Введение в энтомологию для юного лорда

- Ситуация осложнилась, мой друг. Высокий черноволосый мужчина в строгом темно-бордовом мундире приблизился к позолоченному столу. Император, в длинной мантии с тонкой вышивкой, поднял на него холодный взгляд черных глаз и неприятно улыбнулся. Лорд Кастанель знал, что эта улыбка не предвещает ничего хорошего, как и отсутствие стула. Будучи в добром расположении духа Император изволил бы шутить и сразу же предложил сесть старому приятелю – как равному и одаренному высшим доверием. Однако теперь, заставляя друга стоять, он изящно и вместе с тем явно напоминал ему о том, насколько широка лежащая между ними пропасть. - Я слушаю, Ваша Светлость. – сухой кивок. - Барон Фере был убит во время визита в рекреацию третьего округа. Неподалеку от шахт, Эйдос. Вампирами. Ты понимаешь, что это означает? - Забастовка, Ваша Светлость? - Бунт. Восстание, если хочешь. Происки агентов юга. - Но там находится большая часть наших оружейных и металлоплавильных заводов, а также три фармацевтические фабрики… - Вот именно, - тот откинулся на спинку массивного стула, внимательно оглядывая собеседника, - непосредственно тогда, когда мы начали наступление на юго-западном фронте. И ты ведь понимаешь, чем это чревато. Если мы не выжжем эту заразу, то вскоре… Империя может остаться без оружия. - Они не посмеют… - Они вампиры, - Император поморщился, - жалкие полудикие твари, ведомые инстинктами. Позволь им – и они уничтожат все, что мы строили на протяжении этих трехсот лет. - И что вы хотите от меня, Ваша Светлость? – Лорд позволил удивлению проскользнуть в его бесцветный, вышколенный ответ. - Как это ни странно – вампира, - Император усмехнулся, - я знаю, Эйдос. Мои люди все еще выполняют свою работу, если ты забыл. - Жанвель? - Один из немногих вампиров, получивших образование. Теперь обучает твоего… сына. Что ты можешь о нем сказать? - То же, что и о любом другом ученом. Жанвель расторопен, учтив, начитан, строг, знает свое место и хорошо справляется с поставленными задачами. - Вот как? – настала очередь Императору изумляться. - Первое время я сам сомневался в реальности происходящего. Но из любого правила есть исключения. - Нам оно теперь необходимо. Слишком затратно будет проводить массовую казнь – обойдемся лишь устранением зачинщиков. Однако им нужен символ. Тот, кому они будут верить. Такой же, как они, но при этом способный осознать реальное положение вещей и не повестись на провокацию. Вампир, которому ты доверил наследника, пусть это и было сделано исключительно по вине твоей крайней скупости. - Я понял, Ваша Светлость, - Лорд Кастанель поклонился, - отправлю ему письмо. - Нет, - темные зрачки сузились, - никто не должен знать раньше времени, даже он. Ты подготовишь делегацию, в состав которой войдут мои люди, и отправишь их в третий округ через твое поместье. Подготовь им все инструкции, Эйдос. - Разумеется, - тот кивнул и выжидающе уставился на Императора, - есть ли еще что-то, о чем я должен знать? - Да. Обеспечь невмешательство Деймоса в это дело. Найди мальчишке другого наставника и проверни все так, чтобы об этом не узнал никто из тех, кто не должен знать. Ты меня понял? - Великолепно, Ваша Светлость, - лицо Лорда помрачнело, - мой сын будет отстранен от дальнейшего управления семейными владениями до тех пор, пока на то не будет вашей воли. - Заметь, Эйдос, я не настаиваю на его заключении после всего того, что он сделал от твоего имени, и даже не понижаю тебя в должности… Хотя стоило бы. Слабость духа – последнее, в чем мы нуждаемся. Цени это, мой друг. Каин доложил ему спустя час. Манерно, нарочито сухо и холодно, словно его эта ситуация не касалась вовсе. Он постучался в дверь вампирских покоев, но остался стоять на пороге, всем видом демонстрируя пренебрежение. - Молодой господин изволили спуститься в погреб с вином, - кашлянул старик, старательно игнорируя Жанвеля, - вероятно, необходимо что-то предпринять. «Предпринимать надо было раньше» - подумал гувернер, но вслух ничего не ответил. Молча поднявшись, он кивнул дворецкому и проследовал мимо, стараясь не показывать своей усталости и раздражения. Он шел мимо портретов и стен, обитых темно-коричневым шелком, механически наступая на стыки мраморных полов. По лестнице – вниз, затем налево, по коридору, до двери, открывающей путь вниз, в кухню, склады и комнаты прислуги. Дэймос был здесь – терпкий запах его обиды, смешавшийся с остаточными эфирами ужина, будоражил внутреннее желание. Жажда затягивала в темный болезненный водоворот, мешая насытиться после двадцати с лишним лет голода и попыток убедить себя в отсутствии собственной природы. «Я болен, - шептал в голове вампир, - я тяжело болен и болезнь эта становится все хуже и хуже… Я совершенно теряю всякий человеческий облик и свободу мысли, отупел совершенно и безоговорочно… Зачем мне идти туда, к этому ребенку, что говорить ему? Ничего ведь не смогу сказать, кроме правды, и почему не могу остановиться, как сумасшедший!» Тут он встал, как вкопанный, посреди темной лестницы, и замер, прислушиваясь к биению собственного сердца. - О тьма бесконечной ночи, зачем я все еще жив? – спросил Жан одними губами у пыльного сумрака, отвечавшему ему глухим молчанием. Ступени скрипели под его весом, и запах вина вдруг ударил в ноздри. Вампир закашлялся и повел плечами, открывая дверь в погреб. Свеча одиноко догорала на холодном земляном полу. Дэймос лежал, прислонившись спиной к одному из ящиков, и пил вино прямо из горла грязной бутылки. Оно текло по его подбородку и ключицам, ароматными пятнами застревая на тонкой сорочке. Юношу трясло от холода и нервного озноба, поэтому, когда вампир приблизился к нему, он не смог выговорить даже простого ругательства. - У… у… у… у-уйди… - наконец прохрипел он, заваливаясь в сторону и отворачиваясь. - Заткнитесь, ваше сиятельство. - бесцеремонно бросил Жан и сел рядом, откупоривая еще одну бутылку. Он знал, что потом его будет выворачивать, что он может и вовсе не проснуться от такого количества вина – вампирам спирт давался тяжело, еще тяжелее, чем людям. Но после недавних событий потенциальное отравление с летальным исходом не выглядело чем-то по-настоящему страшным. Жидкость обожгла горло, забила легкие и Жанвель закашлялся. Из глаз брызнули слезы, но он даже не стал их вытирать. - Почему вы думаете, что вас должен кто-то любить? – вдруг спросил он, холодно и жестоко. – Почему вы думаете, что кто-то должен быть рад вашей любви? Вам вообще когда-нибудь приходило в голову, что вы просите того, о чем вообще не стоит просить? Потому что вы никогда этого не получите, сколько бы усилий не прикладывали. Жизнь – это страдание, если вы до сих пор не поняли, примите это уже наконец и перестаньте надеяться на идиотское чудо! Ничего хорошего никогда не было и никогда не будет, вы умрете, рано или поздно, и во в ваших слезах не будет абсолютно никакого смысла! - Я-я з-з-знаю… - с трудом прошептал юноша, отстраняясь, - знаю... В-в-всег-гда знал… Д-д-думаешь, я… я… я с-с-сов… совсем тупой? Т-ты не знаешь, что я такое… И-и-и… и т-ты ничем н-не отлич-чаешься от-т л-людей… П-п-поздравл-ляю! Т-ты так-кая же паск-к-куда, как и все остальные! Вдруг раздался звон бьющегося стекла и вампир почувствовал, как в живот ему вонзилось что-то острое и неприятно жгучее. От неожиданности он даже не успел вскрикнуть, только выдохнул, изумленный происходящим. - Ты… - С-сдохни! Дрожащий кулак с силой заехал по клыкастому лицу и пальцы, холодные, тошнотворно пахнущие спиртом, начали рвать вампирский рот. - Т-тварь… т-т-тварь… - шептал юный лорд, пьяный и бесстрашный в своем безумии, - д-думаешь, я н-не знаю?! К-как т-ты с-с-смеешь отка-казыв-вать мне?! Мне?! Лорду Кастанелю?! Дэймос подскочил и пнул Жанвеля, загоняя осколок стекла поглубже. Тот лишь выдохнул, захлебываясь собственной кровью. Юноша не задавался вопросом, почему тот не сопротивляется – эта была тупая ярость, охватившая его сознание. Месть всеми миру, выраженная в одном-единственном жесте. Раздавить. Унизить. Проучить. Почувствовать себя хоть на мгновение сильнее. Почувствовать власть и услышать чужой крик боли. Но вампир молчал. Его алые глаза поблескивали в сумраке, и лорд, ведомый необъяснимым желанием, вдруг наклонился и с силой начал выдавливать один из них. - НЕТ! - ДА! – зарыдал Дэймос, чувствуя, как под натиском ногтей влажный трепещущий шарик лопается и расползается по ладони слизью. Жанвель взревел, отпихивая его от себя и хватаясь за левую часть лица. Адская боль пронзила череп, и он завыл, завыл так, что бутылки в ящиках зазвенели. Воспитанник вместо того, чтобы отпрянуть, схватил его за волосы и с отчаянием спросил: - НУ?! НУ?! ДАВАЙ! НАЗОВИ МЕНЯ НИЧТОЖЕСТВОМ, РАБ! - Боги, что здесь происходит?! Вслед за ярким светом, ослепившим их обоих, раздался перепуганный голос Каина. Несколько слуг и садовник сбежали по лестнице вниз и принялись оттаскивать брыкающегося Дэймоса от вампира, который все еще ревел, скаля окровавленный рот. К нему никто не подходил. После того, как увели юного лорда, дверь в погреб захлопнулась. Жанвель с трудом понимал, что происходит – боль не давала прийти в себя. С трудом вытащив из живота крупный осколок бутылки, он упал и больше не поднимался. Постепенно его стоны и сбивчивое дыхание растворились в холодной тишине. Он замер, инстинктивно пытаясь сохранить в себе остатки жизни, но его кровь, горячая и липкая, вытекала на землю вместе с последними мыслями о несбывшихся сказках, о которых он смел когда-то мечтать… Дэймоса так и не смогли успокоить, поэтому, затолкав наследника в спальню, Каин запер дверь. Напряженно прокашлявшись, старик неодобрительно оглядел своих помощников. - Что-то я стал стар для такого, - покачал он головой, - думаю, стоит известить Лорда об этом. - Надеюсь, эта тварь издохнет к тому времени, как он пришлет ответ, - слуга мрачно ухмыльнулся, - сил нет слушаться приказов этого полудикого чудовища. Сын хозяина хоть и кретин, но хотя бы человек. - Прекрасно понимаю тебя, Джен, - хмыкнул Каин, - с этим необходимо кончать.