Это НЕИГРЫ здесь все серьезно!

— Антон, сегодня прибудет человек, заведующий этим проектом, — зайдя в кабинет, говорит Дима, смотря на друга. — Только не говори мне, что это тот надменный тип в очках, — запрокинув голову и устало потирая переносицу, просит Антон. — Да он самый, только прошу, будь с ним по вежливее. Ты же знаешь, как важен этот проект для нас. — Не волнуйся, Поз, только поэтому я всё ещё держу себя в узде, всё будет хорошо, я разберусь. Антон — директор крупной компании, сейчас на носу у них горит проект, который завершить без содействия другой компании ни финансово, ни физически они не могут. И всё бы ничего, если бы проектом не заведовал один надменный тип, ставивший свою персону выше других. Именно такое впечатление сложилось у нашего героя после их нескольких встреч. Арсений, кажется так его звали, если не пытаться разобраться — очень бесячий тип. Да, Антону он явно не нравится, но что поделать, работа есть работа. Поэтому, двигаясь в направлении конференц-зала, Шастун в который раз засовывает свою неприязнь в жопу, понимая, что если сорвётся, их компания понесёт большие убытки, а уж терять квартальную премию и тем более зарплату, директор явно не готов. Перед входом он делает несколько вдохов прежде чем натянуть доброжелательную улыбку и зайти в зал. Остаётся только надеяться, что этот сотрудник не увидит в ней манящего желания поскорее завершить переговоры и заняться своими не менее важными обязанностями. — Опять в очках, — сквозь зубы произносит Антон, увидев представителя другой компании. — Молчи, — шикает в его сторону Дима, когда они оказываются внутри. Арсений встаёт со своего места, разворачивается к двум мужчинам протягивает руку для приветствия. Шастун, стиснув зубы, отвечает на этот жест, чувствуя во всех действиях оппонента незримое для окружающих лукавство. Присев на своё место, они начинают переговоры и обсуждение незначительных деталей проекта. Благо, осталось всего ничего и это единственное, чему Антон правда рад, побыстрее закончить с проектом хочется лишь по одной причине: лишь бы больше не видеть эту рожу в своей компании. — До новых встреч, Антон Андреевич, Дмитрий Темурович, — говорит Попов, когда совещание подходит к концу. — Извините, что наше совещание сегодня не столь плодотворное, нужно еще дочку к бабушке завести. — Ничего, все мы люди, у всех бывают дела. До новых встреч Арсений Сергеевич, — с улыбкой говорит Позов, толкая друга в бок. — Да, до новых встреч, — говорит, выходя из собственных мыслей, Антон, а у самого в голове: «Лишь бы никогда больше с вами не встречаться». После совещания Дима как обычно спрашивает, что же так бесит Антона в представителе другой компании. И Шастун уже прекратил тщетные попытки ответить на этот вопрос, ведь все поголовно, кроме него самого, считали Попова просто душкой. Складывалось такое ощущение, что только сам директор видел в нём одну фальшь. Сами подумайте: в глазах других, Попов был не просто человеком, но и отцом-одиночкой, импозантным мужчиной с хорошими манерами и чувством такта, и Антон действительно не понимал, как этому человеку удается так красиво всех обманывать, но какой прок спорить, если скоро всё это закончится? Поэтому, пожав плечами, Шастун лишь говорит свое привычное: «Не знаю» и удаляется в свой офис. Но, видимо, звёзды явно сегодня не на его стороне, потому что к вечеру председатель огорошивает его новостью о том, что именно сейчас, именно сегодня ему нужно поехать к этому самому Арсению Сергеевичу и забрать готовые на подпись документы. Ну, конечно же, Шастун не в праве отказать начальству, поэтому, стиснув зубы и попрощавшись с другом после трудного рабочего дня, Антон отправляется загород, к черту на кулички за этими гребанными документами.

∆∆∆

Приехав на место, Шастун поражается, увидев не просто дом, а целый особняк с бассейном и прочим дерьмом, рассматривать которое не хочется, хочется лишь поскорее расправиться с документами и отправиться домой. А там уже принять горячую ванную и посмотреть какой-нибудь фильм, да и, в кои-то веки, расслабиться сидя на собственном диване, попивая виски. — Спокойно, — говорит Шастун сам себе прежде чем нажимает на звонок. Дверь открывают через некоторое время. Хозяин дома стоит в чёрных джинсах и белой рубашке, он слишком идеально выглядит для позднего вечера четверга. И это вовсе не комплимент, потому что Антон лишь в очередной раз убеждается, что этот хмырь не может не лукавить всем подряд, даже находясь в собственном доме. Сами подумайте: кто в здравом уме и трезвой памяти будет у себя дома расхаживать в рабочей одежде? Правильно никто, только, разве что, этот человек. И Шастун правда не понимает, к чему вся эта чрезмерная напыщенность. — Антон Андреевич, проходите, можете подождать пару минут, я сейчас принесу документы и да, ещё раз прошу прощение за столь позднее поручение, сами понимаете документы нужны к завтрашнему утру, — слишком складно говорит Попов, пропуская позднего гостя внутрь. — Ничего, — лишь говорит Шастун, проходя внутрь и когда садится на диван в ожидании Арсения, который ушел на второй этаж, сквозь зубы говорит: — Он даже по дому в солнечных очках ходит, ну, что за человек? Брр, — ему и правда неприятно здесь находится. Попов долго не заставляет себя ждать и это, пожалуй, единственное, за что благодарен ему Антон. Они быстро прощаются, Шастун тактично отказывается от предложенного кофе и уходит наконец, надеясь, что скоро окажется дома, но судьба-злодейка всё решает иначе. Это Антон понимает, когда спустя пятнадцать минут тщетных попыток его автомобиль так и не заводится. В итоге приходится вновь вернуться в этот дом. — Извините, Арсений Сергеевич, моя машина что-то барахлит, а телефон сел, могу я от вас позвонить? — Конечно можете, но, Антон Андреевич, думаю это бессмысленно, сейчас всё закрыто, вряд ли вы сможете выехать до завтрашнего утра. Можете сегодня остаться у меня, тут есть гостевая спальня. — Спасибо, наверное, придётся мне воспользоваться вашим гостеприимством. Арсений лишь кивает, в кратце показывая дом, и быстро уходит в свою спальню, оставляя Антона одного. Шастун плюхается на диван и впервые за год включает ужастик, хотя сам знает как сильно их боится. Он жалеет уже через полтора часа об этом решение, когда еле досмотрев фильм, бредёт в туалет. И именно в этот момент во всем доме внезапно отключается свет. Шастун в ту же секунду падает на пол хватаясь за первую тумбу и начинает трястись от страха. — Пиздец, приплыли. Помогите, — кричит Антон, понимая, как жалко он сейчас выглядит. На крик через пару минут приходит Попов, и даже в этом мраке Шастун, наконец, видит его в домашней одежде и без этих проклятых солнечных очков. Арсений быстро сокращает расстояние и протягивает руку собираясь помочь гостю подняться, но Антон тут же откидывает её. — Смешно, да? Ну давай, смейся, да, блять, я боюсь темноты и что с того?! — тут же выпаливает Антон, чувствуя как кровь стынет в жилах. — Просто, блять, включи свет. — Кто над тобой смеется? — спрашивает вдруг Арсений, впервые переходя на неформальный тон, и, присев на корточки, вновь протягивает руку. — Наверное, проблемы с проводкой, доверься мне, я помогу. — Издеваешься, да? Я сейчас словно слепой котенок! Чем ты, блять, поможешь? — Я пол жизни живу в темноте — слишком спокойно говорит Арсений. Тогда Антон наконец приглядывается, видя сквозь беспросветный мрак глаза, которые смотрят в одну точку. Пазл в голове невольно складывается, кажется до Шаста только сейчас доходит почему Попов вечно ходил в солнечных очках, он никому не смел показывать, что слеп. Страх сменяется стыдом, грызущем мужчину изнутри, он аккуратно протягивает руку и поднимается синхронно с Арсением. — Закрой глаза, доверься мне, Антон, — просит Попов и Шастун впервые повинуется. — Не бойся, просто иди за мной, — он тянет его на себя, заставляя того вновь начать трястись от страха. — Иди медленнее, — скулит Антон. — Хорошо, — отвечает Арсений, сжимая его руку в своей еще крепче. — Левая нога, правая, левая, правая. После каждого произнесенного им слова Антон делает шаг следом и только сейчас понимает, что Арсений идет спиной. Они спускаются со второго этажа, каждое слово Попова Антон шепотом проговаривает, вновь делая очередной шаг, а затем Арсений останавливается. — Сейчас ты на кухне… Осторожно поворачивай налево, — он мягко поворачивает своими руками корпус Антона в нужную сторону. — Следуй за мной и иди прямо. Аккуратно поднимай ноги, — он тянет его руки слегка на себя, делая очередной шаг. — Ты почувствуешь, если натолкнешься на что-то. Они вновь делают остановку, Арсений отпускает руки Антона, и тот тут же задает вопрос, при этом не раскрыв глаз. — Почему ты остановился? — Давай сперва выпьем воды, — лишь говорит Арсений беря в руки стакан. Он включает воду и Антон начинает прислушиваться. — Как только вода коснется стакана, начинай считать 2001, 2002, 2003, 2004, 2005 — вода медленной струйкой ударяется о дно начиная заполнять стеклянный сосуд, затем Попов отключает воду. — За это время стакан заполнится примерно на шестьдесят процентов. Он подносит его к губам Антона и тот слегка отстраняется, сталкиваясь с холодным сосудом, а затем принимает из чужих рук только что налитую воду, он делает глоток и тут же убирает от губ стакан. — Такая холодная… — Хочешь знать почему? — спрашивает Арсений и получает в ответ лишь короткое «ага». — После того, как привыкнешь к темноте, будешь более остро чувствовать холод и тепло, — Антон выпивает половину и отдает стакан, а затем вновь, словно беспомощный, хватается за руки Арсения. Тот ставит стакан и, аккуратно обвив руками талию, спрашивает, — Сейчас тебе лучше? — Гораздо, — признается Антон. — Давай продолжим, — они делают пару шагов, Арсений, нащупав край стола, аккуратно обходит его при этом, обводя Антона. — Начинай делать пять шагов вперед. Один, два, три, четыре, пять, — с каждым шагом Арсений говорит более мягко, словно собственными словами пытается успокоить мужчину напротив, он знает как тяжело впервые оказаться в беспросветной тьме, в полной беспомощности, сам пережил это. Они вновь останавливаются. — Слева перед тобой, обеденный стол шириной шесть футов, — он вновь поворачивает Антона и тот, не пререкаясь, позволяет себя вести. — Шесть футов — шесть шагов. Один, два, три, четыре, пять, шесть. — Теперь левую ногу назад, — говорит Арсений и Антон чувствует его дыхание где-то у своей шеи, его лоб еле касается хозяина дома, заставляя чувствовать Шастуна, что он не один. — Сейчас. Одиннадцать шагов назад, — шепчет Арсений и Антон подчиняется, делая их осторожно и размерено, его дыхание сбивается, сердце вновь пропускает удар, когда он проходит половину, страх вновь сковывает легкие и Арсений не может не почувствовать этого. — Не бойся, я рядом. Продолжай идти, — Попов мягко оглаживает его плечи, вновь заставляя повернуться. — Теперь сделай четыре шага вперёд. Проделав эти действия, Антон поворачивается. — А сейчас куда? — спрашивает директор, чувствуя столкновение с чужим носом. Арсений мягко берёт его чуть выше локтя, слегка отходя назад. — Сейчас можешь сесть и отдохнуть, — Попов встаёт с дивана, когда его за руку хватает мужчина, он тут же оборачивается. — Что-то не так? — Не уходи… Ты же сам сказал, что свет ещё не скоро включат, останься со мной, — просит Антон и чувствует как рядом с ним присаживается мужчина, только тогда он, наконец, открывает глаза, пару раз, для проверки машет рукой перед лицом Попова, не получая в ответ никакой реакции. — Арс, ты удивительный человек. С того момента как мы пришли от туалета прошло пару минут. Ты потрясающий… — а затем совесть, наконец, заставляет Антон сказать, — прости… — Ничего, — лишь говорит Арсений, затем протягивает руку ко столу и берет с него чужие сигареты. — Ты куришь то же, что и я, я возьму одну? — Конечно, — Антон видит, как поджигается сигарета, чувствует знакомый запах табака и, наконец, решается спросить. — Ты сказал, что слеп уже пять лет. Как так вышло? Где твоя жена? Как же ты воспитываешь дочь? — вопросы словно поток начинают литься из рта Антона и только спустя пару секунд мужчина понимает, что мог сболтнуть лишнее. Арсений вздыхает, докуривая сигарету, сцепляет руки в замок и говорит: — Пять лет назад я из-за собственной спешки со своей невестой попал в аварию. На перекрестке вылетел камаз… Пьяный водитель спал, а я, дурак, спешил на эту гребанную свадебную фотосессию. Алена…скончалась в реанимации, а я, поплатившись за собственную глупость, потерял зрение. Кьяре тогда был всего годик. — Арсений усмехается, вспоминая всю сложность тех времен. — Антон, ты даже представить себе не можешь, как было сложно в тот момент, когда на твоих руках остается грудной ребенок, мечтающий познать этот мир, а ты бессилен, потому что не видишь, где она и что делает… — Как ты с этим справился? — спрашивает Шастун, почувствовав укор совести. — Она научила меня жить по новой. Не будь её в моей жизни, я бы наверняка покончил жизнь самоубийством. Антон берёт Попова за руку сжимая ее в своей. — Арс, ты правда удивительный человек, — признается директор, узнав всю тяжкую судьбу представителя. Арсений по доброму усмехается. — Говорит человек, который не так давно считал меня лицемером, — заключает Попов. Глаза Шаста тут же расширяются, он краснеет, чувствуя, как сердце вновь учащает свое биение. — Как ты узнал? — спрашивает Антон, опустив взгляд. Арсений поворачивается к нему поднимая его лицо за подбородок. — За пять лет я научился определять чувства людей по звукам: их вздохи, легкий шепот, нервные поправляния волос, скрежет сжатых зуб, я все это слышу. — Прости… — Тебе не за что извиняться — Арс, почему ты сразу об этом не сказал? — Зачем? Чтобы люди пытались относится ко мне как к особенному? Мне это не нужно, я пять лет справлялся сам, так что усложнять жизнь другим не смею. — Теперь понятно, почему ты ездишь с водителем… — а затем Антона замолкает на пару минут. — А что касается секса? Как…забудь! — тут же говорит Шастун, понимая, что этот вопрос явно будет неуместен. Арсений усмехается, а затем обескураживает своего гостя: — Я могу показать. Знаешь, это интересно, когда ты можешь доставить удовольствие человеку даже не раздевая его, смотря пошлым взглядом, а только чувствуя каждое движение желанного тела. И Антон, сам не зная зачем, соглашается, внутри черти пляшут румбу, хочется узнать, каково это. Он встает с дивана и, видя приглашающую руку Арсения, присаживается на его колени, прикрывая глаза, уж если и эксперементировать, то по полной. Арсений придвигается ближе, начиная глубоко дышать в чужую шею, внутри Антона начинают порхать давно забытые им бабочки, он укладывает руки на плечи Попова и ждёт. Выдержав небольшую паузу, Арсений плавно касается кистью шеи, частично кладя её и на небольшую область ключиц. Но и здесь она надолго не осталась — буквально не больше минуты. Спустя мгновение его руки обволакивают талию парня, прижимая к себе и оглаживая пальцами втягивающийся от прикосновений живот, очерчивая каждый изгиб изящного тела. Антон рвано дышит, ему хочется избавиться от одежды и почувствовать этого мужчину в себе, но парень лишь сжимает зубы, гортанно рыча.Шастун гулко выдыхает от прикосновений в области талии и сам перемещает свободную ладонь на тело мужчины, поглаживая его грудь и плечо. Он не сдерживается, когда касается его губ впервые, Арсений властвует в поцелуи подчиняет себе, внутри всё сжимается, хочется большего, гораздо большего. Мурашки периодически пробегают по всему телу. Попов отстраняется касаясь чужих ягодиц, заставляя директора рвано выдохнуть. Антон начинает ощутимо ёрзать, чувствуя нарастающее желание в теле оппонента, напрягающийся член. Попов дышит тяжело и в следующую секунду на пробу делает несколько движений, впечатываясь ширинкой в податливую задницу, чем вызывает испуганный, но одновременно удовлетворённый стон. Поддаваясь невысказанным желаниям Антона, Арсений продолжает двигаться, каждый раз упираясь головкой прямо в его зад. Антон так вцепляется в плечи Арсения, что белеют костяшки, он сам не понимает — от возбуждения это или из жизненно важной необходимости больше не отпускать Арса, держаться к нему как можно ближе, наконец-то чувствовать всем телом его присутствие, он хочет большего, хочет видеть сияющие глаза, тогда мужчина впервые ловит себя на мысли, что хочет сделать его счастливым, просто хочет и всё. Попов движется несколько острее, чувствуя приближающуюся разрядку. Грубее сжимает бедра Шаста, слыша вскрик над собственным ухом. Антон больше не выдерживает, одурманенный близостью этого человека, его страстью, его дыханием, он сходит с ума, вскрикивая последний раз, а затем его тело содрогается в приятной конвульсии, заставляя мужчину понять, что лучшего секса в его жизни не было. — Арс, — прижавшись к виску, выдыхает имя Антон. — Ты сведешь меня с ума. — Это я и собираюсь сделать, — шепчет Попов и Антон понимает, что не выберется из этого омута никогда. Через пару месяцев Шастун добивается операции для Арсения, и, спустя мучительные две недели, Арсений открывает глаза, вновь видя яркий солнечный свет. Из больницы Попов возвращается сам, счастливо улыбаясь и уже предвкушая, наконец, увидеть свою малышку. Вот только дома его ждет сюрприз. На улице уже стоит вечер, Арсений заходит внутрь, когда слышит слова песни. Ярчайшая звезда на ночном небе, можешь ли ясно услышать вздох одиночества в глубине сердца того, кто с надеждой смотрит вверх на тебя? Ярчайшая звезда на ночном небе, можешь ли вспомнить тени, что некогда были рядом со мной, но развеялись? — Что здесь происходит? — спрашивает Попов. — Обернись, — хором говорят Дима с Кьярой. — Ты выйдешь за меня? — спрашивает Антон, когда Арсений, повернувшись, видит мужчину, упавшего на одно колено. Я молюсь о чистой душе и глазах, проливающих слезы. Дай мне мужество снова довериться и переступить через ложь, чтобы обнять тебя. — Да, — говорит Арсений, не скрывая собственной радости. — Дядя Дима, у меня что, будет два папы? — дергая мужчину за край футболки, спрашивает Кьяра. — Кажется да, теперь твой папа видит, поздравляю, принцесса. — Видит… Папа Тоша, отойди, — говорит младшая из Поповых и Антон отступает, не понимая, что происходит. Девочка в тот же момент кидается на ручки Арсения, начиная плакать. — Папа, ты правда меня видишь? — Как же ты выросла, — прижимая дочку к себе, начинает плакать Арсений. — Спасибо, — шепчет он, смотря в зелёные глаза. Всякий раз, когда я не нахожу смысла существования, всякий раз, когда я теряюсь в ночной темноте, ярчайшая звезда на ночном небе, пожалуйста, покажи, как приблизиться к тебе. — Мне кажется, спасибо тут должен говорить кое-кто другой, — толкая друга в бок подначивает Позов. — Арс, ты бы видел, как этот человек сидел ночами, писав тебе песню, а ещё неумело пытался это скрыть. Я, правда, до сих пор поражаюсь, как тебе удалось его изменить. — Секрет, — смеясь, говорит Арсения, целуя дочку в щеку. А Шастун лишь молчит, не переставая с улыбкой на устах смотреть в сияющие голубые глаза, он готов вечность провести в этом омуте и теперь он точно никуда не отпустит этих Поповых, хотя наладить отношения с ребенком станет для него новым испытанием, но он пока этого и не знает.