***
Когда Гермиона получила доступ к работе, Кингсли предложил подключить камин её дома к поместью, чтобы не утруждать себя аппарацией. Она же не видела в этом и небольшой прогулке вдоль живой изгороди чего-то удручающего. Микаэлю больше не приходилось встречать Гермиону у ворот, защитное поле её пропускало. Несколько минут она могла побыть одна и собраться с мыслями. С каждым разом неприятная дрожь, что ползла по позвоночнику, становилась менее ощутимой. Зайдя в холл, она поприветствовала мужчину в серой форме аврората и направилась в общую гостиную. Положив ладонь на ручку двери, Гермиона остановилась, вперившись взглядом в левое предплечье, и ненамеренно крепче сжала металл. Она надела портупею по привычке, забыв о недавнем открытии в досье слизеринцев. — Вы не должны об этом думать, мисс Грейнджер. Вы ведь понимаете, что это было необходимо? Гермиона не понимала. Как ни старалась понять — не могла. Она толкнула дверь, опустила рукав ниже, прижав манжет пальцами к внутренней стороне ладони, и быстро окинула взглядом гостиную, увидев макушку Забини, который сидел спиной к ней, и Пэнси, сидевшую напротив него. Блейз обернулся, когда Гермиона закрыла за собой дверь. По мере приближения ей открывалась настолько сюрреалистичная картина, что брови против воли поползли вверх. Тео сидел на полу, напротив него, рядом с Блейзом, — Крис, который, запустив руку в светлую шевелюру, чесал затылок. Тео и Крис играли в шахматы, а Забини и Паркинсон комментировали ходы и пытались предугадать последующие. Драко лежал на спине, закинув ноги на подлокотник дивана. Его голова покоилась на бёдрах Паркинсон, а бледные пальцы девушки зарывались в светлые волосы, массируя кожу. Посмотрев на позу Малфоя, можно было подумать, что он расслаблен, но лицо выглядело слишком напряжённым и сосредоточенным: веки подрагивали, и вокруг закрытых глаз она заметила мелкие морщинки. Гермиона остановилась возле спинки дивана, боясь нарушить хрупкую идиллию. Ей симпатизировало, как разговаривал и подначивал играющих в шахматы парней Блейз. Его голос был монотонным и размеренным, иногда подстрекающим, но не теряющим горделивости. Гермиона обратила взгляд на Пэнси: девушка натянуто, одним уголком губ, улыбалась Блейзу и покачала головой на очередное высказывание о «хреновой стратегии» Криса. Гермиона бегло осмотрела гостиную, убеждаясь, что Джинни здесь не было. Она скучала по друзьям. Скучала по Гарри, по его поддержке и советам, по таким же посиделкам; скучала по местам, наполненным смехом; скучала по зимнему Хогвартсу, прогулкам до Хогсмида в компании лучших друзей. Интересно, что бы Гарри сказал, увидев её здесь, в этом месте, рядом с этими людьми? — Доброе утро. Утро, на самом деле, не было добрым, но Гермионе хотелось проявить вежливость. Она старалась проявлять вежливость. Нотт вальяжно, с ленцой вытянул руки перед собой и переплёл пальцы. Раздался хруст сухожилий, и Тео потянулся, будто от усталости, прислонившись спиной к сведённым вместе ногам Паркинсон. Он исподлобья посмотрел на Грейнджер, немного наклонив голову набок. В мочке его правого уха блеснул зелёным цветом камень серьги. — Привет, Гермиона. — Обернулся Крис и махнул худенькой рукой. — Присядешь? Он был слишком маленьким для этого места. Всего шестнадцать лет. Родителей Криса убили пожиратели во время тирании Реддла. Мальчику чудом удалось продержаться в укрытии до прибытия авроров. Над ним взяла опеку бабушка и, когда обнаружила, что с парнем что-то происходило, отвела его в Мунго. Крис попал на лечение к Микаэлю, когда тот дорабатывал последние дни в больнице и собирался уйти в лечебницу. Спустя несколько месяцев терапии в Мунго Мика, привязавшись к мальчику, договорился с Вилмаром, чтобы он отправился с ним, в мэнор, под его личную ответственность. Большие синяки под мутно-зелёными глазами и тонкие, неестественно насыщенные губы выделялись на бледном лице, делая Криса похожим на вампира. Нотт вздёрнул бровь, продолжая стойко держаться в немой дуэли упрямых взглядов с Гермионой. За прошедшие дни она видела слизеринцев один, максимум два раза и то мельком, так же, как и подругу, из-за загруженности и разбирательстве в архивных документах поместья. Гермиона дёрнула подбородком в ответ, как бы спрашивая: «Что?». Она нервно перевела взгляд на Пэнси, застала такой же наклон головы, сделанный будто под копирку, и вызывающую, хитрую улыбку. Она взглянула на Криса. — Нет, спасибо, Крис. — Гермиона тепло улыбнулась и отметила, что Малфой так и не открыл глаза. Может, на самом деле спал? — А где Джинни? — У нас тут свидания запрещены, кудряшка, — не поворачиваясь, ответил Забини и, словно сам себе удивляясь, тихо засмеялся и потянулся к голове Нотта. Запустив пятерню в кудри Тео, Блейз взъерошил шоколадные пряди и с нескрываемым весельем в голосе сказал: — Вы так быстро размножаетесь, дорогой! Увернувшись от ладони Блейза, Тео поднялся, подошёл к подоконнику и взял пачку сигарет. Рядом стояла стеклянная пепельница, которая блестела от падающих из окна лучей света. Открыв створку, он прикурил и повернулся к остальным с зажатой между губами сигаретой. Тео глубоко затянулся, придерживая средним и указательным пальцем основание фильтра. Гермиона опустила взгляд на его шею, покрытую родинками. Выпирающий кадык дёрнулся вниз-вверх, когда он выпустил полупрозрачное, голубого оттенка кольцо дыма. На пятом курсе, когда Гермиона отправлялась домой на каникулы, Артур передал её отцу волшебные сигареты в подарок, зная, что тот хоть и был дантистом, но курил. Папе попались лимонные. Жёлтый дым пах пряностями, цитрусом и лишь слегка табаком. Мистер Грейнджер был удивлён волшебству, но расстроен из-за качества, сказав, что они не насыщают так, как привычный табак. Эта привычка жутко раздражала маму, но Гермионе она нравилась. А может, она просто была пассивным курильщиком. Даже её любимые запахи сочетали в себе лёгкую нотку табака и горечи. — Она на терапии с Микаэлем. — Гермиона повернулась на голос Паркинсон и кивнула в ответ. — Гойл и леди Габриэлла тоже? — Я чувствую своим натренированным подземельями нутром, что ты, парень, раздумываешь, как бы сжульничать, — сказал Забини, подмигнув Крису. Парень поставил назад чёрного коня Нотта и поднял руки в примирительном жесте. Гермиона не заметила, как улыбнулась. Она посмотрела на Тео, не успев подумать зачем. Наверное, хотела увидеть похожую эмоцию на его лице. — Кто знает, может, в тебе сидит слизеринец, — прозвучал низкий и тягучий голос Драко, будто он проснулся несколько минут назад. Не поднимаясь, он повернул голову на коленях у Пэнси к Крису. — Куда тебя определила шляпа? Гермиона узнала из досье, что Крис учился на Пуффендуе. Малфой, по-видимому, тоже знал. Не увидев на его лице издевки, она предположила, что Драко просто решил поддержать беседу. — Желтые флаги, — бросил Забини и откинулся на спинку дивана, раскинув руки в стороны. — Может, ещё не всё потеряно, а? Нотт пожал плечами, предугадывая ответ Драко, и продолжил пускать хаотичного размера кольца в потолок. — Не думаю, — усмехнувшись, ответил Малфой и, поймав руку Пэнси, погладил тыльную сторону ладони большим пальцем. Глаза Драко и Паркинсон на секунду встретились, девушка кивнула ему и подалась назад, чтобы он мог подняться и не задеть её. Он резко сел прямо. — Зачем пожаловала, Грейнджер? Малфой всё делал неправильно: смотрел, сидел, раздражающе говорил. И снова его поза кричала о надменности. Одной ногой он твёрдо упирался в пол, вторая была согнута в колене, которое уходило в сторону; он положил руку на оголённую щиколотку и смахнул пальцами пыль с начищенных до блеска туфель. Господи, они же буквально находились в психушке. Как он мог источать столько высокомерия, развалившись на диване, будто был чёртовым хозяином положения? — Я не в гости к тебе пришла, Малфой, а на работу. — Фактически, Грейнджер, так оно и есть — ты у меня в гостях. Остальное лишь формальности. Пэнси перевела взгляд на Гермиону и как-то странно хмыкнула, подтверждая слова своего… парня? Они ведь встречались в школе, как говорили. — Пока я жду остальных, могу начать с вас. — Гермиона обошла диван и села напротив Малфоя с Паркинсон. Ей хотелось находиться с ними на одном уровне, понимая, какой разговор ждёт впереди. Также Гермиона хотела поговорить без вмешательства Мура. Она, конечно, понимала, что придётся обратиться к главному врачу и надзирателю в одном лице, если не сумеет с ними договориться. Но попробовать стоило. — Я попросила Джинни передать вам… Гермиона прервалась, замечая, как напрягся Малфой от её слов. Ей показалось, что все, кроме Криса, который так и остался сидеть на полу, перебирая шахматы, перестали дышать. Мальчик, уловив изменение в атмосфере, посмотрел на Забини, и, обернувшись, увидел, как на лице Пэнси мигом появилось то выражение, с каким она ходила по Хогвартсу, на шестом курсе. Озлобленность и толика страха. Гермиона чуть не вскрикнула от резкого вторжения в её пространство. Она не заметила, как Нотт обошёл сзади и сел рядом. Растерявшись, она отодвинулась, бросила взгляд на Забини, проверяя, было ли с его стороны место, куда бы Нотт мог своевольно упасть. Она чувствовала себя неуютно. Окружённая змеями и ребёнком, который тоже ждал объяснения. Крис хлопал ресницами, перемещая взгляд с неё на Нотта. В нос ударил лёгкий запах табака. Гермиона глубже втянула воздух, ощутив сосущее чувство тоски под рёбрами. Она повернулась к Нотту, задевая распущенными волосами плечо парня, готовая либо попросить отсесть, либо самозабвенно потянуться за волшебным запахом детства, уткнуться ему в грудь и зарыться в ткань футболки. Почувствовав тепло его бедра, прислонившегося к её собственному, Гермиона поёрзала. Взгляд сам по себе пробежался вниз к его коленям и обратно. В школе Нотт был худощав и высок, почти как Малфой. Сейчас он обрёл форму, тело стало более рельефным, что не скрывала достаточно свободная футболка. В какой-то момент их взгляды встретились. Глаза Теодора не были тёмными, как показалось Гермионе изначально, когда они столкнулись в холле возле кабинета Вилмара. Зелёные вкрапления, заметные в ореховых радужках, делали его взгляд выразительнее и ярче. Его взгляд был одновременно пустым, ничего не выражающим и таким лукавым, с примесью невинной заинтересованности, что выглядело необычайно очаровательно. А эти зелёные точки, мерцали, словно их что-то подсвечивало изнутри. Как маленькие звезды, тянущиеся по бескрайнему полотну ночного неба. Гермиона на миг представила, как выглядит лицо Тео, когда он спорит или улыбается. Как сильно менялся его взгляд? Он единственный, кто не обменялся с ней и парой фраз. Даже с Грегори она успела пообщаться, если можно было назвать общением его бормотание: «Привет, Грейнджер». Если Тео придерживался старых убеждений, тогда зачем сел рядом? Если не желал идти на контакт, хотя знал, что они не могут избежать столкновения из-за работы Грейнджер, зачем уже в который раз не сводил взгляда, словно пытался донести что-то без слов? — Насмотрелась? — Плечи Гермионы дрогнули от резкого вопроса Малфоя. — Кажется, тебе что-то было нужно. — А что тебе нужно, Гермиона? — спросил Крис, и Гермиона попыталась улыбнуться парню, подыскивая правильный ответ. Её мучили противоречия. Она знала, что им будет физически неприятно, но выбора не имела. В конце концов, Гермиона не считала себя жестоким человеком. Она тяжело выносила страдания других, — даже если это были слизеринцы. Вилмар заверил её, что ничего критичного не произойдёт, что это ради её же безопасности и остальных, находящихся в поместье. — Я понимаю, что вам, — Гермиона обвела всех глазами, не поворачиваясь к рядом сидящему Нотту, — вам будет неприятно, но… — Нет. Нет, ты не понимаешь, — прозвучали слова пропитанные не скрываемой угрозой. Пэнси взглянула на Драко, в глазах мелькнуло удивление, которое не осталось незамеченным для Гермионы. Ну, если говорить по-честному, — Гермиона переживала за их состояние. Она никогда прежде не сталкивалась с подобным. — Думаешь, я бы стала это делать, будь у меня другой выход? — она одёрнула ниже рукав кофты, под которым скрывалась портупея. — Это необходимо сделать, чтобы исключить все риски. Пострадавший аврор лежит сейчас в Мунго и не подаёт признаков жизни. Ты того же хочешь для остальных, Малфой? Я не садистка, — по слогам отчеканила она, чувствуя охватывающее тело напряжение. — И если бы я знала раньше, то не стала бы размахивать палочкой перед тобой. Но я не знала. Мне не положено было знать. А теперь выслушайте меня, потому что это — моя работа, и я в последнюю очередь желаю наблюдать за страданиями людей, как бы неприятны мы друг другу ни были. Она наконец выдохнула, заметив, как Пэнси потупила взгляд и, видимо, поняла, что Гермиона имела в виду. Для пущей убедительности она посмотрела на Забини, который прижал кулак к губам и нервно дёргал ногой. На Нотта. Не дождавшись согласия, Гермиона перевела взгляд на Малфоя. Если бы человек мог прожечь взглядом, Гермиона бы сидела с дырой в голове. У Криса опустились худенькие плечи. — Будет больно? — спросил он тихо. — Почему должно быть больно? — Крис. — Голос неожиданно сорвался. Гермиона прокашлялась в кулак. Она никогда не видела подобного. То, каким на самом деле ребёнком был Крис, выбивало её из колеи, заставляло сердце сжиматься. — Тебе нечего бояться, — мягко заверила она. Ему нечего было страшиться: методика, проведённая Муром, применялась лишь на слизеринцах. Аверсивная терапия находилась за гранью понимая Гермионы. Она не интересовалась психиатрией в таком ключе и не могла даже представить себя на месте тех, кто подвергся подобному методу лечения. Когда Гермиона прочла о данной терапии, то не знала, как к ней отнестись. Борец внутри неё кричал о несправедливости. Кричал, что такой способ лишает человека права выбора, а это недопустимо. Сама суть данного метода была до отвращения неприятна Гермионе. Мур говорил, что необходимость проведения терапии возникла из-за осуждённых. И места, в котором они находились. Стены мэнора пропитаны магией. Неизвестно, как волшебная кровь и сущность чистокровных отреагировала бы на проживание здесь. Что говорить о волшебном потенциале и стихийной магии? В первое время приходилось неспокойно, они не могли быть уверены, что бывшие преступники пойдут на лечение добровольно и не попытаются сбежать, навредив на своём пути работникам. Чтобы избавить себя от сомнений, она спросила Вилмара прямо, как именно проходило лечение. В основу терапии входило формирование определённого рефлекса на предмет зависимости. В качестве реагента применялись лекарственные и нелекарственные химические препараты, способные вызвать аверсивную реакцию. Так вырабатывалось физическое отторжение на прежде приятный стимул. Гермиона не до конца понимала, как Вилмару удалось подстроить магловский вид лечения под магов, но теперь они не могли колдовать вербально или обращаться с палочкой, пока действие аверсии не будет обращено. Таким образом Мур смог взять сюда Джинни, Габриэллу и Криса, не переживая о том, что другие могли причинить им вред. Поэтому Малфой так реагировал на палочку Гермионы. Он мог смотреть на созданную ею диаграмму и находиться в наделённым волшебством месте, но одна мысль о применении волшебства или палочки в его руке — и физическое тело реагировало триггером, запуская процесс отторжения. Тогда Гермиона пришла к банальному решению — ей необходимо лишить их фокусировки и сосредоточенности на том, что она делала. Отвлечь от мыслей о колдовстве на несколько минут, пока она проведёт диагностику.***
Вилмар предоставил Гермионе кабинет для работы недалеко от своего, рядом с процедурными. Когда она решила сообщить о намерениях провести диагностику пациентов, то не застала Мура. Направляясь к себе, она встретила Дина в холле, и тот сообщил, что доктор отправился в министерство с отчётом для Кингсли. Первым вошёл Блейз, в момент, когда Гермиона убирала палочку в нишу под столешницей. Она услышала насвистывание ещё до того, как открылась дверь в кабинет. — Забини. — Она кивнула, достав из сумки записную книжку, и положила её на стол перед собой. Парень присел на приготовленный стул напротив и, вытянув последнюю свистящую ноту, потянулся к вазочке с оставленным Гиби кокосовым льдом. — Как твои успехи? — спросила Гермиона, жадно проследив, как её сладости воруют. Блейз усмехнулся, посмотрев на девушку. — Знаешь, нам хватает Мика, который ежедневно промывает всем здесь мозги. Решила сменить профессию, Грейнджер? — Нет. Я выполняю свою работу. Факт того, что в процессе диагностики вам может быть не по себе, возлагает на меня определённую ответственность. Так что я бы советовала не препираться, а сотрудничать, и тогда мы оба не будем испытывать дискомфорта, находясь в одной комнате. — Riccia, я самый лояльный из пациентов в этой обители, чтоб ты знала. Кстати. — Блейз сел прямо, облизнул большой и указательный палец от остатков сахара и одёрнул воротник футболки-поло. — Что именно ты собралась делать, помимо прочего? Несложно было догадаться, что под «прочим» Забини имел в виду использование магии. Гермиона не владела невербальными заклинаниями в совершенстве — не так, как ей хотелось бы. Сейчас бы этот навык очень пригодился. Она смахнула непокорные кудри с плеча. Всё шло так, как она и предполагала. Ей нужно было, чтобы Блейз разговаривал, отвлекался и не зацикливался на происходящем. Гермиона вспомнила о своих утренних размышлениях и задала ему вопрос: — Малфой говорил, что ты чувствуешь что-то в закрытом крыле? Можешь сказать, что именно? — Забини несколько раз моргнул, будто не ожидал подобного. — Вопросы, вопросы… Кто учил тебя тактичности, Грейнджер? — Демонстративно закатив глаза, Блейз заметно расслабился. — Не назвал бы это чувством или ощущением, скорее, нарывом. Если сравнивать, то это похоже на порез, как свеженанесённая рана. Как бы и боли особой нет, но импульсы в нервные окончания бьют так, что в мозгу отдаёт. Гермиона нахмурила тонкие брови. — Ты точно уверен? Холод, ощущение присутствия, — она повела плечами, перебирая варианты, — может, что-то ещё? Блейз смотрел на неё, как на сумасшедшую. — Холод, — повторил он следом, словно робот. — Возможно. Несколько секунд Гермиона пыталась осознать и понять причину потери всех эмоций на лице парня. Даже его кожа посерела, а радужка глаз стала на оттенок светлее. — Хорошо. Как проходят твои дни? Чем вы здесь вообще занимаетесь? — продолжила она, услышав фырканье. — Мика говорил, что в поместье есть бассейн… — Купальня Малфоев стоит на втором месте в моём личном списке лучших из вещей, которые когда-либо случались в этом месте, кудряшка. — А что стоит на первом? Блейз оскалил зубы, улыбаясь. — Боюсь, твой умный мозг расплавится, скажи я тебе об этом. Гермиона не чувствовала враждебности, наоборот: Забини располагал к себе. Однако, она была уверена, что за хитрым блеском глаз и стеной сарказма таится нечто такое, что девушка вряд ли хотела бы узнать. Даже тех быстротечных мгновений общения хватило, чтобы понять — каждый из присутствующих здесь хранил свои секреты и, возможно, всё казалось не таким, каким Гермионе привиделось на первый взгляд. Изоляция, замкнутые пространства, одни и те же люди в окружении, одно и тоже времяпрепровождение — всё это откликнется неизвестными последствиями в итоге. — Хорошо. — Гермиона улыбнулась в ответ. — Закрой глаза, Забини. — Ролевые игры? — Он поёрзал на стуле и раскинул руки в стороны. — Я готов. Только совет тебе — моя кожа очень чувствительна, будь помягче, иначе оставишь синяки. — Забини! — Гермионе не удалось сдержать вырвавшийся тонкий смешок. — Я не прошу тебя закрыть глаза. — Никто бы из них не доверился золотой девочке. Ровно так же, как и она им. — Я говорю тебе — закрой глаза. Парень на секунду задержался на её лице, словно высматривал какие-то изменения и выдохнул, свежее дыхание полоснуло лицо Гермионы. Она была уверена, что он сделал это специально. Гермиона юркнула рукой под стол в тот момент, когда Блейз открыл один глаз и стащил ещё одну засахаренную конфету. — Всё, всё, — тихо прошептал он, увидев, как черты её лица заострились. Спустя секунды Гермиона заметила, что Блейз нахмурился. Будто окружающее его пространство резко поменяло температуру. Он повёл лицом в сторону, дёрнул плечами, волоски на руках встали дыбом. Мысли — самый главный противник реальности. Мысли человека способны унести воображение слишком далеко, расширяя все возможные границы. Блейз понимал, что она собиралась делать. Его руки дрогнули, он вцепился пальцами в брюки и вытер ладони о колени, оставляя на ткани розовые кристаллы сахара. Гермиона никогда не замечала такого за слизеринцем. Даже в школе он был невероятно чистоплотным. Его стол на зельях был самым чистым в классе. Она нервно всматривалась в парня, не зная, за что зацепиться. На лбу его выступил пот, а суставы на пальцах хрустели от того, как сильно он сжимал ими колени. Гермиона заметила несколько синяков на смуглой коже, ненамного выше предплечья. — Вы занимаетесь? — спросила она первое, что пришло в голову. — Микаэль говорил, что у вас есть тренажерный зал. — Д-да. — Его зубы стучали друг о друга. — О-о, кажется, я понял, Грейнджер. Продолжай говорить. И Гермиона говорила. Рассказывала, как проходила её стажировка, о случае с выездной командировкой в пустыню Дуранго, о том, что её кот чересчур своевольный и слишком характерный. Прервалась лишь на секунду, когда шептала диагностическое заклинание. Сначала Гермиона подумала встать за спиной Блейза, решив, что так ей будет проще — не отвлекаться, не видеть сокращающихся от спазма мышц, не видеть, как подрагивает горло и пляшет кадык от частого сглатывания и слишком обильного количества выделяющейся слюны. Она закончила быстро, потребовалось несколько минут, чтобы удостовериться, что проклятие не затронуло Блейза. — Забини? — позвала Гермиона, как только убрала палочку в задний карман джинс и прикрыла кофтой. — Старайся дышать ровнее, открой глаза. Медленно, не торопись. Она направилась к окну, раздвинула плотные портьеры и открыла створку, впуская свежий воздух в закрытое помещение. Гермиона обернулась на звук резко отодвигаемого стула. — Тебе нельзя так резко вставать! — она дёрнулась вперёд. — Н-нет. — Блейз качнул головой и быстро проморгался. Гермиона увидела, что в глазах у него лопнули капилляры, образовав красную сетку на белках. — Я п-пойду. — Он отвернулся и, быстро переступив с ноги на ногу, бросился к выходу. Гермиона не успела вздохнуть полной грудью, как в проёме показалась Паркинсон. Пэнси остановилась возле входа, наблюдая за тем, как тяжело дышит Гермиона. Она быстро собралась, сбросила с плеч давящее напряжение и прошла за стол. — Паркинсон. — Гермиона подбородком указала на стул. — Я тебе не псинка, Грейнджер, чтобы исполнять твои приказы. Всем естеством она изображала хладнокровие, держала спину невероятно ровно и смотрела остро, обжигающе, но от Гермионы не скрылся тот факт, что голос ведьмы дрожал. Что могла Джинни разглядеть в ней? Как долго они общались? Как много узнали друг о друге? О ком разговаривали? Обрушившийся поток вопросов заставил её почувствовать это. Зависть колола. Ревность бурлила в венах. Она столько пропустила, пока Джинни была здесь. Господи, она завидовала Паркинсон. Эта мысль вонзилась в шею острыми шипами. Стало горько, где-то там, под кожей, в ямке между ключицами. — Метка Пожирателя у тебя всё же есть, — огрызнулась в ответ Гермиона. Пэнси опустила взгляд и схватилась правой рукой за левое предплечье. Проклятье. — Паркинсон. — Гермиона поджала губы, понимая, что сглупила, поддалась эмоциям, повела себя чертовски глупо и неразумно. Она не должна была так себя вести. Не важно, изменилась Пэнси или нет, Гермиона не была той, кто намерено давит на раны. — Сядь, пожалуйста, и давай приступим. Пэнси держалась хуже Блейза. Гермиона уже подумала прерваться, но, уговорив себя протянуть несколько секунд, всё же заметила немое согласие Паркинсон. Она не кричала, не шипела, лишь несколько раз кивнула, слишком быстро. Гермиона только сейчас заметила, насколько Пэнси худая. Её руки были изящно тонкими и болезненно бледными. Копируя недавнюю позу Блейза, девушка вцепилась в свои колени, будто искала опору. — … Я никогда не видела подобного! — Гермиона продолжала говорить нарочито медленно, растягивая слова. — Лавьер, так называл нюхлера тот парень. Он притащил к нему проклятый перстень, но сам зверёныш не подцепил заразу. Я впервые видела такую привязанность нюхлера к человеку. Они довольно самостоятельны, кстати… Гермиона посмотрела на последнюю диаграмму и, отвлекаясь на подрагивающие формулу, упустила момент, когда ведьму скрутило пополам. — Грейнджер, — выдавливая буквы, прохрипела Пэнси и, упав на колени со стула, потянулась к мусорному ведру, стоявшему рядом со столом. Гермиона наложила оглушающее на комнату, убрала палочку и быстро села на корточки рядом с Паркинсон. Её спина неестественно сильно выгибалась, пока желудок опорожнялся. — Пэнси? — Гермиона не задумываясь, гладила ведьму по плечам и лопаткам, стараясь хоть как-то облегчить неприятные спазмы. У неё тряслись руки. — Дыши, — сказала она, продолжая успокаивающе поглаживать. По комнате разнёсся кисловатый запах. Пэнси замотала головой, когда Гермиона повторяла: вдыхала носом, выдыхала через рот. Постепенно Паркинсон подстроилась под ритм. — Вот так. Сядь. — Она увлекла её назад, усадила на пол и, не рискуя использовать палочку снова, вышла за дверь, желая позвать кого-нибудь из авроров. Гермиона наткнулась взглядом на прислонившегося к стене Нотта. — М-мне нужен кто-нибудь, — протараторила она, вцепляясь пальцами в косяк. — Ты, ты можешь позвать Гиби или другого эльфа, я не могу… не могу использовать… — Гермиона не смогла договорить, потому что Тео пронёсся мимо неё в кабинёт, едва ли не сбив с ног. Она услышала тихий всхлип Паркинсон, когда вошла обратно. Нотт держал лицо Пэнси в руках, вытирая слезы подушечками больших пальцем и убирая влажные от пота волосы со лба. — Всё хорошо. Хорошо, — заверяла Пэнси дрожащим голосом. — Я в порядке. — Паркинсон на самом деле было лучше, она сморщила нос, с отвращением взглянув на пол и место, куда опустошила желудок. — Гиби! Появившийся домовик захлопал ушами и щёлкнул пальцами, убрав беспорядок. По велению руки запах в комнате изменился на мягкий цветочный аромат, который моментально ударил в нос. — Мисс Пэнси? — Эльф подошёл к Пэнси, сутулясь. — Позвольте Гиби помочь, мисс. — Домовой протянул ей худенькую ручку, в которую девушка вложила ладонь. Гермиона сжала кулаки опущенных вдоль туловища рук. Проходя мимо неё, Пэнси замедлилась и шепнула, совсем тихо, но искренность слов можно было сравнить с ударом молнии — раскатисто, хлеща по коже, с чётким ударением: «Спасибо». Гермиона проводила девушку взглядом. Услышав щелчок дверного замка, она несколько секунд не сводила взгляда с резной двери, пока не услышала скрип. Повернувшись, она увидела, как Нотт, опершись бёдрами о стол и сложив руки на груди, смотрит ей между глаз. Не в глаза. Гермиона прошла мимо него, в голове перебирая варианты, как поступить лучше и стоило ли сделать это сейчас. Она нервничала — это было видно невооружённым взглядом. Сев за стол, она посмотрела перед собой: Нотт даже не пошевелился. — Ты можешь сесть, — сказала она дрожащим голосом. Тео повернулся, намеренно не торопясь протянул руку, ухватил стул за резную спинку и, волоча ножки по полу, поставил напротив неё и присел. Гермионе казалось, что она попала в какую-то фантастическую историю, где чувствовала себя рядом со слизеринцами в проигрышной позиции. По всем пунктам. Нет. Так она себя ощущала рядом с Малфоем, что, возможно, было ожидаемо из-за их прошлого. Но Нотт — какого чёрта он себя так вёл? Они смотрели друг на друга, казалось, вечность, прежде чем Гермиона не выдержала и откинулась на спинку. Крылья носа расширялись от того, как яростно она втягивала воздух, губы превратились в две тонкие полоски, а мысли сменяли друг друга с баснословной скоростью. Сейчас стол между ними казался самой правильной преградой, сдерживающей её желание вцепиться в его ухмыляющееся лицо. Тео приподнял уголок губ, будто прочитав мысли Гермионы. Радужки глаз стали менять своё положение, сканируя её. Он задержался на её шее, покрытой красными пятнами, когда Гермиона выпрямилась и прокашлялась. — Почему ты так ведёшь себя со мной? — спросила она, приложив руку к шее, будто защищаясь. — Мы никогда не общались. Ты не знаешь меня ровно так же, как я тебя. Тогда почему, — она нервно дернула рукой, указав на расстояние между ними, — почему ты смотришь так, будто я сделала тебе что-то плохое? Гермиона не ждала откровенности. Она ждала хоть чего-нибудь. Никто не мог игнорировать её так долго. Это нервировало, выбивало из колеи. На секунду на лице Тео промелькнуло выражение озадаченности. Лишь на секунду, пока он не обернулся к окну. Кудри, падающие на лоб, всколыхнулись, отчего он поморщился. — Нотт! — закипала она, чувствуя, как из-за негодяя, сидящего напротив, её самооценка начинает бунтовать. — Это просто смешно, — сказала она, вкладывая в тон всю строгость, на которую была способна. — Я не дружить тебе предлагаю, я… Она прервалась, услышав звук открывающейся двери. — Гермиона, — вошёл Мика, приветственно кивая. — Тео, — позвал он парня, так же кивнув. — Что-то не так? — спросил он, почувствовав наэлектризованное напряжение витавшее в комнате между двумя людьми. — Просто кто-то застрял в школьном времени и ведёт себя, как ребёнок! — выплюнула она, даже не понимая, как по-детски это звучало с её стороны. Тео приподнял брови, будто удивляясь, а после вскинул руку, положил ладонь на стол и, постучав пальцами по столешнице, посмотрел на Гермиону исподлобья, будто… Мерлин, ей показалось, что он бросал вызов. Обрамлённые густыми ресницами ореховые глаза заблестели, поймав азарт. — Дракл вас подери! — выругался Микаэль. — Тео! — Нотт медленно повернулся к целителю. — Почему вы не сказали ей? Мерлин, почему никто не сказал ей? — повернувшись к девушке, Мика разочарованно покачал головой. — Гермиона, дело не в тебе. Джинни думала так же, попав сюда. У Тео… у него есть некоторые особенности. — Она перевела взгляд на ухмыляющегося парня. — Он не говорит. Вообще. Последние два с половиной года, насколько мне известно. Гермиона несколько раз моргнула. Растерялась. — Он не немой, — с чётким опровержением в голосе сказала она. — Не был им. Я ведь помню… Мика щёлкнул языком. Дерзкая, фальшивая улыбка с лица Тео пропала. — Немой и онемевший — разные вещи, Гермиона.