Аттракция

О том, что поцелуи могут вызывать мифическое порхание «бабочек» внутри, взрыв фейерверков и прочую романтическую хрень, Нейтан, разумеется, слышал. ― Ты никогда не славился чрезмерной эмоциональностью, так что тебе трудно меня понять, ― как-то однажды заявила Мэрайя. Они вроде бы тогда успели поругаться, хоть и помирились довольно быстро. Этим их отношения отличались от многих, потому что обижаться друг на друга больше пары часов было явно не про них. ― У тебя все и всегда должно быть под контролем. Мне тяжело так. Может, все дело было именно в этом. Дружба, плавно перешедшая в нечто большее, обернулась совсем не тем, чего они оба ожидали. Так что, возвращаясь к поцелуям и другой романтической сентиментальной ерунде, Нейтан был настроен весьма скептически к определениям в духе «потерять голову» или «весь мир перестает иметь значение», стоит лишь вам оказаться рядом. Они не в кино и не герои книги. Реальная жизнь отличается хотя бы тем, что во время поцелуев мир вокруг никуда не исчезает, все идет своим чередом, а вы просто переживаете очередной момент близости друг с другом. Безусловно, приятный. Впоследствии это происходит вообще на автомате, поэтому огромного значения он поцелуям никогда не придавал. О том, чтобы целоваться с мужчиной, он даже не задумывался. Нейтан вырос в семье, где родители относились с пониманием и должным уважением к представителям меньшинств, но себя предпочитал относить к адептам традиционных ценностей и гетеросексуальной ориентации. Но и тусоваться в лгбтк-обществе для него проблемой не было. Однажды он и сам попал в ужасно неловкую, даже курьезную ситуацию, когда на одной из вечеринок его бывшего однокурсника с ним начал флиртовать парень с параллельной группы. Забавно то, что Нейтан был не совсем трезв и не видел проблем, чтобы ответить. Тот парень ― Дейв, кажется ― выглядел заинтересованным в продолжении в отличие от Нейтана, который чуть воздухом не подавился, когда его все же попытались поцеловать. Разобрались довольно быстро и без конфликтов. Ну не его это. Не видел он себя рядом с парнем в каких-либо платонических отношениях и тем более в постели. До недавнего времени так точно. Страх гомосексуальных отношений? Об этом невольно начинаешь задумываться, когда в один момент вдруг становится невыносимым игнорировать собственную реакцию на человека одного с тобой пола, но и сделать ты с этим ничего не можешь. Особенно после того, как подрочил ему и не испытал при этом никакого отвращения, прозвучало саркастичное в голове. Вот вроде бы Нейтан не считал себя в какой-то степени ограниченным человеком, и всесторонняя развитость тут не в счет, он всего-то не задумывался о том, что можно иначе. Вернее, задумывался не так часто, потому что это неебически утомляло, да и рядом была Мэрайя, с которой было комфортно, а все остальные проблемы отходили на второй план. С Юдзуру было сложно. Изначально так было, а теперь вылилось в такое примитивное «хочу», и все мысли о том, насколько сильно он будет жалеть после, растворялись в пьянящей, полубезумной эйфории, пик которой, казалось, случился тогда в тренажерке. Так что страха повторить это у него точно не было. Был другой, и вот его Нейтан предпочитал усиленно игнорировать просто потому, что выбора у него нет. Его в последнее время одолевало настолько сильное желание быть рядом, почти до дрожи, что одновременно приводило в ужас. Он редко когда бывал так растерян, а потому не вмешивался в то, что происходило с ними и вокруг них; не собирался заявляться к Юдзуру с предложением «просто попробовать», но охотно бы согласился, появись у него такая возможность. Только у него даже теоретически таких прав никогда не было и сейчас тоже нет. Нейтан давно признал факт: Юдзуру Ханю ― обладатель какой-то невероятной магнетической привлекательности, и с каждым годом эта «красота» приобретала убийственную форму, которая без должного обращения могла серьезно ранить. Только его интерес не ограничивался исключительно внешностью. Все люди по-своему красивы, но конкретно сейчас Нейтан не обратил бы внимания ни на кого, поставьте перед ним хоть мисс Вселенную, он бы кивнул, улыбнулся и пошел дальше. «Хочешь поцеловать, целуй сейчас...» ― ничего особенного, а его мозг после этого окончательно сломался. Это как попасть в шторм и наслаждаться происходящим, потому что было всё: и бабочки, и фейерверки, и огонь, и головокружение ― невозможно было сопротивляться водовороту эмоций, когда перед тобой стоит Юдзуру и так открыто разрешает себя целовать. Обнимать. Трогать. Держать в руках, как нечто самое невъебенно ценное, что Нейтан вообще когда-либо видел. С того момента прошли уже сутки. Нейтан сегодня освободился позже и приехал домой ближе к семи вечера, на ходу сбросил вещи, перезвонил брату, сгрузил в холодильник продукты и старался не зацикливаться на том, чтобы придумать глупый предлог заявиться в Крикет ближе к двенадцати. Причина наверняка сейчас отсыпалась перед тренировкой. Он словно горел изнутри. Шестеренки его организма вращались в разные стороны, не состыковавшись друг с другом, и весь этот механизм резко выходил из-под контроля, стоило лишь на секунду поддаться воспоминаниям. А для него возможность контролировать себя и свои эмоции, сохранять самообладание в любой ситуации ― слишком ценно, чтобы так просто себя этого лишить. Нейтан усмехнулся собственным мыслям: гораздо проще просчитать все в голове, чем реализовать в жизни. Прямо сейчас он мог сколько угодно убеждать себя, что ни за что больше не потеряет голову рядом с Юдзуру, а на следующий день грандиозно проебаться по всем фронтам. За окнами уже было темно, когда телефон снова завибрировал. Юзу. О чем он там рассуждал до этого? Забудьте, он уже понял бессмысленность попыток абстрагироваться от всего этого. «Я даже не знал, что такое можно испытывать. Спасибо». Нейтан недоверчиво прищурился, пока вчитывался в строки, и понятия не имел, что ответить. Иногда Юдзуру говорил какими-то загадками, а иногда ― вот как сейчас ― был отчаянно честным. Нейтан включил ночник и сел ― часы показывали одиннадцать, значило ли это, что Юдзуру ни на какую тренировку не поехал? Нейтан снова перечитал сообщение. Ну неужели никто прежде не мог дать Юдзуру самую малость того, что он на самом деле хотел? Как можно «не знать» и вот так в открытую в этом признаваться? Нейтан беззвучно простонал и откинулся назад на подушки. Как бы безобразно ни звучало, но у Юдзуру все еще есть партнер, и разве он не способен дать ему всё? Потребность прямо в эту секунду оказаться рядом с ним буквально сжирала его изнутри. Безумие. Дважды забудьте все, о чем он думал. «Надеюсь, ты шутишь. Иначе я буду считать, что твой парень хренов эгоистичный мудак». «Не говори так. Если меня не влекло к нему так же сильно, в этом нет его вины». Боже. Он точно все еще принадлежит самому себе? Если бы они сейчас снова оказались в том тренажерном зале, Нейтан ни за что бы его не отпустил. Настолько сильно откликалось в нем все, о чем ему говорил и писал Юдзуру. «Ты в курсе, что мне ехать до тебя всего минут сорок? Не провоцируй». Следующее сообщение содержало фото, которое Нейтан запомнит на всю чертову жизнь. Это ведь был практически дикпик. Нет, конечно, самого члена видно не было, но достаточно было его очертаний под тонкой шелковой простынкой и руки под ней. По одному только браслету на запястье и венам на предплечье уже можно было без проблем определить хозяина этой непристойности. «К слову, о провокациях». Нейтан ошарашенно уставился на подпись, открыв рот. Посмотрел в окно на огни ночного Торонто. Сделал глубокий вдох и уже вслух простонал от собственного бессилия и неспособности сопротивляться. Он ведь уже не подросток, чтобы за две секунды так возбуждаться, хотя, похоже, этих правил для него больше не существовало. В паху приятно потяжелело, так что если Юдзуру добивался именно такого эффекта, ему следовало об этом знать. «Если ты хотел, чтобы я начал дрочить на твои фото, я тебя поздравляю. Надеюсь, в твоих планах нет никаких эротических фотосессий». Особо не церемонясь, он стянул с себя белье и грубо обхватил член, как обычно всегда делал. Никаких осторожных поглаживаний и ласк, только быстрый, жесткий темп, чтобы быстрее кончить. Ожидал ли он когда-нибудь, что будет дрочить, глядя на фото, которое сам же Юдзуру и прислал? Ну теперь уже это не имеет значения, потому что именно этим он и занимался. «Там же почти ничего не видно». На новом фото теперь уже было видно всё. «Так лучше?» Нейтан простонал ― бесстыдно и громко, ― зажмурился, почему-то отчетливо ощутив аромат зеленых яблок, который был так по-мужски не характерен ни для кого из них, ― очередные нелепые предрассудки, боже ― но которым одуряюще пах сам Юдзуру, вечно плывущий в этом своем облачке из яблок, выпечки и чего-то ещё — очень теплого и домашнего. Даже этим он выделялся среди них всех. Снова открыв диалог, он неосознанно обхватил пальцами член у основания и сжал, как это сделал Юзу на чертовом фото. Дополнительная смазка ему явно не понадобится: крупные капли, выступившие на головке, стекали вниз, пачкая пальцы и облегчая движения. Ему нужно было отвлечься. ― Ты с ума сошел?! ― сразу перешел к претензиям Нейтан, когда ему, наконец, ответили. ― Даже представлять не хочу, если мой телефон взломают и обнаружат это. ― У вас вполне толерантное общество, так что твое беспокойство напрасно, ― подозрительно спокойным тоном ответил Юдзуру. ― Ну скачал ты себе несколько эротических фото, это не запрещено. ― По этим браслетам несложно догадаться, кто их автор, придурок. Нейтан почему-то сразу представил, как первым делом снимает их с Юдзуру вместе с его амулетами и прочими украшениями, и в то же мгновение на бешеной скорости влетел в осознание, как сильно успел к нему привязаться за ничтожно короткое время. Период, когда они пересекались исключительно на крупных соревнованиях, уже казался бесконечно далеким, подернутый дымкой не самых приятных воспоминаний. ― Я такого еще никогда не делал на самом деле, ― честно признался Юдзуру. ― С тобой как-то… иначе все. Я ведь хотел рассказать обо всем, ну… ― И как? Рассказал? ― Возбуждение постепенно стихало, томясь под кожей. Зато волнами накатывало привычное раздражение. ― Хотел бы я на это посмотреть. ― Перестань. Я не настолько бесчестен, чтобы объявлять об этом по телефону. Не уверен, что ему вообще будут интересны подробности. Боже, глупо прозвучало. Нейтан поджал губы: желание намеренно вывести Юзу из себя лишь из-за того, как буднично он о таком рассуждает, зудело под кожей. Поделиться с партнером, что целуешься в его отсутствие с другим? Позволяешь зажимать себя в стенах родного клуба и кончаешь с чужим именем на губах? Ну ты либо безумец, либо гений. ― Тогда ему лучше не знать, чем мы занимались, пока его не было. Да, Юзу? Нейтан снова сел, вытерев выступивший на лбу пот, и постарался успокоиться. Какого хрена его так разозлило? ― Черт возьми, да, сейчас ему лучше этого не знать! ― не выдержав, воскликнул Юдзуру. ― Я не знаю, правильно ли поступил, когда выбрал... всё это. Не знаю, что будет дальше, я уже запутался, но твой обвиняющий тон сейчас совсем неуместен. Так брось чертову трубку и больше мне не пиши! Или ты такой же, как я, тоже не можешь избавиться от болезненно ноющего ощущения под ребрами? Когда та черта была пройдена, за которой уже не существовали они по отдельности, только вместе, с одним безумием на двоих? Когда сам Нейтан погряз в этом по уши и даже этого не заметил? ― Ну в одном ты точно можешь быть уверен: я могу оттрахать тебя лучше, ― грубым тоном произнес Нейтан. ― Я же видел, как ты реагируешь, Юзу, видел тебя в своих руках, и не смей говорить, что я не прав. Резкий выдох и тихий всхлип, последовавшие за этим, заставили внутри что-то болезненно сжаться. Можно ли начать себя ненавидеть за то, что чуть ли не впервые в жизни озвучиваешь именно то, чего жаждешь больше всего, без намеков, двойных смыслов и завуалированных определений? ― Нейт, ― тихо позвал Юдзуру. ― Мне неловко об этом говорить, и, возможно, завтра я об этом пожалею, но я хочу к тебе. Сейчас. Очень сильно хочу. Нейтан зажмурился, сильно прикусив нижнюю губу ― кажется, до крови, ощутив соленый привкус во рту. Каждая клеточка его тела фактически кричала о том, чтобы согласиться, потому что, да, образ Юдзуру в его постели, вот прямо здесь, рядом ― разгоряченного и нуждающегося ― затмевал собой всё. И он испытывал крайне неприятное чувство вины из-за того, что Юзу его об этом просит. Решился бы Нейтан предложить это сам или вообще снова приехать к нему домой с весьма определенной и для обоих очевидной целью? Ну в какой-то момент он бы точно достиг окончательного предела, за которым не существовало бы никаких «но». Сейчас он был к нему максимально близок, но даже мысленно натыкался на стену «у него есть парень» ― хренов блок, который успешно остужал его пыл. Он не задавался вопросами, почему для самого Юдзуру это не имеет значения: тот мог так же успешно скрывать собственные переживания, как это делал в бытность спортсменом. Нейтан не собирался лезть ему в голову и устанавливать там свои порядки. ― Юзу, я… Я бы ни секунды не раздумывал, если бы ты был свободен. Тебе бы даже в голову не пришло меня об этом просить. Нейтан тяжело вздохнул. «У тебя все и всегда должно быть под контролем» ― пронеслось в голове и растворилось в темноте комнаты. И так вдруг захотелось не быть больше «правильным». Он хотел Юзу. ― Надеюсь, тебе не понадобится час, чтобы приехать сюда?