Белые стены

      Шерлок быстрыми шагами шнырял по гостиной туда-сюда, в попытках заглянуть в каждый уголок в очередной раз, будто там могло что-то измениться за это время. Наконец, он остановился напротив камина и осмотрел всё вокруг него, заглянув даже под череп, но так ничего и не нашёл. Знакомая комната, выученное, казалось бы, наизусть расположение всех предметов, но всё равно каким-то образом он закинул нужную ему вещь непонятно куда и теперь не может её найти.       Устало вздохнув, Шерлок направился к письменному столу, на котором царил скопившийся за несколько дней беспорядок из тетрадей, газет и всевозможных предметов, начиная от точилки и заканчивая кровавой пулей, взятой для исследования.       — Ты не видел никотиновые пластыри? — Спросив это, Шерлок кое-как сложил все тетради вместе, освободив центр стола, и переложил их к стопке газет на краю.       — Нет, откуда мне вообще знать, где они? — равнодушно ответил Джон, продолжая что-то увлечённо печатать на ноутбуке.       Вымотанный отсутствием дел, а теперь ещё и поисками Шерлок упрекающе посмотрел на Джона, всё время его безуспешных метаний по комнате пробывшего за ноутбуком, но всё же молча продолжил розыски в гордом одиночестве, даже несмотря на обиду от настолько сильного безразличия к такой значимой проблеме.       На несколько минут повисло молчание, нарушаемое лишь ритмичным постукиванием клавиатуры и шелестом бумаг, перекладываемых с места на место. Как вдруг Шерлок облегчённо выдохнул и, резким движением отодвинув штору, достал с подоконника заветную коробку, замеченную им боковым зрением среди разбросанных книг.       — Наконец-то.       В ожидании реакции Шерлок поднял глаза на Джона, но тот продолжал молча печатать, похоже, стараясь не замечать его вообще.       — Что ты там пишешь? — Шерлок недовольно хмыкнул и, бросив упаковку пластырей на теперь очищенный стол, встал за спину Джона, опираясь руками на стул, а затем, быстро пробежавшись глазами по тексту, с отвращением спросил: — «Горящие сроки»?       — Да, то дело с поджогом, которое дал нам Лестрейд, — медленно сказал Джон, всё ещё пытаясь сконцентрироваться на тексте.       — Скука, — сразу же отрезал Шерлок, громко произнеся это над ухом Джона, который от такого вздрогнул и оторвал руки от клавиатуры.       — Шерлок, — он больше не мог работать, поэтому, сохранившись, закрыл ноутбук, чтобы, не дай бог, в тексте не заметили что-то ещё, и обернулся, — не все такие превосходные гении, как ты… — Джон оборвал себя на полуслове.       — Я это прекрасно знаю.       Наконец, оторвав взгляд от крышки ноутбука, Шерлок вопросительно посмотрел на почему-то замолкнувшего Джона… Твою мать. Их лица снова находятся всего в паре сантиметров друг от друга, горячее дыхание накаляет воздух вокруг, заставляя сердце замереть, отчего время тянулось, будто бы бесконечно. Прекрасно. Просто отлично. Шерлок встал слишком близко, навис над Джоном и теперь даже не смог сдержаться от того, чтобы посмотреть на тонкие привлекательные губы напротив… Чёрт. Он даже не пытается отрицать их притягательность и не может унять трепет в груди от одной мысли о поцелуе, а Джон не отстраняется — тоже застыл на месте. Глупо. Они будто повторяют события из парка действие за действием… Стоп. Повторяют? Значит, сейчас…?       Пересилив себя, Шерлок быстро выпрямился и, сделав вид, что поправляет ворот рубашки, поднял голову вверх, чтобы скрыть так же резко вспыхнувший алый румянец на щеках. Мельком взглянув на отвернувшегося в смущении, а, следовательно, не замечавшего его Джона, Шерлок уже спокойно прошёл к столу, облокотившись на него руками. Теперь его и Джона разделяли уже не пара сантиметров, но всё равно Шерлок уставился на кончики своих ботинок, переливающихся на свету, чтобы никто не видел его лица, чтобы он не видел ничего боле. И вот вновь они не в силах посмотреть друг на друга, как неизменно случалось все эти несколько дней с поцелуя в парке.       Шерлок совсем запутался и, если теперь могло появиться настоящее, искреннее желание прижаться к чужим губам своими, то он его просто не мог исполнить. Никто не мог решиться перейти злосчастную черту дружбы, остановившись прямо на ней, не двигаясь ни назад, ни вперёд и чувствуя, что уже зашло дальше случайных касаний и дружеских улыбок, но только нет никакого начала чего-то большего. Лишь нелепый румянец, беспричинная неловкость преследовали повсюду, появляясь от каждого непроизвольно движения, повлёкшего за собой огромный всплеск эмоций. Но все молчали, не затрагивали эту тему, избегая её, как страшного сна, и делая вид, что всё как прежде, что происходящее — случайность, которая повторялась изо дня в день.       Печально-спокойная атмосфера преследовала Шерлока и Джона повсюду, исчезая всего на минуту, от силы на три, а затем возвращаясь волной ещё мощнее предыдущей, но они делали вид, что не замечают этого, словно отрицали, что это волны от бушующей рядом бури, которая с каждой секундной продвигается всё ближе и рано или поздно настигнет их. Но зачем рисковать и менять что-то на новое, пусть и более хорошее, прекрасное и красивое, когда есть старое, такое уютное и знакомое, которое ещё можно сохранить, подлатать?..       — Кхм… — Джон кашлянул, привлекая внимание к себе. — В общем, читателям будет интересно узнать об этом деле.       Шерлок недовольно хмыкнул, отведя взгляд в сторону, и буркнул себе под нос:       — Зачем им вообще обо мне что-то знать?       — Что?       Услышав вопрос, Шерлок резко повернулся к Джону и, опираясь на стол, слегка наклонился к нему.       — Вот скажи, неужели тебе будет интересно узнать обо мне всё? Даже мерзкие или глупые ситуации, какие-нибудь банальные мелочи?       — Конечно, — ровным голосом ответил Ватсон, многозначительно посмотрев на Холмса. — Я хочу понимать тебя, Шерлок. Знать, что с тобой происходит и почему ты так поступаешь, зачем вообще начал принимать наркотики и из-за чего так реагируешь на… — Он смутился, встретившись с изучающими голубыми глазами напротив. — Я думаю, ты понял.       Джон замолчал и даже будто съёжился от пристального, словно немигающего взгляда Шерлока, который в непонимании нахмурился и никак не мог проанализировать происходящее. Разве может кто-то по-настоящему интересоваться им? Желать понять его, разобраться в прошлом, чтобы помочь? Это ведь так глупо, даже бессмысленно. Но если Джон смог его полюбить, может, тогда и это стало возможным?.. Точно. Наверняка это какое-то очередное обязательство любви, просто о нём… Нет, такое невозможно. Шерлок не мог не слышать о нём, тогда он рассказал ему всё, включая правду о любви, а если тот человек не знал о таком, то, значит, Джон просто снова вошёл в исключение. Да, исключение из правил, коим и он является чуть ли не по всем пунктам. Всё очевидно. Но всё равно, если так много исключений, не становятся ли они отдельным правилом для Джона?.. Не важно! Шерлок уже решил не лезть в эти дебри, дать всему плыть по течению и вмешиваться только в крайних случаях, в остальное время действуя по наитию, чтобы не мучить ни себя, ни Джона.       Шерлок отвернулся, вновь уставившись в пустоту, словно погружаясь в омут своих чувств и мыслей, которые перемешались и различить которые он уже не мог. Пусть он решил действовать по наитию, но что на самом деле советует его интуиция? Что нужно сказать Джону, если тот уже даже не намекает, напрямую говоря о странностях в его поведении и словах? Конечно, Шерлок и сам знает, насколько непонятным может выглядеть для остальных, но только вот ему всегда было плевать на то, что думают другие. Всегда, вплоть до этого момента. Сейчас же он уже ни в чём не уверен, кроме того, что снова меняет свои принципы ради одного человека, открывается ему, даже не до конца понимая, хорошо это или плохо…       — Джон, — проговорил Шерлок, не поворачиваясь, — тебе правда важно знать обо мне всё?       — Да. — Немного подумав, он так тихо ответил, словно не верил в то, что услышал всё на самом деле, и это не сон, который в любой момент может оборваться.       Глубоко вдохнув, Шерлок сжал руки в кулаки, впиваясь пальцами в стол с такой силой, будто от этого произойдёт невозможное и сломаются все преграды, сдерживающие его сейчас. Но стены были построены давно и укреплялись из года в год, поэтому разрушить их так легко и быстро он не мог, как бы сильно ни хотел, и всё равно нужно преодолеть их. Джон достоин узнать хоть каплю информации, пусть это будет всего лишь песчинка, но именно она опрокинула чашу весов. Только вот сказать об этой песчинке не так уж и просто.       — Тогда тебе нужно узнать всего… — собравшись с силами, заговорил Шерлок, — два имени.       — Какие? — будто до сих пор боясь спугнуть Шерлока, осторожно уточнил Джон, у которого перехватило дыхание от нетерпения.       Эти имена неизгладимо отпечатались в памяти, вбились в самое сознание, так и оставаясь в нём, никогда не озвучиваясь вслух. Одно из них заставляло вздрагивать, хотелось избежать даже любого упоминания о нём, иначе в ушах вновь прозвучит тот звенящий шёпот, а перед глазами предстанет идиотская ухмылка, вызывающая мурашки по коже. Другое… просто не хотелось вспоминать. От него была лишь пустота на сердце и, может быть, капелька разочарования. Но всё равно, что бы ни было раньше, Шерлоку нужно сказать их вслух, хотя бы попытаться, в конце концов, так остерегаться каких-то имён несколько глупо…       Нужно произнести четыре слова, и чем быстрее Шерлок это сделает, тем скорее отделается от страха. Просто произнести. Прямо сейчас.       — Нико…       — Мальчики, к вам тут гость. — Снизу донёсся звонкий голос миссис Хадсон.       Оборванный на полуслове Шерлок сразу же уставился на дверь, вслушиваясь в шаги и копошение на лестнице, стараясь зацепиться за них, как за спасательный круг. Кто-то спорил с миссис Хадсон и пытался пройти наверх как можно быстрее. Ещё пара шагов на лестнице — и, мельком взглянув на календарь, стоящий на столе, Шерлок окончательно убеждается в своей догадке. Ну конечно. Кто же ещё?       Дверь открылась, и на пороге показался Майкрофт, как всегда, одетый с иголочки: дорогой костюм в полоску, сшитый на заказ и сидящий на нём буквально идеально, галстук, который выбрал он сам, выкроив время между решением очередного конфликта и милой беседой с королевой, и, конечно, цепочка и зажим из чистого золота. В довершение ко всему высокомерный вид, властный взгляд, словно все вокруг лишь глупые дети, которых нужно научить жить, вызывали у Шерлока омерзение. Он прекрасно знал, что мистер Британское Правительство безукоризненный лишь на работе, а в жизни он ошибается раз за разом, продолжая думать, что все глупые, мерзкие, циничные, развратные и хуже него во всём. Бесит.       Заметив недовольство и раздражённость брата, Майкрофт устало вздохнул и произнёс:       — Смотрю, ты, как всегда, рад меня видеть.       Шерлок фыркнул и закатил глаза.       — А ты, как всегда, приходишь вовремя.       — Не волнуйся, много времени я не займу. — Он мельком осмотрел комнату, под конец заострив взгляд на Шерлоке, и быстро спросил: — Всё в силе?       — Конечно.       — Через неделю в десять?       — Сойдёт.       — Отлично.       Закончив свою перепалку, Холмсы уставились друг друга в глаза, словно соревнуясь, кто кого быстрее вымотает взглядом, больше прочтёт в глазах другого и тем самым выиграет, даже если в итоге это ни к чему не приведёт.       — Подождите, стойте. — До этого молча наблюдавший за происходящим Джон привлёк внимание к себе. — Что в силе?       Майкрофт вопросительно изогнул бровь, словно только что заметил Джона, который до этого был незначительной деталью.       — Ах, точно… Видите ли, у меня с братом есть, скажем так, соглашение. — Майкрофт прокрутил в руках свой зонт, использовавшийся как трость, осматривая его, а затем исподлобья взглянул на Шерлока. — Он должен время от времени сообщать мне, какие именно средства от скуки использует.       — Средства от скуки?..       Джон нахмурился, но только встретившись с многозначительным взглядом Майкрофта, сразу всё понял, и посмотрел уже на Шерлока, который, похоже, старался сделать вид, что не замечает ничего и разговор идёт совсем не о нём.       — Хотите сказать, — медленно начал Джон, неуверенный в том, что даже хочет услышать ответ на свой вопрос, — уже были случаи, когда Шерлок перебарщивал с дозой и полностью терял контроль над ситуацией?       — Не поверите, к чему иногда такое может привести.       Нервно выдохнув, Джон уставился на Шерлока, желая получить хоть какое-то объяснение, услышать хотя бы слово в оправдание, но тот лишь всматривался в смайлик на стене, будто не сам его рисовал и заметил впервые. Он не хотел увидеть разочарование на лице Джона и изо всех сил старался внешне стать как можно более безразличным, отстранённым от всего, даже если на самом деле вслушивался в каждый звук.       Шерлок чуть ли не стыдился того, что сейчас открылось Джону. Раньше никогда такого не было, но теперь… Непривычная тяжесть появилась в груди лишь от возможности разочарования, самого факта, что об этом будет известно. Всё лишь потому, что Джон такое точно не оценит, для него важны совсем другие принципы в жизни, и они напрямую противоречат всему услышанному. Конечно, своей игрой Шерлок оттягивает неизбежное, но разве не лучше ощущать взгляд, готовый просверлить в нём дыру, лишь спиной? Тем более что он точно не собирается оправдываться за своё поведение, даже если когда-то и правда злоупотреблял вседозволенностью и пробовал всевозможные наркотики поочерёдно.       Так и не получив ответа, Джон вздохнул и обратился к Майкрофту:       — Значит, после одного такого случая вы решили попросить его писать, что именно он употребляет?       — Откачивать намного легче, когда перед глазами есть список всех препаратов, — равнодушно ответил Майкрофт, словно речь шла о чём-то обыденном.       — Откачивать?       — Когда речь заходит о Шерлоке, не всё так радужно и просто. Он иногда заигрывается со своими делами или экспериментами, а потом не может разобраться с возникшими проблемами.       — И всё, что вы сделали, — попросили его составить идиотский список? — Пропитанный злостью голос Джона еле не срывался на крик, отчего он обратил на себя внимание не только оживившегося Майкрофта, но даже Шерлока, который резко обернулся, удивлённо посмотрев на Джона.       — Что вы имеете в виду? — стараясь сохранить свой вид, с расстановкой спросил Майкрофт.       — То, что вашего брата откачивали, и, значит, он буквально был при смерти, а вы ничего с этим не сделали. — Он еле сдерживал себя, чтобы не выпалить всё, что бушевало внутри. — Неужели вы думаете, что какой-то список что-то изменил?       — Вы достаточно знаете Шерлока, чтобы понимать, что на большее я бы его не уговорил, а он бы не согласился.       — А вы пытались? Хоть раз вы пытались сделать что-то не через своих подчинённых? Не быть высокомерным, стать просто братом, что может помочь?       — Джон, не кажется ли вам, что вы лезете не в своё дело?       — Нет, не кажется, — отрезал Джон.       — Может, тогда в вашу голову приходила мысль, что я и вы — разные люди?       — А вы, может, задумывались над тем, Шерлок — живой человек?       — Об этом я прекрасно знаю и не забываю никогда, более того я… — Он пристально взглянул на Джона, и опасный ледяной блеск промелькнул в его глазах. — Убеждаюсь в своих мыслях с каждым днём всё сильнее.       — Майкрофт, не пора ли тебе на встречу с министром? — неожиданно вмешался в разговор Шерлок, перерывая Джона, который уже открыл рот, чтобы высказать всё, что думает о происходящем.       В комнате повисла тишина. Майкрофт и Джон, кажется, уже успели забыть, что сам Шерлок всё ещё находится в гостиной и прекрасно слышит их пререкания, и теперь удивлённо смотрели на него.       — Да, ты прав. — Майкрофт прокашлялся, вновь нацепляя на себя высокомерную маску, и, словно ничего не произошло, сказал напоследок: — Всего хорошего.       Закрыв за собой дверь, Майкрофт вышел, и, лишь только на лестнице перестали слышаться медленные шаги с характерным постукиванием зонта по дереву, Шерлок тут же продолжил:       — Ты переоцениваешь меня, Джон.       — Что?       Джон недоумевающе взглянул на Шерлока, всё ещё смотревшего на дверь и на несколько мгновений ставшего по-настоящему отстранённым. Появление Майкрофта поднимало пыль, разговор срывал маски, уход оставлял после себя смешанные чувства, словно прошло не несколько минут, а несколько часов, за которые успело произойти намного больше обычного разговора.       — Майкрофт в чём-то был прав. — Произнеся это, Шерлок поморщился, сам не веря, что признал правоту брата, но вскоре вернулось его задумчивое, чуть ли не безучастное, выражение лица. — Я ни за что не изменился бы из-за его прихоти.       Словно в подтверждение своих слов, Шерлок обернулся и взял со стола пачку никотиновых пластырей, на которую при входе так заострил свой взгляд Майкрофт, хоть и старался всеми силами скрыть это. Шерлок покрутил пачку в руках, оглядывая её со всех сторон, будто по привычке ища изъяны в упаковке и разгадывая ещё одну загадку. Да уж, хотелось бы вернуться к привычным сложным, запутанным делам с убийствами, исчезновениями и похищеньями, ломать голову над ними, а не над ещё одной вспышкой эмоций, вызывающей лишь непонимание и странное чувство в груди.       — Неужели ты сам не хочешь покончить со своими зависимостями? — с сомнением спросил Джон, даже несмотря на то, что уже знал ответ и просто никак не хотел в него поверить окончательно, постоянно хватаясь за слабую надежду, что всё ещё не так плохо.       — Нет, не хочу. Мне это ни капли не мешает и не вредит, даже если ты так не думаешь. — Шерлок закатил рукав халата, отточенными движениями расстегнул пуговицу рубашки и оголил руку до локтя, затем, открыв упаковку, достал оттуда два пластыря. — Но, Джон… — он прикусил губу, пристально посмотрел на пластыри и, помявшись пару секунд, убрал один из них назад в коробку, — я сказал тебе, что буду пытаться завязать со всем, поэтому дозы я точно уменьшу, может, даже сведу к нулю, но я не гарантию… Нет, я почти полностью уверен: рано или поздно, когда появится стоящая причина, я могу сорваться. В конце концов, я совсем не тот человек, которого подразумевают под словом «правильный».       В одно движение наклеив пластырь, Шерлок закрыл коробку и бросил её на стол, мельком посмотрев на Джона, надежды которого, похоже, не оправдались, из-за чего казалось, будто для него Шерлок уже сорвался, пустился во все тяжкие. Ну и пусть. Лучше уж он будет знать, насколько Шерлок грязный и сколько мерзких секретов за спиной у него есть, сразу же, чем потом будет разочарован и разбит. Нужно с самого начала понимать, с кем связываешься, не закрывать глаза на происходящее, мыслить рационально, и если сам Шерлок уверен в своём выборе человека, то про Джона он так сказать не может. Даже только из-за того, что он чисто физически не может знать всё.       И вот Шерлок хотел уже, расправив рукав, застегнуть рубашку, как вдруг Джон торопливо окликнул его:       — Стой. Не застёгивай.       Шерлок резко обернулся, с недоумением посмотрев на Джона, вставшего со стула и подошедшего к нему, но всё же оставил в покое рукав, чувствуя, как сердце отчего-то замирает. Взглянув в выразительные глаза напротив, он медленно перевёл взгляд на протянутую ему руку, отчего нахмурился ещё сильнее и вновь заглянул в отдававшие голубизной глаза Джона. Тот, похоже, хотел, чтобы Шерлок подал ему свою руку в ответ… Но зачем, ради чего? Разве есть в этом смысл?..       Подождав, Шерлок, несмотря на свои сомнения, всё равно доверился и медленно протянул свою руку, аккуратно кладя свою ладонь на ладонь Джона и тут же чувствуя, как тот слегка сжимает её, как бы показывая, что всё хорошо. Он всматривается в уверенное лицо Джона, которого, кажется, совсем не смущает происходящее, словно это обычное дело — так держаться за руки… Вдруг Шерлок слегка вздрагивает, почувствовав, как другая рука касается его шрама.       — Больно?       Джон сразу же останавливается, внимательно вглядываясь в глаза Шерлоку, который в ответ лишь еле-еле мотает головой, не в силах вымолвить и слово, и слегка краснеет от необыкновенности происходящего. Тёплые пальцы доктора осторожно обводят контур шрама, отчего Шерлок затаивает дыхание, а от каждого движения по спине пробегают мурашки удовольствия. Как же всё странно, непривычно, но почему-то до ужаса приятно, даже если в голове возникает один вопрос за другим…       — Ты уже давно снял швы… Тогда зачем ты…? — будто не по своей воле спросил Шерлок слабым, чуть ли не дрожащим, голосом.       Боже, что он творит? И главное — с каких пор такая неуверенность в голосе? Он же ясно мыслит, так почему же мнётся на словах? Или всё же мысли не так ясны, как кажется?.. Конечно, в голове есть лёгкий туман, но он не даёт такого эффекта: Шерлок всё равно рационален. По крайней мере должен быть таким. Не может же влюблённость — это трепещущее чувство в груди — быть настолько сильной, правда?       — Потому что необходимо первое время осматривать шрам. Просто для перестраховки, — мягко ответил доктор, подняв глаза.       Встретившись со взглядом Шерлока, Джон прервал свой осмотр и поднял бровь в немом вопросе. Шерлок тут же отвернулся, слегка краснея. Он слишком сильно таращился, пока впал в размышления, наверняка это не самое приятное чувство… Чёрт, на какие же глупые мелочи он стал обращать внимание, будто есть что-то особенное в том, чтобы лишнюю секунду засмотреться на кого-то? Даже если этот кто-то важный, драгоценный и значительный, как Джон, одни прикосновения которого греют лучше солнца в самый жаркий летний день, достают до сердца, проникают в самую душу.       Ощутив, как его рука вновь стала предоставлена самой себе, Шерлок тут же вернулся к реальности и наконец расправил рубашку, попутно в знак благодарности кивнув Джону, который в ответ ласково улыбнулся и прошёл к дивану, садясь на его край и закидывая ногу на ногу. И всё равно фигура, расслабленно расположившаяся на диване, из раза в раз привлекала внимание, словно весь мир теперь крутится вокруг неё и если бы только подойти, дотронуться, вновь почувствовать тепло чужой кожи, без которого стало почему-то так неуютно… Глупо. Ужасно глупо. Нельзя просто взять и потрогать кого-то без существенной цели или смысла. Это нелогично.       — Шерлок, — привлёк к себе внимание Джон, чьё терпение не выдержало постоянного напора пустого взгляда, неизменно направленного на него, и он решил объяснить ситуацию. — Даже если ты не «правильный» человек, то это не значит, что ты недостоин заботы и хорошего отношения к себе. Да и тем более я, как доктор, не могу допустить, чтобы ты занёс себе какую-то инфекцию или ещё чего похуже. Ударит по репутации, не правда ли?       Подбадривающая улыбка засияла на губах Джона, и Шерлок, отогнав свои желания прочь, усмехнулся в ответ.       — Боюсь, одно моё существование ударит по репутации холостяка Джона Ватсона.       Беспечная мелодия смеха разнеслась по гостиной, выгоняя остатки накалённой обстановки и заполняя квартиру привычной спокойно-расслабленной атмосферой, присущей только этому месту.       Ловко перешагнув через журнальный столик, Шерлок завалился на диван, расположившись рядом с Джоном, и обвёл взглядом комнату. Всё же удивительно, сколько эмоций может содержать в себе одно место, но при этом даже спустя дни всё равно оставаться таким, каким было… Он остановился на брошенной коробке пластырей и, за секунду проанализировав все идеи и вопросы, возникшие в голове, заговорил:       — То, как ты… Как разозлился на Майкрофта… — Мысли предательски мелькали даже быстрее обычного, не давая словам составиться в осмысленное предложение и выдавая лишь обрывки фраз. — В общем, почему?       Джон непонимающе взглянул на задумчивого Шерлока и, будто сомневаясь в собственном ответе, медленно произнёс:       — Потому что то, что он сделал, было недостаточным. Мне казалось, я предельно ясно выразил свою позицию, нет?       — Это я понял, Джон. — Шерлок раздражённо вздохнул. Он не идиот, чтобы не знать таких очевидных вещей и не различать наипростейшие основы взаимодействия людей. — Но какое тебе вообще дело до того, что именно он предпринял? — В голосе слышалась чуть ли не детская наивность.       — Ты шутишь?       Непроизвольно улыбнувшись одним уголком губ, Джон пристально всматривался в Шерлока, ожидая подвоха за его словами, но лишь по серьёзному, сосредоточенному выражению лица стало всё ясно.       — Шерлок, мы в отношениях…       Джон осёкся, стараясь сформулировать свои мысли как можно более ясно и не для простого человека, а именно для Шерлока, что делало задачу ещё сложнее.       — По крайней мере я так думаю. Но даже если и нет, то мне просто небезразлично твоё здоровье. Мне важно, что ты с собой делаешь и к чему это может привести, потому что, каким бы кретином ты иногда бы ни был, ты всё же мне важен… во всех смыслах. И когда Майкрофт так спокойно сказал, что тебя откачивали, поэтому он и попросил список, то я взбесился. — Вновь нотки злости начали пропитывать слова. — Он ничего хорошего ведь не сделал: только попросил написать на бумажке пару слов. Ты, конечно, капризный, эксцентричный, своенравный, но всё же его брат, и неужели нельзя было хоть каплю постараться? Да и не состоишь же ты из одних недостатков?       Глаза Шерлока широко раскрылись от удивления, отчего в голубоватых радужках заиграл светло-зелёный оттенок, переливаясь на свету, тёмные брови нахмурились, накидывая тень и выдавая всё недоверие к сказанным словам.       — Неужели для тебя так странно слышать такое? — Джон вмиг остепенился.       — Я не знаю. Любовь — сама по себе странная вещь, не считаешь?       Джон слабо ухмыльнулся.       — В любом случае помни, что я готов помочь тебе, если ты вдруг захочешь, не знаю… Отказаться от чего-то? — Он рассмеялся. — Это немыслимо, но кто знает, к чему приведут эти твои эксперименты?       С губ Шерлока сорвалась усмешка. Он мало чего понимал в любви, а теперь казалось, что и эти знания были всего лишь пустышкой, как минимум в этом случае, но зато можно было с точностью сказать, что Джон для него — исключительный человек. Он не так уж и глуп, как может показаться на первый взгляд, а его прямолинейность, неописуемая, почти что странная привязанность заставляли каждый раз удивляться. Слова задевали струны души, умело играя на них с каждым днём всё лучше и лучше, вызывали самые невообразимые сочетания и заставляли хотеть услышать эту мелодию снова и снова. Всё было странным, но ужасно, просто необыкновенно прекрасным.       Да уж, Шерлок Холмс поддался чувствам и мало того, теперь он им чуть ли не радуется — вот что по-настоящему странно. Хотя с другой стороны, это всего лишь чуть более близкая дружба: они всё так же говорят между собой, шутят, проводят время вместе, даже если теперь от некоторых действий всё переворачивается с ног на голову, меняется настроение и… Кого он обманывает? Ни черта это не дружба. Но разве становится от этого хуже?       Шерлок покосился на Джона, тоже погрузившегося в раздумья, как вдруг в его голове молниеносно пронеслась мысль, за которую он почему-то ухватился. Всего секунда — и эта глупая идея захватила его полностью, будто её исполнение жизненно необходимо и отказаться нельзя ни в коем случае.       Ещё несколько секунд — и Шерлок подписывает себе смертный приговор и поддаётся навязчивой идее, которую даже он сам не может толком объяснить. Это глупо, нелепо, по-детски и главное абсолютно бессмысленно, но при этом до ужаса привлекательно, даже маняще именно этим безумством, ни к чему не приводящему в итоге. Хотя, может, Джон забавно на это отреагирует… Точно. Он это сделает ради реакции. Вот и ответ. Никаких больше причин не может быть, как и другого логического объяснения происходящему.       Ещё раз покосившись на Джона, Шерлок, наконец, решается и на ощупь находит его руку, мягко накрывает и переплетает пальцы, вновь чувствуя тепло, казавшееся сейчас обжигающе горячим. Все чувства обостряются: любой шорох теперь кажется в несколько раз громче, движения ощущаются каждой клеточкой тела, пробирая чуть ли не до дрожи, и так называемое шестое чувство заработало на полную мощность.       Вот Джон вздрогнул, резко обернулся. Наверняка ничего не понимает. Сверлит взглядом затылок Шерлока, который отвернулся, делая вид, что на свете нет ничего интереснее здания напротив, виднеющегося из окна. Всё ещё сверлит. Не двигается, затаил даже дыхание. Думает. Старается разгадать, но ничего не выходит. Глупо. Всё же это было идиотизмом, а не забавой. Стыд. Откуда он? Почему вместе с ним теперь ещё и чёртово смущение? Это не то, что нужно чувствовать. Необходимо отбросить такую глупость.       Размышления всегда давались Шерлоку намного быстрее любого другого человека, и, если обычно это было преимуществом, то сейчас становилось проклятьем: для Джона прошло не больше десяти секунд, тогда как для Шерлока это была целая вечность, за которую можно было успеть сделать всё на свете. Он уже обвинил себя, что полез в то, в чём даже не разбирается, словно теперь был идиотом Андерсоном, что суёт глупые предположения и фразочки, ничего не понимая и раздражая этим Шерлока. От такого единственного сравнения, что возможно было привести, становилось мерзко. Шерлок — не Андерсон. Он сможет выбраться из любой ситуации достойно, придумать логичное объяснение, в крайнем случае отшутиться.       Ласковое прикосновение Джона в ответ, переплетение пальцев, невесомое поглаживание, и нежная волна расходится по телу, вмиг обрывая все мысли и заставляя Шерлока сразу же повернуть голову. Джон, его расслабленное, слегка смущённое лицо, вызывали своеобразные эмоции, начиная от не пойми откуда взявшегося наслаждения и заканчивая замешательством, вызванным недоверием к происходящему, которое, по мнению Шерлока, уже не должно было произойти никогда.       Шерлок через пару секунд полной тишины, когда словно само время остановилось, вновь отвернулся, смотря в точку перед собой. Что ж, так держаться за руки до упоения расслабляюще, даже слишком. Он будто снова стал подростком, который от каждого прикосновения тает, как снег, мягкий, податливый… Нет, сейчас всё не так. Шерлок принимает решения взвешенно, и всё получится, всё будет хорошо. Должно быть. А пока он лучше будет наслаждаться моментом здесь и сейчас, не портя его глупыми сравнениями.       — Мне расценивать это как «спасибо»? — неожиданно уточнил Джон, нарушая повисшее молчание.       — Расценивай как хочешь, — спокойно ответил Шерлок, не поворачиваясь.       — Значит, мы просто сидим и держимся за руки без всякого смысла?       — Проблемы?       — Никаких.       — Отлично.       — Просто замечательно.       Джон первым не выдержал и глухо рассмеялся, стараясь подавить свой, как ему казалось, нелепый смех из последних сил, но лишь только он услышал низкий смешок в ответ, перестал даже пытаться и засмеялся во весь голос.       — Мы хуже детей, честное слово, — сквозь смех проговорил Джон.       — Ты в этом сомневался? — Этот риторический вопрос вызвал ещё больше эмоций, словно был наилучшей шуткой на свете.       Слыша такую бурную реакцию, Шерлок непроизвольно засмеялся вместе с Джоном: ему сейчас было слишком хорошо, легко на душе, и неизъяснимое счастье переполняло лишь от того, что Джон аккуратно сжимал его пальцы во время своего смеха. Этот, казалось бы, маленький жест проникал в самое сердце, и Шерлока даже не волновало то, насколько абсурдно это было: главное ощущать радость, не думая ни почему она возникла, ни зачем и насколько глупо может выглядеть. Нужно просто чувствовать — как бы странно и противоречиво всем устоям это ни звучало.       — У меня ещё остался один вопрос… — неожиданно заговорил успокоившийся Джон, и, услышав его серьёзный тон, Шерлок, на губах которого до сих пор играла улыбка, повернулся, с вопросом в глазах всматриваясь в лицо напротив. — Я тут вспомнил про недавний разговор, и… В каких именно мыслях по поводу твоей человечности убеждается Майкрофт? Я имею в виду, даже я не всегда был уверен в этом, а тут он…       — А, ты про это. — Он разочаровано вздохнул, сожалея, что такое настроение было нарушено по настолько незначительной причине, и равнодушно продолжил: — Ты же не думаешь, что Его Величество соизволил прийти сюда только ради напоминания мне? У него куча глаз и ушей по всему городу, которые выполняют такие мелочи обычно, точно так же как и время от времени следят за любым моим шагом.       — То есть он знает про нас? — неуверенно предположил Джон после короткого молчания.       — Ну конечно. Даже если бы ему не доложили и он решил сделать милость, прийдя лично, то в два счёта всё понял бы по твоей развязанной позе, отсутствию пластыря на моей руке, наконец, лицам и лежащим на столе…       Рука Шерлока внезапно упала на кожаную поверхность дивана: Джон выдернул свою, закрывая лицо руками и попутно потирая переносицу. Глубокий вдох сквозь зубы нарушил напряжённое молчание, и Джон воскликнул:       — Чёрт возьми!       — Что-то не так?       Лишь по одному лицу Шерлока было ясно, что он просто-напросто не понимал такой бурной реакции на не такие уж и важные вещи, отчего Джон многозначительно посмотрел на него и, стараясь остыть, произнёс, выговаривая каждое слово:       — Первый человек, кто узнал о наших отношениях, — твой брат, и, знаешь, я бы не назвал это чем-то хорошим.       — Просто не считай его за человека, и всё. — Шерлок хмыкнул. Неужели было что-то сверхъестественное в этом? Конечно, неприятно, что кто-то теперь просвещён в эту маленькую тайну, хранимую между ними двумя, но это Майкрофт. Он плевать хотел, с Джоном Шерлок или с кем-то ещё.       — Да и тем более он даже не первый, если уж говорить об этом. — Он слегка раздражённо озвучил свои мысли вслух.       — Не первый?       Джон встрепенулся, посмотрев на Шерлока со страхом в глазах, словно с любым новым словом раскрывались не только его отношения, но и сердце, обнажалась душа, выставлялась напоказ. Шерлок призадумался: такой эффект от всего пары слов… Но он уже начал, не останавливаться же теперь?       — Миссис Хадсон в теории знала об этом раньше него.       — Миссис Хадсон? — С каждым мгновением волнение Джона нарастало всё сильнее. — Ты уверен?       — Конечно, — тут же ответил Шерлок и быстро продолжил, объясняя, на его взгляд, очевидный вывод: — Если взять во внимание то, как она была одета и что под ногтями были кусочки теста, но при этом на подошве ботинок — грязь, то можно понять, что она выходила на улицу, поспешно и через заднюю дверь, иначе бы точно вымыла руки. Значит, спешила к соседям, скорее всего к мисс Тёрнер с какой-то новостью, а по времени для срочного известия идеально подходит наше возвращение, во время которого ты случайно обронил пару фраз о поцелуе. Также по крошкам на платье можно узнать, что муж и жена угостили её пирожным, следовательно, разговор был долгий, хоть и внезапный: было что обсудить…       — Стой, — резко прервал Джон, уже обрекавший себя на верную смерть от сплетен, которые наверняка разошлись по округе, но внезапно зацепился за одну мысль. — Но у мисс Тёрнер живут же однополые супруги?.. И откуда тесто, если миссис Хадсон говорила, что нет молока, поэтому ей… — Он посмотрел на Шерлока, еле сдерживающего смех. — Идиот, ты невообразимый идиот, Шерлок, мать твою, Холмс.       Заливистый заразительный смех вырвался наружу, и Шерлок прижал руку ко рту, чтобы хоть как-то подавить его. Как же удивительно, насколько абсурдную чепуху можно болтать, если делать это достаточно быстро и уверенно, тем более когда говоришь её такому доверчивому человеку. Будто миссис Хадсон могла услышать хоть что-то при включённом телевизоре, да и если бы услышала, то что?.. Хотя жаль, конечно, что не удалось рассказать всё до конца, но сказанного уже было достаточно, чтобы наблюдать настолько забавную реакцию.       — Правда, видел бы ты своё лицо… — кое-как сквозь неугомонный хохот проговорил Шерлок, пытаясь выразить свою мысль, но так и не смог договорить, вновь поддаваясь приступу смеха.       Вздохнув всей грудью, Джон с укором оглядел вовсю развеселившегося Шерлока, прикусил губу и на секунду ушёл в себя. А затем, всего в одно движение, подушка, до этого мирно лежавшая под спиной Джона, с бешеной скоростью направилась прямо в Шерлока, который по инерции чуть отклонился назад, но всё же поймал её в паре сантиметрах от своего лица.       — Идиот, — уже спокойнее повторил Джон, довольный своим броском.       У Шерлока в глазах промелькнула обида, но почти сразу же исчезла, сменившись озорной ухмылкой. Ладно, пока что он забудет об этом инциденте и промолчит, но лишь для того, чтобы уже завершить эту тему.       — Но всё равно я прав: чисто гипотетически миссис Хадсон и правда узнала раньше всех: она с первой встречи уверена, что мы пара. — В его голосе слышалось веселье, хоть и не без доли самовосхищения.       Джон неодобрительно покачал головой, даже несмотря на то что еле заметная улыбка блеснула на его губах, что, естественно, не скрылось от Шерлока, который всё же решил оставить это наблюдение при себе. Он вальяжно расселся, слегка потянувшись, опёрся головой на стену и уставился в потолок. Улыбка постепенно исчезала, сменяясь расслабленным выражением лица, а на глазах появилась привычная пелена отрешённости.       — Но не наплевать ли, знают другие или нет? — неожиданно спросил Шерлок.       Джон сразу же повернул голову, слегка удивившись такому вопросу, и непроизвольно прищурился в попытке понять, спрашивает ли Шерлок всерьёз или это очередной его подкол, или, может, вообще говорят уже не с ним, а с абстрактным образом в голове. Тем не менее он, немного помявшись, слабо усмехнулся и ответил:       — Наплевать, наверное.       Украдкой покосившись на Джона, теперь точно так же расслабившегося и думавшего о чём-то своём, далёком от настоящего или не очень, Шерлок вновь поднял взгляд в потолок, кремовый цвет которого казался сейчас таким умиротворяюще приятным, как и всё остальное. Они будто наконец-то нашли верный путь, выбрались из пучины переплетения прошлого и настоящего, и хоть до сих пор неясно, что ждёт впереди, но зато точно известно: их судьбы соединились крепкой цепью, разрушить которую могут лишь они сами, но разве это когда-нибудь произойдёт? Слишком маловероятно.       Из раза в раз прокручивая в голове последние события этого дня, Шерлок пытался разгадать, в какой именно момент всё разрешилось, когда он сделал шаг в нужном направлении, чтобы, узнав маленький кусочек, примерно понять общие черты логики чувств, но все действия оказывались одинаковы важными. Только сладкое послевкусие присутствовало везде, давая лёгкость на душе и ещё больше спутывая размышления так, что в итоге Шерлок просто сдался. Он уже добился какого-то результата, ситуация изменилась, и, возможно, пора действовать более открыто, пусть это и не так просто, как хотелось бы, — вот и все выводы, и не то чтобы они отличаются от того, что есть сейчас.       — И всё же тебе стоит извиниться перед миссис Хадсон за то, что так много отрицал возможность отношений со мной. Некультурно так нагло обманывать людей в возрасте, Джон.       — Ты неисправим. — Он вздохнул.       — Это плохо?       — Ни капли. — Джон легко усмехнулся, и Шерлок улыбнулся ему в ответ.