не стал медлить с приказом. Леголас осознавал, что нарушает порядки своего народа, но его свита явно относилась к этому с пониманием. В конце концов, после того, как он жил с Анной под одной крышей, было странно удивляться их уединению в общих покоях. Однако эльфийские традиции таких вольностей не дозволяли. Анна вышла, и Леголас проклял себя за то, что отказался от идеи послать за платьем. Эта рубашка не только не скрывала очертаний её тела, а, напротив, подчёркивала их, да ещё и довольно сильно открывала обнажённые ноги. — Выпей вина, оно согреет после воды. Леголас разлил напиток по бокалам из одной бутылки, решив, что ему совершенно точно не нужно подогревать кровь эльфийским крепким вином. Грудь Анны так сильно проступала острыми вершинами под белой тканью, что Леголас уже был пьян. Анна приняла бокал и юркнула на кровать, накрываясь одеялом до самого подбородка. Она испуганно посмотрела на дверь. — Никак не могу привыкнуть, что там кто-то постоянно стоит. — Безопасностью не стоит пренебрегать на чужбине. Леголас сел на противоположную сторону кровати. Он задумчиво вращал бокал, любуясь тем, как в рубиновом цвете плещутся отблески огня. Было тепло и даже… В мыслях не нашлось подходящего слова. Почти уютно. — Вы совсем скоро отправитесь домой… — растерянно произнесла Анна, делая первый глоток. — Да, хотя мне и не хотелось бы оставлять тебя в такой тяжёлый момент. Я могу задержаться здесь, только вряд ли сумею облегчить бремя того, что ты узнала. Анна покачала головой, задумчиво прикусывая губу. — Наверное, кто был с детства лишён рода, проще относится к таким вещам. Сначала мне стало больно, а потом… Случилось, что случилось. Хотя, я признаюсь честно, что когда я думаю об отце и о том, какой подвиг он совершил ради меня, то на сердце теплеет. Раньше никогда такого было. Анна вдруг смутилась своих слов и поспешно добавила. — Может, это просто вино? Леголас улыбнулся и отпил из своего бокала. — Нет, это просто ощущение родительской любви. Великое благословение познать её. Анна придвинулась чуть ближе, и Леголас понял, что она борется со своей робостью. — А ты… Каким был твой отец? Леголас взял её почти пустой бокал и вновь наполнил. — Не совсем правильно говорить «был». Он и сейчас есть, просто его фэа в другой части нашего мира. Он отбыл на Запад, посчитав, что его земное существование окончено. Леголас задумался, испытывая щемящую тоску. — Пожалуй, он лучший воин и правитель из всех, что я знаю. — Он бы… не принял меня? — Анна пронзила его стрелами своих синих глаз. — Как король… — Леголас понял, что не может лгать. Только не ей. — Как отец принял бы. Но разве это имеет значение? Анна долго молчала, и Леголас взял её руку в свою, опасаясь, что обидел. — А свою мать ты помнишь? — Как оказалось, она думала совсем о другом. — Помню, — Леголас поднёс её пальчики к губам. — Помню образ и голос. У меня тоже есть чувство в сердце, о котором ты говоришь. Melethe bar — любовь рода. Анна вдруг завозилась и, поставив бокал прямо на пол, скрылась под одеялом. — Леголас, — смущённо начала она, говоря из своего убежища. Леголас рассмеялся и решительно откинул мешающую ткань. — Так не пойдёт, — он наклонился прямо к пылающему лицу, ставя руки по обе стороны от её головы. — Я хочу тебя видеть во время разговора. Или… Буду поить вином, покуда не осмелеешь. Анна тоже засмеялась, и чуть сползла вниз по кровати, избегая прямого взгляда. — Когда я стану твоей женой… — Так. — И когда… — Когда что? Леголас беззлобно подшучивал, испытывая странное, ребяческие веселье, давно переставшее быть ему свойственным. С Анной он вдруг возвращался в свою юность. — В общем, унасможетродитьсяребенок? — выпалила она на одном дыхании. Почему-то такого вопроса он не ожидал. В комнате повисла звенящая тишина, прерываемая лишь далёкой песней барабаневшего по крыше дождя. — Это… Тяжёлый вопрос. Леголас, мигом стал серьёзным и откинулся на подушки, привлекая Анну к себе. — Ты ведь помнишь, что я говорил о твоём рождении? Почему оно так необычно? — Эльфы не рождают детей во грехе и в смутные времена. Только в законном браке и при огромном желании обоих супругов. — Верно. Сейчас для нашего народа время смуты. Когда оно закончится, возможно, вновь начнут заключаться браки и рождаться дети. — Но… — теперь Анна склонилась над ним, щекоча волосами лицо. — Я говорю о нас. Леголас печально посмотрел на неё. Не хотелось поднимать эту тему, ведь даже если близость между ними случится… — Увы, пока ты так меня боишься, это невозможно. Анна отстранилась, падая лицом в подушку. — Я не знаю, что с этим делать! — Голос надломился, и в нём послышались слезы. — Правда не знаю! Мне так страшно, хотя я прекрасно понимаю, что вы никогда не поступите со мной… — Как Спиро? Леголас понимал и раньше, что жизнь Анны не могла быть иной, но сейчас она впервые сама говорила о насилии, которое пережила. — Расскажи мне. Ты можешь мне всё рассказать. Анна продолжала плакать, и лишь через некоторое время снова заговорила. Леголас не торопил, сам не зная, готов ли он слышать подобное. — Спиро долгое время нас не торогал. — Зашептала Анна быстро и горячо. — Он только учил… Рассказывал, как девушка должна вести себя с мужчинами, чтобы им было хорошо. Иногда заставлял смотреть, что он делает с другими женщинами, постарше. А ещё он любил смотреть, как мы моемся. Леголас сжал челюсти, вспоминая, как Анна испугалась ванны в его доме. Это было ужасно. — Однажды мы его сильно разозлили. Он выпил больше обычного, а мы шумели и плескались водой… Тогда он ворвался к нам и схватил первую попавшуюся девушку, она оказалась самой младшей. Анна вытерла слезы и прижалась лбом к его груди, словно ища защиты. Но от прошлого Леголас не мог её защитить. — Он взял её прямо там, а остальных заставил смотреть. Анна остановила свой рассказ и посмотрела ему прямо в глаза. — Она была вся в крови. И кричала так, что... Это было так долго… — Анна… Леголас прижал дрожащее тело к себе, стараясь вложить всю свою любовь и забрать эту испепеляющую боль. Если бы он мог вырвать ужасные воспоминания из её головы, если бы мог залечить такие раны… — Она… Она потом стала совсем другой. Почти не разговаривала, а если и говорила, то лишь несвязный бред. И после этого… Мне так жаль, что я не могу стать хорошей женой! Что не могу сблизиться с тобой, и что шарахаюсь от каждого твоего вполне нормального действия. Я не знаю, что делать! — Ничего ты не должна делать. Леголас гладил Анну по голове, целовал её волосы, надеясь хоть как-то облегчить страдания. Бедное дитя, испытавшее такие ужасы! А ведь наверняка это лишь один случай из многих! Будь она чистокровной эльфийкой, то не вынесла бы подобного, и лишь человеческое начало стало своеобразным стержнем. — Это я должен доказать тебе, что близость может быть другой. Без грубости, боли и страха. Абсолютное доверие. Я ещё не заслужил его, но, клянусь, сделаю всё возможное. Анна прижалась солёными губами к его губам и замерла, словно не могла слушать, что он говорит. Сердце стучало так громко, что перебивало усилившийся дождь. — Я боюсь, что оскорбляю наш брак своей порочностью. Я ведь невинна только телом, остальное… — Ты не порочна. — Леголас вздохнул, понимая, что должен ей рассказать о Тауриэль. Сейчас самое время для покаяния, ведь Анна чувствует себя виноватой за жизнь, которую не выбирала! — Когда совершается насилие, виноват только тот, от кого оно исходит. Я знаю, что ты не могла жить по-другому, но даже после всего случившегося твоя фэа чиста. В ней нет злобы и черноты, хоть есть боль и страх. Они уйдут, я обещаю тебе. Теперь у тебя впереди много времени, чтобы изгнать их из своей души, я тебе помогу. И тогда, когда ты будешь полностью исцеленной, мы приведём в этот мир ещё одну фэа. Я верю, что так и будет. Анна прижалась к нему, шепча благодарности и обжигая слезами. Леголас рассказал ей о Тауриэль, рассказал всё без утайки. Она молча слушала, лишь изредка вздрагивая. Когда Леголас закончил, то Анна вдруг порывисто обняла его, и они будто поменялись местами. — Ещё бы несколько месяцев назад, я бы не поняла твою боль. — Честно сказала она, запуская пальцы в его платиновые волосы. — В моём старом мире мужчина, особенно титулованный, может получить любую женщину, которую захочет. Но сейчас я знаю, почему ты мучаешься. — Я поддался искажению, и если что и порочит наш брак, то это… — Это прошлое. Я прощаю тебя за него, как и ты прощаешь меня. Леголас поцеловал Анну в лоб, чувствуя облегчение и благодарность. Он знал, что образ Тауриэль покинет его и больше не будет терзать напоминаниями. Её огонёк окончательно угас. На душе было легко и светло. — Я могу налить ещё вина. — Предложила Анна, выпутываясь из объятий. — Смотрю, этот напиток пришёлся тебе по нраву. — Рассмеялся Леголас. — Горечь и сладость одновременно. Так странно, и чудесно, будто пьешь солнце. Можно мне попробовать другое? Анна взяла бутылки и сравнивала их на свету. — Можно, но предупреждаю, что с него ты точно захмелеешь. Анна начала разливать «солнце» по бокалам. — Тогда придётся вам следить за моим поведением. — С удовольствием проконтролирую, чтобы ты до утра оставалась в постели. Анна рассмеялась, и до самого рассвета их разговоры не замолкали. Лишь с первыми проблесками на сером небе Анна уснула, трогательно устроившись у него на плече. Леголас выводил узоры на её спине, ловя тихие вздохи. Завтра они целый день будут вместе, и столько ещё обсудят… Резкий стук в дверь вывел из блаженного состояния, и Леголас был готов рвать и метать. Дверь распахнулась, резко ударившись о стену, и Анна, вскрикнув, проснулась. — Морнэмир! Что ты творишь?! Анна испуганно сжалась под одеялом, прижимаясь к Леголасу всем телом. — Lotanarie daen.