Договорённость

      Икота выбежала наружу через чёрный выход.       Её деревня расположилась на скалах, которые спускались к морю неровными ступенями. На Олухе есть три горы и ещё множество возвышенностей, не стоившие того, чтобы всех их помечать на карте острова. Намеченный путь пролегал к мысу Ворона, куда предположительно мог рухнуть ящер. Оставалось надеяться, что дракон свалился на истёртую морскими ветрами почву или песчаный берег, а не погряз в пучине волн, бившихся об тёмный гранит вершины. С её-то удачей это вполне могло быть реальностью.       Она оттолкнула от себя мрачные догадки, проносясь меж деревьев, как перепуганная лань. Быстро и с чёткой целью. Убежать от людского осуждения и, наконец, доказать всем им и себе, что она чего-то да стоит.       Ничего не обнаружив наверху, она принялась спускаться к берегу, чтобы пройтись по всей нужной территории. Однако расчёты места падения никак не стремились возместить затраченного на них времени, поскольку не давали видимого результата. Дракона.       Упорство двигало ноги, заставляя обойти берег ещё несколько раз, внимательно вглядываясь в расщелины меж камней и жадно вбирая воздух через нос, лелея нелепую надежду, что ветер сможет донести специфический запах, исходящий от останков дракона, если так случилось, что он разбился об скалы при падении, но остался на суше. Птицы клокотали в вышине неба, кружась над морем и песком. Икота вглядывалась в их полёт с унылой завистью. Будь у неё крылья, то ей бы не пришлось здесь топтаться. Который раз обойдя берег, она старалась лучше прислушаться к окружению. Может, шум возни падальщиков привёл бы её к месту их пиршества – туше дракона.       Спустя ещё пару проходов туда и обратно, она смирилась с тем, что ей тут ничего не светит. Следующий на очереди шёл лес.       Блуждая в окружении одинаковых строев деревьев и высокой травы, ей становилось не по себе. Икота давно свернула с протоптанной людьми тропы и теперь боязливо озиралась по сторонам. Страха заблудиться не было, но кто знает, что может притаиться в густых зарослях. Впрочем, она поуспокоилась через некоторое время. Сегодня был неудачный день для охотников: на пути не встретилось приличного размера зверья. Драконов в том числе.       Добравшись до точки, куда ящер точно не мог упасть, девушка немного подумала и развернулась обратно, решив, что снова пройдёт через лес, но уже другим путём.       Она проделывала это снова и снова.       Криво нарисованная карта в маленькой самодельной книжке была испещрена крестами, помечающими пройденный маршрут. Сейчас же Икота брела в местности, что находилась намного дальше предполагаемых расчётов. Ноги гудели, но свалиться наземь не давал удручающий поток мыслей. Если бы она присела передохнуть, то точно бы начала рвать на себе волосы в попытке болью заглушить разочарование. Печальней всего было предположение, что дракон мог рухнуть в какой-то овраг, который сложно приметить в зарослях растений. С другой стороны, это не давало полностью отчаяться.       В лесу туманно. Взглянув на гущу папоротников, девушка вывела ещё одну пометку на пергаменте. Тело дракона также могло быть прикрыто густой растительностью от её глаз. Очередная догадка вывела из неё вспышку гнева, и она яростно перечеркнула свой набросок карты, с хлопком закрыв книжку. Так много вариантов произошедшего, а помощи ждать не от кого.       Икота не понимала, за что ей всё это. Почему боги на дух её не переносят? Ну да, она родилась в високосный год. Ещё один год, чтобы раззадорить Локи. Она тощая и неуклюжая. Но что-то она не припоминает, чтобы сама выбирала себе такую судьбу.       Ей вспомнился Плевака, который так легко отдал её на волю Асмунда этим утром. У племени сегодня должно быть собрание, где её отец выдвинет новую идею об изничтожении драконов.       Неизвестно сколько ещё в запасе осталось времени до того, как на её судьбу выдвинут окончательное решение. Надежда на возможность предоставить вождю доказательства её стоимости как убийцы драконов, таяла на глазах.       Маленький камушек отлетел от удара носком ботинка. Слезами горю не поможешь. Да и не так уж часто она лила слёзы. Скорее злилась на неудачи. Вот только такое огромное количество провалов со временем раскрыло в ней смирение.       Однако сейчас ей совсем не хотелось смиряться.       Девушка раздражённо оттолкнула ветку со своего пути, но не успела увернуться от ответного удара: сучок вернулся в прежнее положение и хлестнула её по лицу. Она зашипела сквозь зубы и потёрла раскрасневшуюся щёку.       Нахмурившись, Икота недовольно поглядела на дерево, но тут же удивилась, увидев раскол в комеле, из-за которого ствол повалился на землю, но при этом не отделился полностью.       На пути пролегал глубокий ров. Подталкиваемая любопытством она осторожно спустилась в углубление, чтобы изучить всё детальней. Продвигаясь вперёд, Икота оценивала ущерб вокруг: отломившиеся верхушки деревьев, ветки да щепки. Из голой земли торчали несколько крупных корней. Что произошло? Здесь повинно какое-то животное? Нет, лесные твари неспособны на такое. Шторм? Тоже нет. Переломы слишком резкие.       Икота перебирала варианты в голове, приближаясь к концу рва. Ей пришлось грудью коснуться почвы, чтобы заглянуть за гребень холма. Первое, что бросилось в глаза – чёрное пятно.       Девушка ахнула и быстро пригнулась, прячась в углублении. Ей не удалось толком рассмотреть силуэт, но она была уверена в том, что успела разглядеть.       Крыло дракона.       Дыхание участилось, сердце забилось быстрей, а глаза забегали по останкам деревьев вокруг. Возможно, если бы она нашла в себе силы остановиться и спокойно всё обдумать, то догадалась бы о причине разрушений, прежде чем… Икота прислушалась. Было тихо. Разве эта чернота внизу не должна издавать какие-то звуки? Не часто встретишь нападающих бесшумно драконов.       Но так ничего и не услышав, девушка набралась смелости и приподнялась, осторожно выглядывая из своего укрытия. Стоило глазам уцепиться за массивную тёмную фигуру, то она не смогла удержаться от того, чтобы полностью высунуть голову и в удивлении разинуть рот.       Такого дракона она раньше не видела. Никто не видел.       Ночная Фурия. Дракон действительно был цвета ночи. Ящер неподвижно лежал на боку. Огромное крыло, опутываемое верёвкой, было натянуто над ним, как парус.       О великие боги! Стоило Икоте осознать это, то на неё снова напал ужас. Она зашарила трясущимися руками по своей одежде, забыв, куда припрятала кинжал. Через мгновение ладони крепко сжали рукоять найденного оружия и выставили его перед собой.       Девушка утвердила себе, что страх не возьмёт её в такой момент. Дело сделано. Фурия поймана. И Хель подери, теперь она от своего не отступит.       Спустившись, она спряталась за валун, расположившийся неподалёку от дракона. Неуверенно выглянув из своего нового укрытия, Икота обнаружила, что находится ближе, чем того хотелось бы. Впрочем, ящер не подавал видимых признаков жизни. Как она и предполагала. Либо тварь будет мертва, либо её надо будет добить. Она уповала на первый вариант. Какая неожиданность, что ей и вправду повезло. — Ох, я сделала это, — Икота, почувствовав себя в безопасности, выбралась из-за валуна и приблизилась к дракону.       Он был невелик, если сравнивать с Ужасным Чудовищем или Злобным Змеевиком. Чешуя гладкая и в туманном свете казалась скорее тёмно-синей. Шея короткая. Голова округлая и приплюснутая, а по бокам было что-то напоминающее рога, но слишком мягкое и покрытое чешуёй, как и всё его тело. На огромном крыле не виднелось дыр или увечий, как у многих других драконов. — Я сделала это! — она не могла сдержать улыбки. — Это… Это всё исправит!       Икота оглянулась назад, откуда пришла. До деревни было далековато, но она ощутила в себе силы мчаться со всех ног: быстрее, чем Асмунд, а кричать громче, чем этим утром перед Ужасным Чудовищем. Гордость наполняла до краёв. Она вплотную подошла к дракону и поставила ботинок на его бок, приняв героическую стойку. — Да! Я одолела могучего зве… —договорить она не сумела.       У Икоты сердце упало в пятки, а она сама на валун позади, когда дракон, которого она считала мёртвым, таковым не оказался. Ящер одним резким движением лапы оттолкнул от себя её ногу, при этом издав звук, который можно было бы охарактеризовать как недовольный рык. Грудь зверя начала вздыматься, будто он ожил от присутствия человека рядом. Из его носа шумно вышли струи воздуха.       Икота и не знала, что в ней может быть столько храбрости. Вместо того, чтобы замереть в страхе, вжавшись в камень, или убежать, она вновь приняла вертикальное положение и выставила перед собой клинок. Руки тряслись, было до одури страшно, но девушка пересилила себя и двинулась вперёд, чтобы снова оказаться вблизи дракона.       Существо распахнуло свои глаза. Из-за положения его головы, виднелся только один – большой, вытянутой формы, с тонким вертикальным зрачком. Отчего-то она ожидала, что его глаза окажутся более пугающими, может быть, такими же тёмными, как его чешуя. Но око дракона был зелёным, оттенком светлее травы под ногами.       По ней прокатилась волна дрожи, пальцы сжали рукоять ещё крепче. Она судорожно выдохнула через рот и перевела взгляд на грудь дракона, являющейся целью её клинка. Ящер казался слишком сильным, чтобы его смогли сдержать верёвки, особенно перед лицом угрозы его жизни. Так что в какой-то момент она засомневалась, что сможет атаковать первой.       Но зверь не двигался, лишь наблюдал.       В горле встал ком, а во рту сухо, но Икота прекрасно знала, что всё это вытекало из её страха.       Викинги не бояться. Викингам не нужно собирать всю свою браваду, прежде чем нанести удар. Викинги несутся в бой с яростью в глазах и сердце. Икота считала себя викингом. По рождению, по крови. — Я убью тебя, дракон, — процедила она.       Икота знала, что в порыве гнева некоторые вещи делаются значительно легче, и поэтому попыталась убедить себя в том, что на самом деле была разозлена. В голове промелькнула предательская мысль, сбивающая весь настрой.       А на дракона ли? — Я сейчас… Я сейчас вырежу твоё сердце и отнесу его моему отцу.       Чешуя не выглядела слишком толстой или грубой, чтобы сдержать лезвие. Один удар и всё будет кончено.       Очередная хмурая мысль заставила закрыть веки, собираясь с духом. Этот разговор с самой собой только подтверждал её нерешительность и трусость. Если бы в ней действительно бурлила ярость на этого ящера, то она бы заговорила с ним по-драконьи, на понятном для него языке озвучивая свою угрозу. — Я викинг, — прошептала она себе.       Глупости. Фурия и так отлично осознаёт её намерения. — Я викинг! — вылился крик на дракона.       Девушка прицелилась и занесла клинок. Зажмурилась. Снова заглянула в зелёное око.       Она уже видела такой цвет прежде. Кажется, в собственном отражении.       Опять жмурит глаза, поднимает кинжал ещё выше.       Дракон испускает стон. Икота слышит в нём смирение.       Она ничего не может сделать.       Девушка открывает глаза, и её руки падают. И вправду трусиха. Не способна этого сделать. Икота Бесполезная, как нарёк её Сморкала. Она поджимает губы и снова внимательно оглядывает свою жертву, думая о том, что это скорей она загнана в ловушку, нежели дракон. Её обвили невидимые путы из страха и сомнения, жалости и чуждости.       По виду Фурии и не скажешь, что он свалился с небес на землю. Все чешуйки оставались на своих местах, не видно ран. Почему это существо не сопротивлялось? Возможно, на другой стороне его тела, скрытой от её глаз, было какое-то увечье, но в воздухе не было и намёка на запах крови. Так почему же он сдался?       Поразившее её отчаяние отступает и сменяется шоком от единственной догадки его поведения. Дракон признаёт, что она победила.       До ушей долетает только шелест листвы и приглушённое пение птиц, видимо, улетевших подальше от этого места. Но даже с присутствием еле слышного чириканья вдалеке ей кажется, словно она и дракон – единственные живые существа здесь.       Икота горестно вздыхает и проходится ладонью по лицу. Ящер всё также бездвижен. Его глаза закрыты. С неожиданностью, будто её снова хлестнула ветка, она приходит к выводу, что жалеет в этой ситуации совсем не себя, а существо перед ней.       Это действительно подвиг? Да, хитростью она взяла то, что так желала. Но было ли здесь то, чем ей стоит гордиться?       Долгие ночи, проведённые не в кровати, а за столом с пергаментом и чернилами. Пульсирующая боль в голове от недосыпа и роя мыслей с планами и предположениями. Стёртые ладони от работы с механизмами. Боль в ногах от беготни по лесу. Синяки и ссадины, полученные от выпрыгнувших деталей и попыток снять болы с деревьев.       Она действительно приложила много усилий ради этого момента.       Викинги дают бой своим врагам оружием или же голыми руками. Драконы могут быть пойманы с помощью ряда средств, но так или иначе, их ждёт погибель от заточенного металла. Викинги сражаются. За свои жизни, за свои семьи, за свои дома.       Сражалась ли Икота? Против кого вела бой? Судя по её жизни, конфликт чаще вставал с жителями деревни, нежели с драконами.       Вот где она остановилась: расправа над чудовищем, наводившего ужас на её остров, причастного к смерти множеству викингов лишь для того, чтобы улучшить своё положение в племени.       Это свойственно всем людям – искать пути к осуществлению своих мечтаний. Нет ничего зазорного в убийстве неприятеля, даже если ты получишь от этого собственную выгоду. Так почему же сейчас ей так тошно?       Дракон перед ней. Существо, у которого, возможно, тоже есть свои животные, непонятные для человека радости и надежды. И она, недовикинг – девушка, что топором взмахнуть не в силах, вроде как хочет отнять его жизнь ради налаживания собственной.       Икота испускает ещё один вымученный стон сквозь зубы, окончательно запутавшись в своих чувствах и желаниях. Похоже, до этого момента ей только казалось, что всё очевидно и понятно. Но под свалившимся на неё грузом ей всё же удаётся разобрать причину, так сильно терзающую изнутри.       Неспособность убить дракона исходила из того, что она не хочет этого.       Это определённо не было тем, что она всегда жаждала.       Грудь ящера часто вздымалась. Икота нерешительно приблизилась к его голове и опустилась на одно колено. То, что она собиралась сказать, казалось глупым, но она вложила в это действие капельку надежды. Дракон по-прежнему держал глаза закрытыми. Эти отростки на его голове чем-то походили на уши, поэтому она направила свой полушёпот на драконьем наречии именно туда: — Не возвращайся.       Икота быстро отпрянула и вернулась на прежнее место, чтобы склониться над телом дракона. Она схватилась руками за верёвку: отличную крепкую верёвку, над которой кто-то долго трудился. И всё зря. Наточенное лезвие легко резало переплёт. Икота боязливо оглянулась, когда одна из оплётки была разорвана. Подобные действия считались изменой в племени, но, несмотря на понимание этого, её окатил прилив уверенности, когда она разрезала вторую.       По телу пробежала волна облегчения, когда дело было сделано. Икота отошла от дракона и почувствовала, как её охватывает чувство, изрядно похожее на гордость, от чего она попыталась перенаправить свои мысли в другое русло, чтобы хоть как-то оправдать свой поступок. Забрать жизнь такого свирепого зверя может только самый достойный. Например, такой, как её отец. «Или Асмунд», — с горечью подумала она.       А потом существо вырвалось.       Оно накинулось на неё и повалило на валун позади. Удар головой об камень вышиб из лёгких весь воздух, зрение помутнело. Через мгновение картина прояснилась, и она с ужасом осознала, что морда ящера была слишком близко к её лицу. Девушка безуспешно попыталась сменить положение, удерживаемая лапой размером с её грудную клетку, где сейчас бешено колотилось сердце. Шея оказалась зажата меж его длинных когтей.       Теперь она видит оба зелёных глаза. Узкие зрачки обрамляли жёлто-коричневые вкрапления. Дракон дышал тяжело, нет, разъярённо, опаляя её лицо горячим воздухом. Под давлением она не могла отползти от него, но была в силах отвернуть голову. Этот жар на её коже предвещал только один исход – пламя. Как глупо, что утром ей удалось сбежать от огня Ужасного Чудовища, но теперь предстоит обуглиться под натиском Ночной Фурии.       Хотелось зажмуриться, но сделать этого не удавалось. Ей вспомнилось, как она совсем ещё ребёнком опускалась на колени под взглядом Жуткой Жути, когда тонкие, как лист бумаги, зрачки словно гипнотизировали её и склоняли чужой воле.       Дракон, не моргая, продолжал прожигать её взглядом. Вдруг Икоту кольнуло удивление. На мгновение она словно оторвалась от цвета его глаз и начала проглядывать в них что-то совсем другое. Что-то похожее на…       Все мысли вылетели из головы, когда дракон распахнул свою пасть, в которой блеснули острые зубы. Затем лапа перестала давить на грудь, и Икота прижалась щекой к траве под силой обрушившегося на неё вопля.       В ушах стоял звон, но ей удалось уловить шум от движений дракона, как он разворачивается и отталкивается от валуна, а после и звук распахивающихся крыльев.       Рука потянулась к грудной клетке, ощущая ритм готового вырваться наружу сердца. Икота пыталась отдышаться, теперь, когда ничего более не давило на неё ни телом, ни присутствием. Поднявшись, она увидела удаляющийся силуэт в туманной дымке. Фурия скрылась. Пощадила её?       Икота жива. Стоит на своих двух ногах, чувствует, слышит, хоть и приглушённо. Дракон мог одной своей передней лапой сломать её шею или же череп – задней, что приземлилась совсем рядом с её головой. Мог поджарить, разорвать на кусочки. Но в итоге наградил лишь своим протяжным яростным криком.       Икота может двигаться: сжимать клинок в ладони, волочить ногами. Это кажется неправильным. И её разум и тело полностью соглашаются с этим, позволяя ей обессилено свалиться наземь.

***

      Она точно поняла, что открыла глаза. Она точно ощущает, как закрываются и открываются её веки. Она дышит, слышит шелест ветра, но ничего не видит перед собой. С губ слетает тихий короткий стон, когда она приподнимается с земли. Холодно.       За несколько мгновений приходит смирение. В последнее время Икота всё чаще стала переходить к этой последней стадии, огибая отрицание, гнев и уныние. Принять легче. К тому же изменить ничего не выйдет. Ведь она в Хельхейме. Вот так и закончилась её жизнь.       Только вот, неужели в царстве вечной зимы может расти трава, явственно ощущающаяся под заледеневшими пальцами? И, по правде сказать, она ожидала, что тут будет холоднее.       Икота поднимает голову и вглядывается в темноту вокруг. Очертания деревьев приводят её к осознанию того, что это вовсе не мир мёртвых, а всего лишь лес на который опустился покров ночи.       Вставать на ноги трудно, конечности не слушались. Немного потоптавшись на месте, глазам удаётся попривыкнуть к темноте и обнаружить дорогу обратно. Забраться на холм оказалось проблемой: пальцы отказывались цепляться за гребень, рукам не хватало сил удержаться. Спустя несколько попыток ей удаётся перебраться на другую сторону, но, сделав несколько шагов она путается в ногах и валится в ров. В спину болезненно впивается корень, но Икота ощущает себя такой измождённой, что даже не пытается сменить положение, просто позволяя себе полежать так немного.       Голова шла кругом. Осознание того, что она избежала мучительной смерти, делало звёзды на небе ярче, а звуки леса громче. Земные заботы обрушились на неё в тот момент, когда она окончательно приняла факт того, что осталась цела после встречи лицом к лицу с Ночной Фурией. Жизнь продолжается. Нужно возвращаться в деревню, в дом, где, должно быть, ждёт отец.       Икота ожидала, что этот день изменит её положение в племени, но всё, что она получила – это сильный испуг и факт того, что столько времени на изготовление механизма для поимки дракона было потрачено зря.       Девушка поднялась и осторожно двинулась дальше, внимательно глядя под ноги и стараясь не споткнуться. Она так этим увлеклась, что при подъёме к протоптанной ею тропинке совсем позабыла о том, что нужно смотреть ещё и вперёд.       Икота неожиданно упёрлась лицом в ветку. Было это скорей неприятно, чем больно, но в уголках глаз почему-то начала собираться влага. Обогнув препятствие, она ускорила шаг и подняла взгляд со своей обуви на гущу леса перед ней.       Весь путь до дома она не о чём не волновалась. В голове было странно пусто. Только у двери в хижину её охватило беспокойство. Мысль о том, что после произошедшего ей придётся смотреть отцу в глаза и разговаривать с ним, казалась неправильной и стыдливой. Но на улице становилось всё холоднее, и она не была уверена в том, сколько сейчас времени. Стоику Обширному может не понравиться её задержка, так что не было смысла топтаться на пороге.       Она осторожно открыла дверь, надеясь незаметно прошмыгнуть внутрь.