By The Riverbank

Когда Айзава получил список учеников, которые будут учиться в его классе в этом году, он сразу понял, что это будет проблемный класс. Они, безусловно, были детьми с потенциалом, но он уже видел несколько проблем, основанных на первоначальном просмотре их экзаменационных материалов и предысторий. Был мальчик, чья причуда разрушала его собственное тело. Несколько вспыльчивых детей. Более тихие ребята, которые во многом полагались на свои причуды в бою, что не было редкостью для первокурсников. В еще были высококлассные студенты. Инаса пришел первым на рекомендательный экзамен, и у него была мощная причуда ветра. Айзава не должен был говорить это как учитель, но мальчик не выглядел слишком умным. Яойорозу происходила из богатой семьи, и в то время, как Яойорозу не стремились выставлять напоказ свое богатство, они, безусловно, были видными деятелями в своей области с обширными деловыми связями. После того, как она выбыла на рекомендательном экзамене, поскольку Юэй принимала только четырех рекомендуемых студентов каждый год, она все же была принята после прохождения обычного экзамена. Тодороки был выдвинут на экзамен его отцом, нынешним героем №2 Японии. Старатель всегда был довольно странным. Айзава не работал в тесном контакте с ним, но видел этого человека в действии. Старатель был странным человеком, который работал спорадически, или, скорее, его внимание было сосредоточено не на его героической работе. У него постоянно были циклы, когда он много работал, и периоды, когда он полностью исчезал из сети. Некоторые говорили, что он был религиозным фанатиком, любившим погоню за духовным просветлением. Ходили слухи, что он заботился об окружающей среде больше, чем о злодеях, что, вероятно, было правдой, поскольку это был не первый раз, когда Старатель выступал за защиту окружающей среды. Мужчина жил как дворянин в старые времена. Хотя его домашний адрес не был обнародован, его внешний вид и несколько интервью, которые он дал, позволили людям заглянуть в его жизнь. Длинные рыжие волосы и каннуси, он был одет в старомодные одежды, которые дворяне периода Хэйан носили для охоты. Старатель иногда также носил браслеты из четок или нефрита, когда не был на службе. Айзава слышал о вспыльчивости Старателя. Он был горяч, как и его причуда, но в то же время казался довольно стоически холодным. В отличие от Всемогущего, у которого всегда была улыбка на лице, лицо Старателя в основном было покрыто пламенем, и он редко останавливался, чтобы заняться фансервисом, хотя он и не был подпольным героем. В сочетании с тем, что он часто брал отпуск, его популярность часто сводилась к поездкам на американских горках, иногда поднимаясь высоко, а иногда опускаясь так низко, что он был где-то в сотнях. Для героя, который брал так много отпусков, у его помощников было больше внимания, чем у него самого, но все они, казалось, твердо верили в Старателя. Даже агентство Старателя было странным. Главной верой Старателя была река, в которой, по словам местных жителей, когда-то обитал бог. Помимо очевидной любви к воде в его агентстве, все его гражданские сотрудники тоже носили традиционную одежду, и посещать его было все равно, что ходить в синтоистский храм. Ходили слухи, что люди успокаивались сразу же после того, как они входили в помещение агентства, и каким-то образом ходили городские легенды, согласно которым, если люди добросовестно будут посещать агентство, они получат удачу. Дошло до того, что Старателю пришлось установить небольшую святыню за пределами своего агентства, чтобы люди могли молиться и просить благословения, как в любом другом храме. Конечно, полученный от этого доход затем направлялся на экологические работы. И даже Айзава слышал расхожую шутку, в которой, если люди хотят разозлить Старателя, им нужно всего лишь оскорбить дерево. Вторая часть этой шутки заключалась в том, что, если они хотят его порадовать, следует просто похвалить реку! Однако Айзава не думал, что вторая часть была шуткой. У него была возможность стать свидетелем одного из фестивалей в районе агентства Старателя несколько лет назад. Хотя в наши дни религия не была основным направлением жизни людей, в некоторых местах Японии по-прежнему любили проводить фестивали в честь какого-либо божества. Там были киоски с едой, яркие цвета и парады. На площади звучала музыка, а по улицам струился смех. Это был напряженный день для героев, так как чем больше людей, тем легче совершать мелкие преступления. Кражи и пьяные драки не были редкостью в таких случаях. Айзаву попросили помочь патрулировать в ту ночь празднования. Старатель был тем, кто исполнял танец кагура. Обычно танец исполняла жрица, но Айзава не удивился, когда узнал, что это сделает Старатель. Никто не сомневался в его преданности сверхъестественному, поэтому было логично, что местные жители попросили его исполнить танец для развлечения богов. Была ночь, но небо было чистым. Сотни звезд были на небе, как будто бессмертные смотрели с высоты. Айзава вспомнил, что смотрел, как Старатель поднимается на возвышение на берегу реки, освещенное факелами. Пламенный герой был искусно одет в слои шелка, представляющими собой смесь красного, синего и белого цветов. Золото украшало края его наряда, а серебром были нарисованы узоры на бедрах. Его длинные волосы развевались на ветру, когда тело двигалось. Это не был традиционный танец кагура, так как он вышел с катаной вместо веера. Блестящий клинок загорелся, когда Старатель начал танцевать. Колокольчики вокруг его лодыжек звенели, привлекая внимание бессмертных. Один сильный взмах его меча, и ветер, казалось, усилился. Яркие оранжевые всполохи пламени танцевали на обнаженной груди Старателя, украшенной нарисованными узорами и сверкающими драгоценностями. Сам танец не был нежным или мягким. Это был танец, которому место на поле боя, с грацией и легкостью горного хищника. Острый конец клинка прорезал огонь и дым, который закручивался вокруг тела танцора, словно он был живым. Он был одним целым с огнем и ветром, в то время как внизу бурлила река. Это было захватывающее представление, наполненное первобытным чувством жизненной силы. Старатель определенно знал, как обращаться с клинком, потому что казалось, что он был единым целым с мечом. Видео выступления в тот вечер чуть не взорвало интернет, и оно на целый год вытеснило видео Всемогущего из рейтингов. У Айзавы уже было несколько ожиданий, прежде чем он встретил Тодороки Шото, учитывая, каким был его отец. Это было до того, как он стал учителем, но он знал, что Тодороки Тоя, старший ребенок Старателя, несколько лет назад учился в Юэй. Прежние учителя говорили, что старший мальчик Тодороки был бойким и полным смутьяном, который каким-то образом очень хорошо уклонялся от наказаний. Тем не менее, он разделял страсть своего отца к сверхъественному и религиозным убеждениям, присущим семье. Когда начался учебный год, Айзава был рад, что Тодороки, похоже, не так помешан на оккультизме, как Старатель. Подросток все еще таскал с собой омамори и время от времени отпускал странные комментарии о реке, но в целом он был относительно тихим. Не нарушитель спокойствия, как его брат. …Может быть, он слишком рано радовался. Айзава сидел в комнате комментатора с Сущим Миком. Это был день спортивного фестиваля, и его ученик превратился в выдру прямо на глазах у толпы людей и бесчисленных камер. Выдру. Тодороки сражался с Бакуго. Пламя от его причуды поднималось высоко, когда он вдруг…? Ага. Пуф. И выдра, наполовину белая, наполовину красная, вылезла из его спортивной одежды. Он выглядел потерянным и измученным. — Какого хрена? — Бакуго выкрикнул то, о чем все думали. Полночь должна была сказать ему не ругаться на сцене, но она также была слишком занята, пялясь на выдру. На всей арене было удивительно тихо. На трибунах раздался смех, и Айзава увидел, как молодой человек с рыжими волосами вздымается и бьет кулаком по краю перил. Он согнулся пополам от слишком сильного смеха. Высокий и худощавый, но был одет в тёмно-синюю куртку с узором в виде пламени. Под ней был черный костюм героя с ярко-синими волнообразными узорами. — Наконец-то твоя очередь, Шото! — закричал молодой человек, перепрыгивая через перила. В ушах и на лице был серебряный пирсинг. — Я был прав насчет того, что ты будешь наполовину цветным! Фуюми и Нацуо теперь должны мне по месяцу работы по дому! Айзава узнал в молодом человеке Тодороки Тою, или Даби, молодого героя, который начал подниматься по служебной лестнице. Он работал со своим отцом, и средства массовой информации любили дуэт отца и сына. Отчасти потому, что они были заинтригованы таинственной личной жизнью Старателя, а отчасти из-за привлекательной внешности Даби, которая притягивала более молодую аудиторию. — …Даби, что случилось с Тодороки Шото? — спросил Айзава в микрофон. Если эта выдра действительно была его учеником, значит, причиной была какая-то причуда, возможно злодея, который был среди них? Но никто из Тодороки не вел себя напугано. — Он в порядке! — крикнул Даби в ответ, поднимая двухцветную выдру. — Не беспокойтесь об этом, все хорошо! Это часть его водной причуды, и она передается по наследству. Ему просто нужно несколько дней, чтобы вернуться обратно. Мне придется забрать его домой пораньше. У Айзавы были вопросы, на которые он не был уверен, нужны ли ему ответы, но поскольку взрослый член семьи его ученика уже дал слово, у него не было причин их задавать. Сущий Мик уже смеялся, и у Айзавы возникло ощущение, что завтра у пиар-команды Старателя будет головная боль. — Эй, Даби! — сказал в микрофон Сущий Мик. — Где Старатель? — Он занят рекой, — Даби пожал плечами и спрыгнул со сцены, забрав с собой Тодороки Шото. — Думаю, тогда мы может объявить победителя среди первогодок, — объявила Полночь. — Подождите! Я не приму такую победу! Я не выиграл! — сердито прошипел Бакуго. Даби слишком драматично ахнул, крепко прижав брата к груди. — Хочешь сразиться с выдрой? Бакуго уставился на него и взглянул на спящую выдру. Его губы дернулись, прежде чем он, наконец, опустил голову в поражении. — …Нет. — Тогда решено. Мы уходим. Айзава мысленно отметил, что позже ему нужно будет написать больничный в картотеке посещаемости Тодороки Шото. Сущий Мик подтолкнул его и, выключив микрофон, спросил. — Скажи, я знаю, что Старатель женат, а его агентство продает плюшевых выдр, но его сын только что превратился в выдру… значит ли это, что голубая выдра, с которой иногда можно увидеть Старателя, на самом деле его жена? — …Я думал, что выдра — самец. В конце концов они уставились друг на друга, когда странная тишина заполнила комнату.

***

Шото не обрадовался превращению в выдру. Он был маленьким, и ему было трудно что-либо делать по дому. Его крошечные лапки с трудом поднимали чашки или использовали посуду, поэтому его сестре пришлось принести ему разноцветную пластиковую посуду. Он был слишком мал, чтобы дотягиваться до раковины или открывать двери, не говоря уже о том, чтобы залезть в шкаф. Кроме того, Тоя продолжал дергать его за хвост. — Тоя-нии! — Шото обернулся, пытаясь спрятать свой хвост от старшего брата. — Что? Теперь ты знаешь, что я чувствовал, когда вы все на меня накинулись! — Мне было пять лет! — Мстить никогда не поздно! — Тоя-нии, перестать мучить Шото, — Нацуо поднял Шото и протянул руку, чтобы блокировать попытки старшего брата ткнуть Шото. — Не заставляй меня говорить Аракаве. Хотя они знали, что ёкаи был их отцом, они все же привыкли называть его по имени. — Ты пони с одним трюком, — сказал Тоя, по-детски высунув язык. — А где наши родители? Фуюми ударила его сзади по голове. — Наверное, на обратном пути. Бедный Шото превратился перед таким большим количеством камер, я не думаю, что папе это очень понравится. — Ни за что, это двое будут в восторге. — Шото! — голос Энджи прогремел по коридору прежде, чем дети Тодороки смогли его увидеть. Мужчина появился из-за угла, и на его лице была ярчайшая улыбка. Он обнял Нацуо и Шото с такой силой, что оторвал их обоих от земли. Тоя пожал плечами, и его лицо, по сути, выражало «что я тебе говорил, Фуюми». — Папа, отпусти меня! — Нацуо громко жаловался, а Шото начал визжать, так как он застрял между братом и папой. — Энджи, — прокашлял Аракава позади них, и профессиональный герой отпустил его. Аракава погладил Шото по голове, чтобы успокоить его. — Ты хорошо выступил на спортивном фестивале, Шото. Мы с Энджи гордимся тобой. — Но пиар-команда воет от горя, — пробормотал Тоя. — Это можно легко объяснить как часть его причуды. Может быть всплеск интереса на несколько дней, но в конце концов все вернутся в норму, — будучи героем, Энджи привык к тому, как работают СМИ. Внимание людей было мимолетным, особенно когда она не могли получить больше контента. — Они могут начать спрашивать об отце, — Шото сидел в руках Нацуо. Он не пытался превратиться обратно, потому что, во-первых, он не смог бы, даже если бы захотел, а во-вторых, когда он превратится, он был почти уверен, что будет голым. Когда Тоя впервые превратился обратно в человека, он был голым. Даже по сей день ни один из детей Тодороки не научился превращаться в выдру и обратно вместе с одеждой. — Все нормально, да, будет немного хлопотно, но мы не возражаем, если они узнают о наших отношениях, — Аракава был ёкаем, а это означало, что при желании он мог оставаться невидимым для глаз смертных с помощью небольшой иллюзорной уловки. Кроме того, у них были все эти годы, чтобы удостовериться, что у него есть надежный человеческий псевдоним, поэтому, если люди попытаются проверить его биографию, они ничего не найдут. На бумаге Аракава был просто потомком богатой и традиционной старой семьи, и он был инвестором во многих компаниях. Это не было полной ложью, владыка реки вложил часть своего богатства в создание сети, где ёкаи могли жить в человеческом обществе, наполненном технологиями. Его рука обвила талию Энджи. — В любом случае, поскольку Шото изменился, теперь он тоже может присутствовать на параде. Мы возьмем его с собой сегодня вечером, так что поторопитесь и идите готовиться. Шото услышал аплодисменты своих братьев и сестры, и его отпустили к реке на заднем дворе, чтобы он немного поиграл, пока его семья готовится. Нацуо закончил первым. Он был одет в темно-синее кимоно с закрученными узорами на краях, но его пояс был белым с кусочками сапфира, использовавшимися в качестве украшения. На его щеках были отметины, похожие на жабры, а глаза слегка сверкали золотым. Тоя был одет более ярко. Его волосы снова стали полностью красными после того, как колебания его сил уравновесились. Его кимоно было белым, но пояс был смесью темно-синего и серебряного, а также немного красного цветов, который подходил к его хаори, ниспадавшему на его плечи. На нем также было больше висящих украшений, от нефрита, украшавшего его пояс, до серебряных серег и ожерелий из золота. На Фуюми было белое кимоно с длинными рукавами, которое ниспадало до земли. Красные коралловые узоры разрослись по ткани. Воротник кимоно был сделан шире, чем обычно, обнажая ключицы, но она также прикрылась полупрозрачной шалью, которая блестела, как речная гладь. Волосы у нее были заплетены в косички, украшенные серебряными шпильками и жемчугом. Она подняла Шото, чтобы он мог видеть, как туман сгущается на их заднем дворе. Это был не сезон цветения сакуры, но после странного порыва ветра Шото увидел бледно-розовые лепестки, падающие с цветущих деревьев на заднем дворе. В тумане были ёкаи. Все их формы были нечеткими, но Шото мог их слышать. Смех, который грохотал как землетрясения, и хихиканье, звучащее как колокольчики. Вокруг них звенело тихое бормотание разговоров, и время от времени он мог видеть замысловатые детали на одежде какого-нибудь ёкая. Он даже несколько раз пугался, когда ёкаи внезапно подходили к нему слишком близко в тумане. Стало тесно. Длинноволосые и с острыми клыками, ёкаи радостно праздновали, а ярко-голубые фонари, наполненные призрачным пламенем, освещали им путь. Шото, его братья и сестра не стояли во главе парада. В мире ёкаев сила была важнее всего, и лишь недавно пробудившиеся полуёкаи не имели права возглавить парад, даже если они были детьми речного владыки. Однако Шото все еще мог видеть Аракаву. Хранитель реки был высоким, и его спина была такой же широкой, как небольшая гора, которая не двигалась даже против самого сильного рокота волн. Рука опустилась ему на голову, и Шото поднял взгляд. Его папа не был похож на себя, по крайней мере, не на Тодороки Энджи, которого Шото привык видеть. Края его глаз были красными, как будто он немного накрасился, а его клыки были острее, чем обычно. Его торс был обнажен, так как он носил только пару черных штанов хакама, перевязанных вокруг его талии красным и золотым поясом. Был более длинный кусок прозрачной ткани, который волочился за ним от талии вниз. Он был темно-синего цвета, мерцающий даже без света. Его ожерелье состояло их двух длинных красных кисточек с традиционными узлами, спускавшихся вниз по его груди, и круглого куска нефрита, свисавшего под его адамовым яблоком. Мужчина направился к началу парада, и толпа ёкаев расступилась, пропустив его. Человека, который был на пути становления, ёкаем. Героя для обоих миров. Шото наблюдал, как герой вложил свою руку в ожидающую ладонь речного владыки. Почему-то его родители выглядели очень далекими, как будто между ними и Шото были миры. — Добро пожаловать на Парад Сотни Демонов, Шото. Он услышал слова своей сестры, прежде чем оглушительные возгласы, ознаменовавшие начало парада, заглушили ее.