Аттракция

― Почему ты всегда смотришь так, будто раздеваешь меня взглядом? Юдзуру устроился на полу в гостиной, водя пальцем по стеклу. На улице весь день лил дождь, и в Крикет решено было не ехать, сославшись на болезнь. У двоих сразу. Там, конечно, поворчали, но согласились на их трехдневное отсутствие на занятиях. ― Потому что именно это я и делаю, ― с усмешкой фыркнул Нейтан, устроившийся на небольшом диване в обнимку с подушкой. Рядом на столике валялась пачка чипсов, две газировки и две пустые тарелки от рамена. ― Мне, наверное, надо извиниться перед ним. ― Хави? Брось, он не из обидчивых. Тем более он еще тогда сказал, что ты изначально был не в настроении, так что в какой-то степени он сам виноват. ― Как проницательно, ― недовольно пробубнил Нейтан. О его настроении не судит только ленивый, что уж говорить о человеке, ничего, кроме раздражения, не вызывающем. Об этом он, конечно, распространяться не стремился. ― Но я все равно извинюсь. За неподобающее поведение и все такое. Вроде нормально звучит. Юдзуру с тихим смехом поднялся. ― А говоря о «неподобающем поведении»… ― Он бессовестно отобрал у него подушку, отбросив на пол, и с комфортом разместился прямо на бедрах, безо всякого стеснения прижавшись к паху. Нейтан тут же скользнул ладонями на задницу и слегка подтянул выше. ― Ты имел в виду, что ревновал? Невинный тон, с которым он произносил зачастую какие-то интимные вещи, вызывал чистое, незамутненное желание опрокинуть его на ближайшую горизонтальную поверхность и воплощать в жизнь все самые темные желания и фантазии. Юдзуру даже зарделся от мыслей, как все-таки Нейтан на него реагировал, от недвусмысленного голода в его взгляде, и все это так ярко откликалось в нем самом, что было больно. Не физически, нет. В этом смысле тело в последнее время его предавало и без устали требовало ласки ― незамысловатой, но почему-то от того более желанной. ― Сложно не думать о том, было что-то между вами в прошлом или нет. Но я стараюсь, не смотри так. Юдзуру немного отстранился и заглянул ему в глаза. ― Я даже знать не хочу, откуда такие мысли вообще появились. Хави ― мой друг и один из самых душевных людей, которых я когда-либо встречал. Он был абсолютно серьезен, и у Нейтана не было причин, как и сил, начинать бесполезные, выматывающие споры. Да и не хотел он выяснять, кому еще его Юзу доверял свое сердце, особенно сейчас. ― Прости, ― выдохнул он, пока Юдзуру аккуратно выводил незримые узоры у него на шее, легко касаясь пальцами кожи. ― Мы можем не говорить о других, когда ты буквально сидишь на моем члене, черт побери? Юдзуру прыснул от смеха, спрятав лицо у него на плече. Нейтан хоть и не смеялся, но Юзу уже научился различать по его мягкой полуулыбке, наклону головы и сквозившей теплоте во взгляде, что сейчас ему тоже комфортно. Все еще трудно было поверить, что у них может быть вот так: без сдержанной, набившей оскомину вежливости, без фальши и раздражающего безразличия. Еще труднее поверить в то, как он обходился без него раньше и как, наверное, всё у них было проще. ― Мне скоро нужно будет лететь домой, ― как бы невзначай поделился Юдзуру и посмотрел на него. В ту же секунду каждый вдруг остро осознал, что окружающий мир никуда не делся; что реальность ― вот она, перед ними, какая бы ни была и уйти от нее невозможно. ― Сендайское телевидение упорно хочет видеть меня на своих эфирах. Ну и мне это тоже, конечно, нужно, да и вопросы с шоу надо решать. Не так уж часто мы приезжаем в штаты. ― Только ли Сендайское? Мне кажется, тебя хотят видеть все, и я не только про Японию говорю. Почему ты вообще решил работать в Канаде? Не только же из-за этого? ― Не только. В моем городе все еще строят новый каток, ― согласился Юдзуру, а потом вдруг припечатал: ― И я не хочу иметь общих дел со своей федерацией. По крайней мере, в тех вопросах, на которые могу повлиять сам. Могу без подробностей? Нейтан только кивнул. Разбираться в делах Юдзуру с федерацией конькобежного спорта Японии он бы точно не рискнул. Вместо этого он сжал его бедра, пытаясь принять более удобное положение, приподнялся и с шипением втянул воздух сквозь зубы. Юдзуру плавно прогнулся в пояснице с хитрой улыбкой и накрыл ладонью большую выпуклость в штанах. ― Тяжело, наверное, игнорировать; такой возбужденный, ― тихо протянул он и с удовлетворением отметил, как глаза Нейтана потемнели, а член под рукой дернулся. Он коротко облизнулся. ― Ты с ним, кажется, уже хорошо знаком, ― немного нервно ответил Нейтан. ― А я вот с твоим не очень. Нельзя было выразиться яснее, чего он хочет. Юдзуру очертил пальцами линию подбородка, добрался до губ, которые обожал целовать, и слегка надавил. Нейтан послушно открыл рот. В паху уже болезненно тянуло, и каждое движение подрагивающих пальцев напрямую отдавалось покалыванием в коже и концентрирующимся внизу живота приятным теплом. Он ввел два пальца в горячую, мокрую глубину рта, всего на две фаланги, скользнул по языку и замер, не в силах отвести взгляд. Наклонившись почти вплотную, Юдзуру едва слышно прошептал: ― Хочешь, чтобы вместо них был мой член? ― И мягко облизнул мочку уха, чувствуя, как слюна стекает сквозь пальцы, эти мягкие движения языком и полное отсутствие сопротивления. Нейтан поднял на него тяжелый взгляд ― необыкновенно красивый: открытый, не стесняющийся демонстрировать свои желания и принимающий такого себя. Юдзуру вытащил пальцы и прижался губами, выцеловывая что-то на двух «языках», как в первый раз. У них теперь многое будет впервые. Но это пьянящее ощущение, что ты не один, что с тобой разделят одно чувство на двоих, доставляло отдельный вид удовольствия. Оказавшись на полу, на мягком ковролине, Юдзуру все-таки не позволил себя уложить на спину, снова оказавшись сверху на его бедрах и заодно стянув с себя футболку. О том, чтобы пройти несколько метров до постели, даже речи не шло. Расстегнув пуговицу на джинсах, он вдруг остановился и внимательно на него посмотрел. ― Уверен? В любой момент можно было перейти к более привычным ласкам. В ответ Нейтан закатил глаза и недовольно покачал головой. ― То есть вчера ты для себя разрешения не спрашивал, а меня пытать собрался? ― Перестань, для тебя же это в первый раз, ― спокойно объяснил Юдзуру. ― Я просто подумал, что… ― Расскажешь потом, хорошо? ― с этими словами Нейтан подмял его под себя и, устроившись между разведенных ног, запечатал рот грубым поцелуем. Юдзуру на ощупь расстегнул джинсы ― снять их помог Нейт, откидывая в сторону вместе с бельем. Он почти плавился под нависшим сверху Нейтаном, россыпью горячих и влажных поцелуев на шее, плечах, груди и напрочь терял связь с реальностью. Когда Нейтан мягко провел языком по головке с выступившей смазкой, слизывая и пробуя ее на вкус, Юдзуру стиснул зубы и сдавленно простонал. Он не знал, стоит ли ему смотреть, потому что вид Нейтана и его губ, растянутых вокруг члена, ― боже, только от этого можно было кончить. Он снова выгнулся, проехавшись чувствительной головкой по нёбу, но не проталкиваясь глубже. Нейтан выпустил его изо рта, широким движением языка проведя от основания и вверх, и снова, пока Юдзуру изгибался под ним, ища более тесный, более глубокий контакт, и тихо всхлипывал от невозможности его получить. ― Да, боже, Нейт, пожалуйста, мне нужно больше, ― захныкал Юдзуру, почти полностью теряя над собой контроль. Он весь взмок, волосы прилипли ко лбу и шее, и уже нетерпеливо ерзал под ним в поисках минимального трения. Вместо этого Нейтан отодвинулся и сказал: ― Юзу, ты кончишь, когда я скажу. Не лишай меня такого удовольствия. Голос при этом оставался напряженным и выдавал его с головой. Ему также нужно было куда больше, но и торопиться он не хотел. ― Нейт! ― Ты услышал меня? Юдзуру разлепил глаза, небрежно смахнул скопившуюся в уголках влагу, и согласно закивал. ― Я понял, сделай уже что-нибудь. ― Перевернись. Обещаю, я не сделаю тебе больно. Это получилось с большим трудом. Юдзуру вообще не уверен, что двигался сам, без посторонней помощи. Уткнувшись головой в сложенные руки, он как никогда ощущал себя совершенно раскрытым, слышал мягкие шаги за спиной, а затем шуршание одежды и звук приземлившихся на пол смазки и презервативов. Он ожидал, что Нейтан либо сразу начнет подготавливать, либо снова будет дразнить, но получил больше, чем мог предположить. Нейтан невесомо провел языком по пояснице, скользя ладонями по бедрам и ягодицам, целуя и обдавая кожу горячим дыханием, и спустился ниже, принимаясь бесстыдно вылизывать. Юдзуру так громко вскрикнул, подаваясь навстречу, и ему было все равно, кто его, черт побери, услышал. Такого ему точно никто и никогда не делал. Он зажмурился и расставил ноги чуть шире. Только не останавливайся. Нейтан массировал ягодицы, раздвигая в стороны и облегчая себе доступ, но как назло игнорировал член, который уже тек, пачкая ковролин смазкой. С нажимом обводил языком вход, скользя кончиком внутрь, оглаживая тугие мышцы, пока Юдзуру с ума сходил, требуя большего. ― Нейт, я, правда, сейчас кончу, не могу больше, ― чуть ли не взмолился он, всхлипнув. Он уже хотел толкнуться бедрами в несчастный ковролин и хотя бы так облегчить состояние, но его слишком крепко удерживали на месте. Нейтан отстранился, с легкостью его перевернув обратно, ― ватные колени Юдзуру сами по себе разъезжались в стороны, и он ничего не мог с этим поделать ― и снова плотно обхватил губами член. ― Боже, ― Юдзуру часто задышал и зажмурился. Думал ли он когда-нибудь, что они вообще до этого дойдут? Что однажды он будет лежать на полу в его квартире ― расхристанный, возбужденный и умоляющий дать ему кончить? Да он даже не предполагал, что пылать от желания его заставит именно Нейтан, с которым ещё в Пекине они попрощались, тепло поблагодарив друг друга за все годы соперничества. ― Восхитительный… Так реагируешь, ― прошептал Нейтан, уткнувшись лбом ему в живот. Юдзуру тут же запустил пальцы в жесткие, взлохмаченные волосы, собирая пряди в горсть. ― Юзу, ты можешь кончить, не сдерживайся больше. Оказалось достаточно просто провести языком по уздечке, обхватить губами темно-розовую, влажную головку, чтобы Юдзуру выгнулся, забившись в оргазме и выплескиваясь прямо в рот. Они никогда не затрагивали эту тему, но Нейтан не выглядел раздраженным, скорее, очень-очень напряженным, потому что самому ― тяжело. Юдзуру откинулся назад ― подрагивающий, измученный, ― смахнул волосы со лба, вытерев выступившую испарину, и слабо улыбнулся, когда Нейтан подтянулся повыше, пробегаясь пальцами по ребрам, рельефно очерченным мышцам, и оказался аккурат у его лица, медленно облизывая шрам на подбородке и ведя вверх языком вплоть до губ. Это был их самый бесстыжий, самый грязный и самый страстный поцелуй из всех. Юдзуру обхватил его руками, потянул, прикусил за губу, ощущая, как Нейтан упирается членом в бедро. ― Как ты меня хочешь? ― выдохнул он, подставляя под поцелуи шею с бешено пульсирующей жилкой, где Нейтан уже привычно втянул губами кожу, оставляя засос. За то время, что они были вместе, Юдзуру заметил, что он обожает это делать ― где угодно, даже на внутренней стороне бедра, о чем он сам мог узнать только на следующий день. ― Мне сейчас вообще без разницы, если честно, ― с тихим смешком ответил тот и приподнялся. ― Могу я..? Нейтан снова широко раздвинул его колени, подвинул ближе к себе, чтобы плавно проехаться членом между ягодиц, упираясь в поджавшиеся яйца, и еще раз, еще, постучав головкой по пульсирующему входу, вызывая у него очередную волну взрывного возбуждения. Юдзуру с шипением втянул воздух сквозь зубы. Мучительная потребность быть им заполненным, почувствовать, как Нейтан дрожит, срываясь на грубый, сумасшедший темп, прожигала его насквозь. ― Нейт, перестань спрашивать, тебе можно! ― на выдохе выпалил он, встретившись с ним взглядами. И в этом его взгляде было столько тепла и немого восхищения, что больно было дышать и не всегда верилось, что это вот предназначалось только ему, только для него и ни для кого больше. Тебе можно. Я тебе доверяю. За окнами по-прежнему лил дождь, который скрывал их от любопытного мира. Юдзуру по-прежнему подчинялся и раздиравшим изнутри эмоциям, и мыслям, в которых где-то далеко маячили тренировки, лед и коньки, и, главное, Нейтану, с которым точно не собирался больше бороться. А Нейтан по-прежнему сходил с ума, погружаясь в горячее, тесное нутро, сцеловывая тихие стоны и чувствуя, как его сердце все больше ломается на множество мелких кусочков и каждое теперь принадлежит не ему.

***

На углу Авеню-Роуд и Брук-авеню располагалось небольшое уютное кафе, в котором без устали сновали официанты, принимая заказы, а с кухни, если подойти поближе, можно было услышать привычные звуки приготовления еды и посуды. Именно здесь обосновались Юдзуру, Гислен, Джейсон, уже соорудивший из салфеток забавную композицию, и Брайан. Он и пригласил их отметить начало сезона, что так удачно совпало с возвращением Гислена в Канаду. ― Ну, наконец-то! ― Мы думали, вы где-то заблудились. Подошедшие Нейтан и Мэрайя принялись наперебой объяснять, кто из них больший идиот, решивший, что пробок в восемь вечера уже не будет. Она прилетела в Торонто еще неделю назад, а это автоматически означало, что Нейтан пригласил ее к себе, и с Юдзуру они встречались исключительно в Крикете. Где два дня назад особенно внимательный Джейсон заметил, как сильно Нейтан сжал несчастные чехлы от коньков, глядя на попытку Юдзуру повторить флип, и едва слышно выдохнул, когда тот беззаботно засмеялся, сидя на льду и о чем-то болтая с Джефом. ― Я тебе уже занял место. ― Джейсон похлопал рядом с собой. Комментировать то, как Нейтан бросил короткий сконфуженный взгляд в сторону Юзу, он не стал. Тот сидел напротив, и Мэрайя приземлилась аккурат рядом с ним. ― Все в порядке? ― Конечно. Спасибо. Нейтан посмотрел на подругу, которая уже что-то увлеченно рассказывала, и его снова кольнуло чувство вины. Он по-прежнему не смог ей всё рассказать. ― Или парный мужской танец, ― громко рассмеялся над ухом Джейсон. ― Тем более вон у Нейта уже такой опыт был, и сейчас тоже справится. Он хлопнул его по спине и тут же отвлекся на подошедшую официантку. ― Только на этот раз Уно участвовать не будет: у него вроде как намечается какое-то спонсорское мероприятие в Нагое, ― ответил Юдзуру. ― Хотя, может, и получится как-то соотнести графики. ― Может, мне надо лично попробовать уговорить его постараться успеть на шоу. В прошлый раз было классно, ― неловко усмехнулся Нейтан. ― Мне то же самое. Спасибо. Он быстро указал на Джейсона, делавшего заказ. ― Попробуй. Он будет вне себя от счастья. Любезный тон Юдзуру совсем не сочетался с жестким выражением лица, но он почти сразу улыбнулся и спрятался за огромной чашкой с матча. Нейтан непонимающе нахмурился. Вероятно, им следовало хотя бы минимально обговорить, как вести себя публично, пусть и в компании друзей. Очевидным было одно: они по-прежнему были все те же Нейтан Чен и Юдзуру Ханю, и то, что происходило в их постели, никого не должно было интересовать. ― Он, кстати, хорошо здесь освоился, ― добродушно улыбался Брайан, пока Мэрайя пыталась узнать у него буквально все. Иногда она была чересчур заботливой, но он в принципе и не был никогда против. ― Может, и останется, наберет собственную группу, вырастит чемпиона… В своих размышлениях Брайан мог зайти столь далеко, что Нейтан решил быстро тему свернуть: ― В долгосрочной перспективе. Она-то знает, что я никогда не строил таких грандиозных планов. Мэрайя засмеялась, согласно закивав. ― Этот человек однажды планировал после олимпиады никогда не возвращаться на лед. Однако вот же, участвует в шоу, тренером вообще решил стать, никого не предупредив! ― Да я же тебе первой сообщил! ― тут же воскликнул Нейтан. ― Другие и не интересовались особо, зачем бы я стал с ними откровенничать? ― А я не в счет! Мы на тот момент пожениться хотели, так что все логично. Ну, отрицать это не имело смысла: они и впрямь в какой-то момент рассуждали, где бы состоялась их будущая свадьба. ― Он делал тебе предложение? В голосе Юдзуру звучала исключительно вежливая заинтересованность. Ну это если бы Нейтан еще не научился различать эти мелькавшие мягкие полутона, когда тот бывал чем-то расстроен. Он бы мог и гордиться такими знаниями, но конкретно сейчас об этом даже пожалел: повлиять на ситуацию Нейтан все равно не мог. А облечь желания во фразы не всегда представлялось возможным, да и уместным ― тоже. ― О, нет, до этого у нас не дошло. Мы просто решили, что друзьями быть намного легче и, ну, безопаснее, наверное. В любом случае я почти убеждена, что предложение, скорее, сделают ему, а не он. Просто он очень застенчив, ― последнее она добавила громким шепотом, вызвав громкий смех за столом. ― Я все еще здесь, ― недовольно буркнул Нейтан. ― Да. А я все еще в шоке, что ты срезал свои кудри, дурак. ― Она кинула в него смятым кусочком салфетки. ― Спасибо, что хоть челку оставил. ― По-моему, так тоже красиво. Но раньше было эффектнее. ― Кивнул ей Юдзуру и улыбнулся подошедшей с подносом официантке. ― Что-то я не припомню, чтобы ты жаловался. Вряд ли это стоило говорить при всех, и он это понял еще до того, как закончил. Захотелось откусить себе язык за то, что и Мэрайя, и Джейсон резко замолчали, а сам Юдзуру только приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул и отвел взгляд. ― А он должен был? ― с неприкрытой иронией поинтересовался Гислен, сидевший чуть поодаль от него. Нейтан мысленно воздал себе должное за поразительную способность проебываться в простых вещах. ― Я имел в виду, все недовольные, и Юзу в том числе, могли бы мне сразу сказать, если им что-то не нравится. Ничего бы не изменилось, конечно, но я хотя бы был в курсе. Я считаю, это честно. ― Так, почитай комментарии в соцсетях, они пестрят остротами и фотками прошлых лет! ― Сегодня же этим займусь. Спасибо за заботу, дорогая. Должен ли он был так волноваться, зная, что в какой-то момент ему все равно придется им рассказать? Это его друзья, и наверняка никто не собирался его осуждать. Или, может, сначала сказать семье? Что-то вроде «эй, я сплю с парнем, он мне нравится, и вы с ним даже знакомы, пусть и заочно, представляете». Его мама на одном из соревнований даже умудрилась добыть его автограф и до сих пор, кажется, хранит у себя. Раф как-то тоже однажды получил от Юдзуру не только автограф, но и фото в том числе. Так вот, как объяснить всем этим людям, что они вдвоем едва ли не горят друг от друга? Не говоря уже о том, что вот те, виднеющиеся из-под воротника рубашки засосы на бледной шее, поставил именно Нейтан, а губы у Юдзуру не просто так в последнее время такие зацелованные. ― Когда рассказать собирался? ― буквально через полчаса и тихо так, чтобы другие не услышали, спросил Джейсон, наклонившись к нему. Брайан и Гислен решили отойти, но все остальные сидели за столом, хоть и не обращали на них никакого внимания. Нейтан напряженно поджал губы. ― И давно ты говоришь загадками? О чем рассказать? ― Ох, извини, сделаем вид, что мы друг друга не поняли. Просто если это секрет, и вы не хотите об этом трепаться, советую, не пялиться на него с таким видом. Слишком заметно. Пока Нейтан переваривал услышанное, Джейсон уже отвернулся ― как будто и не было ничего. За остаток вечера он в сторону Юдзуру почти не смотрел, хоть и понимал, что это тоже выглядит не менее странно. Зато безопасно. ― Ну, надеюсь, по ночам здесь на улицах не так оживленно, ― устало пробормотала Мэрайя и широко зевнула, когда они вышли на улицу. ― Хочу в душ и спать. Он вяло ухмыльнулся и посмотрел в сторону согнувшегося пополам от смеха Юдзуру, рядом с которым стояли и Гислен, и Джейсон. Господи, он этот переливчатый смех узнал бы где угодно. ― Ты чего улыбаешься? Мэрайя подошла сбоку, ткнув в него пальцем. Он только неловко пожал плечами и отвернулся. В последние несколько дней они даже в Крикете редко оставались наедине. Сев в машину, он быстро набрал: «Я соскучился». «И поэтому весь вечер меня игнорировал?» Нейтан потянулся к телефону, посмотрел на занятую собственным смартфоном подругу и принялся набирать ответ. «Джей сказал, что я слишком увлеченно на тебя смотрю. В этом, кстати, частично он сам виноват, я хотел сесть с тобой. Звучит, конечно, по-детски наивно, но я и не претендую на философа». Некоторое время никаких сообщений не было. Нейтан свернул возле банка и едва успел проскочить на светофоре, прежде чем загорелся красный. «Тебе тоже тяжело, да?» ― загорелось на экране и следом: ― «Можешь не отвечать, если не хочешь». «Я не уверен, что было бы легче, если бы все было иначе». Юдзуру ничего не ответил. Ну, по крайней мере, за последние сорок минут, что они ехали, его телефон молчал. Подъезжая к дому, Нейтан снова проверил уведомления ― ничего. Он бы не удивился, если бы после ужина этот безумец отправился бы на каток, где устроил бы себе очередную тренировку. Нейтан больше удивлялся тому, откуда тот берет энергию и силы, если питался крошечными порциями, зато обожал шоколад. А он как-то не способствует поддержанию формы. Только раз он видел, как Юдзуру с аппетитом уплетал гедза, с набитым ртом объясняя ему, что он готов питаться исключительно ими хоть каждый божий день. ― Эй, соня, мы приехали, ― мягко позвал Нейтан успевшую задремать Мэрайю и слегка потормошил за плечо. В голове некстати пронеслось одно воспоминание, где они года три или, может, больше назад возвращались с фестиваля домой и вот также остались в машине, плавно перейдя к занятиям более приятным. Он тогда еще газировку разлил на сиденье и три дня после сокрушался об этом. Но сейчас это всего лишь воспоминание. Внутри ничего не ёкнуло; не стучало неровно сердце, как всегда бывает, когда ты влюблен; и уж точно не тянуло целоваться, потому что губы не те. И человек ― не тот. ― Ты идешь? Она уже вышла из машины, пока Нейтан задумчиво смотрел куда-то вдаль и размышлял о том, как все изменилось. Целых тридцать лет он не подозревал, что однажды самым ценным, что он когда-либо держал в руках, станет не его олимпийская золотая медаль, а человек, с которым он за эту медаль сражался. ― Я хочу кое-что тебе рассказать. Не уверен, что время подходящее, но когда-то это все равно пришлось бы сделать.