До самого неба

      Гермиона бессмысленно водила глазами по потолку, мечтая провалиться в долгожданный сон после насыщенного и выматывающего дня. Эмоции от встречи с другом всё ещё били в голову и она, находясь в некотором возбуждении, абсолютно не чувствовала усталости.       Огонь в камине мягко потрескивал, играя причудливыми тенями на стенах гостиной, пока они болтали обо всём на свете, не в силах остановиться и отправиться спать. Мерлин, как же она скучала по нему бесконечный прошлый год! Гермиона удалилась к себе, когда заметила, что Гарри уже клюёт носом, а его язык слегка заплетается от усталости. Но ни позднее время, ни травяной чай Кикимера, ни тёплый душ не способствовали её успокоению и расслаблению.       Гермиона Грейнджер впервые в жизни не знала, что делать дальше. До этого, сколько она себя помнила, у неё всегда были планы на все случаи жизни. Родители даже шутили, что планировать она научилась раньше, чем разговаривать. Однако, шутки шутками, но ведь и правда каждый год школы она ещё летом заготавливала список дополнительных занятий. Даже на войну шла с чёткой целью и набросками в блокноте. Хоть там и невозможно было предугадать каждый шаг врага, Гермиона всё же старалась просчитывать риски.       Так наступили мирные счастливые времена, а её будущее оказалось покрыто туманом, оставляя её на перепутье множества дорог. Беда была в том, что она не знала, какую из них выбрать, не видела ясной цели, будто ту застилала стена непроглядного дождя — частого гостя Британской столицы. Распахнутые двери министерства — то, о чём она грезила ранее, уже не маячили красочным пятном на окраинах её радужных мечтаний. За последний год шоры с её глаз спали окончательно и политика перестала казаться ей привлекательным и желанным занятием. Гермиона Грейнджер никогда не стремилась к власти, она радела за справедливость. Ей хотелось привнести в магическое общество новые прогрессивные взгляды, сотворить что-то полезное, улучшить жизнь тех, кто в этом нуждался. Однако опыт Гарри был ярким подтверждением того, что продвигать подобное в мире магов было очень проблематично. Ведь она мечтала об изменениях, которым явно будут противиться многие влиятельные представители Министерства. Её проекты, не приносящие прибыли, вероятнее всего будут отправлены в архивы, где покроются вековым слоем пыли просто в ожидании финансирования. Работая в Министерстве было необходимо подстраиваться под систему и играть по установленным правилам, что претило всей её сущности. Безграничной властью не был наделён даже сам Министр. И деньги… Проклятые деньги решали очень многое, а те, которые ими обладали, в большинстве своём не хотели перемен.       И вот, окончив школу с прекрасными ЖАБА, девушка не знала, где применить свои таланты с максимальной пользой. Именно поэтому она взяла паузу и на всё лето уехала с родителями в отпуск. Их отношения постепенно налаживались, тот случай со стиранием памяти остался в прошлом вместе с забытыми обидами.       Всегда мечтавшая о самореализации, она не успокаивалась, стараясь найти то, что захватит её с головой, возьмёт в плен, заинтересует. То, чем она будет гореть и в чём будет видеть смысл. Идеи были разные: от работы в Министерстве до открытия собственной юридической конторы для помощи домовикам. Но дело это было гиблым и уж точно не прибыльным. За деньги Гермиона не сильно переживала, но и сидеть на шее у родителей также не собиралась.       Посоветоваться было не с кем. Родители не сильны в профессиях и устройствах магического мира. А друзей у неё было только двое. Рон не особо подходил на роль советника в подобных вопросах, да и его бурный роман с Лавандой поставил окончательную точку на отношениях с Гермионой, в том числе и дружеских. Новая пассия, наученная прошлым опытом, сгорала от ревности, и Рональду были выставлены жёсткие условия, на которые ему пришлось согласиться. Гермиона не обижалась, отнёсшись к этому философски: иногда дороги даже близких расходятся — это жизнь.       С Джиневрой они так и не стали подругами. Та грезила только квиддичем и, казалось, с момента отъезда Гарри её просто не интересовало ничего другое. Гриффиндор завоевал кубок школы, она много времени проводила на тренировках и в обществе Дина Томаса. Иногда у Гермионы мелькали предположения, что между ними нешуточно искрит, но одна только мысль о том, что Джинни может обманывать Гарри, казалась невероятной. Джинни ведь слишком долго мечтала о нём, любила с детства. Вряд ли она пошла бы на такой безрассудный шаг.       Хотя и Гарри Гермиона не оправдывала. Его внезапный отъезд осенью девяносто восьмого был громом среди ясного неба и для Джинни, и для самой Гермионы. Стены женской спальни слышали и крики, и слёзы, видели сожжённые письма и девичьи истерики. Но потом Джинерва успокаивалась и писала Гарри, не планируя никаких разрывов отношений.       Пока, спустя почти год, это не сделал сам Гарри. Гермиона не лезла в их с Джинни роман. Эта тема не затрагивалась в их регулярных переписках, как и её отношения с Роном. Гермиона узнала шокирующую всех новость от Молли Уизли, которая очень настойчиво приглашала её на семейный ужин в «Нору». Так, что неудобно было ей отказать.       Там-то она насмотрелась и слёз Джинни, и причитаний Молли по поводу несносного и странного поведения Гарри. Артур и тот заявил, что решение Гарри уйти из Аврората тогда не поддерживал сам Кингсли, и нужно было просто немного подождать, а не рубить с плеча. Джордж просто молчал, не привыкший лезть в дела других, а Рона с Лавандой предусмотрительно в «Норе» не оказалось.       — Гермиона, — умоляюще глядя ей в глаза, начала Джиневра, как только они остались наедине, — прошу тебя, поговори с Гарри…       — О чём? — волшебница села на кровать в комнате Джинни, куда та затащила её, обещая показать какие-то книги.       — Он не ведает, что творит! Старикашка Гораций совсем запудрил ему мозги!       — Но профессор Слизнорт… — хотела заступиться за бывшего преподавателя Гермиона, но была перебита:       — Выживший из ума маразматик! Такой же, как и его друг Дамблдор! Он просто манипулирует Гарри и хочет нажиться на его наследстве!       — Но Гарри так не считает, — снова возразила Гермиона.       — Ой, а то ты не знаешь, Гарри! Он готов поверить кому угодно! И вообще, я люблю его! Всегда любила! Как он мог вот так поступить со мной?! — слёзы брызнули из чайных глаз рыжеволосой красавицы, и она принялась остервенело растирать их по щекам руками.       — Джинни, но я не знаю…       — Вдруг его кто-то опоил амортенцией? — ещё сильнее зарыдала Джинни. — И вообще, как можно было бросить такое перспективное место в Министерстве?! И с чего это он меня разлюбил? Гарри ведь был без ума от меня!       — Может, тебе самой стоит задать ему эти вопросы? — настаивала Грейнджер, не желая лезть во столь интимную тему.       Иногда ей и самой казалось, что Гарри и Джинни не подходят друг другу. Сестра Рона всегда строила свои планы независимо от чьих-то желаний, и часто они шли вразрез с тем, что хотел Гарри. Она не стремилась его понимать, чувствовать нотки его настроения. А с Гарри это было просто необходимо из-за его скрытности. Лично для Гермионы Гарри был целым миром, особой Вселенной, глубокой и неизученной, познавать которую было невероятно интересно. Хотя, возможно, в подобных рассуждениях присутствовала небольшая доля ревности, ведь за школьные годы Гермиона настолько срослась с другом, что привыкла быть для него самым значимым человеком. Особенно они сблизились в последний год, когда Рон оставил их одних в палатке. А потом война закончилась, и в жизнь Гарри вихрем ворвалась Джинни Уизли, занимая большую часть его времени и забирая на себя всё его внимание. Гермиона смирилась. Она всеми фибрами души желала другу счастья и если это «счастье» носило имя «Джинни» — то так тому и быть.       — Ну пожалуйста… — умоляла сестра Рональда, не отступая от своего плана.       — Хорошо, я попробую написать ему.       — Гермиона, ну как же ты не понимаешь?! — Джиневра вскочила на ноги и принялась нервно расхаживать по комнате. — Это бесполезно! Мама писала Гарри, уговаривала приехать, поговорить, но он был резок. Даже с мамой! Ты же знаешь его адрес и сейчас не занята! Тебе нужно поехать туда и уговорить его вернуться!       — Но почему ты сама не хочешь поехать, Джинни? Это, в конце концов, ваши личные дела, и Гарри никогда не посвящал меня в них! — данный разговор совсем не нравился Гермионе. Быть посредником в подобного рода схемах ей вовсе не хотелось.       — Потому что он только разозлится на меня! — эмоционально заявила собеседница. — Гарри очень упрям, и только ты умеешь найти к нему подход, — она присела рядом на кровати и сжала ладони Гермионы своими ловкими пальчиками. — Пожалуйста, Герми. Ты моя последняя надежда. Гарри должен вернуться ко мне, я люблю его! Очень люблю…       — Ладно, я подумаю, что можно сделать, — сдалась Грейнджер, она хоть и была своенравной волшебницей, не могла оставаться равнодушной, когда её просили о помощи.

***

      Ещё пару недель она собиралась с мыслями, не решаясь даже написать Гарри. Всё-таки лезть в чью-то личную жизнь — это по меньшей мере бестактно. Судя по письмам, которые сама Гермиона регулярно получала от друга, тот был вполне бодр и счастлив. Его устраивал род его нынешней деятельности, он был в восторге от профессора Слизнорта и вовсе не походил на человека, одурманенного кем-то. О девушках Гарри не писал, поэтому Гермиона не знала, существует ли некая таинственная незнакомка, ради которой он порвал с Джинни, или их просто развело время.       Она долго думала, колебалась, корила себя за данное Джинни непонятное обещание, но, в конце концов, пришла к выводу, что навестить друга не такая уж плохая идея. Гермиона и сама скучала, безумно скучала по нему, и хотела своими глазами убедиться, что у этого шалопая всё хорошо. Она так и не отучила себя волноваться за Гарри Поттера.       Принятое решение запустило забег эндорфинов по венам. Она была счастлива, представляя, как сожмёт друга в своих объятиях, растреплет упрямые волосы, увидит блеск его зелёных глаз. Отбросив лишние сомнения, она скидала минимум вещей в бисерную сумочку и заказала портал до острова Скай. Долгожданная встреча оказалась чересчур волнительной для самой Гермионы. Настолько, что она даже не ожидала.       За прошедший год её друг вытянулся, раздался в плечах и заметно возмужал. Несмотря на суровый шотландский климат его кожу покрывал загар, видимо, оставшийся ещё с Мексики или Франции. Он выглядел счастливым и очень отдалённо напоминал ей того потерянного парня, которого она видела год назад. Даже не проводя никаких диагностик и не задавая вопросов, Гермиона почувствовала, что друг уверен в своих действиях и никаким заклятиям не подвергался. Перед ней был тот самый Гарри, ЕЁ Гарри, находившийся в здравом уме и твёрдой памяти. Только одно «но» не давало ей покоя с момента, как их глаза встретились. Он немного волновал её. Как мужчина.       Вдолбленная в голову привычка воспринимать друга практически бесполым существом дала существенный сбой. Гермиона хоть и старалась не подавать вида, но слегка смущалась, когда его пристальный изумрудный взгляд останавливался на её лице, её кожу слегка покалывало от прикосновений его пальцев к её ладони, а из объятий совершенно не хотелось высвобождаться. И ещё, отъевшийся и немного обросший мышцами друг, наконец-то избавившийся от мешковатой одежды, казался ей невероятно красивым. И это сбивало с толку её саму, потому что внешность — последнее, на что она обращала внимание, общаясь с ним ранее.       И вот сейчас, с трудом найдя в себе силы распрощаться с другом и подняться наверх, она ощущала странный прилив эмоционального возбуждения. Возможно, всему виной была длительная разлука и элементарная тоска по близкому человеку, но привыкшую всё контролировать Гермиону (и уж, тем более, своё собственное состояние) это немного пугало.       Она перевернулась на бок и закрыла глаза. Завтра Гарри обещал показать ей производство, так что день предстоял насыщенный, и нужно было немного поспать.

***

      Гермиона нехотя разлепила уставшие веки и наслаждалась звенящей тишиной комнаты. Видимо, шумоизоляция была отменной, раз никакие посторонние звуки не доносились до её слуха. В Лондоне они с родителями жили на оживлённой улице, где по автостраде с самого утра носились автолюбители, и рёв моторов часто будил домочадцев вперёд будильника. Чарами посреди маггловского квартала девушка не пользовалась, стараясь с родителями быть обычным человеком, не смущая их всякими волшебными штуками.       Дом Гарри, если верить письмам, находился в сельской местности в каком-то небольшом магическом поселении. Возможно, этим и обуславливалась необычная её слуху тишина. Гермиона медленно сползла с кровати, нацепила халат и осторожно вышла в коридор, намереваясь заняться гигиеническими процедурами. Снизу доносился звон посуды, видно, Кикимер уже хозяйничал на кухне. Девушка осторожно прошла вперёд и заняла ванную комнату.       Приняв горячий душ (в доме было немного прохладно), Гермиона нацепила домашний спортивный костюм и направилась прямиком на кухню, намереваясь самостоятельно приготовить завтрак, и тем самым отблагодарить друга за гостеприимство. Но каково же было её удивление, когда она застала там не домашнего эльфа, а самого хозяина дома, который в одних пижамных штанах что-то выливал на пышущую жаром, шипящую сковороду. Она так и застыла в проёме, бесцеремонно уставившись на его голую спину и контур ягодиц. По собственному телу разлилось приятное тепло, отчего щёки моментально порозовели, а мысли спутались.       «Да что это, Моргана меня подери, со мной происходит?»       — Доброе утро, — Гарри неожиданно обернулся, сразив её игривой улыбкой, и пояснил, вероятно заметив её замешательство: — Привычка готовить завтраки у меня с детства. Остальное взвалено на плечи нашего магистра Йоды… — последние два слова он произнёс шёпотом, для большей убедительности прикладывая палец к губам.       — Вот как, — придя в себя, Гермиона с трудом оторвала от него свой взгляд и поспешила расположиться за столом, пока друг не заметил её смущения. — Значит, ты не самый злостный эксплуататор домовых эльфов.       Гарри хитро зыркнул на неё и ловко левитировал на стол уже разлитый по кружкам кофе, булочки, бутерброды и через несколько минут распределил по тарелкам омлет с овощами.       — М-м-м, — волшебница прикрыла глаза от удовольствия, — пахнет просто божественно.       — Ага. Приятного аппетита, — сделав глоток напитка, Гарри расположился рядом и принялся орудовать ножом и вилкой. — Я уже отправил сову Горацию, он будет очень рад тебя увидеть. К двенадцати он ждёт нас на производстве. Там находится его святая святых — лаборатория.       — Ваши таланты да в другое бы русло, — проворчала Гермиона, всё ещё не испытывавшая восторгов от подобного рода деятельности.       Гарри откинулся на спинку стула и рассмеялся.       — Ну а как ты прокомментируешь то, что парочка представителей Визенгамота готовы продать душу Волан-де-Морту за редчайший напиток по личной рецептуре профессора Слизнорта? И подобный презент вполне может пригодиться при нужном голосовании…       Гермиона застыла с приоткрытым ртом:       — Гарри, ты с ума сошёл?! Это называется подкуп должностных лиц!       — Не подкуп, а лишь обеспечение лояльности. Подарок их ни к чему не обязывает, это лишь просьба немного внимательнее изучить материалы дела. Ну, в случае, если нам вдруг понадобится подобное.       — Да откуда в тебе взялось всё это?! Слишком хитроумно, изворотливо и совсем не похоже на моего друга!       — Ты не забыла, что мой наставник бывший декан Слизерина? — хохотнул парень, отправляя в рот аппетитный кусочек омлета. — Да и меня в своё время шляпа предлагала туда отправить.       Её взгляд стал по меньшей мере убийственным.       — Ладно, расслабься, Гермиона. Ничего такого мы не проворачивали. Это лишь теория. Одна из многих, Слагги в них особенно хорош. Но в случае необходимости…       — Надеюсь, такая необходимость никогда не наступит! — отчеканила Грейнджер, принимаясь за приём пищи.       — А если речь будет идти о школе для оборотней? Или о законе, запрещающем наказание домовиков? — не унимался друг, смущая её проницательным взглядом, от которого мысли путались и без этих провокационных вопросов.       Рука Гермионы замерла в воздухе, так и не добравшись до рта.       — Всё-всё, я пошутил, — поспешил завершить разговор Гарри, пока подруга на эмоциях не схватилась за палочку. Но судя по её ошарашенному виду, было понятно, что сказанные слова она обдумает ещё не раз и даже не два. Они задели её за живое.

***

      — Добрый день, мисс Грейнджер. Я рад приветствовать в этой скромной обители одну из своих лучших учениц, — Гораций, облаченный в брюки, рубашку и расшитый золотом жилет выглядел так, будто собрался на чью-то свадьбу, а не дышал испарениями дымящихся котлов.       — Здравствуйте, профессор, — смутилась девушка, рассматривая внушительных размеров помещение с каменными стенами, по периметру которого располагались многочисленные ящики, подписанные на латыни, а по центру ровными параллельными рядами стояли длинные столы с кипящими котлами.       Человек пять в горчичного цвета мантиях то и дело шныряли туда-сюда, доставали из ящичков ингредиенты, левитировали их в нужный котёл и делали какие-то записи на своих пергаментах, не обращая никакого внимания на посетителей.       — Вы в самом сердце нашего производства, очаровательная леди, — сиял старичок, — в лаборатории. Здесь на благо благородных родов Поттеров и Блэков трудятся лучшие зельевары и алхимики мира.       — Очень… впечатляет, — сглотнула Гермиона, рассматривая надписи и поражаясь некоторым редчайшим ингредиентам, которые, насколько она знала, практически невозможно было достать.       — Вы ещё не видели наши теплицы и ячменные поля. А виноградники во Франции… — мечтательно протянул бывший декан Слизерина.       — Профессор, неужели это всё используется для производства алкоголя?       — Практически, мисс Грейнджер… Но некоторые, особо редкие экземпляры здесь просто для сохранности. Защиту данного места вряд ли сможет взломать целый Аврорат, — захихикал Гораций, тут же достал из кармана своего жилета небольшие песочные часы и подмигнул ребятам. — Ой, мне пора обедать. Здоровый сон и правильный рацион — гарантия долголетия. Гарри, мальчик мой, я присмотрю тут за всем, а ты бы показал своей очаровательной спутнице Шотландию.       — Хорошо, профессор, — Поттер, улыбаясь, наблюдал, как щёки Гермионы в очередной раз заливает румянец.       Она и в правду была очаровательной и так мило смущалась от комплиментов. Интересно, почему он не замечал этого раньше? Да и вообще, разве он когда-либо говорил подруге что-либо приятное? Вот болван!       — Я заскочу к вам вечерком, поболтаем, — пропел Слизнорт, уже семенивший к выходу из лаборатории, — надеюсь, ты ещё не избавился от моего любимого кресла, Гарри?       — Конечно же нет, сэр. Оно ожидает вас прямо у камина.

***

      Гермионе было абсолютно плевать на производство алкогольных напитков, но увиденная лаборатория впечатлила её, а встреча со старым профессором растрогала. Слизнорт был по-слизерински хитёр и изворотлив, но, тем не менее, был гораздо приятнее Северуса Снейпа, скверный характер и отсутствие профессиональных навыков которого студентам приходилось терпеть годами. Гораций же явно не был обделён педагогическими талантами. Он был не просто отличным зельеваром (здесь и Снейп блистал знаниями), он умел увидеть сильные стороны учеников и найти подход к каждому, хотя и имел любимчиков.       Сейчас явно бросалось в глаза, что Поттер был не просто его любимчиком, они действительно нашли общий язык и привязались друг к другу. Этот момент не на шутку расторгал Гермиону, ведь она знала, что у Гарри никогда не было нормальной семьи. Профессор Слизнорт, набившийся ему в наставники, в какой-то мере занял это вакантное место, став значимым для него человеком. И, судя по состоянию друга, это был не худший вариант развития событий. За Гарри оставалось лишь порадоваться и окончательно успокоиться. Не чувствовалось в этих отношениях корысти или обмана. Возможно, они были в чём-то выгодны обоим, но при этом выглядели абсолютно искренними.

***

      — Предлагаю устроить поход к Старику Сторру, — заявил Гарри, как только они оказались на улице и покинули границу наложения разнообразных охранных чар.       — Что? — брови Гермионы образовали фигуру, похожую на домик.       — Ничего себе! Есть что-то, чего не знает Гермиона Грейнджер?       — Гарри, прекрати! Я всё-таки человек, а не ходячая энциклопедия! — фыркнула она.       — Это всего лишь скала на Хребте Троттерниш, — пояснил Поттер, протягивая ей ладонь. — Вид оттуда потрясающий.

***

      Остров Скай выглядел ожившей сказкой, местом воплощения фантазий. Гарри был абсолютно прав, говоря, что здесь везде витает дух Хогвартса. Даже когда они бродили по безлюдным горным тропам, Гермиона буквально кожей ощущала магию. Казалось, она присутствовала здесь в каждом скальном образовании, в каждой травинке, каждом ручейке или водопаде. Пейзажи были настолько потрясающими, что выглядели сюрреалистичными. Величественная, первозданная природа во всей красе, сохранившаяся здесь веками, будто некоторых мест и не коснулась рука человека.       После Старика Сторра друзья трансгрессировали на горы Килт, чтобы с высоченных базальтовых колонн полюбоваться водопадом Меалт. Гермиона зачарованно наблюдала, как сильный ветер разносит падающую с высоты почти трёхсот футов воду, превращая её в водяную пыль прежде, чем она коснется океана.       К вечеру девушка и сама была в таком впечатлении от красот острова, что заметно подобрела и даже выпила со стариной Слагги кружечку пива, пока тот, покачиваясь в кресле-качалке и накрывшись тёплым пледом, рассказывал ей занимательные истории про винодельни Поттеров и Блэков. Гарри же практически молча наблюдал за подругой, сидя в кресле напротив и любуясь тем, как языки пламени, пытающиеся выпрыгнуть из камина, отражаются в её шоколадных глазах. Как очаровательно она заправляет свои непослушные локоны за ушко, как ювелирны её пальчики, обхватывающие массивную кружку с напитком. Молодой человек не понимал, почему делает акценты на ранее не замечаемых и незначимых деталях. Но ему однозначно нравилось на неё смотреть.