Вход в Облачные Глубины открыт для демонов и небожителей

      Солнце опускалось золотым теплом на пыль дороги и лежащие по ее краю покрытые мхом валуны. Местность тут, вдали от крупных городов, была глухая, и от одной деревушки до другой можно было добраться только своим шагом, медленно переставляя ноги по едва различимой тропе, поросшей осокой и щетинником. Иногда в сплошном зеленом ковре можно было различить яркие головки красных маков, за которые уставший взгляд цеплялся, словно за драгоценные камни на платье нищего. Цветы медленно покачивались в такт оглушительному стрекоту жуков, завораживая и приманивая к себе неаккуратных путников.       — Уф, ну и жара, — в очередной раз выдохнула шидзе, взмахивая простым бумажным веером. Вопреки грубым словам, в ее тоне не слышалось ни усталости, ни беспокойства, лишь веселая непринужденность не имеющего важных дел человека. Ши шидзе по случаю пекла скинула с округлых плеч верхние одежды, заставив их болтаться на талии, закрепленными поясом, и осталась в одной белой нательной рубахе с коротким рукавом. Иного мог бы смутить этот весенний вид, но молодые люди шли по безлюдному полю, на востоке поднимающемуся поросшими редким лесом холмами, а Лянь-Ляня подобные вещи не волновали. Он ответил:       — Может, все же стоило остаться в той деревне до вечера? За ночь мы бы вернулись в Храм.       — И оставить твоего шисюна волноваться? — улыбнулась шидзе. — Он же проглотит меня без перца и масла, если я не верну в оговоренный срок его сокровище.       — Вовсе нет, — слабо запротестовал Лянь-Лянь, но на его сердце от слов старшей разлилась мягкая сладость. Пусть он отнекивался, но чувствовать себя «сокровищем» было очень приятно, особенно «сокровищем» одного удивительного человека.       Но несмотря на неугасающий, словно звездный свет, оптимизм Ши шидзе и приятное расположение духа Лянь-Ляня, шли они медленно. Нога шидзе когда-то давно была ранена и девушка заметно прихрамывала, идя несколько медленнее, чем другие люди. Обычно, чтобы скрыть хромоту, в пути она брала под руку Хэ шидзе или Лянь-Ляня, но нынешний день был слишком удушливо жарок для подобной близости, и молодые люди, несмотря на теплую привязанность, предпочли идти в отдалении друг от друга.       Лишь через несколько шеней, после которых стрекот жуков, казалось, отпечатался в голове на века, оставляя противное жужжание в ушах, впереди показалась небольшая деревенька, а за ней — сияющее начищенной серебряной монетой озеро. За этим селением, зовущимся Равнинной Грядой, через несколько лиг начиналась деревня Водных Каштанов и путникам осталось преодолеть меньшую часть уже пройденного пути. Но неожиданно на неприметной развилке шидзе свернула к озеру, игриво бросив Лянь-Ляню:       — Давай искупаемся, прежде чем пойдем домой.       Юноша сам желал опуститься в расслабляющую прохладу озера, но сомневался, стоит ли останавливаться, когда до Храма так близко. Заметив его растерянность, Ши шидзе засмеялась:       — После боя с нечистью мы устали, а тут еще и эта погода: лучше будет привести себя в порядок тут и вернуться в Храм чистыми и свежими.       — Как шидзе будет угодно, — кивнул Лянь-Лянь, отпуская свои сомнения и следуя по тропинке к озеру.       Сегодня молодые люди покинули храм чтобы сразиться с пакостящей полям нечистью в селении неподалеку. Долгое время учитель отказывал просителям оттуда, говоря, что в храме лишь молодые ученики, а здешние территории находятся под защитой клана Не. Однако в последние годы этот орден большую часть сил и ресурсов отдавал на совместные ночные охоты с другими кланами, привлечение бродящих заклинателей и укрепление своих позиций в мире совершенствования. В деревушке не погибло ни одного человека, а мелкие демоны лишь разоряли поля некоторых семей: для огромного ордена это было не стоящей упоминания мелочью, но для местных жителей — настоящей трагедией. Староста деревни долго оббивал порог храма, пеняя на почтительность, сострадание и заветы предков; с другой стороны Лянь-Лянь истово уговаривал учителя отпустить его на помощь простым людям. Каждый раз учитель давал строгий отказ, говоря, что Лянь-Лянь еще не готов самостоятельно бороться с кем-либо, а изменил свое мнение только в момент, когда юноша проболтался шисюну, что планирует сбежать ночью и после принять наказание, если ему не позволят взяться за это дело открыто. Как раз в этот момент в храм на время вернулись Хэ шидзе и Ши шидзе, и последняя согласилась сопроводить радостного Лянь-Ляня, что вытащил ее из постели уже следующим ранним утром.       Несмотря на все увещевания учителя, проблема оказалась довольно простой, и Лянь-Лянь за одно утро расправился с мелкими демонами, устроившими гнездо в местных болотах. Большую часть времени, проведенного в той деревне, он выслушивал слезные благодарности жителей и отказывался от скромных подарков, на которые люди отдавали последние драгоценные для них вещи. Крестьяне очень хотели почтить за помощь юного заклинателя и его обворожительную спутницу, но мягкий нрав обоих на проверку оказался подобен самому прочному мрамору, и через долгое время уговоров молодые люди покинули деревню так же, как и пришли — налегке.       Пусть демоны и были слабы против фехтования Лянь-Ляня, ему все же пришлось побегать за ними по кочкам там, где Ши шидзе не могла достать талисманами. Чувствуя себя потным и грязным, юноша с удовольствием скинул верхнее платье на песчаном берегу озера и радостно вбежал в воду, поднимая вокруг тучи ослепительно-ярких в свете солнца брызг. Белые нательные одежды быстро намокли и прилипли в спине и ногам, но Лянь-Лянь не обращал на них внимания, удовлетворенно плавая в зеленоватой воде. Верхний ее слой был нагрет летним солнцем до температуры парного молока, но глубина еще оставалась отрезвляюще холодной. Смотря на свои ноги, стопы которых терялись в сизой мгле озера, Лянь-Лянь думал о том, какой дух мог бы притаиться на дне. Было бы славно, будь он там, ведь юноша не отказался бы от проверки своих сил в сражении с водным демоном. Однако оглянувшись на ровные рядки деревенских крыш, что виднелись отсюда, Лянь-Лянь отбросил эту мысль — мешать местным жителям или, тем более, вредить им, он, конечно же, не хотел.       Пока Лянь-Лянь лениво размышлял над этим, Ши шидзе тоже сбросила алое ханьфу, оставшись в нижних одеждах, и вошла в воду. Поднятые Лянь-Лянем волны тут же огладили ее тело, делая белые одежды почти прозрачными и очерчивая стройные бедра, тонкую талию и высокую грудь. В целом это было очень неприлично для дорожащей репутацией юной девушки, но и Ши шидзе и Лянь-Лянь были слишком далеки от плотских страстей и желаний, и ни на мгновение даже не задумались о двусмысленности ситуации или полуобнаженных телах друг друга. Лишь Лянь-Лянь отвлеченно заметил краем расслабленного сознания, что тогда как под одеждами грудь Ши шидзе почти не видно, в нижней рубахе она вполне имеет место быть. И все же у Хэ шидзе больше.       Над озером склонялись несколько молодых ив, создающих мрачное пятно тени на гладкой поверхности, и молодые люди не сговариваясь забрались туда, с удовольствием прячась от зноя. Лянь-Лянь проплыл еще несколько кругов на глубине, несколько раз погружаясь в воду и шумно выныривая, Ши шидзе же предпочитала оставаться там, где ее ноги касались илистого дна, зайдя в воду по плечи и медленно бродя по мелководью от одной стороны спасительной тени к другой. Однако вскоре это ей наскучило и девушка подозвала Лянь-Ляня.       — Маленькое Высочество, а ты уже сделал те задания, что учитель дал тебе вчера? — спросила Ши шидзе, стоило юноше подплыть к ней. Лянь-Лянь тут же насторожился: «маленьким Высочеством», этим глупым детским прозвищем, шидзе звала его только в моменты, когда хотела подшутить. Внимательно следя за девушкой, Лянь-Лянь между тем непринужденно улыбнулся и ответил:       — Нет, но учитель дал мне срок до вечера. Я успею закончить прежде, чем он спросит.       — А разве там не талисманы, что надо зажечь духовной силой? — вскинула брови Ши шидзе.       — Так и есть.       — Но обычно тебе нужно много времени, чтобы управиться… — начала шидзе, но замолкла, заметив лукавый взгляд Лянь-Ляня. Он пожал плечами, насколько можно было это сделать в воде, и легко улыбнулся:       — Я уже попросил шисюна помочь мне.       — Обманщик, — отозвалась Ши шидзе без злости или осуждения. Она сама ни раз подобным образом помогала Лянь-Ляню, но сейчас, найдя повод, вдруг принялась брызгать в него водой, походя с улыбкой ругая: — Разве можно быть настолько непочтительным к заданиям своего учителя? Ты должен сейчас же устыдиться!       — Учитель дает слишком много таких заданий! — стараясь увернуться от брызг и счастливо щурясь, ответил Лянь-Лянь. Сквозь взбаламученную воду он осторожно подплывал все ближе и ближе к шидзе. — Он знает, что на них я потрачу всю ци и засну с заходом солнца, а мне хочется больше поболтать с Ши шидзе, прежде чем ты снова уйдешь.       — О, так это все ради меня? — ухмыльнулась девушка, прекращая брызгаться. Лянь-Лянь подплыл совсем близко и на цыпочки встал на дно. С его нежного лица не сходила улыбка.       — Как же иначе, — ответил он и, неожиданно поддавшись вперед, ухватил Ши шидзе за талию, утаскивая ее под воду. — А шидзе совсем не ценит!       Девушка звонко рассмеялась, выныривая и вырываясь из хватки Лянь-Ляня. Он держал ее аккуратно, стараясь не столкнуть на глубину, где из-за больной ноги шидзе могла растеряться, но крепко, и продолжал тянуть ко дну. Девушка отчаянно сопротивлялась, показывая немеренную прыть — раскидистую тень под молодыми ивами заполнил веселый смех и искрящиеся бусинки водных брызг.       Молодые люди долго играли в воде, то стараясь потопить друг друга, то катая на спине, то просто поднимая волны и тучки ярких капель. Солнце уже перевалило за вершину небосвода, неумолимо клонясь к закату, когда Лянь-Лянь наконец вышел из воды, на ходу отжимая свои длинные волосы. Мокрые пряди спутались и выглядели словно патлы призрака, но юношу, несколькими движениями подвязавшего их в высокий пучок, это не смущало.       Лянь-Лянь замер на песчаном берегу, отжимая нижнюю рубаху, а Ши шидзе еще последние разы ныряла в зеленую пелену озера, когда до них донеслись веселые голоса. С другой стороны укрывших молодых людей ив располагалась проселочная дорога, по которой в деревню со стороны рисовых полей возвращалось несколько молодых парней. Им явно было за двадцать, они были высокими и загорелыми, закатанные рукава простых конопляных рубах обнажали бугрящиеся мускулами от ежедневной работы руки и крепкие спины. Мужчины что-то громко обсуждали, но заметив Лянь-Ляня на берегу замерли, всматриваясь в незнакомое лицо.       — Доброго дня, добрые люди, — первым поздоровался Лянь-Лянь, натягивая на тело сырую рубаху, что тут же неприятно прилипла к спине и талии.       — Доброго дня, — отозвался один из мужчин, самый рослый. — Откуда будешь? — спросил он с подозрением.       — Этот ученик — воспитанник Храма Водных Каштанов, — ответил Лянь-Лянь, складывая руки в приветственном жесте. Мужчины сразу расслабились: странные незнакомцы в их глазах в один миг превратились в нелюдимых заклинателей из соседней деревушки. Залихватским движением закинув мотыгу на одно плечо, другой человек, коренастый и с густыми бровями, спросил:       — Чей-то ты здесь? Неужель у нас завелись демоны?       — Не иначе твоя жена, — хохотнул другой, и Лянь-Лянь со спокойной улыбкой сказал:       — Нет, несколько мелких духов были в Гористой Равнине, но они уже не будут доставлять неприятностей.       — И поделом им, одни безбожники, — высказался первый мужчина и остальные согласно закивали. Почувствовав поддержку, человек продолжил надменным тоном, словно жалуясь Лянь-Ляню: — Юный даочжан наверняка видел, но там ни храма, ни святилища небесного защитника. Только в каждом доме алтарь демону — совсем из ума выжили, раз решили поклоняться ему! Не иначе как эта тварь на них тварей поменьше и наслала, веселья ради.       — Проблему мы уже решили, к чему теперь слова, — примирительно отозвался Лянь-Лянь, вызвав новый вопрос от скучающих работяг:       — «Мы»?       Юноша честно ответил:       — Да, я и моя шидзе, — словно в подтверждение его слов в этот момент Ши шидзе шумно вынырнула из-под воды, принявшись отряхиваться, словно вымокший воробей. Мужчины на берегу вытянули головы, стараясь рассмотреть девушку. Когда шидзе открыла мокрые ресницы и заметила их — невольно отступила в мутную зеленую воду по плечи.       — Ну, тогда спасибо вам за труды, — сказал один из мужчин, не отводя от Ши шидзе внимательного взгляда. Даже с берега было видно, что симпатичная молодая девушка одета лишь в нижнюю белую рубаху, а ее алое ханьфу оставлено на берегу.       — Благодарю за добрые слова, — отозвался Лянь-Лянь. — Нам уже пора возвращаться в храм.       — Доброй дороги, — отозвались работяги, но замерли на месте, не спеша уходить.       Ши шидзе тоже замерла в воде: ей пора было выбираться, но легкая одежда, намокнув, открыла бы все тело любопытным взглядам. Девушка не стеснялась Лянь-Ляня и вовсе не воспринимала его как юношу, но показываться незнакомым людям, конечно же, не хотела. Заметив смущение шидзе, Лянь-Лянь чуть нахмурился и снова обратился к мужчинам:       — Пожалуйста, продолжайте свой путь. Моей шидзе нужно выбраться из воды и одеться: невежливо продолжать смотреть.       — А ты что, эту дорогу выкупил, раз приказы раздаешь? — ответил один из работяг куда менее дружелюбно, чем раньше. В их глуши было мало юных девушек, а таких прелестных, как Ши шидзе еще меньше. Каждому хотелось подольше поглазеть на нее, особенно когда она покажется из воды полностью. Лянь-Лянь строго повторил:       — Вы поступаете некрасиво. Пожалуйста, идите своей дорогой.       — Или что? — задиристо ответил тот же мужчина. Он тоже сжимал в руках мотыгу, но выглядел куда младше и резче своих друзей, и все же старше Лянь-Ляня, которому сравнялось четырнадцать только в этом году.       — Не нужно ставить девушку в неловкое положение, — покачал головой Лянь-Лянь, отчего его мокрые волосы чуть выбились из пучка, обрамляя лицо. Это тело было уставше-расслаблено после плаванья, глаза чуть покраснели от попавшей в них воды, и мужчины на берегу неожиданно заметили, что стоящий в одних мокрых одеждах подросток тоже невероятно хорош собой.       — Так кто ж ее ставит? — хмыкнул в ответ говоривший первым мужчина, скользнув взглядом по тонкой талии и длинным ногам Лянь-Ляня. — Это озеро — общее, а она сама в него забралась да и вылезти мы не мешаем. Дорога — тоже ничья и стоять мы на ней можем сколько сами того пожелаем. А куда глядят наши глаза и вовсе не твое дело.       — Бесстыдники! — грозно высказалась Ши шидзе, поборов первое смущение. — Ваши матери залились бы горькими слезами, если б узнали, что вырастили таких оболтусов!       — Сяо-цзе нужно следить за словами, мы ведь не сделали ничего плохого, — отозвался мужчина, улыбаясь. Звонкий голос Ши шидзе прекрасно подходил ее милому лицу и красивой фигурке.       — Так и ничего хорошего, — яро возразила шидзе. — Не знаете разве, что ваши глаза сгниют и выпадут, если станете смотреть на то, что вам не достанется?       — Прям так и не достанется? — ухмыльнулся один из мужчин и, растянув губы в скабрезной улыбке, продолжил: — Сяо-цзе нужно выйти и мы покажем, что она теряет: вместе, или по очереди.       Ши шидзе возмущенно замолчала от вылитой на нее грязи, а Лянь-Лянь шагнул вперед, загораживая мужчинам проход к берегу.       — Уходите: это будет моим последним предупреждением, — строго сказал он, не спуская с работяг сурового взгляда. Однако черты юноши все еще оставались по-детски нежными и никого это хмурое выражение не напугало. Напротив, главный среди мужчин перебросил мотыгу в другую руку и сделал вперед несколько развязных шагов.       — Да ну? И что же сделает юный даос, если мы откажемся? Может сам снимет одежды и…       Мужчина не успел договорить, когда Лянь-Лянь вдруг размахнулся и наотмашь ударил его по щеке неведомо когда поднятым с земли ивовым прутом. Лоза долгое время пролежала на берегу и вымокла, став гибкой и прочной. Хлестала она не хуже кожаной плети и на щеке мужчины тут же расцвел красный след.       — Говоря такие грязные вещи вы должны ожидать, что однажды кто-то покарает вас, — гордо сказал юноша. Лянь-Лянь больше не желал нападать, надеясь, что мужчины поймут его способности с одного удара, но человек, щеку которого он рассек, поднял взгляд, в котором не читалось смирения. Если бы на его месте был совершенствующий, то по одному замаху он был заметил и крепость руки Лянь-Ляня, и сдерживаемую им силу, но этот крестьянин понял лишь, что какой-то сопляк в нижних одеждах посмел хлестнуть его по лицу ивовой лозой — и от этого пришел в ярость.       — В твоем паршивом храме, видимо, совсем не учат вежливости, — прорычал он и прочие мужчины, сурово нахмурившись, стали приближаться к Лянь-Ляню. Самым молодой из них крикнул:       — А если мы за ноги подвесим его над озером, будет он таким же дерзким?       — Лянь-Лянь, осторожнее, — предупредила из воды Ши шидзе, и мужчины ухмыльнулись заботе этой симпатичной сестрички. Они решили, что шидзе просит своего младшего поберечься и не вступать в заранее проигрышный бой, но на самом деле Ши шидзе просила Лянь-Ляня помнить, что перед ним лишь обычные люди.       И все же они были слишком неприятными, чтобы юноша ограничился только демонстрацией силы. Не сгорело и четверти палочки благовоний, когда мужчины сбежали с берега, прикрывая головы и лица от разящей словно небесная молния ивовой лозы. Каждый из них получил не менее десяти совсем не щадящих ударов по спинам и бедрам, а также по одному показательному удару по лицу, что были не столь болезненны, сколь позорны. Грозно замерший после неравного боя на берегу Лянь-Лянь со своими растрепавшимися волосами и яростью в глазах был похож на злобного духа, но вышедшая из воды Ши шидзе ласково потрепала его по голове. Лянь-Лянь тут же отвел взгляд от скрывшихся в деревне спин и улыбнулся девушке.       — Прости, шидзе, — сказал он. — Нужно было мне подумать, прежде чем отвечать им и вообще идти к озеру.       — О чем ты? — спросила Ши шидзе, спешно натягивая ханьфу. — Это была моя идея, а Лянь-Лянь стал моим защитником. Если бы не ты, я бы талисманами выбросила их на соседнюю гору: пусть бы добирались обратно пешком и без еды.       — Тогда уж я их защитник, раз спас от такой незавидной участи, — улыбнулся юноша, тоже натягивая верхние одежды. Так, весело болтая, молодые люди скоро покинули берег, забыв о неприятном инциденте. Оба не обладали мстительностью демонов и вскоре вовсе выбросили произошедшее из головы.       А по округе разбрелась история сначала о учениках Храма Водных Каштанов, что едва ли не с пеленок могут одолеть взрослого мужчину, а затем о несчастных крестьянах, глаза которых за месяц сгнили прямо в глазницах.