Приди-приди, гомо-рай!

      После всего, что с ним произошло, Джирайя больше не мог оставаться в Конохе. Написать он тут всё равно ничего не мог, а окружающая обстановка и собственные мысли давили так, что просто хотелось сбежать куда подальше. Желательно туда, где есть бордель.       Наскоро собравшись, он направился к выходу из деревни. Даже прощаться ни с кем из знакомых не стал – было не до них. Стоял ясный день, на улицах было полно народу, поэтому саннин, перепрыгивая с крыши на крышу, добрался до главных ворот. Спустившись на землю, он постарался спокойно пройти, не привлекая к себе лишнего внимания. Благо, никого, кроме двоих дежурных, вроде бы не наблюдалось.       Однако, подойдя ближе, Джирайя едва не взвыл: сидевшие на посту Котзумы внаглую сосались, схватив друг друга за затылки, и не замечали ничего вокруг. Саннин толком не помнил, кто из них был Котецу, а кто – Идзумо, поэтому, как и многие в деревне, называл их Котзумы. Они постоянно ходили вдвоём и всегда работали в паре, поэтому никакого злого умысла в таком названии не было. Джирайя полагал, что они просто хорошие друзья. Как бы не так! Писатель надеялся, что его не заметят, но парочка оторвалась от своего занятия, словно ничего только что не произошло. Оба помахали ему руками.       – О, Джирайя-сенсей! Снова отправляетесь в странствия? – весело сказал один.       – Собирать материал для новой книги? – хитро произнёс другой.       Котзумы захихикали, а Джирайя, неопределённо махнув рукой, поспешил подальше от этих голубков. Лишь отойдя от деревни на приличное расстояние, мужчина смог вздохнуть с облегчением.       Он просто брёл куда глаза глядят, пока к вечеру не наткнулся на небольшой городок. Саннин уже бывал в нём и знал, что здесь должна была быть гостиница с онсеном. Туда он и направился, решив: «Ну, не бордель, конечно, но хоть отдохну спокойно».       К счастью, свободных мест в гостинице было полно, поэтому Джирайя взял себе комнату с отдельным выходом к источнику. Здесь также была и совместная купальня, и там могли быть женщины. Но, заглянув туда, саннин вообще никого не обнаружил. Пожав плечами, он направился к себе.       Перегородки между купальнями были ветхими, осмотрев их, мужчина заметил довольно сильно расковырянные щели. Писатель усмехнулся тому, что есть такие же любители подглядывать в банях и онсенах, как и он сам. Лежать в горячей воде было очень приятно, поэтому Джирайю быстро разморило. Прислонившись спиной к камням, он уже начал дремать, когда услышал рядом два голоса. Что-то заставило мужчину насторожиться, сработала многолетняя выучка шиноби, и он, скрыв чакру, бесшумно выскользнул из воды и прильнул к дряхлой деревянной перегородке.       В соседней купальне он увидел какого-то парня с огромным мужиком рядом. Парень показался смутно знакомым, а вот его спутник откровенно пугал, напоминал то ли акулу, то ли… Джирайя даже не знал, кого. Но интерес к здоровяку с синеватой кожей быстро пропал, поскольку саннина прошиб пот от того, что он узнал сидевшего рядом с ним. Это был Учиха Итачи.       – Итачи, вам не надо было так напрягаться, – проговорил мужик, нежно поглаживая парня по спине, – у вас и так слабое здоровье.       – Да мне уже вроде лучше, Кисаме, – тихо ответил Учиха.       «Кисаме, значит», – Джирайя нервно сглотнул слюну.       – Как бы то ни было, – продолжил человек-акула, – я не перестану беспокоиться о вас. Вы же прекрасно знаете это. Хорошо, что вы стараетесь на благо Акацуки, но…       – Спасибо, я правда в порядке, – перебил его Итачи.       Джирайю как током прошибло: «Акацуки!». В последнее время он слышал об этой организации. Саннин знал, что вроде бы там состоял Орочимару, а также другие нукенины. Одним словом, ничего хорошего.       Тем временем мужик притянул к себе Итачи, послышался тихий всплеск воды, и он накрыл губы Учихи своими. Саннин, наблюдавший за ними, прифигел от такого оборота событий, но оторваться не мог. «Э-это… Шпионаж, да. Я не подглядываю, просто должен узнать, что Итачи забыл в Акацуки», – успокаивал сам себя Джирайя.       Парочка за стенкой продолжала целоваться. Несмотря на вид, этот Кисаме был очень нежен с Учихой. Он целовал его аккуратно, как будто боялся навредить, тихонько гладил Итачи по мокрым чёрным волосам. Последний, казалось, действовал жёстче, грубо притягивая голову мужика к себе.       Они были в воде по пояс, поэтому то, что происходило внизу, Джирайе не было видно. Однако он вполне догадывался об этом, судя по тому, как эти двое прилипли друг к другу. Наконец Кисаме разорвал поцелуй, оставляя между ним и Итачи ниточку слюны. Саннин успел рассмотреть не похожие на человеческие острые зубы.       Мужик, приподнявшись на руках, вылез из воды, увлекая за собой парня. Теперь было сильно заметно, насколько Учиха худой по сравнению с этой горой мышц. «Бля, и конечно, оба уже со стояками», – даже как-то привычно подумалось Джирайе. Отстраняться от дыры в перегородке он так и не стал, уже сам не зная, почему.       Кисаме уселся на деревянный пол, оставив в воде ноги, и аккуратно посадил Итачи себе на колени. Осторожно целуя того в шею, он неторопливо гладил бледную кожу, заставляя Учиху слегка постанывать.       – Итачи, какой вы горячий, – с придыханием произнёс его партнёр.       «Ты его трахнуть собираешься, а всё на “вы”», – некстати подумал саннин. Хотя он и удивился, что этот нукенин так трясётся над своим Учихой. С виду прямо машина для убийств, а вон оно как… После нескольких минут таких ласк Кисаме сказал:       – Посидите пока в воде, я принесу вам полотенце.       Джирайя едва не издал разочарованный вздох – неужели шоу заканчивается и придётся наслаждаться только стонами за стенкой номера? А потом он едва не хлопнул себя по лбу, осознав, что допускает такие мысли, но сдержался. Акулоподобный чел вернулся даже с двумя полотенцами, но не стал вытираться, а расстелил их на досках:       – Ложитесь сюда.       Итачи послушно переместился и лёг, приподнявшись на локтях, его любовник примостился рядом.       – Расслабьтесь, – слух Джирайи едва смог различить тихий голос Кисаме. Учиха опустился на полотенца, обняв мужика своими тонкими жилистыми руками. Кисаме, нависнув сверху и проведя своей ручищей по туловищу Итачи, задержался на его члене и начал неторопливые движения. Джирайя тем временем сидел чуть ли не с открытым ртом. «Никогда не думал, что можно так нежно, блять, дрочить. Сукааа!» – ему хотелось выть. Хороший бы материал для новой книги вышел, если бы это не были двое мужчин. Вскоре голова Кисаме уже была между ног Учихи, но тот начал сопротивляться, чуть ли не захныкав:       – Только не зубы…       – Тшш, – начал успокаивать его партнёр, – я очень-очень осторожно, вам не будет больно, обещаю…       Судя по реакции Итачи, больно ему явно не было. Он вцепился в короткие волосы Кисаме и просто кайфовал от того, как тот облизывает его член, задерживаясь на головке. Потом случилось то, от чего Джирайя чуть не потерял сознание. Здоровяк перевернул Учиху и, раздвинув его худую задницу, начал вылизывать. «Прямо там! О боги! А что, так можно было?» – удивился саннин. Наблюдая, как Кисаме чуть ли не проталкивается туда языком, а Итачи балдеет от этого, Джирайя дотронулся рукой до своего члена. Терять, кроме стыда и совести, было уже нечего. Да и те были, похоже, навсегда потеряны, утонув где-то на дне этого онсена.       «Что теперь? – думал Джирайя, надрачивая себе, и увидел в синеватых лапах какой-то тюбик. – Пальцы в зад?». Он угадал. Учиха, скуля и подаваясь навстречу пальцам Кисаме, выглядел настолько красиво и настолько развратно, что саннин невольно подумал про другого черноволосого... Закончив с растяжкой, Кисаме спросил:       – Можно?       – Мммгх, – только и смог промычать парень.       Джирайя продолжал мысленно комментировать увиденное: «Бля, да как он собрался туда такой прибор засовывать?» Ответ был прост – очень нежно и медленно. Кисаме вообще не торопился и ждал, пока Итачи привыкнет. Сделав несколько пробных медленных толчков, он наконец начал трахать Учиху.       Итачи стонал, совсем не сдерживаясь, подавался навстречу, а его любовник осторожно придерживал узкие бёдра и с любовью смотрел на парня. Но, видимо, и у него были свои пределы терпения, потому что он начал тяжело дышать и ускоряться. Тишину онсена нарушали пошлые звуки шлепков двух влажных тел. Кисаме просунул руку под Итачи, обхватив его член, и за несколько движений заставил его кончить, срывая с губ Учихи тихое «Ах, Кисаме!», после чего замер, оскалившись, и окончательно остановился.       – Я люблю вас, Итачи, – задыхаясь, проговорил Кисаме и прижался к спине Учихи. – Я живу для вас, я умру ради вас. Люблю больше жизни…       Джирайя не выдержал этого и тоже кончил себе в руку, в последний момент подумав об Орочимару. «Бля, похоже, я втянулся…» – с этими мыслями он тихо отполз от перегородки. Даже если бы парочка нукенинов после своего секса решили бы выдать все секреты Акацуки, саннину было уже всё равно.