Вход в Облачные Глубины открыт для демонов и небожителей

      — В самом деле? — заинтересованно спросил Шэнь Цзю, выглядывая на улицу. Он стоял ближе всех к проходу, за ним — Гу гунзцы и Лянь-Лянь, которому неудобно было оттащить любопытного друга назад. Оставалось лишь увещевать:       — А-Цзю, осторожнее, шидзе отличные заклинательницы и поймут, что за ними наблюдают, а я пока не хочу… видеться.       — Конечно-конечно, я внимателен, — отмахнулся Шэнь Цзю и тут же спросил: — Мы говорим о тех двух девушках: та, что повыше в темном, пониже — в светлом?       — Да, — напряженно кивнул Лянь-Лянь. Гу гунзцы тоже заинтересовался и аккуратно выглянул из-за плеча Шэнь Цзю, но быстро вернулся обратно.       — Почему-то мне казалось, что они будут старше, но девушки едва ли взрослее нас, — задумчиво пробормотал Шэнь Цзю. — Хуа-сюн знает их возраст?       — Ну, Ши шидзе как-то обмолвилась что ей шестнадцать, когда я был совсем мал… Больше мы об этом никогда не говорили, — честно признался Лянь-Лянь, сам замечая странность такого положения.       — Та что ниже, да? Если с того момента прошло больше десяти лет, то ей должно быть уже под тридцать, но на вид все еще двадцатилетняя красавица, — говорил Шэнь Цзю, внимательно глядя на остановившихся на площади девушек. Затем он внезапно обернулся и спросил Лянь-Ляня: — А сколько твоему шисюну?       — Девятнадцать, — тут же ответил юноша. — Он лишь немного старше, мы росли вместе, и его дни рождения всегда отмечались, как и мои.       — Вот как, — в ответ Шэнь Цзю лишь хмыкнул и снова выглянул из-за каменной стены. С другой ее стороны, во дворе, росло мандариновое дерево, и гибкие ветки игриво перелезали преграду, свешиваясь в переулок. В ночной тьме средь тонких листьев можно было рассмотреть зеленые плоды, размером не больше кулака ребенка, что, покачиваясь на ветру, бились о голову и плечи вжавшегося в стену Лянь-Ляня.       Юноша сам не знал, что чувствует сейчас. Он скучал по шидзе, хотел увидеться с ними, но боялся, что его отношение теперь, после стольких появившихся вопросов, изменится и девушки это заметят. Что, если кангам и скрытым силам есть разумное объяснение? Обидятся ли они из-за того, что Лянь-Лянь сомневался в них? Разочаруются? Было так больно представлять это, но еще больнее думать, что объяснения нет.       Из тоскливых мыслей Лянь-Ляня выдернули слова Шэнь Цзю:       — А зачем они могли приехать сюда? — спросил он.       — Они же бродячие заклинательницы, а учитель Вэй упоминал, что поручение от отлову духов могла дать торговая гильдия. Вероятно, они были где-то неподалеку и увидели его.       — Или узнали, что тут будешь ты, — заметил Шэнь Цзю, но более ничего не сказал, так как тут был Гу гунзцы, не посвященный в тайны сил Лянь-Ляня. Юноша же за это был лишь благодарен: он и так погряз в сомнениях и новые их витки не пошли бы ему на пользу.       Через время Шэнь Цзю вновь набрал в грудь воздуха, чтобы спросить что-то, но неожиданно осекся и выдохнул:       — Ой.       — Что? — тут же вскинулся Лянь-Лянь, беспокойно смотря на отвернувшегося от переулка и прижавшегося к стене Шэнь Цзю. Тот невозмутимо ответил:       — Та девушка, что выше, посмотрела в мою сторону.       — Нас заметили, — побледнел Лянь-Лянь и бросив свистящее: — Бежим! — первым понесся в сторону от оживленной улицы.       Гу гунзцы и Шэнь Цзю замерли лишь на секунду, прежде чем броситься следом.       Лянь-Лянь не использовал цигун, боясь, что так привлечет к себе лишь нежелательное внимание, поэтому несся по пустым улочкам, не разбирая дороги. Ему хотелось смеяться и ужасаться своему поведению: ведь это были его шидзе, девушки, с которыми он рос и видел столько всего, которые научили его многим вещам — но при мысли о встрече с ними сердце тревожно замирало. Красные одежды словно испорченные закатом облака струились невесомым шлейфом за спиной юноши, волосы, убранные в высокий хвост, на поворотах безжалостно хлестали по щекам. Лянь-Лянь не разбирал дороги и не следил за своими спутниками, в его голове творился невыразимый сумбур, а живот неприятно пекло.       Неожиданно словно из-под земли перед Лянь-Лянем вырос тупик и он на мгновение замер, не понимая, что делать теперь. Тут же, однако, его запястье сжала горячая рука и тело резко дернули в сторону. У выхода из тупика нервно осматривался Шэнь Цзю, а Гу гунзцы навязчиво вел Лянь-Ляня в ту сторону.       — Они догоняют, — с озорной улыбкой сказал Шэнь Цзю. Волосы его от долгого бега чуть разметались, но в остальном образ остался таким же сдержанным и возвышенным.       — Я знаю, где можно спрятаться, — сказал Гу гунзцы, который тяжело дышал от попытки угнаться за Лянь-Лянем. Не отпуская его запястья, юноша поспешил куда-то по темной улице, увлекая друзей за собой.       Этот район города был явно беднее центра. Бумажные фонари с дорог пропали вовсе, но появились рытвины и лужи на дороге, поваленные деревья в зарослях сорной травы и заброшенные дома, следящие за пришельцами провалами пустых окон. К одному из этих домов, у которого сохранилась разве что тяжелая дубовая дверь, направился Гу гунзцы.       Лянь-Лянь хотел было сказать, что лучше продолжить бег и попытаться спрятаться в толпе, но его уже втолкнули вовнутрь. Шэнь Цзю зашел следом, потянув за собой дверь, и хотел сказать что-то, но неожиданно замер, не услышав, как вытесанные доски ударились о косяк. Юноши разом обернулись и увидели, что дверь придерживает черный сапожок тонкой работы. Мгновение — и она отворилась полностью.       — Шидзе, — смог улыбнуться Лянь-Лянь, замерев на месте. Гу гунцзы стоял за ним, а Шэнь Цзю — в стороне, поэтому Лянь-Ляню не за кем было попытаться спрятаться. Он ощущал себя генералом, неожиданно встретившимся на поле боя со смертельным врагом. За спиной противника армия и сила, за Лянь-Лянем — ворох сомнений и непричастные к происходящему друзья.       — Хуа Лянь, что происходит? — строго спросила Хэ шидзе, замерев в дверях. Только что она вела погоню в незнакомом месте ночью, но ни одна прядка не выбилась из ее строгой прически и ни одна складка на ханьфу не лежала неправильно. Лянь-Лянь невольно восхитился возвышенным образом девушки, а Гу гунзцы, будто смущенный им, еще на шаг зашел за спину друга.       Лянь-Лянь не успел начать оправдываться, когда из-за спины Хэ шидзе показалась Ши шидзе. Она выглядела куда менее опрятно, но от того не менее прелестно: девушка широко улыбнулась и вошла в дряхлый дом, не обращая внимания на напряженность момента.       — Лянь-Лянь! — радостно сказала она, без смущения беря юношу за руки. — Мы было подумали, что обознались, но я даже во хмелю не перепутала бы твою фигуру с другой. Что случилось? Неужели за пару недель отсутствия ты вовсе не признал нас?       — Совсем нет, что ты, — замялся Лянь-Лянь. Врать он не умел и сейчас только полутьма дома скрывала его перекошенное выражение и нервозность. Неожиданно его поддержал Шэнь Цзю.       — Этот адепт приветствует сестер на тропе совершенствования, — вежливо поклонившись, сказал он. Любопытный взгляд Ши шидзе и недоверчивый Хэ шидзе тут же переместились на него. — Меня зовут Шэнь Цзю и вместе с Хуа-сюном я прохожу обучение в Облачных Глубинах. Так вышло, что сегодня Гусу устроило ночную охоту для приглашенных адептов на территории Цайде.       — Шэнь Цзю с хребта Цанцюн? — неожиданно спросила Хэ шидзе, но, дождавшись кивка, ничего более не сказала. Шэнь Цзю продолжил:       — Мы действительно заметили вас, но решили для начала закончить с охотой, а после выразить почтение. Это было моим решением и я приношу за него искренние извинения.       — Да не стоит, всего лишь недоразумение, — улыбнулась Ши шидзе, но Хэ шидзе, наконец входя в дом, строго уточнила:       — А убегали зачем?       — А зачем вы за нами гнались? — спросил в ответ Шэнь Цзю. Хэ шидзе хмыкнула и, наконец расслабившись, подошла к Лянь-Ляню. Тяжелая дверь, которую она более не поддерживала, захлопнулась сама собой и Ши шидзе зажгла на кончиках пальцев пламя, освещая скромное убранство дома.       Под изменчивыми лучами теплого света Хэ шидзе еще раз осмотрела нервно замершего Лянь-Ляня и спросила:       — На кого вы охотитесь?       — На мелких духов из храма близ города, — отозвался Лянь-Лянь, все силы тратя на поддержание лица.       — О, мы здесь тоже по тому делу! — весело заметила Ши шидзе.       — У тебя еще остались талисманы? — меж тем спрашивала Хэ шидзе, осматривая Лянь-Ляня. Тот затряс головой и девушка вздохнула. — А кроме них только этот дрянной меч? И как ты собирался сражаться с духами, если кончится одно и сломается другое? — ворча, Хэ шидзе отцепила от своей талии тонкий черный пояс с небольшим кинжалом и в одно движение одела его на Лянь-Ляня. Ее руки невесомо оправили воротник юноши и отряхнули подол. — Еще и вышел из ордена лишь в легкой одежде. Разве она защитит от ран? А холод? Или хочешь остаток обучения проваляться в комнатах Гусу?       — Хэ-цзе, перестань, ты его смущаешь, — засмеялась Ши шидзе, но Лянь-Лянь молчал вовсе не из-за смущения. Хэ шидзе всегда вела себя так, грубо, но заботливо, однако впервые юноша задумался, на что была направлена эта забота. На его благополучие? Или на сохранность его тела, которому нельзя получать ни ран, ни травм? Лянь-Ляню очень не хотелось думать о подобном, но предательские мысли продолжали упорно лезть в голову, словно яд в некогда чистый источник.       Заметив его молчание, Хэ шидзе подняла глаза. Они были темными, словно бездонный омут, и в них у юноши не выходило рассмотреть истинных чувств.       — Что? — спросила девушка, но Лянь-Лянь лишь покачал головой.       — Нам нужно вернуться к охоте, но ближе к утру я смогу найти вас и обо всем поговорить, — мягко сказал он, опустив взгляд.       — Хорошо, но Лянь-Лянь обязательно должен прийти, — улыбнулась Ши шидзе, не замечая напряжения, а может — стараясь не замечать его. Хэ шидзе кивнула и первой ступила к двери, резким движением открывая ее. Однако за дверью уже не было улочек Цайде.       Молодые люди оказались на холме, поросшем густым лесом, с которого открывался вид на лежащий в долине город. Улицы отсюда казались руслами горящей рыжим пламенем реки, а напротив изогнутые старостью деревья леса тонули в ночной тьме. Не было слышно зверей и птиц, лишь трепал сухие ветки безжалостный ветер и ворчал гром: суровее и явственнее, чем в городе. Лянь-Лянь невольно поежился.       Первой пришла в себя Хэ шидзе: она отвернула дверь и взглянула на нее с внешней стороны, ровно заметив:       — Сжатие тысячи ли, — девушка оглянулась и на мгновение ее глаза удивленно округлились. Она увидела что-то за низким домиком, из которого вышли молодые люди, но прежде, чем они успели оглянуться, строго сказала: — Нам нужно вернуться в город.       — Зачем? — спросил Лянь-Лянь, оборачиваясь. Тут же он замер — за неказистой хозяйственной постройкой высился храм.       Древность и изношенность владели каждой его чертой, однако постройка все еще оставалась величественной. Крыша в несколько ярусов была покрыта красной черепицей, стены украшены барельефами и скульптурами, в нишах и на украшающих края скатов колокольчиках внимательный взгляд мог рассмотреть остатки позолоты. Высокую лестницу храма венчали две белые нефритовые колонны, будто светящиеся изнутри, а табличка над входом, на которой должно было быть написано имя божества, жутко пустовала.       — Обычно ничего хорошего не происходит, когда из странных домов ты перемещаешься в храм в глуши, — улыбнулась Ши шидзе, так же нервно осматриваясь. Подойдя чуть ближе к Хэ шидзе, она, понизив голос, спросила: — Ты не почувствовала заклятья?       — Нет, — ровно отозвалась девушка, скрестив руки на высокой груди.       — А разве это не тот храм, в котором хранили темных духов? — спросил Шэнь Цзю. Ши шидзе ответила:       — Да, это он.       — Так что страшное может случиться? — впервые подал голос Гу гунзцы, что все еще держался подальше от девушек, за спиной Лянь-Ляня. Когда все взгляды обратились к нему, юноша пояснил: — Адепты Гусу Лань проверяли его и не нашли ничего странного, тут только мелкие духи. Возможно, раз уж мы здесь, стоит поймать нескольких…       — Никакой охоты тут, — строго сказала Хэ шидзе.       — Почему? — спросил Лянь-Лянь, насилу оторвав взгляд от храма. Из темных облаков выглянул тусклый месяц, осветивший лицо юноши. Оно было спокойным, но казалось будто восковым, как у искусной копии. От взгляда янтарных глаз, что будто тоже заволокло грозовыми тучами, Хэ шидзе едва заметно поежилась.       — Потому что непонятно, как мы оказались здесь и ради чего, — не поддавшись минутной слабости, ответила девушка.       — Возможно, заклятье оставил тот, как разорил храм несколько дней назад и потому Хэ тайтай не заметила его остаточной ци? — предположил Шэнь Цзю, раскрыв веер и спрятав за ним часть лица. На старый храм он смотрел с нескрываемым любопытством.       — Тут должно быть безопасно, давайте осмотримся, — предположил Гу гунзцы.       — Мне кажется, для начала нужно разобраться с заклятьем и… — начала было Ши шидзе, но Лянь-Лянь неожиданно прервал ее.       — Вы можете остаться и осмотреть его, а мы проверим храм, — сказал он. Месяц вновь спрятался за грозовые тучи и юноша мягко улыбнулся. — Нам нужно закончить охоту, а это место — лучшее для того.       С этими словами Лянь-Лянь пошел в сторону храма и остальным пришлось последовать за ним: юношам с предвкушением, девушкам — с едва скрываемой нервозностью. Приблизившись к Хэ Сюань, Ши Цинсюань взяла ее за рукав, тяня на себя и вынуждая склониться. В этом неловком положении девушка зашептала:       — Я не чувствую чужой магии в округе, совсем. Но не могло же заклятье появиться само собой? Видимо, тот, кто нарисовал его, уже ушел.       — Или спрятался, — так же тихо отозвалась Хэ Сюань. — Не теряй бдительности.       Ступени храма в иных местах искрошились от старости и поросли тонкой травой, но все одно выглядели величественными. Лянь-Лянь поднимался по ним заворожено, прислушиваясь к едва заметному стуку сапог о грязный мрамор. Колокольца на крыше давно лишились язычков и теперь лишь покачивались, не издавая ни звука. Яркие ткани, что, должно быть, когда-то украшали перекладины у входа, давно истлели и лишь их остатки можно было заметить у нефритовых колон. Двери храма были распахнуты, но одна створка отвалилась, завалившись внутрь. В глубине несколько высоких окон давали немного приглушенного света, но полного убранства было не рассмотреть.       Прямо за порогом собралась темная лужа и, не раздумывая долго, Лянь-Лянь сделал шаг вперед, заходя в храм. В последнее мгновение его движения, словно почувствовав что-то, Ши шидзе вдруг попыталась схватить его за руку и оттащить назад, однако юноша уже был внутри. Рука девушки вдруг наткнулась на невидимую преграду, вспыхнули искры и Ши шидзе жалобно вскрикнула.       Круто обернувшись, Лянь-Лянь хотел было помочь ей, но кто-то удержал его за плечо, а после юноша и сам замер. Рука шидзе покраснела и покрылась ожогами, а кончики пальцев вовсе обуглились — однако прямо на глазах кожа восстанавливалась, возвращаясь к привычной фарфоровой белизне. Хэ Сюань поддержала Ши шидзе за плечи, но глаза ее внимательно осматривали косяк двери, пока не замерли на одной точке. Там чем-то темным широкими мазками была начертана печать, изгоняющая зло.