Рассказы от Жизни до Смерти

Больше всего на свете Сон не любила утра. Пока люди видели сновидения, ее голова была полна причудливых образов, ею же самой сочиненных. Она любовалась своими творениями, даже если они относились к категории кошмаров. Как их создатель, она гордилась, если они вызывали в спящем именно те эмоции, которые хотелось получить. Утро же разрушало эти иллюзии, разбивало вдребезги, и от большинства снов оставались лишь смутные воспоминания. Только самые крепко сотканные выдерживали испытание восхода солнца и оставались в уголках глаз, чтобы однажды вернуться. Были и те, которым удавалось не просто повторяться в следующие ночи, но и обретать продолжение. Сон особенно ими гордилась, но их было не так много в сравнении с теми, что были утрачены навсегда. Раннее утро было самым мучительным. Оно медленно, но неумолимо вторгалось в течение сновидений и растворяло их, выдворяло из сознаний еще не до конца проснувшихся людей. Сон не любила расставаться со «зрителями». И иногда — очень редко, ведь это было довольно спорной шалостью, — она полностью завладевала сознанием того или иного человека, заставляя его уснуть на месяцы, а то и годы. Это было рисковано, порой Смерть приходил к ней, чтобы упрекнуть в безответственности, ведь таких людей не раз хоронили заживо. И Сон, казалось, понимала, что стоит прекратить, но спустя время это происходило снова. Были и случаи, когда приходилось готовить особенные сновидения, самые сложные по своей структуре. В них свою лепту вносил и Смерть. Чтобы ввести человека в кому, им приходилось работать сообща. И тогда душа человека могла их видеть и говорить с ними. Это позволяло устроить ей игру с Жизнью, дать человеку шанс. Хоть Смерть и казался всегда и ко всему безразличным, Сон знала, что он переживает за каждое создание из мира людей. Смерть. Его тоже иногда называли ее именем, добавляя лишь слово «вечный». Ах если бы сновидения могли и правда длиться вечно, но эти мысли были слишком эгоистичны, Сон понимала. И довольствовалась тем, что люди, на самом деле, ее очень любят. Их было приятно соблазнять каждое утро остаться в теплой постели — были те, кто и правда сдавался. На самом деле, Сон тоже любила людей. Но эта любовь была причудливой, малознакомой человеку. Куда ближе к земной любви был холодный господин с моноклем, как бы это ни казалось странным. — Что там, за границей миров? Ты ведь должен знать, ты ближе всего к Многоликой. — Вера никогда не рассказывала. — А ты никогда не спрашивал. — С ней очень сложно говорить. Когда человек умирал, ему было даровано последнее, самое короткое сновидение. Его слуги Сна бережно забирали с собой, чтобы сохранить на память. И стоило ли говорить, что самый богатый киноархив хранился именно у Сна. В темной-темной зале, полной самых правдивых из всех иллюзий.