Сакура Поттер

      Сакура — медик-джоунин. Ее давно не пугает вид крови или свежий труп. А вот истерика эмоционально нестабильного подростка очень даже. В подобном состоянии у Лонгботтома вполне хватит волшебства для стихийного выброса. Очень сильного стихийного выброса. Воздух в помещении уже достаточно сгустился и наэлектризовался. Ещё чуть-чуть и магию можно будет потрогать рукой. Вопрос только в том, что тогда останется от Невилла и остальных, включая саму Гарри?       По-хорошему, ей бы сейчас отправить Патронуса Северусу или Римусу, а лучше обоим. Проблема в том, что времени на это нет. Лонгботтом, рыдая, раскачивался на полу, и счёт шел буквально на секунды. Любое заклинание, да и вообще любое неосторожное действие в том момент могло стать последней каплей.       — Я убил его… Я убил его… Я убил его… — как заведённый повторял парень.       Харуно едва коснулась магией полученной утром монеты, искренне надеясь, что этого будет достаточно.       — Не вздумай аппарировать, — одними губами произнесла куноичи, глядя на белую как мел Грейнджер.       Та, к счастью, понятливо кивнула и, стараясь не совершать резких движений, медленно повела к двери застывшую от пережитого шока Аббот. Сакура в это время принялась так же медленно подкрадываться к Невиллу. У нее будет всего один шанс, чтобы максимально быстро лишить его сознания. Не так уж и сложно для шиноби. Немного сложнее, когда имеешь дело с взбесившейся магией сокурсника.       В разы сложнее, когда последние пять минут длились куда дольше некоторых лет, а в голове роились очень важные и весьма своевременные вопросы. Сколько секунд нужно оставить для Гермионы и Ханны, если Харуно не справится? Как быстро они смогут уйти из зоны возможного разрушения? Какой радиус будет у взрыва? Успеет ли она поставить щит?       Куноичи не успевает. Тычок в шею Лонгботтома происходит секунда в секунду со стихийным магическим взрывом, и Сакура не то что щит не успевает поставить, даже просто сгруппироваться не может. Только зажмурить глаза.       Ничего не происходит. Открыв глаза обратно, Харуно обнаружила толстенный магический щит перед собой. Точно такой же закрывал Гермиону и Ханну, а подобного рода купол защитил недавно почивших и само место смерти, не дав там и пылинке шевельнуться.       Впервые в жизни Гарри Роуз Снейп искренне рада Альбусу Дамблдору.

***

      Последующие дни смазываются в какой-то сюр из авроров, многократной дачи показаний, заплаканных Гринграсс, шокированного Теодора и невероятной усталости. Северус, Сириус и Римус носились над Гарри, как над золотым яйцом, не желая ни на секунду оставлять «бедную девочку, уже успевшую так близко повидать смерть», чем утомляли ещё больше. Стоило только на секунду замолчать, пытаясь обдумать произошедшее, и кто-нибудь из них тут же замогильным тоном произносил: «Это первый симптом ПТСР! Нам срочно нужен психолог!». Харуно была более чем согласна. Этим троим действительно не мешало бы к нему сходить.       Терпение лопнуло на пятый день и вылилось в угрозы целостности лаборатории Снейпа. Тот, будучи до последней клеточки шпионом и умеющий здраво оценивать риски, как-то очень быстро сориентировался. Заботливых папаш отправили восвояси, а Сакура наконец смогла спокойно подумать. Больше всего было интересно, как смогли «выключить» магию. Сделать это можно было только очень серьезным и весьма энергозатратным ритуалом. В библиотеке Блэков он упоминался только вскользь, и куноичи не стала интересоваться более подробно. Теперь же стало очень любопытно, кто же сподобился провернуть все это под носом у достаточно подозрительного Тома.       В остальном все было просто и понятно. Маггловские пули оказались одинаково смертельны и для самих магглов, и для волшебников, и для большинства магических существ. А если изменить металл боевого заряда, то и остальных вполне можно было упокоить. Правда, маги под пулями обычно не стояли, защищая себя щитовыми чарами и быстро аппарируя из опасных мест. Случались, конечно, и казусы, когда, например, трансгрессировать не представлялось возможным, а волшебная палочка была сломана. В такие моменты весь удар на себя принимал какой-нибудь защитный артефакт, предоставив незадачливому магу дополнительное время. Именно такой и висел в виде медальона на шее у Реддла.       Мотивы Энтони Гринграсса и Эндрю Нотта тоже были весьма прозрачными. Астория, которая задалась целью выйти замуж на Гонта, начинала все больше злить Тёмного Лорда. Глупая девчонка как с цепи сорвалась, идя наперекор семье и чувству самосохранения. Энтони успел несколько раз выслушать недовольство Волан-де-Морта, а после решился на отчаянный шаг. Мужчина не мог ждать, пока Том окончательно потеряет терпение и навредит его семье, и Сакура отлично его понимала.       С Ноттом ситуация была похожей, с единственным отличием в том, что Теодор не старался провоцировать Тома. Добрый и спокойный по характеру парень давно тяготел к артефакторике и, несмотря на весьма посредственные способности, хотел развиваться в этом направлении. Реддл же из раза в раз пытался наставить Теодора на путь истинный, коим, по его мнению, была юриспруденция, которой Нотты весьма успешно занимались уже несколько веков. Будущему министру нужен был целый штат толковых законников, и место парня должно было быть там. В конце концов, если до него не дойдет по-хорошему, у Темного Лорда были и другие способы убеждения.       Интересно, что в Азкабан Эндрю Нотт так и не отправился. По его версии, он вместе с лордом Гринграссом только хотели убедиться в хорошем отношении Гонта к своим отпрыскам. Но на подходе к дому Марволо что-то произошло и дальше он ничего не помнит. Очнулся он в собственной гостиной с чашечкой кофе в руках и никак не мог вспомнить, как он туда попал. Сыворотка правды полностью подтвердила его слова, и мужчину отпустили.       Харуно же была уверена, что Грозный Глаз Грюм, который проводил допрос, дал ему совершенно другое зелье. Близкий друг Дамблдора абсолютно точно знал, кем был новоявленный лорд Гонт, и политика бездействия Министерства его совсем не радовала. Такое нужно было давить в зародыше, а не поощрять финансированием, как это делал Фадж. А вот ставшего на путь истинный старшего Нотта очень даже нужно было простимулировать и дальше идти в нужную сторону.       Свою порцию поощрения получила и Грейнджер. Дамблдор начислил ей пятьдесят баллов за умение быстро принимать решения и действовать правильно в тяжёлых ситуациях. Гарри он, правда, тоже начислил все те же пятьдесят баллов, только уже за самоотверженную смелость. То есть за тупость и желание самоубиться, по мнению Снейпа. И даже Невилл с Ханной получили свою порцию кристаллов, но только Грейнджер смогла вызвать повышенный интерес директора. Дамблдор, после инцидента в доме Гонта, искренне впечатлился, что хоть у кого-то в Хогвартсе достаточно здравого смысла, чтобы в первую очередь поступать правильно и логически обосновано. С тех пор он начал подолгу беседовать с девушкой и по вечерам дополнительно заниматься с ней. Харуно как-то поинтересовалась у Снейпа, что он об этом думает и услышала весьма интересный ответ.       — Похоже, старый маразматик наконец-то выбрал себе преемника. С предыдущими у него как-то не сложилось, — с сарказмом объяснял мужчина, — а накопленные знания и богатства в могилу с собой не унесешь. Не козе Аберфорта же все это оставлять. А если хорошо разыграть карты, можно договориться, чтобы один из детей преемницы в итоге получил фамилию Дамблдор и родовые плюшки. Да, это не будет кровный наследник, но род продолжит жить, пусть и через чужую кровь, а один старый интриган, скорее всего, получит лучший вариант посмертия. Магия такое любит.       — У Люциуса будет как минимум микроинфаркт, — впечатленно констатировала куноичи.       — Скорее всего, — согласился Северус.       Впрочем, при всем уважении, проблемы Малфоев Сакуру не интересовали. Никто точно не мог сказать, когда в следующий раз воскреснет Том, так что план с переездом не был отменён. Просто теперь Харуно могла спокойно закончить школу, а Северус и Римус нормально уволиться и получить все необходимые рабочие документы. Но не более того — затягивать с переездом очень не хотелось. Тем более метка на руке того же Люциуса опять только побледнела, но не исчезла окончательно.       Что касается Лонгботтома, Харуно было действительно жаль доверчивого парня, по глупости попавшего в подобный переплет. Руку он восстановил в течении недели, а вот к психологу, на пару с Ханной, ходил до самых выпускных экзаменов. Хотя, судя по тому, сколько времени он и Аббот стали проводить вместе, дело было не только в терапии.