high

- Я не могу сказать, что я не удивлен, - вздыхает Кинн после того, как Ким закончил говорить. - Я имею в виду, ты самый назойливый человек, которого я знаю, но это было немного чересчур даже для тебя, Ким. Ким не стал вдаваться в подробности, просто сказал, что он начал общаться с Че, чтобы получить информацию о Порше, потому что ему было любопытно, почему их отец настоял на том, чтобы нанять такого парня, как он, и позволил так много вещей сходить ему с рук. Он был прав, проявляя подозрения. Он признался, что у него были чувства к Порче, но он все испортил, так как думал, что было бы лучше, если бы они не были вместе, чтобы защитить младшего, особенно после того, как тот был похищен. Он бормочет себе под нос, как заставил Че думать, что он нужен ему только для информации и ничего больше, чувствуя стыд за себя. Он также признается, что принимал наркотики, потому что ему нужно было забыть о своем жестоком маленьком ангеле, который игнорировал все попытки Кима наладить отношения между ними. - Мне просто нравится знать, что происходит в моей семье, - говорит Ким, немного защищаясь. - И я был прав, что это было подозрительно. Кинн улыбается ему: - Значит, тебе не все равно. - Конечно, мне не все равно, - усмехается Ким, - даже если иногда я бы предпочел этого не делать. Кинн мягко сжимает его бедро и вздыхает. - Могу я дать тебе несколько советов? - спрашивает он. - С чем? - подозрительно спрашивает Ким. - Насчет Че, - говорит его брат, и когда Ким кивает, он добавляет: - Я думаю, что он и Порш одинаковы, когда дело доходит до одной вещи: честности. Если отношения с Поршем меня чему-то и научили, так это тому, что даже самая жестокая правда лучше, чем ложь, которую ты придумываешь, даже самая маленькая. А Че кажется еще более упрямым, чем Порш, если ты хочешь завоевать его расположение и снова завоевать его доверие, просто будь открыт и честен. У Че была проблема с прощением Порша за то, что он солгал ему, и мы говорим о его родном брате. Ким морщится, потому что он заметил, что парень ценит честность превыше всего остального, и Ким, ну, борется с этим, учитывая, как он вырос. Его жизнь иногда зависела от блефа и хорошо продуманной лжи; это был именно такой бизнес. - Не похоже, что у меня есть шанс заслужить его прощение, - ворчит Ким себе под нос. - Открытость и честность - не совсем мои сильные стороны. Кинн прижимается еще ближе, и, честно говоря, Ким думает, что у них давно не было такого плотного контакта кожа к коже, может быть, даже целую вечность. Это довольно мило. - Он очень заботится о тебе, - говорит ему Кинн. - Вот почему ему больно. Тебе просто нужно попробовать, я уверен, он это оценит. Ким вздыхает, закрывая глаза; он настолько опустошен, что чувствует себя просто оболочкой человека. Они сидят в тишине еще мгновение, прежде чем дверь в комнату с грохотом распахивается и входит Танкхун, закрывая ее за собой. - Я сейчас заплачу, - говорит он, глядя на них, и начинает обмахивать лицо рукой, быстро моргая. - Зрелище, которое, как я думал, никогда не увижу. Мои младшие братья обнимаются в постели! - Мы не обнимаемся, Кхун, - говорит Кинн, но он улыбается. - Эй, не порти момент, - Танкхун машет ему рукой, блуза с длинными широкими рукавами, которая на нем, сверкает в тусклом свете. Затем, без предупреждения, он прыгает на кровать с драматическим фырканьем, прежде чем ударить Кима по затылку. - Ой, - ворчит Ким, массируя больное место. - Почему ты ударил меня? - Потому что ты не слушаешь меня, сопляк! - говорит Танкхун, прищурив глаза, и замахивается еще на один удар, но на этот раз Ким блокирует его, толкая ногами. Танкхун издает звук, похожий на крик умирающей кошки. - О, началось! Они проводят около десяти минут, дурачась на кровати; они борются, швыряют друг в друга подушками и, в случае Кхуна, кусают и дергают за волосы. Ким в основном пинает ногами и пытается одолеть Танкхуна, но его старший брат хорошо сопротивляется. Каждый раз, когда Ким думает, что он у него в руках, старший делает что-нибудь глупое, например, облизывает свой палец и засовывает его в ухо Киму, кусает его обнаженный бицепс или со злым хихиканьем хватает его за волосы и дергает за пряди так сильно, как только может; старший Тирапаньякул дерется грязно. Все это время Кинн просто лежит рядом с ними, отталкивая их всякий раз, когда они подходят слишком близко, подбадривая их обоих и посмеиваясь над выходками Кхуна. - Ладно, черт возьми, ты победил, - выдыхает Ким, сдерживая смешок, когда Танкхун садится на него верхом и щекочет его, как он делал, когда Киму было семь лет. - Кхун Ну, я сдаюсь. Танкхун ухмыляется, когда слышит старое прозвище; Ким называл его так, когда был сопливым маленьким ребенком, всегда не отставая от него или Кинна, хотя последний всегда был слишком занят, чтобы обращать на него внимание. - Ха! Я старший брат, - гордо объявляет Танкхун; он раскраснелся, его волосы торчат во все стороны, но глаза сверкают от счастья. Он слезает с Кима и пытается поправить свою одежду, которая сильно помята; на рубашке появилась дыра, которой раньше не было. - Вы решили свои проблемы? - спрашивает их Кинн, приподнимая бровь и улыбаясь. - Он сумасшедший, - ворчит Ким, пряча улыбку, когда садится как следует и пытается отдышаться. - Эй, ты, сопляк. - Танкхун машет ему пальцем. - Не заставляй меня преподавать тебе еще один урок. Ким фыркает на это и поправляет прическу. - Мы закончили с этим семейным воссоединением? Потому что я предпочел бы быть где-нибудь в другом месте, - говорит он, мысленно подготавливая маршрут побега; ему придется вскочить с кровати и броситься прямо к двери, если он хочет выбраться отсюда без нотаций. Кинн, вероятно, чертовски хорошо читает мысли, потому что его рука сжимается вокруг его запястья, удерживая на месте. - Не так быстро, - говорит он. - Нам все еще нужно поговорить о твоей проблеме с наркотиками. - У меня нет проблемы с наркотиками, - отвечает Ким, защищаясь. Кинн и Танкхун оба фыркают, услышав это. - Давай проверим, - говорит Танкхун и пытается засунуть руку в карман джинсов Кима, но Ким отталкивает его руку, что делает Танкхуна гораздо более решительным. - Стоп, - рявкает Ким, когда Кинн использует больше силы, чтобы удержать его на месте, и Танкхун садится ему на ноги, лишая возможности двигаться. Наконец он вздыхает и просто позволяет своему старшему брату с торжествующим криком вытащить маленький пакетик кокса. - Видишь? - говорит он, потрясая пакетом в воздухе. - Проблема с наркотиками. - Это не проблема, - снова говорит Ким, закатывая глаза, хотя в глубине души он знает, что это проблема. Может быть, на данный момент она и не очень большая, но она может стать чем-то гораздо большим, если он ничего с этим не сделает. - У меня это, потому что... - Потому что? - Кинн подсказывает. - Я не собирался принимать это сегодня, - взволнованно протестует он. - Я только что накачался ЛСД. И с этого момента я собираюсь держаться подальше от этого дерьма, это точно. - На самом деле ты собираешься держаться подальше от всего этого дерьма, - говорит Танкхун, прищурив глаза. - Даже если мне придется приковать тебя наручниками к кровати на следующие три месяца. Честно говоря, это был бы неплохой сюжет для драмы! О, ты можешь себе представить, как здорово было бы ди... - Кхун, - Кинн прерывает беспорядочную болтовню Танкхуна, возвращая старшего брата к текущему вопросу. - Верно, да, - говорит Кхун, махая рукой в воздухе. - Никаких тебе наркотиков, Кимхан, или я приковываю тебя наручниками к Кинну, и ты будешь подвергаться его ужасному, похотливому образу жизни! Ким не может сдержать фырканья, которое вырывается у него. - О нет, я бы этого не хотел, - говорит он, ухмыляясь Кинну. - Нет ничего хуже, чем похотливый образ жизни. Кинн закатывает глаза. - Нет ничего плохого в том, чтобы иметь хорошее сексуальное влечение, - говорит он. Танкхун затыкает уши пальцами, напевая "лалалалала" себе под нос, как будто он не хочет слушать, что говорят, а Кинн просто закатывает глаза на его выходки. - Ты смотрел порно в комнате, полной телохранителей, - напоминает он ему, и Ким качает головой, потому что только Танкхун мог сделать что-то подобное. - Мне было любопытно посмотреть, умрет ли она в конце! - Мужчина протестует, надувшись и скрестив руки на груди. - И она умерла? - спрашивает его Ким, внутренне ухмыляясь. - Она просто продолжала издавать звуки ”ах, ах, ах“, - мужчина начинает стонать во всю силу своих легких, заставляя Кима съежиться, а Кинна вздыхать, как будто он задается вопросом, что плохого он сделал в своей прошлой жизни, чтобы заслужить это. - Как будто она собиралась умереть, а потом просто осталась очень даже живой. Я был очень разочарован. - Это действительно звучит очень разочаровывающе, - говорит Ким, радуясь, что тема разговора сменилась с того, что он принимает наркотики, на порно; отвлечение работает хорошо. - Недавно я смотрел очень хорошую драму, я могу сказать тебе название, она была о... - Хорошая попытка, давайте вернемся к текущей теме, - говорит Кинн, прерывая его, потому что он действительно, кажется, знает Кима достаточно хорошо, чтобы понять, что он пытается отвлечь их, а затем броситься к двери. Танкхун, наконец, поднялся с его ног и удобно устроился в изголовье кровати, хватка Кинна немного ослабла. - Я думаю, тебе следует вернуться домой. - Отличная идея! - говорит Танкхун, хлопая в ладоши, различные кольца, которые на нем, издают негромкие звенящие звуки, когда соприкасаются. - Рад, что все согласны. - Я ни на что не соглашался, - протестует Ким. - Я не собираюсь возвращаться домой. Ни за что на свете. - Просто подумай об этом, - говорит Кинн. - Я знаю, что у тебя перерыв в работе Вика, так что ты мог бы просто остаться здесь и расслабиться. Или, если хочешь, я могу построить тебе студию звукозаписи где-нибудь на территории комплекса, чтобы ты мог сочинять музыку. В прошлый раз это сработало, верно? Если ты рядом, мы можем помочь тебе, отвлечь тебя, чтобы ты не отправился на поиски наркотиков. - Я не гребаный наркоман, - огрызается Ким, вскакивая на ноги. - Я не позволю, чтобы со мной так обращались. - Ты говоришь, что это не так, и все же продолжаешь употреблять, - говорит Танкхун, его голос мягче, чем был весь вечер. - Мне просто нужно было перестать думать на некоторое время, вот и все, - говорит он, защищаясь. - Я думал, что, отправив Че к тебе, ты будешь держаться подальше от этого, - размышляет Танкхун вслух. - А брат Танкхун редко ошибается. - Я все еще зол на тебя за то, что ты это сделал, - рычит на него Ким. Глаза Танкхуна сверкают, и он гордо улыбается: - Значит, я не ошибся. - Ты просто не принял во внимание, насколько упрям Че, - говорит Кинн. - Я не собираюсь заставлять тебя оставаться здесь против твоей воли, но, пожалуйста, подумай об этом, хорошо? - Хорошо, - говорит Ким, просто чтобы отвязаться от них. – А сейчас я иду домой. Танкхун отмахивается от него легким прогоняющим движением: - Просто веди себя хорошо, или я узнаю. Ким закатывает глаза, но он знает, что Танкхун будет приставать к нему до тех пор, пока не убедится, что Ким больше не употребляет. - Я знаю, что у нас не самые лучшие отношения, - говорит ему Кинн, глядя мягко и серьезно, - но если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ты всегда можешь позвонить или прийти ко мне. Ким кивает, слегка прочищая горло, пытаясь избавиться от внезапно скопившейся слюны. Не говоря больше ни слова, он выходит из комнаты, чувствуя тесноту в груди, засовывая слегка дрожащие руки в карманы, сжимая пальцами маленький пакетик с использованной полоской ЛСД. ~~,~~ Ким бьется головой о стену, оказавшись внутри лифта, который движется исключительно медленно, или, может быть, ему это просто кажется. Когда они, наконец, достигают верхнего этажа, он ждет, пока Пэм и Бета проверят этаж и сочтут его безопасным, прежде чем выйти. Ким останавливается на полпути, когда видит, что Че сидит на полу, прислонившись спиной к входной двери в его квартиру, и выглядит так, словно заснул. Взмахом руки он отсылает своих телохранителей прочь, опускается на колени рядом с парнем и нерешительно касается его руки. Ким чувствует, что его сердце может вырваться из груди в любую минуту. Че шевелится и открывает глаза, моргая несколько раз, прежде чем они фокусируются на лице Кима. - Пи'Ким, - выдыхает он, пытаясь подняться на ноги. - Че, - говорит Ким. - Что ты здесь делаешь? - Я пришел посмотреть, все ли в порядке, - объясняет Че, глубоко засунув руки в карманы. - Знаешь, после того, что я сказал тебе сегодня утром... - О, - тихо бормочет Ким, набирая код сигнализации, прежде чем открыть дверь ключом. Он толкает дверь, жестом предлагая Че войти первым, и слишком поздно вспоминает о том абсолютном беспорядке, который он оставил на кухне. Но уже слишком поздно мешать парню увидеть это, так как это первое, что бросается в глаза в его квартире. - Что случилось?! - Че выглядит потрясенным, оглядывая разбитые тарелки и стаканы, еду на полу, все выглядит так, как будто в квартире побывал небольшой торнадо. Ким избегает смотреть ему в глаза, пока поднимает барные стулья и ставит их должным образом; полностью игнорируя кусок сломанного дерева, который когда-то был одним их стульев, теперь он вышел из строя навсегда. - Ничего, - глупо говорит он, прежде чем вздохнуть и добавить: - Я был расстроен. - И ты уничтожил всю свою кухню? - недоверчиво спрашивает Че. - Похоже на то, - бормочет Ким. - Ты хочешь чего-нибудь выпить? Он наливает себе стакан воды; избегая пролитого сока, который превратился в большое липкое пятно на полу; который он выпивает одним глотком, а затем еще один, потому что чертовски обезвожен. - Нет, - говорит Че и в тишине маленькой комнаты они оба слышат, как громко урчит у него в животе. - Я закажу что-нибудь, - предлагает Ким. - Я бы сходил перекусить. Че выглядит так, будто хочет отказаться, но через несколько секунд он, наконец, кивает в знак согласия. - Ты можешь заказать пиццу? - спрашивает он тихим голосом, глядя в стену. Ким старается не обращать внимания на то, что Че не может даже взглянуть на него; в прошлом он делал все, что было в его силах, чтобы иметь возможность смотреть в глаза Киму. - Конечно, - бормочет Ким, доставая телефон из кармана, радуясь, что есть чем заняться. Он делает заказ на большую пиццу, и они переходят в гостиную в натянутом молчании. Ким не имеет ни малейшего представления о том, что он должен сказать или сделать; он не помнит, чтобы когда-либо в своей жизни был в такой ситуации. Че продолжает играть со своими пальцами, выглядя так, как будто он глубоко задумался, чем-то встревоженный. ‘Наверное, это из-за того, что находится здесь, со мной’, - думает про себя Ким, его пальцы чешутся в поисках сигареты. Он отказывается признавать голод, который испытывает, чтобы принять что-то еще, голос в его голове, который говорит ему позвонить Хану, посмотреть, сможет ли он взять что-нибудь, чтобы снять напряжение, если этот разговор не пойдет хорошо. - Если я спрошу тебя кое о чем, ты скажешь мне правду? - наконец спрашивает Че. Ким кивает головой, не уверенный, к чему это приведет. - Где ты был сегодня? Ким чувствует, как напрягается, руки сжимаются в крепкие кулаки, прежде чем заставляет себя расслабиться, напоминая себе дышать. На переднем плане у него стоит совет Кинна о том, что жестокая правда лучше даже маленькой лжи, но в последний раз, когда он был честен с Че, это плохо закончилось. Он почему-то сомневается, что на этот раз все пройдет лучше, потому что истины, которые он может предложить, настолько извращены, что ни один здравомыслящий человек не захотел бы их услышать. - Я провел день с Кинном в комплексе, - говорит он, наконец, тщательно подбирая слова. - Танкхун присоединился к нам позже. - И что ты там делал? - спрашивает его Че с бесстрастным лицом, из-за чего трудно догадаться, о чем он думает. Ким всегда гордился тем, что умеет читать людей, он очень наблюдателен, обычно ничто не ускользает от его внимания, но это нелегко, когда дело касается Порче, этот парень для него загадка. Он ошибался насчет него; ошибался, думая, что он не сможет смириться с правдой о том, что Ким состоит в мафии, ошибался в том, что Че ценит больше всего, ошибался, думая, что он милый маленький ангел без зубок. - Я... - начинает он и облизывает губы, пальцы слегка подергиваются от нервозности, но это единственное, что выдает, что он не очень хорошо собран. - Мы... - Правду, Ким, - напоминает ему Че холодным и бесстрастным голосом. - Я не хочу этого слышать, если ты собираешься лгать. ‘Жестокая правда лучше, чем ложь’, - напоминает себе Ким с бешено бьющимся сердцем. - Я принял ЛСД, и у меня был бэд трип. Кинну пришлось помочь мне успокоиться, и я провел весь день, лежа с ним в постели, облажавшись и сойдя с ума, - говорит он, глядя на дальнюю стену, боясь того, что он увидит, если посмотрит на Че. Тишина давящая, удушающая, заставляющая его желать быть где-нибудь еще, делать что-нибудь еще. Он, наконец, смотрит на Порче, когда слышит тихое сопение; чуть не ломает себе шею, когда поднимает голову, чтобы посмотреть на своего бывшего парня. - Че? - спрашивает он неуверенным тоном, когда видит, что парень сидит, спрятав лицо в ладонях и положив локти на колени. Он слышит еще одно сопение и тихий всхлип, и это все, что ему нужно, чтобы подняться с дивана и опуститься на колени перед Порче; он не прикасается к нему, не совсем уверенный, что это было бы желанным прямо в эту минуту. - Эй, почему ты плачешь? Что происходит? Че смотрит на него, его прекрасные глаза наполнены слезами; это зрелище разбивает ему сердце, все, что он делает, - это заставляет парня плакать. - Ты принял это из-за того, что я сказал? - спрашивает его Че дрожащим голосом. - Нет, - немедленно протестует Ким, качая головой. - Нет, Че. Не думай… Не бери вину на себя. Это… Ты не несешь ответственности за мои дерьмовые решения. Не вини себя за то, что я облажался, ладно? - Но если бы я не говорил этих вещей, ты бы пошел и принял наркотики? Ты бы пошел куда-нибудь и снова был под кайфом, если бы я не сказал то, что сказал? Ким не уверен. Он не уверен, потому что, если бы Че остался с ним, ему не нужно было бы забываться, ему не нужно было бы отключать свой мозг, потому что он был бы счастлив. Но также нет никакой гарантии, что он не сделал бы этого под каким-нибудь другим предлогом. Он балансирует на краю, еще не совсем опрокинувшись, но он знает, что если не возьмет себя в руки, то оступится и упадет на дно. - Я не знаю, - честно говорит он, пристально глядя Че в глаза. - Но вина никогда не лежит на тебе, потому что то, что ты делаешь и говоришь, не должно влиять на мои решения о приеме наркотиков, хорошо? Это не твоя обязанность нянчиться со мной, чтобы я не наделал глупостей. Это не… То, что я сказал тебе ранее сегодня, о том, что я потянулся к наркотикам, потому что ты проигнорировал меня… Речь никогда не шла о том, чтобы заставить тебя чувствовать себя виноватым. Я просто попытался объяснить тебе настоящую причину, по которой я это сделал, потому что я уже столько раз лгал тебе, что думал, что должен быть честен с тобой. И я понимаю, что это было чертовски глупо, мне следовало держать рот на замке. Че вытирает слезы, и Ким испытывает физическую боль от необходимости прикоснуться к нему, снова почувствовать его мягкую кожу; он достаточно близко, чтобы чувствовать запах парня, и делает глубокий вдох, чувствуя, как его легкие наполняются чудесным сочетанием молока и меда. Че одержим этими ароматами, каждый продукт, который у него есть, содержит по крайней мере один из двух запахов. - Я не хочу, чтобы ты принимал наркотики из-за меня, - мягко говорит Че. - Я никогда не принимал их из-за тебя, - протестует Ким. - Я принял их, потому что я все испортил, и это был единственный способ заставить чувствовать себя лучше. Его ноги болели от того, что он стоял на коленях на деревянном полу перед Порче, но он предпочел бы чувствовать себя некомфортно и быть рядом с ним, чем сидеть на диване в полном одиночестве. - Я просто не понимаю, - разочарованно говорит Че. - Я тебя не понимаю! Ким моргает, удивленный вспышкой гнева. - Эм? - хмыкает он, не зная, как продолжить. - Сначала ты отталкиваешь меня, говоришь мне все эти... - Он судорожно вздыхает. - Все эти обидные вещи, заставляешь меня чувствовать, что я никогда ничего для тебя не значил, и вместо того, чтобы оставить меня в покое, ты внезапно появляешься повсюду, играя со мной. Ты появляешься на вечеринке, где я был с моими друзьями в баре, ты пишешь мне, звонишь мне, защищаешь меня в баре Йок, не говоря ни единого слова, а потом ты пишешь мне песню и поешь ее, посвящаешь ее мне… Какого черта, Пи'Ким? Ты пытаешься свести меня с ума? Ким тяжело сглатывает, его горло сжимается. - Я не знал, что ты знаешь про меня в баре у Йок, - говорит он, скрывая беспокойство, которое он внезапно почувствовал. Так вот почему Че не связался с ним? Боялся ли он Кима, потому что знал, что Ким убил всех этих людей? Испытывал ли он отвращение к тому, что Ким был хладнокровным убийцей? - Видишь! - кричит Че, с обвинением тыча пальцем прямо ему в лицо. - Я плачу и кричу, а ты выглядишь таким хладнокровным и безразличным! Как будто мы говорим о погоде! Ты делаешь это почти каждый раз, когда мы вместе! Ким моргает, глядя на него, медленно поднимаясь с колен, ошеломленный тем, что он слышит. - Ты думаешь, что мне безразлична вся эта ситуация? - спрашивает он его низким и хриплым голосом. - Да! - Че в отчаянии вскидывает руки. - Иначе зачем бы ты... - Поверь мне, когда я говорю, я совсем не спокоен, - вмешивается Ким, сжимая руки в кулаки. - Ты так не выглядишь, - огрызается Че в ответ. - Что ты хочешь, чтобы я сделал, а, кричал и проклинал? - спрашивает его Ким, медленно повышая голос. - Ты хочешь, чтобы я ударил кулаком в стену и заорал от отчаяния во всю глотку? Ты хочешь посмотреть, как я уничтожу эту гребаную комнату, чтобы избавиться от всех эмоций, которые душат меня прямо сейчас?! Потому что это то, что я бы сделал, если бы не контролировал себя. - Да! - кричит Че, тоже вставая, чтобы они были на одном уровне. - Это то, чего я хочу! Я хочу видеть, что у тебя есть чувства, как у любого другого человека, Пи'Ким. - Ты бы испугался, если бы я потерял контроль, - говорит Ким, тяжело вздымая грудь. - Но я чувствую, я чувствую так много, что ты, блять, понятия не имеешь, что происходит в моей голове... Он не заканчивает, потому что Че внезапно хватает его за щеки и смыкает их губы, проглатывая слова, которые слетали с его губ. Можно с уверенностью сказать, что Ким шокирован, но даже это было бы преуменьшением. Ему не нужно много времени, чтобы прийти в себя, прежде чем он хватает Порче за волосы и еще крепче прижимает их губы друг к другу. Он слишком устал, слишком эмоционально выжат, чтобы не воспользоваться случаем и не поцеловать парня, даже если ситуация не идеальна. Боже, как он жаждал сделать это, когда они были вместе. Их поцелуи всегда были медленными, нежными и нерешительными, потому что Ким не чувствовал себя хорошо, пока лгал и обманывал Порче, поэтому он никогда не позволял себе делать то, что хотел сделать прямо сейчас. Он засовывает свой язык в рот Че, кусает его губы и держит его в крепкой, до синяков хватке, боясь, что если он отпустит его, то тот исчезнет. Парень целует его с такой же яростью, как и Ким, тяжело дыша ему в рот и тихо постанывая, когда Ким делает шаг ближе, прижимая их тела от груди до бедер. - Такой прекрасный, - шепчет Ким, когда недостаток кислорода, наконец, заставляет их разомкнуть рты. - Блять, Че. Порче медленно моргает, прежде чем его глаза расширяются, и он делает шаг назад, выглядя ошеломленным. Его губы скользкие от слюны и блестящие, красные и такие распухшие. Ким был не совсем нежен в поцелуе. - Этого не должно было случиться, - бормочет Че себе под нос, делая еще один шаг назад, и Ким чувствует, как его сердце проваливается в желудок. Неужели он все испортил, позволив себе поцеловать Че? Должен ли он был оттолкнуть его? Он понятия не имеет, он так чертовски растерян. Че продолжает переходить от одного состояния в другое в течение минуты, это вызывает у него головокружение. - Че, - мягко говорит он, облизывая свои губы и наслаждаясь чужим вкусом. Порче только качает головой и разворачивается, направляясь прямиком к входной двери. Ким следует за ним, как потерявшийся щенок. Че открывает дверь, но колеблется, стоя у входа в квартиру и держась рукой за ручку. Он низко опускает голову, прежде чем отпустить ручку и повернуться лицом к Киму. - Я должен пойти и подумать, побыть немного в одиночестве, - говорит он, его голос звучит хрипло, поэтому он прочищает горло. - Мы закончим этот разговор в другой раз. Я позвоню тебе, и мы поговорим, хорошо? - Хорошо, - вторит Ким, пытаясь остановить отчаянное желание, борющееся в его теле. Че еще даже не вышел за дверь, а Ким уже жаждет принять несколько дорожек молли или кокса, чего угодно, лишь бы остановить скачущие мысли в его голове, эти противоречивые эмоции в нем. И это пугает его. Это даже ужасает его, потому что это просто показывает, насколько зависимым он стал от наркотиков за такое короткое время. - Обещай мне, что ты ничего не будешь принимать, - говорит ему Че, ища глаза Кима. - Обещай мне, чтобы я мог пойти домой и не беспокоиться о тебе, чтобы я мог ясно думать о... нас. Ким облизывает губы, зная, что это будет тяжело. Будет почти невозможно сопротивляться, если он останется здесь один. Он может признать, что в ту секунду, когда за Че закроется дверь, он позвонит одному из семейных дилеров, чтобы тот принес ему что-нибудь, чтобы он не сошел с ума, ожидая, пока парень снова свяжется с ним. Он будет так обдолбан, что ни одно беспокойство не достигнет его, и ему придется подавить это желание, пытаясь подавить это чувство. Должно быть, он слишком долго колеблется, потому что глаза Че наполняются слезами. - Я обещаю, - поспешно говорит он, делая все, что угодно, лишь бы остановить слезы. - Я обещаю, Че. Я ничего не приму, даже если тебе понадобятся месяцы, чтобы связаться со мной, хорошо? Ким сдержит это обещание. Он это сделает. По крайней мере, он на это надеется. Че еще мгновение смотрит ему в глаза, прежде чем нерешительно кивнуть. - Я позвоню, - говорит он, снова берясь за ручку двери. - Хорошо, - мягко говорит Ким. - Где ты остановился? - У меня есть комната в доме побочной семьи, - объясняет Че. - Но я также провожу много времени в старом доме наших родителей, иногда я сплю в главном комплексе. - И куда ты сейчас направляешься? - спрашивает его Ким. - В старый дом, я хочу побыть один, - говорит Че, хмуря брови. - Почему ты спрашиваешь? - Я попрошу одного из телохранителей отвезти тебя туда, - говорит ему Ким, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь сдержать свои эмоции. - Уже поздно, тебе не следует ездить на автобусе в такое время. - Хорошо, спасибо, - тихо говорит Че. Ким кивает головой и достает свой телефон, чтобы позвонить одному из телохранителей, но внезапно лифт звенит, и появляется Пэм с пиццей, которую они заказали. - Возьми пиццу, - говорит Ким Че, сунув ему в руки горячую коробку. - Ты голоден. - Но ты тоже голоден, Пи'Ким, - протестует Че. - У меня дома есть немного рамена, - говорит он ему, мягко, ободряюще улыбаясь. - Пэм, отвези Порче домой. - Да, Кхун, - говорит мужчина. Порче еще раз смотрит на Кима, но следует за Пэм к лифту. Ким продолжает наблюдать за ними, пока они не исчезают за закрытыми металлическими дверями. Когда Ким остается один, то судорожно вздыхает, в отчаянии дергая себя за длинные локоны. Он подбегает к своему гардеробу, хватает спортивную сумку и начинает беспорядочно запихивать внутрь одежду. Он делает то же самое с несколькими предметами первой необходимости из ванной, глядя на себя в зеркало. Прядь волос падает ему на лицо. Он даже не может узнать мужчину, который смотрит на него в ответ. ‘Пора возвращаться домой’, - думает он про себя, и мрачный смешок срывается с его губ. Кто бы мог подумать, что однажды он побежит обратно в то место, из которого так старался сбежать.