"Бог нашей драмой коротает вечность" Омар Хайям
Брайан Орсер не был ярым поклонником современных гаджетов, но и не отрицал их пользы для общества. Поэтому когда у него выдавалась свободная минутка, он предпочитал устроиться в кабинете в удобном широком кресле, заварить чашку кофе и открыть любимую National Post, от которой еще пахло типографской краской. Кофе, кстати, был обычный, растворимый и такой отвратительно-горький на вкус, что после первого глотка он каждый раз невольно морщился, но все равно продолжал пить. Он покупал небольшую банку на рынке Святого Лаврентия каждую пятницу. Это даже походило на своеобразный ритуал, и отказаться от этой привычки он вряд ли бы смог. День сегодня выдался на редкость удачный: дела в фонде шли довольно неплохо, и у них даже появился новый спонсор; родители Мэтта (десятилетнего мальчишки из Ричмонд-Хилла, невероятно дисциплинированного и серьезного для своих лет), похоже, приняли решение сына заниматься фигурным катанием и больше не пытались приобщить его к хоккею; да и вопрос оплаты их времени на катке, наконец, решился, а это, знаете ли, та еще головная боль. Так что он имел полное право посвятить остаток времени кофе и новостям, зная, что все занятия уже кончились, а ученики разбрелись по домам. Едва он об этом подумал, как в дверь постучались. ― Не заперто! Входите. ― Он отставил чашку в сторону и аккуратно сложил газету. В кабинет просунулась голова Нейтана. ― Могу я с вами поговорить? ― Конечно. Заходи. Облаченный в черный спортивный костюм Нейтан приземлился в то же кресло, что и в свой первый день в Крикете. Вид у него был уставший. До сих пор видеть его в стенах Клуба было зрелищем не совсем привычным, но вслух он об этом, конечно, не скажет. Со временем пройдет. ― Выглядишь неважно, ― честно признался Брайан. ― Кофе? ― Нет, спасибо. Я хотел узнать, могу ли я поменяться с Джеффом в понедельник? Нейтан выжидательно на него посмотрел. Очевидно, причины он объяснять не собирался. ― Ты ведь понимаешь, что я не могу тебе запретить, верно? Надо спросить у самого Джеффа, и если он согласен, то почему нет? ― Я с ним уже поговорил. Он не против, ― нетерпеливо пояснил Нейтан. Он все еще держался обособленно от остальных, в основном, общался с Джейсоном, а сейчас вот напустил на себя максимально невозмутимый вид. Однако сцепленные в замок пальцы, неестественно прямая спина, поджатые губы ― все это выдавало небольшую нервозность, словно он не позволял себе сказать лишнего или сделать что-то не так. Непохоже на того Нейтана, которого Брайан видел на соревнованиях. Надо будет вытащить его в ближайший бар или кафе вместе с остальными, чтобы перестал сторониться всех подряд, будто ему не тридцать, а вполовину меньше. ― Тогда ждем тебя в понедельник в девять. Не опаздывай. Когда дверь за ним закрылась, Брайан еще какое-то время смотрел ему вслед и размышлял о том, как лихо судьба распорядилась жизнями двух великих фигуристов, столкнув их вместе спустя долгие годы. А еще дала самому Брайану возможность за этим наблюдать. Как чертова привилегия, ей-богу. Но сегодня об этом думать не хотелось, как и задаваться вопросом, почему эта суета с графиком вообще возникла. Сейчас крайне важными были новости о фермере, вырастившим огромных размеров клубнику, и все такого же отвратительного на вкус кофе. Он снова открыл газету и погрузился в чтение.***
Время близилось к полудню, когда Юдзуру добрался до Крикета. Вопреки расхожему мнению он уже давно не пользовался услугами личного водителя, заполучив права еще несколько лет назад. Припарковав любимую, новенькую ASX с гладкой, черной, поблескивавшей на солнце поверхностью, без единой царапины, он снова включил телефон. Никаких пропущенных. Он обещал Джейсону связаться с Нейтаном на следующий день. С того вечера прошла уже неделя — его по-прежнему продолжали игнорировать. «Извини, я был не прав. Мне жаль». Непохоже на искреннее извинение. Но он и не рассчитывал ни на что, когда это писал. «Нам действительно нужно поговорить. Ты же не собираешься все время молчать?» ― на следующий день ничего не изменилось. Он как будто писал в пустоту. «Нейтан, будь благоразумным, ответь, пожалуйста». Он даже звонил. После третьего раза Юдзуру в сердцах бросил телефон на столик, до которого тот не долетел и приземлился аккурат на пол. Если Нейтан настаивает на молчании, пусть так и будет. Было бы с чего обижаться. В Крикете кипела жизнь, все шло своим чередом, а Энни, едва завидев его в коридоре, радостно запрыгала вокруг Пейдж и помахала в ответ. После такого он просто не мог не угостить ее клубничным пудингом, заверив маму, что ничего страшного от одной креманки с ней не случится. Нейтана на льду не было. ― Он приезжал утром, ― сообщил Брайан, когда Юдзуру заглянул к нему в кабинет. Здесь повсюду на стенах висели какие-то фотографии, исписанные листы с графиками и диаграммами, на столе лежали разноцветные папки с бумагами, большой черный органайзер и куча другой разнообразной мелочи. Казалось, что пришел в офис к рядовому клерку, а не тренеру по фигурному катанию. ― Позанимался с двумя группами. Так что, отвечая на твой вопрос, я не заметил ничего странного. Все вроде было нормально. Тебя что-то конкретное беспокоит? Юдзуру отвел глаза. ― Просто небольшой конфликт. Я должен перед ним извиниться, ― медленно выговорил он. Вдаваться в подробности не хотелось. Брови Брайана взметнулись вверх в полном изумлении, словно он на месте Юдзуру увидел что-то диковинное. ― Может, я, конечно, лезу не в свое дело, ― начал он. ― Но вы, ребята, когда видеться-то успеваете, не то что ругаться?! У вас расписание пересекается только один день в неделю… ― Сегодня, ― мрачно перебил Юзу. Брайан хмуро свел брови, скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла. ― Если случилось что-то серьезное, я обязан знать, ты же понимаешь. И вообще ― какого черта? Ты был дома всю эту неделю, а он почти все время проводил здесь, у вас что, телепатические способности открылись? Последнее было сказано с иронией, но взгляд его оставался серьезным. Разумеется, никому не нужен был раздор в команде, а если об этом еще как-то узнает пресса ― пиши-пропало. ― Это произошло у меня дома, ― неохотно, очень неохотно пояснил Юдзуру. Ему срочно захотелось выйти на свежий воздух. На него сейчас даже стены кабинета давили, не говоря уже о пытливом взгляде напротив. ― Могу я обойтись без подробностей? Брайан кивнул. ― Я могу как-то помочь уладить конфликт? Или ты сам разберешься? ― Боже, мне не восемнадцать, я и сам справлюсь! Просто хотел узнать, где он, ― воскликнул Юдзуру и коротко улыбнулся. Он вдруг вспомнил, как когда-то очень давно у них возникло недопонимание с Хави, причину которого он уже позабыл, и все дошло до того, что вмешался Брайан и буквально заставил их пожать друг другу руки. Потом они, конечно, извинились и обнялись, но кто знает, как долго они бы сами шли к этому. Другое дело, что ему еще не приходилось, как сейчас, балансировать на грани, когда испытываешь иррациональную, непреодолимую тягу к человеку, но знаешь при этом, что тебе нельзя, даже думать об этом — нельзя.***
― Как тебя пропустил мистер Дьюк? Это был местный консьерж, чьими владениями был весь первый этаж кондоминиума. На вид худощавый, лет пятидесяти, может, больше ― не самая престижная работа, хотя наверняка прилично здесь оплачиваемая. Носил смешные круглые очки с толстыми линзами, но каждый раз при виде посетителя подслеповато прищуривался даже в них. Мимо такого пройти ну никак не получится, и никакие уловки не помогут. Да и сама система местной охраны работала хорошо. Поэтому Нейтан искренне удивился, увидев на пороге Юдзуру Ханю собственной персоной. ― Видимо, так же, как и тебя пропустили ко мне. Можем поговорить? И смотрел так пронзительно, словно гипнотизировал. Вампир хренов. Им, кажется, тоже требовалось приглашение в дом, а дальше Нейтан не дочитывал, потому что не любил ужасы и кровопролития. Господин Стокер был бы им разочарован. Молча подвинувшись, он пропустил гостя и закрыл дверь. ― Очень мило, ― констатировал Юдзуру, оглядевшись. В принципе прямо от входной двери можно было окинуть взглядом всю студию, потому что пространство между гостиной, кухней и спальней было отделено стенами всего около пяти футов в длину. Как небольшие перегородки. Квартира была угловая, поэтому благодаря панорамным окнам и естественному освещению помещение казалось еще больше. ― Чего хотел? Они расположились на кухне: Нейтан устроился возле окна и вопросительно на него посмотрел. Равнодушный тон явно не понравился Юдзуру, но он удивительно хорошо сохранял самообладание в любой ситуации. Он не стал садиться, просто встал у кухонной тумбы и скрестил руки перед собой. Нейтан был уверен: этот разговор никому не понравится. ― Ты ведешь себя как ребенок. Нейтан даже не удивился: начинать разговор с претензий было в их стиле. ― А ты научи, как надо реагировать, когда тебя называют лжецом и лицемером. Надо было ударить, чтобы все было по-мужски, по-взрослому? Ты этого от меня ждал? ― Боже, я вовсе не называл тебя лжецом и лицемером! ― тут же воскликнул Юдзуру. ― Не надо выискивать в моих словах какие-то двойные смыслы! ― Ты прямым текстом обвинил меня, что я соврал и на самом деле считаю иначе, какого хрена, Юзу? Ты меня еще и тупым считаешь? Раздражение бурлило внутри, вскипая в сосудах. Его выводило из себя и то, что внешне сам Юдзуру казался совершенно спокойным. ― Не думал, что с тобой настолько трудно разговаривать, ― наконец, устало вздохнул он. Нейтан с трудом заставил себя успокоиться, а потом вспомнил самое лучшее средство от всех бед ― сладкое. Порывшись в морозилке под недоуменный взгляд Юдзуру, он выудил на свет небольшой контейнер с мороженым и почти что швырнул на стол. Такими же резкими движениями вытащил ложку, подумал пару секунд и все-таки спросил: ― Будешь? Сбоку послышался тихий смешок. ― Не хочу шоколадное, спасибо. ― В морозилке есть клубничное. Если честно, все мои знания о тебе не-фигуристе ограничиваются тем, что ты любишь клубнику. Скажешь, здесь тоже не прав? Он упрямо не поворачивал головы, глядя в полированную деревянную поверхность столешницы и старательно выбрасывая лишние мысли из головы. Кто вообще придумал эту ерунду? Как можно «выбросить мысли», когда их так много и все гудят, как заряженные провода, грозясь лопнуть? А ведь день так спокойно прошел, он даже Мэрайе успел позвонить первым, прежде чем она сама написала бы ему шутливое письмо-напоминалку. На часах уже светилось семь вечера. ― Не скажу. Давай клубничное, ― со вздохом согласился Юдзуру, отлипнув, наконец, от стены. Нейтан ухмыльнулся. ― Вот сам и возьми. Тот что-то пробормотал на японском. Судя по интонации, очень неприличное. И вдруг оказался так близко, что Нейтан, повернувшись, чуть не столкнулся с ним лбом и не выронил ложку. ― Я руки хотел помыть всего лишь, извини. ― Ни капли раскаяния на лице, естественно, не было. Нейтан уже приготовился с усмешкой наблюдать за его попытками включить этот проклятый кран, как тот без особых проблем обнаружил хренов сенсор. ― Ты знал, что он так включается? ― прищурился Нейтан, наблюдая за ловкими движениями. ― Эта система… мм, ну такое строительство зданий, проект, я не знаю, как это назвать, в общем оно родом из Японии. Весь этот комплекс… Сомневаюсь, что японцы не приложили к этому руку. А ты не знал? ― Разумеется, знал, я же каждый день летаю в Токио на ваши квартиры посмотреть, ― съязвил Нейтан. ― Кстати, ни в одном отеле у вас я не видел такого устройства. ― Потому что отели предназначены, в основном, для туристов, которым и без этого, ― Юдзуру взмахнул рукой, ― трудно приспособиться к нашей стране. Он смутился и даже немного покраснел, хотя ничего ужасного в его словах не было. Нейтан с трудом заставил себя отвести взгляд.***
― Почему ты не отвечал на сообщения? ― Не хотел. Нейтан не выглядел заинтересованным в разговоре, что вначале очень сбивало с толку. ― Говорил же, что ведешь себя как ребенок, ― поддел его Юдзуру. ― Но это и неважно. Извини, что обидел тебя в тот вечер. Я совсем этого не хотел. Ну вот, он сказал это. Не так уж сложно. Гораздо труднее было выдержать пытливый взгляд, брошенный в его сторону. ― Ты мне не доверяешь, ― наконец, нарушил молчание Нейтан. ― Что, прости? ― Ты. Мне. Не доверяешь. Иначе ничего бы этого не было. Я, кстати, не настаиваю на дружбе, мы для этого слишком разные, ― подчеркнул он, выбросив в урну пустой контейнер. Обернувшись, добавил: ― И я на тебя не в обиде. Все в порядке. За окном постепенно сгущались сумерки. Юдзуру нужно было успеть заехать к себе и вернуться обратно в Крикет, потому что он не собирался упускать возможность провести хотя бы легкую тренировку. Но внутреннее ощущение недосказанности и молчаливое «это всё?» не давали просто уйти. Проблема в том, что по лицу Нейтана невозможно было догадаться, говорил ли он всерьез, что-то скрывал или в открытую насмехался, тогда как самого Юдзуру почти все читали, как открытую книгу. Раздосадованно цокнув, он все-таки вылез из-за стола и подошел к нему. Наверное, со стороны это выглядело странно, но какая разница, если вокруг больше никого нет. Если только он не прячет где-нибудь под кроватью своих «настоящих» друзей. Мы же для этого слишком разные, пронеслось в голове Юдзуру. ― Мне не нравится, что ты так сказал, ― прямо заявил он. ― Я бы и близко тебя к себе не подпустил, если бы не доверял. Но я понимаю, что со мной непросто общаться, так всегда было. Некстати вспомнился последний разговор с Янлином, когда тот спешно собрал вещи и улетел в Пекин. Не то чтобы Юдзуру на него до сих пор злился или обижался, просто не хотелось оставлять невысказанные претензии, а они, безусловно, были, повисшими в воздухе. Когда тот вернется обратно в Канаду, вряд ли они вообще станут поднимать эту тему, а после ― не договорил там, не высказался вот здесь, промолчал еще когда-нибудь и все копится, как снежный ком, превращаясь в одну гигантскую проблему. Юдзуру еще никогда не был в хоть сколько-нибудь длительных отношениях и не предполагал, чем это в конечном счете обернется. По самым худшим опасениям они просто расстанутся друзьями, и он перестанет терзать себя сомнениями, что сделал что-то не так. Он засунул руки в карманы брюк и сделал глубокий вдох. ― Если ты к чему-то ведешь, то тебе нужно изъясняться проще. Потому что я ни хрена не понял, ― ответил Нейтан. Вблизи он совсем не был похож на того подростка, которого он впервые встретил на соревнованиях. ― Я хотел сказать, что мы можем попробовать подружиться. Само слово было жутко приторным и совсем не подходило для двух взрослых мужчин, однако никак иначе Юдзуру не хотел это называть. Хватило бы ему сейчас того уровня общения, что у них был в прошлом? Почему он не может просто игнорировать тянущее чувство внутри, упорно его преследовавшее все это время? Так сильно вдруг захотелось вызвать какую-то реакцию, ну хотя бы что-то, пусть незначительное. Юдзуру сам себе незаметно помотал головой, зажмурившись на секунду. ― Я тоже думал, что мы сможем общаться как друзья. Да хотя бы просто приятели, но… ― грубый голос Нейтана стал еще жестче, а сам он невольно придвинулся ближе. ― Кажется, есть небольшая проблема. Вернее, это блядь чертов слон в комнате, только ты почему-то его в упор не замечаешь или не хочешь замечать! Он шумно выдохнул и опустил голову. Юдзуру судорожно кусал нижнюю губу и старался не обращать внимания на участившийся пульс. ― Мне нельзя это замечать, почему ты не понимаешь? Казалось, еще секунда и Нейтан либо разразится нервным смехом, либо просто ударит его. Вместо этого он просто покачал головой ― уставший, даже обессиленный и явно мечтающий, чтобы Юзу быстрее убрался из этой квартиры. Их перебил звонок, раздавшийся слишком громко и неожиданно. Словно окружающий мир вдруг резко решил напомнить о своем существовании: «я еще здесь; обратите на меня внимание!». Юдзуру вытащил телефон ― Чжан Янлин. Даже немного удивился тому, что успел подзабыть, как записал его в контактах. Скорее всего, идея написать на китайском была даже не его. Нейтан, стоявший рядом, тоже посмотрел на экран. ― Тебе лучше ответить, ― хрипло пробормотал он. Юдзуру отвел руку в сторону, не обращая внимания на увеличивающуюся громкость музыки. ― Это Янлин, ― зачем-то тихо добавил он. Что-то внутри громко взывало прислушаться к здравому смыслу и ответить, но постоянно вмешивалась другая — неподвластная и жадная — часть, которая выжидательно пялилась на них двоих, застывших напротив друг друга, как недвижимые статуи. Нейтан больше не отворачивался и не отводил глаза, а смотрел ― прямо, как в тот вечер. ― Я не разучился читать. Ну, конечно, родители должны были обучить тебя китайской грамоте. Вы же оба родом оттуда. Неважно, что Нейт рожден в штатах, национальность он от этого не поменял. Звонок еще продолжался. ― А если не отвечу? ― Тогда я сделаю кое-что очень и очень неправильное. Этого было достаточно: хриплый шепот и потемневшие глаза, и не было больше никаких «нельзя», не было болезненного «почему именно он» ― все это позже. Именно позже Юдзуру будет безумно стыдно, но сейчас он просто отложил телефон в сторону. В ту же секунду Нейтан его поцеловал.