Аттракция

Целых три дня Юдзуру прозябал в квартире, никуда не выходил и четко понимал, что еще чуть-чуть и его терпение закончится. Лодыжка почти не беспокоила, все упражнения, доступные в его случае, он выполнял, исправно отвечал на телефонные звонки родных и даже смонтировал еще одно видео для канала. Позже как-нибудь выложит. От предложенной Трейси реабилитации любезно отказался, заявив, что обязательно посетит физиотерапевта, как только появится в Крикете. А еще он скучал. Возможно, это было едва ли не основным, что выводило его из себя, потому что любые разговоры в мессенджере, звонки по фейс-тайму ― все не то и не так. За последние годы он с удивлением обнаружил в себе любовь именно к живому общению, хотя раньше мог спокойно замуроваться у себя дома, как в бункере, появляясь на людях только ради тренировок. Он скучал по объятиям, которые ему щедро дарил Янлин, даже когда Юдзуру был против и всячески сопротивлялся. Скучал даже по запаху кофе, который тот просто обожает и всегда варил по утрам. Юдзуру так настойчиво прогонял по кругу эти мысли, что казалось, будто он просто насильно старается себя в этом убедить. Вчера вот умудрился за день написать тому несколько раз, игнорируя чувство вины из-за того, что отвлекает. Скучает. Боже. Почему даже мысленно это звучало смехотворно? Юдзуру прекрасно знал себя и свои ощущения, а потому лучше всех понимал, для чего он это делал. Понимал, что должен напоминать себе ежедневно: эй, у тебя есть партнер, вы вроде как вместе, вы вроде как любите друг друга ― ничего сложного. А потом открывал другой диалог и отчетливо понимал, что это так не работает. Нельзя замирать в ожидании сообщения от другого, потому что этот «другой» всего лишь твой коллега по работе, и вы даже друзьями друг друга назвать вряд ли сможете. « ― Я нашел причину того, как ты умудряешься сохранять форму. ― Далее следовал короткий ролик с азиатскими танцовщицами, повторяющими нехитрые движения под веселую музыку. ― К слову, я хотел взять у них пару уроков. Меня уже давно привлекают танцы и все, что с этим связано. ― Ты, однозначно, не жалеешь своих поклонников». Это происходило спонтанно: они не договаривались заранее, может ли один писать другому в два часа ночи или шесть утра, поэтому все это как-то сразу стало нормой. « ― Кокосовый раф ― самая отвратительная вещь в мире. Держу в курсе. ― В следующий раз попробуй с соленой карамелью. Мне нравится. Ожидал ли Юдзуру, что через несколько долгих минут ему пришлют фото с характерным стаканом из кофейни, куда очень давно они часто заходили с мамой? Как бы то ни было, он был растерян больше, чем удивлен. Или и то, и другое вместе ― неважно, потому что следом Нейтан доверительно сообщил: ― Решил не ждать до следующего раза. Правда, вкусно. Спасибо». На второй день его вынужденного заточения позвонил отец и осторожно так поинтересовался, когда Юдзуру собирается возвращаться в Сендай. По традиции под всем этим отчетливо слышалось «собирается ли вообще». К счастью, на этот вопрос у него был однозначный ответ, потому что любовь к семье и родному городу у Юдзуру никто не отнимет. Даже если придется чем-то пожертвовать. « ― Не думал, что ставить ледовый спектакль, будет так утомительно. Тебе, кстати, один парень передает привет и ждет встречи, ― сообщение от Янлина было очень вовремя. К нему прилагалось фото, где смешно позировал улыбающийся во весь рот Боян Цзинь. ― Скажи, что я с нетерпением жду совместного номера. ― Уверен, он будет счастлив. Я скучаю, Юзу. Пальцы Юдзуру дрогнули над экраном ― ему нужно было ответить. ― Я тоже скучаю. Он хотел добавить: «Когда ты вернешься?», но потом решил, что это слишком навязчиво. Никаких сентиментальных «я люблю тебя» они не использовали, всё строилось на взаимном уважении и доверии. Можно ли было говорить о доверии сейчас? Когда Юдзуру начинал задумываться над этим, его натурально начинало мутить, как будто он уже совершил нечто ужасное. ― Я тебе вечером напишу, когда освобожусь». Никаких сообщений Юдзуру так и не получил. Он просто занят своим спектаклем. Нечего забивать голову всякой чепухой. С этими мыслями он провел весь сегодняшний день, временами открывая зависший диалог, но через какое-то время просто смирился. Позже сам напишет. Обязательно. Ближе к двенадцати, когда он благополучно лег спать ― хотя «спать» в его случае обычно подразумевало лечь в постель с ноутбуком или телефоном и безбожно нарушать собственный режим сна, ― он снова проверил уведомления. Пару минут спустя Юдзуру все-таки написал: «С тобой все в порядке?» ― на данный момент это был максимум, что он мог из себя выжать. Не хотелось бы, конечно, чтобы Янлин думал, что он помешан на контроле, в конце концов он просто беспокоится за него. Мало ли что могло произойти. «Прости, работаем и по ночам тоже. Знаю, что обещал, просто был занят. Не волнуйся». «По ночам? Интересно. Как-то я упустил, что ты стал приверженцем ночных тренировок». Юдзуру постарался звучать как можно более нейтрально. Он снова поглядел на тейпированный голеностоп: в целом, ничего, можно и на каток выйти. «Как приеду, буду извиняться перед тобой всю ночь, если позволишь». Красноречивый смайл в конце не оставил места двусмысленности. Юдзуру ухмыльнулся и принялся печатать ответ, но его прервал звонок. Канада в этом плане мало чем отличалась от Японии: звонок с домофона сразу шел на его телефон, так что можно было не напрягаться. ― Знаем, что поздно, но мы уже здесь, так что открывай, ― раздался бодрый голос Джейсона. Мы? Впрочем, он догадывался, кого тот мог притащить, так что нечему удивляться. Пока они поднимались наверх, он успел переодеть пижаму, хихикнув про себя, что второй раз Чен этого вида не выдержит. Да и Джейсона пугать не хотелось. ― Если ты рассчитывал отдохнуть от моей компании, то я тебя огорчу, ― с порога заявил Джейсон, тряся пакетами. ― Правда, этот тип до последнего не хотел ехать, так что пришлось выкрутить на максимум все свое очарование и силу убеждения! Позади, как и предполагалось, топтался Нейтан и не спешил разуваться, как будто ждал, что их тотчас выставят обратно за дверь. Юдзуру широко улыбнулся и распахнул руки для объятий: все-таки он очень соскучился по старине Джейсону и его способности наводить праздничную суету, где бы он ни находился. С Нейтаном они удостоили друг друга только кивком. Недотрога, мысленно фыркнул Юдзуру и почти явственно увидел, как тот закатил глаза. ― Ну, наверное, потому что сейчас ночь и все приличные люди спят, ― попытался возразить Нейтан. ― А кто тебе сказал, что Юзу у нас приличный? ― хохотнул Джейсон. Тот никак не отреагировал. ― Все в Крикете желают тебе скорейшего выздоровления. Как ты, кстати? И где твой бойфренд, черт побери? Когда я получил травму в прошлом году, мой от меня ни на шаг не отходил, пока даже меня это не начало раздражать. ― Так у тебя была серьезная травма, а у меня небольшое растяжение, не сравнивай. Да и он занят в своем спектакле. ― А ты? ― внезапно вмешался Нейтан. ― Ты что же не участвуешь в шоу собственного… парня? ― Как это ужасно звучит, ― скривился и с шумом втянул воздух Юдзуру, проходя на кухню. ― О, извини, но я понятия не имею, как его зовут, да и не хочу, ― не без доли сарказма прозвучало в ответ. Юдзуру обернулся. ― Я не про это. В любом случае в таком состоянии я и не смог бы участвовать. И там хватает своих звезд. Это была чистая правда: не во всех ледовых шоу мира должен принимать участие Ханю Юдзуру, когда имелась целая россыпь звезд местного и не очень разлива. Если раньше он мог отделаться от подобных вопросов: контракт со спонсорами, отсутствие возможности выступать за пределами Японии ― то теперь это было проблематично, потому что его собственное шоу проходило в других странах в том числе. ― Зная Юзу, он, скорее всего, ничего ему не сообщил, ― громким шепотом оповестил Джейсон Нейтана. ― Ты мне, кстати, обещал показать новую приставку! Насчет первого Юдзуру решил тактично умолчать, а вот второго: ― Она в гостиной где-то на полке, сам посмотри. Я помню, что обещал надрать тебе задницу в том шутере, про который ты говорил. ― Ты его даже не открывал еще! ― Уверен, это мне не помешает, ― с самодовольным видом сообщил Юдзуру, пока тот отправился в гостиную на поиски приставки. Ненадолго разговоры стихли, а тишина прерывалась шумом закипавшего чайника. За окном было темно: только огни ночного Торонто и ни единой звездочки на небе. В крупных городах почти всегда так. В его родном Сендае изредка можно было наблюдать звездное небо, как тогда, во время землетрясения, когда маленький Юзу едва поспевал за мамой, следуя в безопасное место и сжимая в руке игрушку. ― Я отговаривал его от этой затеи, ― тихо проговорил Нейтан. Он выглядел жутко уставшим. ― Но иногда он бывает довольно-таки убедительным. Ты, наверное, думаешь, какие мы сумасшедшие, взбалмошные и наглые американцы. Это определение Юдзуру развеселило, и он заливисто рассмеялся, отрицательно покачав головой. То, с каким напряженным выражением на него в этот момент посмотрел Нейтан, живо откликнулось в нем самом. Почему-то казалось, что он просто не должен был этого видеть. ― В моей голове много предрассудков насчет других наций, но… ― Но ты слишком вежлив, чтобы говорить об этом вслух, да? ― Неправда, ― все еще улыбаясь, возразил Юдзуру. ― Я хотел сказать, что это всё глупости. Никто и ничто заранее не могут предопределять чье-либо поведение или высказывания. Поэтому могу сразу сказать, когда вы думаете, что японцы ― народ жутко сдержанный и консервативный, это в большей степени не так. Так что это работает в обе стороны. ― Но ты, например, намного сдержаннее меня, разве нет? Не на льду, конечно, ― тут же оговорился Нейтан. ― Там ты резвишься больше всех нас вместе взятых. Это не претензия. ― Я совсем не такой, Нейт. Достаточно провести со мной пару часов, и это станет очевидным, ― с губ сорвался смешок. Он вспомнил, как его бывшая одноклассница Юки, которую он однажды пригласил на свидание, будучи совсем юным и неопытным, но таким жутко влюбчивым, едва ли выдержала час общения, после чего пожелала удачи на соревнованиях и больше ему не писала. А потом и сам Юдзуру отставил личную жизнь на второй план, посвятив все свободное время фигурному катанию. Возможно, своей самой большой и искренней любви. Он вынырнул из воспоминаний под свист закипевшего чайника и столкнулся с ним взглядом. Господи, ну нельзя так. Я же все вижу, зачем ты это делаешь? Нейтан снова смотрел. Он фактически скользил по нему тяжелым взглядом и как будто этого не скрывал. А потом ― секунда ― и ничего. Он снова был самим собой. Какая-то извращенная игра в кошки-мышки. ― … классно же будет, да? ― К ним присоединился Джейсон, начиная по-хозяйски орудовать на кухне, пока Юдзуру подрагивающими пальцами брал чашки с верхней полки. ― Меня хоть кто-нибудь слышал вообще? ― Ты хочешь устроить свое шоу, ― ровным голосом подтвердил Нейтан, все еще не сводя глаз с Юзу. ― Только не многовато ли их сейчас? ― Будешь так скептично настроен, не получишь приглашения, ― отмахнулся Джейсон. Потом подошел к Юдзуру и отобрал чашки. ― Давай я сам все сделаю, если ты не против. Выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит. А ты, ― он указал ложкой на Нейтана, ― ни черта не понял, хоть и слышал. Я говорил про турнир. Что-то типа соревнований между всеми одиночниками ― и женщинами, и мужчинами. ― Похоже, только в этом и будет отличие от соревнований. В чем смысл? Пока они обсуждали формат только что придуманного шоу, Юдзуру действительно чувствовал себя неважно. Его не беспокоила травма, но было жесткое внутреннее ощущение дискомфорта. Чтобы не выглядеть совсем отрешенным, он постарался включиться в разговор: ― Если это турнир, то кто его будет судить? ― Зрители, ― просто пожал плечами Джейсон, а потом засмеялся: ― Пригласим не только молодежь, но и вас, стариков, тоже. Ну или можно брать кусочки из чужих программ и пробовать повторить. Те же дорожки. Выбирать жеребьевкой, это ж весело. ― Ты предлагаешь взять, к примеру, его Рондо, ― Нейтан кивнул в его сторону, ― за пять минут выучить хореографию и выйти повторить? Лично мне потребуется год, чтобы все выглядело прилично. Конечно, Юдзуру это льстило, но он в любом случае был с ним согласен ― затея с чужими программами крайне неудачная. ― И форма, кстати, у многих профессионалов сейчас совсем не для прыжков, ― заметил он. ― Перед тобой живой пример, кстати. Спроси у Нейтана, где его триксель. Скрывшись за чашкой с горячим какао, откуда шел пар, он наблюдал, как Нейтан поворачивается, чтобы смерить его испепеляющим взглядом. ― По крайней мере, у меня хватает ума не бросаться прыгать его за одну чертову тренировку. То, с каким пренебрежением это прозвучало, больно ударило по самолюбию Юдзуру, а это никогда ничем хорошим не заканчивалось. Слишком ярки воспоминания о недавнем инциденте. Джейсон молча переводил любопытный взгляд с одного на другого, жуя что-то из громко шуршащего пакетика. ― А не ты ли меня спровоцировал? Удобно, конечно, обвинять меня постфактум. Он с грохотом поставил чашку на стол. Пальцы не слушались, подрагивая ― Юдзуру сцепил их в замок и крепко сжал. Еще немного и от его выдержки останутся только воспоминания. Тем более когда на него так неотрывно смотрели, в упор, а в потемневших глазах явно виднелось раздражение. ― Я не просил реагировать на мои слова именно так. Юзу, я не пытался тогда принизить тебя и твои прыжки, и ты не хуже меня это знаешь. Я же тебя отговаривал, ты меня послушал? Или мне надо было физически тебя увести со льда? Понятия не имею, зачем ты конкретно мне что-то пытался доказать, если я и без того знаю, что ты лучший и всегда им будешь независимо от флипа, акселя и всего остального. Как бы Юдзуру ни хотел, он не мог поверить в искренность его слов. Не после бесконечного холодного отчуждения, которым они каждый раз щедро делились друг с другом вне камер. Публика всегда видела другое: «обработанную» картинку, практически без изъянов, так что лести, которая тягучей патокой лилась в интервью, Юдзуру никогда не верил. Это было для фанатов, для высокопоставленных лиц, для спонсоров, журналистов, да кого угодно, только не для него. Он в ней и не нуждался. И пусть уже прошло немало времени, от этого ощущения был не так просто избавиться. ― Интересно, что бы ты сказал, не будь здесь Джейсона, ― наконец, сухо произнес он. ― Так, остановились, ― как раз закончив шуршать своими снеками, прервал тот, помахав перед ними рукой. Юдзуру чувствовал, что весь пылал, а щеки наливались нездоровым румянцем. Чтобы Нейтан Чен признал, что есть кто-то лучше него? В приватном разговоре ― никогда, но у них, к счастью для обоих, был зритель. Нейтан не ответил, он все также продолжал смотреть на Юдзуру, только теперь во взгляде, помимо неверия, было еще и разочарование, после чего молча встал, взял свой телефон и ушел. Через несколько секунд послышался характерный щелчок входной двери, а Юдзуру, наконец, перестал задерживать дыхание и медленно выдохнул. Было паршиво. ― Если ты назовешь меня мерзавцем, я с тобой соглашусь, ― голос не слушался, а в горле стоял ком. Юдзуру не мог заставить себя посмотреть на Джейсона, который по-прежнему сидел рядом и даже положил руку ему на плечо, слегка встряхнув. ― Не знаю, из-за чего ты на самом деле взъелся, но он всегда считал и считает тебя лучшим. Это типа не обсуждалось даже. По-моему, Нейт миллиард раз, как заведенный, всегда говорил об этом. ― Я знаю. ― Он и нам говорил, и даже тренеру; это я точно знаю. ― Ты сейчас делаешь только хуже. ― Ну, прости. ― Джейсон посерьезнел. ― Но я бы на твоем месте с ним поговорил, извинился. Нейт же классный парень, вы бы подружились. Подружились… Кажется, этой стадии в их отношениях не существовало вообще. ― Классный, ― безучастно повторил Юзу. ― Пожалуйста, не уходи сейчас тоже. Обещаю, не буду вести себя, как идиот. Я с ним завтра… свяжусь. Обещания, которые давал Юдзуру Ханю, он всегда старался выполнять. Он, черт побери, этот хренов четверной аксель все-таки прыгнул чисто на одном из шоу, так что пусть и не сразу, но он прикладывает для этого все усилия и держит слово. Вот как только эмоции схлынут, он обязательно извинится. Потому что ты чувствуешь себя виноватым. Потому что если Нейтан был искренен, то его собственные слова прозвучали просто отвратительно. ― Я могу дать тебе его адрес. Юдзуру не думал, что можно вогнать его в краску так просто. Совсем не хотелось признаваться, что он у него уже есть ― где-то тот клочок бумаги до сих пор лежит, он не стал его убирать, ― но раз уж всё так вышло… ― У меня есть, спасибо, ― глухо пробормотал он, отвернувшись. Как будто это что-то запретное. Боже, ему просто следовало держать рот закрытым, а не предъявлять Нейтану претензии. Как привычно: сделав шаг вперед, они тут же делают два назад, стоило ли вообще пытаться «подружиться»?