Белые стены

      — Спасибо за чай, миссис Хадсон. — Джон аккуратно взял чашку и, устроившись в кресле поудобнее, медленно отпил нежно-согревающий напиток с приятной ноткой имбиря.       — Главное помни, что я не собираюсь каждый раз ухаживать за тобой, — уточнила домовладелица и укоризненно посмотрела на Ватсона. — Если ты так сильно напиваешься, то это точно не мои проблемы.       — Неужели я и вам успел насолить? — Он виновато отвернулся, пытаясь вспомнить произошедшее вчера вечером, что даже если и удавалось, то очень плохо.       — Ох, к счастью, нет, иначе я бы не стояла сейчас здесь. — Миссис Хадсон слегка улыбнулась, и Ватсон почувствовал облегчение, радуясь, что его вчерашний бред задел только Холмса, хотя на самом деле хорошего тут было мало. — Но то, как громко ты поднимался по лестнице и хлопал дверьми, словно Шерлок, — просто невыносимо.       — Вы правы, одного Шерлока достаточно нам с головой.       — Это точно.       Джон сдержанно рассмеялся, припоминая импульсивные действия Шерлока, мотивом которых могло послужить что угодно: хоть счастье от очередного захватывающего дела, хоть злость от глупости других людей, и, конечно, причины, известные одному лишь детективу. И если раньше таких было не слишком много, то в последнее время они возникали одна за другой. Шерлок мог сорваться в самый неожиданный момент, разозлиться, обидеться или даже смутиться, причём видимых оснований для этого не было совсем. По крайней мере Джон их не видел. Может, просто не замечал. Да и разве может кто-то знать, что скрывается в голове Шерлока и почему его настроение может кардинально измениться всего из-за одного, казалось бы, незначительного слова?       Джон вздохнул. Всё, что он мог утверждать: у Шерлока была какая-то тайна, которую он тщательно скрывает ото всех, и радости она ему приносит мало. Ватсон понял это всего дней десять назад и после этого уже не мог выбросить эту навязчивую мысль из головы. Он научился видеть в казавшихся раньше пустых глазах друга странную грусть, различать её и обычную задумчивость, но сказать об этом так и не решался. Это было не его дело.       — Думаю, мне пора, — заметив задумчивость Ватсона, сказала миссис Хадсон.       — А? — Он вернулся к реальности. — Да, конечно. Ещё раз спасибо за заботу, ваш чай просто…       Слова Джона были прерваны громкими шагами Шерлока, доносящимися с кухни, и он вместе со старушкой, переглянувшись, синхронно обернулся к Холмсу. Тот, стоя в своём элегантном костюме и опираясь на стол, пил оставленный ему чай и пустым, стеклянным взглядом смотрел в никуда. Все свои действия он выполнял будто по привычке, пока сам был поглощён совсем другим, что и занимало его мысли.       Вздохнув, Джон отвернулся. Слишком уж часто в последние дни Шерлок впадал в необъяснимую апатию, и сегодня стало не исключением — теперь это уже можно сказать точно. Ничего нового. Снова Ватсон сможет лишь наблюдать за ним, не зная, что сказать или как помочь, просто потому, что живёт с королевой драмы. Он посмотрел на миссис Хадсон и, подметив её озадаченный вид, объяснил:       — Он так с самого утра.       — Снова не может решить дело? — полюбопытствовала она.       — Чёрт его знает, — раздражённо ответил Ватсон.       — Джон.       — Кхм, простите. Кто его знает.       — Так-то лучше.       — В любом случае я не в курсе происходящего. — В его голосе прозвучала скрытая обида на детектива, что никак не мог посвятить его в одно-единственное дело, волновавшее теперь уже их двоих.       С кухни раздался звон чашки, возвещавший, что чай был допит, и всего через несколько секунд Шерлок показался в гостиной.       — Ох, Шерлок, тут уже несколько дней кто-то пытается… — постаралась начать диалог миссис Хадсон, но Холмс не обратил на неё внимания и быстро прошёл к креслу, отчего по комнате пронёсся лёгкий ветерок.       — Я же говорил. Он снова не замечает ничего вокруг и поглощён лишь своими мыслями. — Ватсон закатил глаза, увидев, как друг садится в свою привычную позу для размышлений.       — Я не думаю, что он не замечает ничего вокруг: ты только посмотри, он же буквально глаз от тебя оторвать не может. Если его мысли и заняты, то только тобой.       — Миссис Хадсон, — вымучено протянул Джон, — с таким же успехом он может смотреть на стену. Не любит же он её после этого?       — Знаешь, а между стеной и тобой есть определённые сходства.       — Прошу, давайте только без очередных разговоров о любви. Я уже достаточно давно знаком с Шерлоком, чтобы точно знать, что…       — Разве ты сам не удивлялся, что Лестрейд знаком с Шерлоком вот уже пять лет, а знает о нём так мало? — Подколов Ватсона, домовладелица улыбнулась.       — Но я знаю его в разы ближе, чем он!       После этого в комнате повисло гробовое молчание, во время которого каждый осознавал только что вырвавшуюся фразу Джона. Но как только сам он понял, что выпалил, то сразу поспешил исправиться и огорчить уже успевшую обрадоваться миссис Хадсон:       — Нет. Не в том смысле. Совсем не в том.       — Ох, Джон, — она вздохнула, — со стенкой тебе точно не сравнится.       — Миссис Хадсон, прошу вас, хватит, — неестественно вежливо сказал Джон, настойчиво посмотрев старушке в глаза. Ему уже надоело, что чуть ли не каждый считает своим долгом заговорить с ним об этом, словно тыкая носом в его ошибку, о которой он и без чьей-либо помощи никак не может забыть.       — Конечно, конечно. Оставлю вас наедине друг с другом и стеной.       Домовладелица ушла, напоследок упрекающе взглянув на Джона, который сразу же после этого облегчённо выдохнул и перевёл свой взгляд на Шерлока. И всё же, как бы Ватсона ни раздражали слова миссис Хадсон, сейчас она была абсолютно права: что-то было не так. В глазах Холмса хоть и был привычный туман, но он был будто совсем другой, а сам взгляд… Возникало ощущение, что Шерлок смотрит не сквозь Джона, как обычно, а прямо на него. Отчего становилось не по себе и появлялись странные мысли о том, что, может, детектив на самом деле сейчас всё слышал…       — Шерлок? — тихо спросил Джон, и в его голосе прозвучала маленькая надежда.       Однако ответа не последовало, а Холмс так и остался сидеть в той же позе, даже не шелохнувшись.       — И на что я только надеялся?       Джон грустно усмехнулся: ему уже пора было смириться с тем, что некоторые вещи изменить нельзя, несмотря ни на что. Слишком уж много у него глупых надежд на Шерлока, которые не воплотятся, наверное, никогда. Так что нужно лишь принять очередной факт за должное, а потом скрыть свои мысли и чувства в глубине души, как он делал всё это время, прячась ото всех и даже от самого себя.       Ватсон печально хмыкнул своим рассуждениям и, встав, пошёл на кухню, чтобы помыть посуду, наверняка оставленную грязной прямо в раковине, однако уже на полпути его оборвал знакомый голос:       — Джон.       Услышав своё имя, Джон в ту же секунду остановился и резко обернулся к другу, который, быстро встав с кресла, почти вплотную приблизился к нему и пристально посмотрел в глаза. На несколько секунд все застыли на месте и слышалось лишь сбитое дыхание мужчин, не отрывавших друг от друга взгляда.       — Встретимся через час в парке, в том месте на вершине. Нужно поговорить. — Шерлок спешно произнёс это, словно зазубренную речь, и прошёл к пальто, висевшему на вешалке.       — Что? — Джон удивлённо уставился на детектива. — Н-но почему бы нам просто не поговорить здесь?       — Для начала мне нужно проветриться, а после уже нет смысла тратить время на возвращение домой, — так же холодно отчеканил он и, ловкими движениями завязав шарф, вышел из квартиры.       — Но… О боже.       Джон вздохнул, зная, что Шерлока уже не переубедить. Изумительно. Теперь он против своей воли подписался на очередную задумку Холмса, пропустить которую нет ни возможности, ни желания.

—————~ஜ۩☕۩ஜ~—————

      Шерлок, подняв голову, посмотрел на небо, заслонённое бесцветными облаками, и почувствовал, как на его лицо упала холодная капля дождя. Не дав ей скатиться по щеке, мужчина вытер её рукой и недовольно выдохнул. Он встал под дерево, засунув руки в карманы, и, мрачно нахмурив брови, уставился в землю.       Наверное, стоило подумать о погоде перед тем, как назначать встречу в парке, а уж тем более сразу же после срываться из дома, но Шерлоку было плевать что тогда, что сейчас. Его волнует совсем не сохранность своего внешнего вида. Всего через несколько минут он должен опровергнуть или подтвердить свои догадки, и любой из возможных вариантов событий вызовет у Холмса бурю эмоций. Но самое ужасное: он даже не может утверждать, что продумал их все, просто потому, что для него это невозможно. Попасть в каждую мишень — всегда трудная задача, а в таких вопросах тем более, но сейчас ему нельзя ошибаться ни в коем случае, иначе его жизнь разрушится снова, и он уже не будет уверен, что выберется из кромешной тьмы. Он даже не знает, выбрался ли из неё сейчас…       Пытаясь расслабиться, Шерлок оглядел открывающийся вид на парк, пустующий из-за испорченной погоды и казавшийся таким же безжизненным, как монотонное небо над головой. Пожалуй, это было к лучшему: пусть удалённое место на вершине холма, скрытое за деревьями, не привлекало внимания, но лишняя осторожность не помешает никогда. Кроме того, у Холмса будет всего одна попытка, чтобы исполнить задуманное с требуемым эффектом неожиданности, тем самым без лишних затруднений узнав всю правду, и испортить её только из-за какого-то прохожего будет высочайшей глупостью.       И всё же как-то это по-идиотски. Мало того, что Шерлок на самом деле собирается сделать это, так ещё и боится собственного решения… Хотя нет. Дело тут не в самом решении, он боится не его, а последующей неизвестности, развеять которую не в силах, и она пугает его, опутывает сердце крепкими нитями, заставляя в сотый раз продумывать свои слова и действия. И пусть Шерлоку уже не терпится со всем этим покончить, он даже не может толком представить, что именно будет после. А главное, что вся эта чертовщина, происходящая с ним, появилась из-за слащавой любви, захватившей его целиком…       Вдруг послышалось шуршание травы вдалеке, и Шерлок, быстро повернувшись на звук, прислушался. В горле встал ком, а сердце пропустило лишний удар. Это был Джон. Вне всяких сомнений.       — Знаешь, а вчера я ошибся, — Джон вышел из тени деревьев, не отрывая взгляда от неба, — погода всё же испортилась.       Однако Холмс ничего не отвечал, он только смотрел на Ватсона, не замечающего его, и ощущал, как закипает кровь, а сердце бьётся всё чаще, и только когда Джон уже направился в его сторону, детектив пришёл в себя. Нужно было действовать. Пока его ещё не заметили.       Шерлок резко вышел из-за дерева и быстро прижал к нему Джона, которого сразу же схватил за запястье и ловкими движениями пальцев нащупал пульс. Сначала необходимо перепроверить себя, убедиться, что вчера всё случилось не по воле случая. Как бы сложно ни было, он должен сосредоточиться и мыслить логически, не переставая смотреть в эти взволнованные глаза напротив…       — Твою мать, Шерлок! Что ты творишь? — отойдя от первичного шока, крикнул Джон и попытался выбраться из хватки друга, однако тот сразу же остановил его.       Шерлок настойчиво посмотрел на Джона, будто приказывая успокоиться и замолчать, и Джон это сделал, лишь напоследок бросив подозрительный взгляд на Холмса. Он вряд ли понимал, что сейчас происходит, но Шерлок этого и добивался.       Чуть ли не прижавшись к нему всем телом, опаляя его шею своим сбитым горячим дыханием, ни на секунду не нарушая зрительного контакта, Шерлок доводил не только Джона, но и себя. Ему приходилось мириться с громкими ударами сердца в ушах, спутавшимися, словно клубок ниток, мыслями, и чем больше времени проходило, тем сильнее становились эти ощущения. Казалось, будто время застыло на месте и не существует ничего и никого, кроме них двоих… Чёрт! Сейчас не время отвлекаться. Надо собраться, оставив все эмоции позади.       Сконцентрировавшись, Шерлок отсчитал пятнадцать секунд и… Результаты оказались теми же: пульс учащён, зрачки расширены и дыхание сбито. Холмс незаметно прикусил губу, он прекрасно понял, что оказался прав, но отрицал это всей душой. Может, ему просто не верилось во взаимность своих чувств, может, пугала возможность перемен — не важно. Он в любом случае должен был продолжить, пересилив себя, ведь и не поверить своим выводам детектив не мог: измерения не могут совпасть дважды по чистой случайности.       Теперь, когда первая часть плана выполнена, оставалась вторая, но перейти к ней было ещё сложнее. Шерлок сглотнул. Если он будет впустую тратить время — ничего не получит, может, даже всё испортит. Поэтому он должен начать. Прямо сейчас выдать всё как есть. Ни секунды дольше терпеть нельзя.       — Джон, — его тихий голос проникал в самое сердце доктора, заставляя затаить дыхание, — ты считаешь, что я абсолютно невежественен в некоторых вещах, но… — Шерлок глубоко вдохнул, собираясь с силами. — Как опытный врач, человек, ты же понимаешь, что в таких ситуациях означают расширенные зрачки и учащённый пульс, так?       Встревоженный взгляд Джона тут же метнулся к своей поднятой руке, которую сжимал Шерлок, и остановился на ней. Холмс проследил за этим действием, чувствуя, как напрягается тело Джона, а его пульс ускоряется ещё сильнее, заставляя багровый румянец вспыхнуть на лице. Джон всё понял.       В воздухе повисло давящее молчание, во время которого никто не мог пошевелиться, всё больше осознавая, что все карты теперь открыты и ничего уже не будет как раньше. Казалось, эта тишина, прерываемая лишь редкими порывами ветра, убивала обоих, но нарушить её никто не решался.       Наконец, Джон судорожно выдохнул и, до боли сжав губы, опустил голову. Шерлок же просто молчал, давая время на раздумья. Вместе с этим он ощущал, как изменилась обстановка, отчего находиться в таком положении стало ещё сложнее, его добивал вид Джона, который вызывал горькое чувство в груди. Ватсон явно специально избегал зрительного контакта с ним, будто стыдился чего-то, и атмосфера вокруг накалялась с каждой секундой всё сильнее…       — Джон… — Шерлок не выдержал. Ему необходимо было нарушить тишину, пусть даже он и не знает толком, что именно будет говорить. — Пойми, я… Мне не столько важен ответ. Конечно, это звучит глупо, но…       — Да, звучит ужасно глупо, — ровным, почти безразличным голосом перебил Ватсон, и Холмс, вздрогнув от неожиданности, удивлённо посмотрел на спокойное лицо друга, который пошёл ва-банк. — Но я могу тебя поздравить: ты раскрыл ещё одно дело. Молодец. Я на самом деле люблю тебя.       Сердце Шерлока ушло в пятки, к горлу подступил ком, и слабость накатила громадной волной. Он не ожидал этого услышать, не представлял ни в одном из вариантов, а теперь Джон всего тремя словами разрушил оставшиеся сомнения, за которые из последних сил держался Шерлок, потерявший сейчас опору и летящий в бездонную пропасть своих чувств. Ему больше не за что ухватиться, он будет поглощён любовью, даже несмотря на то, что совершенно не умеет любить. Он боялся этого, остерегался всё время. Он знает, что не умеет контролировать свои чувства, что не сможет сразу же забыть всё. Он боится своих желаний и эмоций.       Шерлока бросило в жар, а в горле пересохло от волнения. Он должен был что-то сказать Джону, но не знал, что он даже сам не понимал своих эмоций полностью, не мог решить, как поступить. С одной стороны, логично было бы сдержанно объяснить ситуацию, возможно, даже упустить некоторые моменты, сказать, что его влюблённость — чистая случайность, но, с другой стороны, сделать так — похоронить себя заживо. Как бы Шерлок ни боялся, он всё равно любил, глупо и наивно. Но как об этом сказать? Он ведь совсем не смыслит в таком, тем более сейчас, когда все слова окончательно вылетели из головы. Так что же он может сделать, лишь бы молчать, ничего не говорить и не позориться ещё больше?..       Шерлок вдохнул всей грудью. Это просто абсурд. Он наверняка пожалеет, если сделает это, но есть ли другие варианты? Хоть один вариант, чтобы вернуть всё как было? А есть смысл возвращать? Всё ведь произошло не сегодня и даже не неделю назад… К чёрту! К чёрту все эти мысли. Он ничего не понимает в любви, и этого факта не избежать, поэтому не стоит даже пытаться. Он тупо сделает это сейчас, лишь бы не стоять так ещё дольше, а там будь что будет.       Всё это время Джон наблюдал за другом изучающим взглядом, стараясь понять, к чему же приведут эти размышления, как вдруг Шерлок притянул его к себе за шею и требовательно поцеловал, прикрыв глаза. Не углубляя поцелуй, он лишь прикоснулся к губам, но только от этого голова закружилась, все мысли испарились, а сердце многократно ускорило ритм. Уже не зная, от волнения ли возникли эти ощущения или нет, он забыл обо всём вокруг, кроме тонких нежных губ.       — Что ты творишь?! — прокричал Джон, вырвавшись из хватки Шерлока и грубо отстранив его от себя.       Холмс удивлённо оглядел ярко покрасневшего Ватсона, чьё дыхание сбилось, кажется, ещё хуже, чем у него самого.       — Целую тебя. Разве это не очевидно? — шёпотом ответил он, зная, что всё ещё стоит достаточно близко для этого.       — Это ясно, но… — Джон прочистил горло. — Почему?       Шерлок молчал. Ему нужно было сначала собраться с силами, хотя бы сложить все свои мысли в одну кучу, чтобы потом построить хоть капельку логичный ответ.       — Поцелуй означает множество вещей, и причин у него не меньше, — наконец, заговорил Холмс, — но в данном случае я бы сказал… что это проявление взаимных чувств. — Он пристально посмотрел на ошарашенного друга, который явно до сих пор не до конца верил в услышанное им, и тихо, словно стыдясь этого, добавил: — Ты же знаешь, что некоторые вещи я не могу сказать вслух.       — Так ты…       — Да, Джон. Именно так.       Шерлок не замечал морозный ветер, растрёпывающий его волосы и заставляющий их спадать на лицо, и совсем забыл о плохой погоде вокруг. Он впервые за долгое время жил лишь настоящим моментом, не задумываясь о том, что было раньше, и не зная, что случится даже через пару минут, но происходящее сейчас не приносило ожидаемого удовольствия. Секунды казались часами, мучительными, невыносимыми, полными давящей неизвестности и непонимания.       Неожиданно Джон неуверенно приблизился к Шерлоку, ещё глубже заглядывая в его глаза, и застыл на месте, не решаясь на что-то большое. Он всё вглядывался в лицо друга, будто искал там ответ на томивший его вопрос, но находил только растерянность, отчего ещё сильнее сминал рукав своей куртки и мялся на месте. Но заметить что-то другое Джон не мог, как бы сильно ни старался, сколько бы ни смотрел: Шерлок на самом деле банально не понимал ничего. Он лишь догадывался, что сейчас может произойти, и, затаив дыхание, ожидал этого.       Хотел ли Шерлок чего-то большего или боялся, старался избежать? Он не знал, как и то, что именно сейчас чувствовал: всё смешалось, перепуталось и никак не могло вернуться на свои места. Что нужно будет ответить, сделать, если всё же Джон решится? Как вообще люди реагируют на такое? Возможно ли в этом разобраться? Да и разве правильно это будет? Шерлок же совсем не уверен в происходящем и том, какие эмоции оно у него вызывает, он даже не может гарантировать, что хочет чего-то большего на самом деле, что это не простое развратное побуждение.       Как же сильно Шерлоку хочется, чтобы у любви просто была логика, своя формула, которую можно вывести, и по ней определять, что же именно ты ощущаешь, насколько рационально будет поддаваться этому и нужно ли вообще избавиться от него. Но таковой нет, а логика просто-напросто отсутствует. Он должен определиться по каким-то смутным и неоднозначным чувствам, которые даже не всегда различимы, принять важное решение, почти полностью руководствуясь сердцем. Да разве возможно знать ответ на такое?..       Шерлок почувствовал, как Джон аккуратно, даже неловко, поправил его особенно сильно выбившуюся прядь волос, и слегка смутился. Теперь они стоят ещё ближе, и он снова слышит сводящий с ума аромат с нотками бергамота, которые сначала завораживают, но потом словно ускользают, как бы увлекая за собой и заставляя хотеть ощутить их вновь и вновь. И Шерлок наслаждался этими духами, с каждым своим вдохом чувствуя, как пьянеет ещё больше, теряя связь с реальностью и контроль над собой. Он мог прервать это, сделав всего шаг назад, но застыл на месте, не в силах оторвать глаз от смущённого Джона. Если он хотел покончить со всем, протрезветь, то сейчас было самое время: нужно всего лишь отвернуться… просто повернуть голову, отвести взгляд… Нет. Он не может. Это просто невыносимо, особенно сейчас, когда Джон нерешительно приблизился к его лицу, будто боясь испугать своим действием.       Шерлок глубоко вдохнул и медленно прикрыл глаза. Пусть всё катится к чертям, пусть, но сейчас он просто поддастся порыву своих чувств, больше не давая себе отчёта о происходящем, и будет целовать столь манящие его губы хоть целую вечность.       Наконец, Джон аккуратно прикоснулся к губам Шерлока, словно говоря ему продолжать, что тот, не раздумывая, сделал, медленно перехватив инициативу на себя и углубив поцелуй. Он будто пробовал губы на вкус, заново учась, каково это — целовать кого-то, кого по-настоящему любишь, и ощущать, как в груди возникает пылкое, трепещущее чувство, которое хочется растянуть на целую вечность. Джон в ответ осторожно раскрывает губы, и Шерлок, пользуясь ситуацией, пускает в дело язык, ласково проводя им по нёбу. Он руководствуется только своим сердцем и интуицией, отчего на душе становится ужасно непривычно, в это же время Джон нежно прижимается к нему, пальцами зарываясь в мягких кудрях.       Шерлок аккуратно кладёт руки на талию Джона, приобнимая его и ярко чувствуя тепло чужого тела, но всё равно всё это происходит будто и не с ним на самом деле, словно это сладкий сон, но никак не реальность. Шерлок просто не верил в то, что снова способен на такие чувства и действия, что поверит в фантастическую счастливую любовь вновь, но сейчас всё, несомненно, было по-настоящему: и дурманящий поцелуй, и тёплые прикосновения, согревающие не только тело, но и душу.       Мягко отстранившись от Джона, Шерлок прервал поцелуй и перевёл дыхание, не отрывая взгляда от смущённого лица напротив, которое теперь казалось невероятно симпатичным, но чем больше времени проходило, тем сильнее ощущалась прохлада ветра и слышался шум листвы деревьев. Они будто вернулись в другой мир, где необходимы слова и нежного поцелуя уже не хватит, чтобы описать свои чувства, где снова всё может разрушиться в одну секунду и избежать гнетущих мыслей просто невозможно, где вокруг лишь блёклое небо.       Шерлок легко улыбнулся одним уголком губ и, немного помедлив, тихо проговорил:       — Жаль, что всё в итоге вышло не так, как ты хотел.       — Что? — Джон серьёзно посмотрел на Шерлока, которого, похоже, что-то забавляло.       — Не думаю, что небо сейчас хоть каплю напоминает закатное, а ты ведь так хотел поцелуй на его фоне.       Джон рассмеялся, бархатно и до невозможности заразительно, отчего Шерлок засмеялся вместе с ним, а в его груди хоть на секунду появилась долгожданная лёгкость. Пусть всё будет ощущаться по-другому, но некоторые вещи, как такой безмятежный смех, останутся такими же, и эта мысль успокаивала, давая нужную надежду на что-то светлое впереди.       — Так ты запомнил мои слова? — сквозь смех спросил Джон, но, несмотря на его общий легкомысленный вид, в глазах блеснула невыразимая благодарность.       — Конечно, в конце концов, есть те вещи, которые даже я просто не могу выбросить из мыслей… — Сказав это, Шерлок призадумался, а его беззаботная улыбка исчезла с лица. Да, такое он точно будет помнить вечность, и главное теперь не повторить этот опыт…       Шерлок тряхнул головой, отгоняя навязчивую неприятную грусть от ассоциаций с происходящим. Сейчас не время впадать в апатию, по крайней мере, уж точно не по такому поводу, который, мягко говоря, глупый и безосновательный.       — Но тут, определённо, совсем другой случай: я просто не хочу забывать твои слова, — закончил Шерлок.       — Подожди, — Джон осознал кое-что и удивлённо взглянул на Шерлока, — получается, ты с самого начала планировал именно свидание?       — Нет, не совсем. Так стало лишь под конец, а в начале я просто… — он замялся, пытаясь подобрать слова так, чтобы не сболтнуть лишнего, — приятно проводил время вместе с тобой.       — Ясно…       Джон грустно усмехнулся и взглянул на открывающийся вид на парк. Он задумчиво смотрел в пустоту, и печальная улыбка играла на его губах, сочетаясь с прелестным слабым румянцем, который так и не сходил с его щёк.       Шерлок засмотрелся на эту невероятно прекрасную, но ужасно печальную картину, от которой было невозможно оторвать глаз, даже если с каждой секундой становилось всё тяжелей. Хотелось помочь, что-то сказать или сделать, но Шерлок не мог. Он просто чувствовал мучительную и глухую боль в груди, даже не до конца понимая, отчего она могла появиться и как с ней справиться. Слишком уж непривычно и непонятно всё было, и ожидаемая радость сменялась лишь горьким послевкусием поцелуя.       — Знаешь, а мне ведь до сих пор не верится, что всё реально, — неожиданно заговорил Джон, прерывая тоскливую тишину, — что ты ответил мне взаимностью и даже, — он смутился на миг, — поцеловал.       — Да, мне тоже.       Так же посмотрев на небо, Шерлок вздохнул. Как бы там ни было, теперь нужно будет учиться жить по-новому, принимая свои чувства, включая… любовь. Ему до сих пор сложно даже произнести в голове одну-единственную фразу из трёх слов, а когда-то он должен будет сказать это вслух, прямо Джону в лицо… Скорее всего, он это никогда не сможет признать: всё-таки любовь для него — слишком странная смесь из счастья, желания и невыносимой боли, в которой разобраться — просто немыслимая задача. Но он уже сделал первый шаг, разрушающий все дороги назад, поцеловав Джона, и соврёт, если скажет, что ему это не понравилось, что не было слащавых бабочек в животе, но он не желал этого, даже наоборот…       Глубоко вздохнув, Шерлок прошёл немного вперёд в направлении выхода из парка, но вдруг, почувствовав на себе удивлённый взгляд Джона, остановился и, поправив воротник пальто, произнёс:       — Не знаю как ты, но лично я не горю желанием промокнуть под дождём в такой значимый день.       — Да, конечно, можем идти… Но «такой значимый день»?       — Разве я не прав? — Он обернулся, вопросительно посмотрев на подошедшего Джона.       — Как раз-таки наоборот, ты абсолютно прав. По крайней мере, думаю, этот день точно запомнится нам надолго. — Джон подбадривающе улыбнулся и продолжил идти дальше, не заметив, как Шерлок на пару секунд застыл на месте.       Всё же любовь — необъяснимое чувство, от которого весь мир Шерлока снова начинает зацикливаться на нежной улыбке одного человека, его искреннем смехе и красноречивом взгляде… Лишь бы всё, что после, не повторилось. Он не хочет ещё раз пожалеть о своём решении.