Введение в энтомологию для юного лорда

Это начинало напоминать безумие. Первые дни Жанвель радовался переменам, и благодарил силы неба за покой, легший на его плечи. Воспитанник более не докучал ему, и заглядывал лишь для того, чтобы справиться о его здоровье. Это было настолько НОРМАЛЬНО, что гувернер, не в силах справиться с изумлением, даже не находился с ответом, когда тот обращался к нему по всем канонам этикета. Однако чем больше времени проходило, тем сильнее Жан начинал чувствовать острую неправильность происходящего. Дэймос изменился, и изменения эти больше напоминали странную болезнь, нежели чудесное исправление дурного характера. Юноша замолчал и перестал кричать, прогрузившись в сосредоточенное, неприятное раздумье. Он спускался на завтрак, обед и ужин, даже попросил Жана возобновить занятия – и все это нарочито вежливо и спокойно. Только дрожащие пальцы и красные от бессонных ночей глаза выдавали тонну усилий, потраченных на эту внешнюю благодетель. Но хуже всего было то, что он не мог воспринимать своего ученика так, как раньше. Многолетний голод теперь вылился а нескончаемую, неконтролируемую жажду. Ему хотелось больше, и в довесок ко всему дремавшее долгие годы плотское желание вспыхнуло в нем ровно в тот момент, когда он наконец-то решил перестать сопротивляться. … Дэймос сидит в кресле – на нем только распахнутый шелковый халат. Черные волосы падают на плечи, соски, нежно-коралловые, притягательно контрастируют с бледной кожей. И упоительный запах возбужденного тела… Он медленно поднимается, так, что Жану видно все, подходит неторопливо, выдавливая ожидание по капле, приподнимает его подбородок… - Подчинись мне, - шепчет одними губами, - опустись на колени… Что-то еще возмущается в нем, желает ответить резкой колкостью, но он сдерживается, душит порыв в зародыше. В этот момент так приятно повиноваться, забыть о бесконечной борьбе и просто желать. Затем юноша приседает рядом, ложится на ковер и вытягивает руки. Вампир глотает слюну и закрывает глаза. Голод выливается дрожью в руках и голосе, страстный, отчаянный голод, который так тяжело держать под контролем. Но ему удается и он касается теплой человеческой груди, осторожно прощупывая кожу пальцами. Дэймос выскальзывает из халата и притягивает его к себе. Синие глаза блестят немым приказом, и Жан вновь подчиняется. Шершавая ладонь скользит по позвоночнику, вниз, к крестцу и ягодицам, снова вверх, к плечам и лопаткам. Он не умеет делать массажи, поэтому просто водит рукой, тупо и немного неловко. Иногда изучающе надавливает, но не столько с целью доставить удовольствие, сколько из интереса. Становится жарко. - Сильнее, - приказывает юный лорд, - ниже, вот… вот здесь… Самый конец позвоночника, небольшой переход к ягодицам. Пальцы дрожат вместе с губами, и вампир замирает, переводя сбивчивое дыхание. - Почему ты остановился? – Дэймос разворачивается и выжидающе на него смотрит. - Я не могу больше… Не могу… Тот смеется и отворачивается, наслаждаясь произведенным эффектом. Вампир трясет головой и пожимает плечами, наклоняясь ниже и ниже. Он ложится на Дэймоса, чувствуя, как бешено колотится человеческое сердце. Кажется, его можно нащупать пальцами под кожей и ребрами, схватить и стиснуть до такой степени, что оно растечется пылающим ядом. Лорд под ним тяжело вздыхает. Он хочет подчиниться. Окончательно склонить голову перед этим существом, забыть то, чем был всегда, и переродиться в нечто свободное от борьбы и бесконечной, утомительной гонки за жизнь. В нечто, способное наслаждаться и дарить это наслаждение, а не просто быть… - Умоляю… - шепчет он в копну черных кудрей, - прикажите мне… вы властны делать все, все, мой лорд… - Я хочу, чтобы ты показал мне, как сильно ты хочешь… Он открыл глаз и тяжело вздохнул. Сердце, собственное, холодное, полное неприязни и стыда, бухало в клетке ребер. Нервно сглотнув слюну, вампир отвернулся, стараясь не показывать своего возбуждения. Жан не ел уже больше трех дней. И вот уже как пятеро суток не прикасался к Дэймосу. Кровь – самая сильная из привязанностей, сделала свое дело. Он стал одержим им вопреки собственным желаниям, и теперь желал отомстить себе из прошлого, посмевшего переступить эту черту. После долгих лет воздержания малейший голод причинял ему такие страдания, что Жанвель попросту сходил сума, не в силах его утолить. Он смотрел на своего воспитанника, ломая себе пальцы за спиной и откусывая язык, рвавшийся к чужой плоти. «Умоляю… Умоляю, дай мне хоть один повод… только повод…» Но того словно подменили. Никогда гувернер не видел юного лорда таким, за исключением, разве что, первого дня их знакомства. … он ждал, когда к нему выйдет наследник, но того не было так долго, что Жану пришлось подняться самому. Ребенок, словно и не подозревая о его приезде, лежал на полу в библиотеке и строил башню из книг. Его сосредоточенное, красивое, очень красивое лицо было бледным и не по-детски мрачным, словно бы он думал о чем-то очень печальном. Жанвель постучал тростью об пол, извещая о своем присутствии. Дэймос резко обернулся и, на миг замерев, отполз сторону. - Ты страшный, - выдал ребенок после недолгого молчания, - уходи. - Нет, - сбивая пробежавшую по телу дрожь, ответил вампир, - я не могу уехать… молодой господин. Отныне я ваш гувернер. Меня прислали Его Сиятельство для того, чтобы я обучал вас. - Ты страшный, - тверже и злее повторил наследник, - а еще у тебя уши торчат и ты похож на дерево. - Я… Я не уверен, что это замечание уместно… - Ты дурак! – безапелляционно заявил Дэймос, вскакивая и руша башню из книг. -Уходи! Я не хочу учиться! - Тогда как вы собираетесь становиться лордом? - А я не буду лордом! – рассмеялся наследник, пиная книгу. – Я буду пиратом! Я уеду на юг и буду грабить суда, а еще убивать! - Вы не можете стать пиратом, - поморщившись, ответил Жанвель, - потому что вы – наследник Лорда. - Ты дурак! Дурак! Дурак! Я стану пиратом, тебе говорят! И все! – он топнул ногой и выжидающе уставился на вампира, ожидая его реакции. - Тогда я буду вынужден стать охотником на пиратов, - не моргнув глазом, ответил вампир, медленно приближаясь, - вас поймают, будут судить по законам Империи, а после сошлют на каторгу, или казнят. Я бы в вашем случае заранее подготовил речь, в надежде на каторгу. - Нееет… - Дэймос вдруг скуксился и захныкал. -Я не хочу на каторгу! Не хочу! Мой отец – лорд! Он меня не отправит! Не отправит! - Он будет вынужден судить вас первым! – оскалился Жан. – Выбирайте – либо смерть, либо кандалы! - Нееет! Я так не хочууу! - Но вы ведь так хотите стать пиратом? Никогда не стоит упускать возможности испытать на себе гнев закона. - Нееет! Я не буууду! – завопил ребенок, пытаясь выбежать из библиотеки. - Я вас понимаю, - Жанвель мгновенно обернулся и схватил его за плечо, - поэтому готов помочь вам не стать пиратом и спасти свою жизнь. Вы согласны? - С-согласен… - заикаясь от слез, пробормотал Дэймос. – Но ты все равно страшный… Теперь тот сидел перед ним, не поднимая глаз, и старательно читал учебник прикладной геометрии. Жанвель с трудом мог поверить в то, что это создание, еще несколько месяцев назад валявшееся в постели до середины дня, теперь создавало настолько благообразный и нормальный вид. С одной стороны, он наконец мог радоваться переменам, которых так долго добивался, но с другой во всем этом было что-то совершенно неправильное, что-то пугающее и нервозное, заставлявшее его с тревогой разглядывать бледные дрожащие пальцы и сжатые губы. Но все было более чем правильно. Они вновь заняли свои места – учитель и ученик, гувернер и воспитанник. Юноша, который перестал говорить, вампир, лишившийся глаза и похудевший еще сильнее из-за всего, что успело произойти. А ранняя осень меж тем отцветала, прокладывая дорогу суровой северной зиме. За окном начало рано темнеть. Жан глядел в него на спрятавшийся в сумерках сад, чувствуя, как его мутит. Голова кружилась, и он чуть оперся о стол, не желая выдавать своей слабости. Нужно было что-то срочно придумать, что-то предпринять… - Вам плохо? Голос Дэймоса, неприятно дрожащий, прорезал пыльную тишину класса. Жанвель закашлялся и, резко обернувшись, прохрипел: - Нет. Почему вы так решили… мой лорд? - Потому что у т… у вас кровь. – тот кивнул, не сводя глаз с его лица. Вампир тотчас же провел рукой по подбородку, нащупывая липкие капли. Он и не заметил, как из носа вытекла тонкая струйка, предательски выдавая его состояние. - Все в порядке, вам не строит об этом беспокоиться. - Разве? – тот напрягся. – Ты врешь. Это… это из-за меня, верно? - Н-нет… - зашептал Жан, чувствуя, как перехватывает дыхание, - нет… Я… Он не мог больше говорить. Жар спирал сердцем в груди, жажда рвалась на волю. Это счастье было так близко, но он, разумеется, не мог позволить себе вновь прикоснуться к нему. - Теперь ты знаешь, что я чувствую, - быстро пробормотал Дэймос, поднимаясь, - очень счастлив за… за вас, учитель. Он покинул класс быстрее, чем вампир успел хоть что-либо сказать, оставив после себя лишь повисшее возражение. Жанвель опустился на пол и схватился за голову в попытке успокоить нервы. «Глупый, глупый ребенок, - думал он в отчаянии, - до чего же глупый ребенок…» Однако на этом странности не закончились. Через несколько минут юноша вдруг вновь ворвался в класс и, подбежав к гувернеру, рухнул перед ним на колени. Вцепившись в руки Жана, он развел их, открывая его мертвенно-бледное лицо. - Почему… почему ты не признаешься, идиот? Даже если ты умрешь, ты не хочешь признаться в том, что тебе нужна моя кровь! Дурак! Ты полный дурак, понял?! - Да, - коротко выдохнул он, - мой лорд прав… Я и впрямь круглый дурак, раз позволил этому случиться. Не искушайте судьбу… больше… - И после всего этого… - Дэймос чуть не плакал, - ты все еще ненавидишь меня, ну?! Ненавидишь?! Жан поднял голову и вгляделся единственным в синий глаз, поблескивающий от слез. Поморщившись, он кивнул и прошептал: - Нет… Не так, как себя, в конце концов… - Идиот… - простонал юноша, - идиот… И, притянув его к себе за подбородок, страстно поцеловал. Тело ответило на этот поцелуй прежде, чем Жанвель успел осознать происходящее. Дэймос уже сидел на нем и вампир чувствовал движение его бедер, даже сквозь штаны. Ему не нужно было даже раздеваться – одного близкого присутствия человека хватало для того, чтобы свести его с ума. - Я не хочу начинать это снова, - слабо отпирался он между поцелуями, - это все… - Ты врешь сам себе, - возражал Дэймос, кусая его за шею, - врешь, старый дурак! Неужели лучше свихнуться, или умереть, чем признаться в том, что ты тоже хочешь… любви? - Да… Лучше уж каторга, чем это, - отчаянно простонал Жан, когда юноша заерзал на его бедрах, - нет, не двигайтесь, умоляю… Юный лорд, однако, не спешил следовать его мольбам. Вместо этого он лишь сильнее принялся тереться о вампира и целовать его влажный клыкастый рот. Жана трясло, но на этот раз он практически не сопротивлялся. - Открой глаза… пожалуйста, посмотри на меня, увидь меня! Единственный алый глаз заморгал, наполняясь слезами. Сил терпеть не было вовсе, и он начал подвывать, вырываясь из горячих объятий. - Успокойся… - шепнул Дэймос в самое его ухо, - все… все в порядке. - Вы слишком… слишком близко… - Я понял… - юноша опустил глаза, словно ища что-то, - я понял… Он снял с себя жилет и принялся стаскивать сорочку. Жанвель услышал только звук рвущейся материи прежде, чем ему завязали рот. - Подними руки, - приказал лорд, - давай! Вампир, помедлив, подчинился. Противоречивое чувство паники и возбуждающего наслаждения разгорелось в нем, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения горячих пальцев. Он ненавидел, когда его связывали. В этот момент все годы свободы обращались в ничто, рождая внутри оголтелый страх и истерику, такую же, как много лет назад. У него снова нет выхода, он пойман в ловушку, выбраться из которой не хватит сил… - Я и не думал, что тебе такое нравится, - прошептал Дэймос, медленно расстегивая его брюки, - всегда думал что ты… Другой. Ответить Жан не мог – только поморщился, чувствуя, как режет кожу натянутая ткань. Страх и паника волнами пробивались сквозь плотское возбуждение, заставляя его отползать от человека, которого он… Боялся. Он сам не успел заметить, как одно чувство, яростное и болезненное, внезапно обернулось проклятием, от которого он сбежал. Страх, дикий, панический страх, растущий из каленого железа под кожей, из его личной заледенелой цепи и глухого стука прикладов о торчащие кости. Даже через двадцать с лишним лет он все еще такое же бессильное создание, связанное и порабощенное, осознавшее свою участь, и не сумевшее его пережить. Страх… Все это время ненависть к людям в нем порождалась страхом. Попытки убить человека, быть может, месть собственному прошлому, до которого все равно не было возможности дотянуться… И въевшаяся в душу привычка притворяться мертвым, когда из живого еще тела вырывают что-то живое и кровоточащее. Он хотел сбежать, но не мог. Внезапно именно сейчас, именно в этот момент, когда румяное, разгорячённое лицо Дэймоса нависло над ним, полное жажды, он забыл обо всем, чему так старательно учился все эти годы. Чтобы выжить в чужом мире, он вынужден был забыть… Но теперь вспомнил, почему всегда боялся их – таких безумных, таких своенравных и жестоких в своем желании обладать чем бы то ни было. - Что с тобой не так… - пробормотал юноша, вглядываясь его оставшийся глаз, - то ты пытаешься сожрать меня, то хочешь сбежать… Ты безумец, вампир, или же вы все такие? Или, может, ты так намекаешь на то, чтобы я ублажил тебя? Его колено мягко надавило на пах, и Жан зажмурился, сдерживая слезы. Дышать становилось тяжело, руки дрожали, отказываясь подчиняться попыткам вырваться. - Ты самый странный из всех, с кем мне приходилось играть, - шепнул Дэймос, притягивая его к себе и заставляя чуть раздвинуть ноги, - не могу оставить тебя в покое… Жан, ненавижу тебя, почему ты такой… Тот лишь хрипел и порыкивал, выгибаясь от невозможности сбросить напряжение. Юный лорд чувствовал это, но все же что-то было не так… Тряхнув черными кудрями, он зло посмотрел на Жанвеля, и, шумно вдохнув, врезал ему пощечину. Тот вздрогнул и неожиданно заскулил, поджимая ноги. - ДА КТО ТЫ ТАКОЙ?! – зашипел лорд, прижимая его к полу и заставляя смотреть себе в глаза. – То ты пытаешься меня задушить, и говоришь, что я тебе противен, а стоило один раз лишь причинить тебе боль, как превратился в побитую шавку?! Ну?! Дэймос развязал ему рот и, еще крепче схватив за запястья, повторил вопрос. - Отпустите… - прохрипел тот, - у-умоляю… - Умоляй! Умоляй меня! Или этого все еще недостаточно?! ЧТО МНЕ СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ТЫ ОБРАТИЛ НА МЕНЯ ВНИМАНИЕ?! - Пусти! – его голос неприятно задрожал. – Н-не трогай меня, человек, не прикасайся! Юноша замер, разглядывая его. Это было немыслимо, странно, но тот, казалось, действительно панически его боялся, и вместе с тем… Да, он отчетливо читал это в каждом вздохе, в каждом жесте, в нервном движении алого глаза. Ненависть и голод, паника вперемешку с возбуждением – отвратительная смесь, от которой он просто сходил с ума. Дэймос вновь поцеловал его, но на это раз грубо, кусая тонкие губы и царапая ногтями кожу на шее. Он сел верхом на Жанвеля, чувствуя, как злая жестокость поднимается внутри, желая во что бы то ни стало получить желаемое. - Я не отпущу тебя… - шепнул он на ухо вампиру, - никогда, слышишь? Только попробуй сбежать от меня, я заставлю тебя быть со мной! - Нет… - простонал тот, выворачивая руки, - нет! Умоляю, отпустите! Я все сделаю, просто оставьте меня в покое! - Зачем ты снова врешь?! – пощечина. – Ты ведь теперь все время хочешь крови, думал, я не замечаю?! Думал, я не вижу, как ты смотришь на меня, и как пытаешься скрыть свою жажду?! - Я… - Молчи, просто молчи… - выдохнул Дэймос, закатывая глаза. – Я заставлю тебя полюбить меня… - Нет… - Да, мой лорд! Слышишь?! Горячие пальцы с силой сжали вампирский член, заставляя гувернера извернуться всем телом. Юноша уже не мог сдерживать себя, поэтому закусил губу, ожидая ответа. - Д-да, мой лорд… - жалобно прорычал вампир, чувствуя, как его касается крайняя плоть воспитанника. Он хотел причинить ему столько боли, сколько возможно, поэтому, вместо того, чтобы отпустить своего несчастного слугу, он принялся лишь сильнее тереться от него, глядя, как тот запрокидывает голову и стискивает челюсти, пытаясь не завыть от наслаждения. Это и было безумием, чистым, абсолютным… Бесчеловечным. Но невероятно упоительным. Между ними было так горячо, что воздух начал плавиться. Дэймос двигал бедрами и помогал себе рукой, но даже этого было недостаточно. В конце концов, он почувствовал, как Жан, даже вопреки собственным словам, двигается ему навстречу, и мысленно усмехнулся, торжествуя свою маленькую победу. Наконец-то он смог найти способ сломать его… Привязать к себе и сделать своим рабом, утешая бесконечную пустоту собственной души. Теперь отчаянная ненависть вампира лишь сильнее подстегивала его желание обладать им и подчинять себе ту дикую, садисткую страсть, которая жила в них обоих. - Вот… вот видишь… - прохрипел он, чувствуя, как вспыхивает в самом низу, - ты тоже… не можешь… - Нет… - впервые согласился тот, постанывая и дрожа, - я не могу… без… - Без меня… - закончил за него Дэймос, растворяясь в волне оргазма.