***
Еще никогда прежде Нейтан не целовался с чувством необъяснимого, неподдельного страха. Не просто с волнением, как перед первым поцелуем, а он во всех смыслах у них был первым, не с легким трепетом от того, что решился сделать одновременно огромный и в то же время крохотный шаг вперед. Вопрос только ― куда? Это сложно было объяснить, еще сложнее ― признаться, что это не случилось бездумно и импульсивно; он хотел и отдавал себе отчет в том, чего конкретно и от кого. Стоило ли сейчас задаваться вопросами об ориентации, когда все мыслимые и немыслимые барьеры из страхов и суждений рушились с каждой минутой наедине с ним. Они отстранились друг от друга на пару секунд. Нейтан сомкнул руки на его талии и продолжил удерживать, а Юдзуру, наверное, впервые не мог поднять глаза и молчал. Все должно было закончиться именно здесь и сейчас, он прекрасно понимал это, как и то, что дальше ― хуже. Будет предельно сложно, ему ― так точно. А потом Нейтан снова его поцеловал ― настойчиво, забираясь ладонями под рубашку, ― и медленно подтолкнул назад. Телефон упал на пол от неосторожного движения ― Юдзуру попросту не за что было ухватиться, кроме как вцепиться рукой в столешницу. Как будто если упереться другой ему в живот, это резко станет непреодолимой границей между ними. Как будто это поможет хотя бы вспомнить, что лишь один из вас формально свободен. Для этого стоило хотя бы расцепиться и уж тем более не позволять Нейтану так легко и свободно сажать его на кухонный стол, не разрывая поцелуй. Юдзуру задрожал от одной только мысли: прямо сейчас он не чувствовал, что происходящее ― неправильно. Даже закрыв глаза, он не мог представить никого другого, зато прекрасно чувствовал: чужие руки, которые сжимали именно так, как нужно, и там, где нужно; чужие губы, которые исступленно целовали его собственные; даже голос ― у Нейтана всегда был грубоватый, низкий тембр, и сейчас его хотелось физически ощущать на коже. Это было безумием. Юдзуру даже мысленно боялся себе признаться: ничего подобного раньше он не испытывал. Его держали в руках бережно и в то же время властно ― Юдзуру был не в том состоянии, чтобы размышлять, как одно сочеталось с другим. А еще запах ― тот же, что и в машине, только гораздо сильнее: Нейтан просто одуряюще пах чем-то теплым, и терпким, и немного пряным. Внутри все сжималось от того, как сильно его влекло. Вот словно всё копившееся задолго до этого вечера напряжение вылилось в откровенное потворство самым низменным и безрассудным желаниям. Ничего общего с тем чувством, которое каждый бережно лелеял и хранил глубоко в сердце при близости с тем, к кому испытывал нечто большее, чем просто похоть, страсть, влечение. От этого становилось куда хуже. Даже мысленно он ощущал себя «грязным», совершившим что-то из категории «запрещено, не трогать, не приближаться вообще, иначе убьет». Но черт побери, Нейтан так плотно вжимался в него, избавляя обоих от двусмысленности. Он был возбужден не меньше: даже через плотную ткань было явственно ощутимо, как сильно он хочет. Юдзуру прикусил нижнюю губу, закрыл глаза и откинулся назад, зарывшись пальцами в жесткие волосы, пока Нейтан скользил губами по шее. ― Скажи мне остановиться, ― внезапно прошептал он на ухо, обдавая горячим дыханием кожу. Юдзуру даже зажмурился. Если он элементарно отстранится хотя бы на пару дюймов, это разрушит все. Ему было чертовски страшно. Ему было страшно даже подумать о том, чем они сейчас занимались. ― Юзу, ты должен сказать мне остановиться. Его голос почти не дрожал. Нейтан больше не вжимался в него, не нависал сверху, даже футболку с рубашкой поправил, будто не он минутой назад плевать хотел на слои ткани, скользя ладонями под одежду и касаясь там, где сам Юдзуру не каждому позволит такое проделывать. Реальность как будто ударила по лицу ― хлестко, грубо, наотмашь. Юдзуру, наконец, открыл глаза, чувствуя, как в уголках скапливается горячая влага. Какого черта это происходит именно с ним? Нейтан не шевелился, просто молча стоял рядом и даже руки с талии убрал. Его кудри растрепались еще больше, губы припухли, а в глазах не было, наконец, дурацкой насмешки, с которой не менее дурацкий Нейтан Чен смотрел на каждого. Вряд ли такой говорящий взгляд предназначался остальным. Некоторые вещи ― они для двоих. Юдзуру внимательно изучал его лицо еще несколько секунд, после чего медленно кивнул. ― Отпусти меня, ― сдавленно пробормотал он. Отпусти, потому что ты прав. Слишком далеко зашли, слишком многое себе позволили. Неуклюже слез со стола и огляделся: телефон все так же валялся на полу. О, господи. Ужасным было то, что он по-прежнему не чувствовал, что все это неправильно. Могло ли быть неправильным то, что здесь ему комфортно, здесь ему хочется быть, а об остальном даже думать не хочется? Он всегда был эмоциональным человеком как на льду, так и вне его. Вот и сейчас чувствовал, как по щеке скатилась одинокая слеза, прежде чем Нейтан просто вытер ее тыльной стороной кисти. Юдзуру резко вздрогнул и отстранился. Между ними должна быть дистанция. Хотя бы минимальное расстояние, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности. В конце концов, не в первый раз Юдзуру ставит перед собой нерешаемые задачи, так что и с этой справится. ― Тебя подвезти? ― тихо спросил Нейтан. Юдзуру покачал головой. ― Я на машине. Он поднял телефон и сунул в карман, даже не взглянув. Он и на Нейтана не собирался смотреть, потому что им обоим следовало тщательно подумать, какого черта только что было. А на мысли как-то не очень тянет, когда смотришь на человека, которого хочешь. Просто хочешь ― без прикрас и бесполезных возражений. Нащупав ключи от машины, он снова поправил футболку, попытался разгладить складки на незастегнутой рубашке, огляделся. ― Спасибо, ― уже у выхода окликнул он Нейтана и следом кивнул на мороженое. Не только за это, конечно. Особенно не за это. Последнее было гораздо сложнее произнести вслух, да и не нужно было. Нейтан и так все понял, только слабо улыбнулся в ответ.***
Юдзуру не помнил, как добрался до дома, как поднялся на свой этаж и даже как оказался в душе, более-менее придя в себя только стоя под горячими струями воды. Его мутило. Он дрожал. Поскорее забравшись в постель, он закутался в заранее вытащенное пуховое одеяло с головы до ног. Плевать на лето. В таком состоянии ни о какой тренировке не было речи, он просто хотел быстрее заснуть в надежде, что утром будет не так страшно. Он очень хотел в это верить, только сила убеждения ни черта не работала, когда ты сам себе уже не доверял. Телефон на тумбочке жалобно пиликнул и окончательно отключился. Вставать и подключать зарядку Юдзуру не стал: на сегодня его ни для кого нет. Если бы он не поехал к Нейтану… Если бы оттолкнул, когда была чертова возможность... Если бы… Глупости это всё. Он не станет отрицать, что хотел остаться; что он до сих пор ощущает, как горят губы и те места, где его касались. Больше похоже на временное помутнение рассудка, как будто это какой-то другой Юдзуру, другой Нейтан, как будто это все вообще не с ними произошло. Хуже всего то, что стыд ― это последнее, что он испытывал, вновь и вновь возвращаясь мыслями к поцелую. Юдзуру перевернулся на спину и откинул одеяло в сторону. От гнетущих мыслей и фантомных ощущений невозможно было сбежать, невозможно было избавиться, и это начинало выводить его из себя. Его раздражало, что фактически он ничего не контролировал, а если бы Нейтан не остановился, то просто бы сдался. Принял бы правила игры, какой бы скверной она ни была. Черт. Как же он влип.***
В Крикете было тихо. Такое бывало только ранним утром, когда первые лучи солнца пробивались на восходе и город начинал потихоньку просыпаться, или поздно ночью, когда толпа с улиц, наконец, схлынула, разбрелась по домам, провожая очередной день. Джейсон брел по коридору с небольшим полотенцем, накинутым на плечи, и бутылкой воды в руке. Сегодня занятия были менее интенсивными. Вернувшись из дома, он даже успел откатать новую программу, поставленную совместно с Дэвидом, зная, что ближе к двенадцати подъедет Юдзуру и каток точно будет занят. Порой он искренне удивлялся желанию того тренироваться в столь позднее время. Он вышел в зону разминки, расположенную непосредственно перед выходом на лед. Нейтан, находившийся там последний час, явно вознамерился напомнить себе о старых травмах, а потому творил нечто невероятно глупое и безрассудное. Прыгать квады, падать и снова повторять одно и то же ― бессмысленное и крайне травмоопасное занятие. Если это был его способ отвлечься от повседневной суеты ― ну, он еще более безумный, чем Джейсон думал раньше. ― Ты решил вернуться к соревнованиям? ― выкрикнул он, когда Нейтан в очередной раз недокрутил ритт и сейчас медленно поднимался, отряхиваясь от ледяной крошки. ― А что, так заметно? ― Ха, очень смешно, ― проворчал Джейсон, когда тот подъехал ближе. ― Все уже успели оценить твой обновленный вид? ― А, ты про это. ― Нейтан встряхнул головой. ― Если кто и промолчал, то все равно посмотрели очень выразительно. Да к черту. Он провел пальцами по коротко выбритому затылку. Челку с завитушками было решено не трогать, так что Нейтан теперь напоминал самого себя шестилетней давности. Планировалось, что это хоть как-то отвлечет его от того "вечера", но с каждым разом как будто накатывало все сильней и сильней. После того, как Юдзуру ушел, неделя уже прошла, даже больше, а у него так и не хватило смелости написать или позвонить, не говоря о том, чтобы поехать к нему домой. Изумительная вышла бы встреча с его, наверняка уже вернувшимся, бойфрендом; здесь даже иллюзии выбора никакой не было. ― Адам вообще сказал, что... Он не договорил, резко изменившись в лице. Джейсон обернулся. В нескольких метрах от них появился Юдзуру ― помятый и явно не выспавшийся. ― Хей, Юзу, сегодня на льду или снова в зале? На нем были привычные тренировочные, черные штаны, такого же цвета кроссовки и белая обтягивающая толстовка, из кармана которой торчал телефон. Правда, на этот раз он был без чемодана, только с небольшим рюкзаком. ― Я… Занимайтесь. Я даже коньки не брал. Привет, Нейтан. Тот молча кивнул. ― О, я уже думал, вы так и не помирились, ― заулыбался Джейсон, но улыбка быстро погасла. Вид у обоих был подавленный, будто тухлый лимон прожевали. Джейсон не хотел вмешиваться: сами разберутся. ― Ну, он умеет извиняться, ― криво усмехнулся Нейтан. Сбоку послышался судорожный вдох. ― Боже, я не то имел в виду. Перестаньте на меня так пялиться. ― Даже не хочу знать, о чем ты, ― фыркнул Джейсон. Черт побери, надо было уезжать домой час назад, когда была возможность. Он уже собирался уйти под благовидным предлогом, как вдруг послышалось резкое: ― А я хочу. И тишина. Нейтан посмотрел так, словно очень сильно сдерживался, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего. Юдзуру тоже совсем не походил на того «ангелочка», каким его видели некоторые фанаты. Казалось, еще секунда и Джейсон станет свидетелем чего-то очень нелицеприятного. ― Вам еще не надоело выяснять отношения? ― не выдержал он. ― Я, конечно, понимаю, когда в клетке два тигра, они не уживутся, но я думал, вы уже все решили между собой. Вы же не собираетесь все время ругаться, парни? Первым оттаял Юдзуру: немного нервно улыбнулся и согласно кивнул. Впрочем, сложно было поверить в то, что этот упрямый донельзя человек так просто к нему прислушался. ― Извините. Не буду вам мешать. Он слегка поклонился и быстрым шагом отправился в сторону тренажерных залов. ― Нейт? Тот тоже подхватил свои вещи и, кажется, собрался уходить. Джейсон недоверчиво прищурился: ― Уже уходишь? ― Нет. Хочу окончательно определиться, какого хрена он себя так ведет. Но мы, правда, все утрясли, если тебе интересно. Надеюсь... Слушай. — Он последовательно надел чехлы и снова обратился к нему: ― Если он завтра появится с синяком под глазом, не сдавай меня, окей? ― Нейт! ― Я пошутил, боже, не собираюсь я его бить, ― ухмыльнулся Нейтан и, похлопав его по плечу на прощание, ушел в раздевалку. Джейсон еще минуты две стоял на месте и задумчиво пялился в одну точку, пока в голове настойчиво проносились какие-то глупые обрывки мыслей, услышанных когда-то фраз, собственных впечатлений, но ничего из этого не помогало прийти к какому-то выводу. Как будто что-то вновь и вновь от него ускользало. Может, не стоило и пытаться? Но они оба были его друзьями. Устало зевнув, он отмахнулся от назойливых образов в голове, как эти двое устраивают грандиозную потасовку и попадают на первые полосы всех спортивных изданий. Когда воображение начинало подсовывать всякую чепуху, Джейсон понимал, что надо как следует отдохнуть. С него на сегодня достаточно.