Мужчина, чье сердце подобно осеннему небу

      Кажется, последний раз Сатору стоял на коленях перед парнем, чей возбужденный член упирался ему в нёбо, еще в университете. Вид хмурящегося Кенто, шумно выдыхающего через раскрытый рот, вызывал у Сатору волну возбуждения, нервно пробегающую по всему телу и отдающуюся даже в кончиках пальцев, которыми он обхватил твердый член. Неспешно вбирая его и размазывая по нему собственную слюну, Сатору периодически поднимал взгляд на лицо Кенто, чтобы увидеть, как брови, сошедшиеся на переносице, хмурятся еще сильнее. Сатору даже показалось, что тому никогда не делали минет — настолько откровенно реагировал на любое его действие мужчина, опиравшийся на стену. Но в процессе он вспомнил признание о том, что последний секс у Кенто был «года три назад». Не удивительно, что он был возбужден, словно девственник в руках опытной любовницы.       Немного привыкнув к ощущениям инородного предмета во рту, Сатору стал брать член немного глубже, почти задевая заднюю стенку горла. Кенто оказался больше него, не намного — сантиметр или два. Эта разница не бросалась в глаза, особенно вчера, когда Сатору ублажал его лишь руками. Но сейчас, когда член стал тверже и приходилось контролировать расслабленность горла, Сатору понял, что погорячился с глубоким минетом. К тому же колени, упиравшиеся в голый пол, начали неприятно елозить, когда темп увеличился. Этот дискомфорт приносил свое удовольствие — Сатору не мог не признать, что наслаждается тем, как рука Кенто, уверенно легшая ему на затылок, взъерошивает короткие волосы у основания шеи, пока натирающая боль отдается в коленях, а в горле появляется все более осязаемое чувство тошноты. Он даже не пытался сглатывать, позволяя слюне, смешанной со спермой, капать с подбородка. Сатору знал, что Кенто нравится это зрелище. Это было видно по глазам, когда он опускал взгляд вниз.       Они условились, что Кенто сам оттолкнет его, когда начнет кончать, потому Сатору покорно позволил второй руке дернуть его за челку и запрокинуть голову назад. Мелко подрагивающий в ладони член начал изливаться и Сатору покорно сел на пятки, пока его лицо обнимали чужие руки. Сухие ладони невесомо прошлись по щекам, смазывая еще теплую сперму.       — Боже… — выдохнул Кенто, смотря как сидящий перед ним мужчина улыбнулся словно пьяный, высовывая язык и облизая его пальцы.       Сатору знал, как выглядит и не сомневался, что Кенто готов наброситься на него прямо сейчас: неудовлетворенное желание читалось в его глазах, ощущалось в его чуть грубовато толкнувшихся в рот пальцах. Прикрыв глаза, Сатору полностью расслабился, отдавая инициативу в руки Кенто, но тот неожиданно отстранился.       — Ванная комната справа, можешь взять любое полотенце, — пробормотал тот, торопливо натягивая штаны.       Сатору удивленно посмотрел вслед уходящему вглубь квартиры мужчине и, тихо засмеявшись, покачал головой. После такого минета редко кто мог отказаться от продолжения и спокойно уйти. Кажется, он недооценил Кенто — его самообладанию мог позавидовать даже буддистский монах.       Немного отдышавшись, Сатору пошел в указанном направлении, чтобы привести себя в порядок. Оказавшись перед зеркалом, он оглядел свое лицо и цыкнул: капля семени попала в глаз и тот начал краснеть. Не такая уж и редкость, если партнер кончает на лицо. Сатору был готов к такому исходу, но все же надеялся, что успел зажмуриться. Умыв лицо, он несколько раз промыл глаз, пока от проточной воды тот не раскраснелся еще сильнее, и лишь после этого Сатору вышел из ванной.       Теперь он смог оглядеть квартиру, в которую пришел. Вероятно ремонт и обстановка здесь были еще до того, как Кенто въехал: монотонная мебель лишенная индивидуальности, серые стены и приглушенное освещение навевали мысли о скандинавском стиле. Если бы не какие-то мелочи, принадлежащие хозяину квартиры, можно было решить, что здесь никто не живет. Смотря на большую стопку флаеров и писем на полке в коридоре, Сатору понял — Кенто бывал здесь редко и скорее всего только для того, чтобы поспать, переодеться в чистую одежду и снова уехать на работу.       Шмыгая из-за непроизвольно выступающих слез, он прошел в гостиную, совмещенную с кухней, и неожиданно остановился. В отличие от остального дома, это место переполняла жизнь. И дело было не в Кенто, переодевшемся из свитера в футболку с фартуком, и не в аромате домашней еды. Каждая вещь здесь говорила о том, что единственное место, где хозяин квартиры мог чувствовать себя «как дома» была кухня. На магнитной стене висел десяток наточенных ножей, на полке выше стояло так много банок с приправами, что Сатору затруднялся ответить — видел ли их все хоть раз в жизни. Это больше напоминало рабочее место шеф-повара, чем обычную холостяцкую кухню. Сатору даже стало неловко вспоминать свою маленькую, скудно обставленную кухню.       Сев за барную стойку, он позвал Кенто по имени и спросил, что на ужин.       — Никудзяга с телятиной, — поставив тарелку перед гостем, ответил тот.       — Это же не совпадение?.. — лукаво взглянув на него, Сатору наклонился вниз и вдохнул аромат блюда. — Мне даже стыдно, что я так мало заплатил за ужин. Выглядит слишком хорошо.       Кенто, в этот момент развязывавший фартук, на мгновение замер, после чего рассмеялся.       — Кажется, ты ни капли не изменился со времен школы. Всегда говоришь, что думаешь.       — Тебя это беспокоит?       — Немного. Прошло больше десяти лет и я понятия не имел, каким человеком ты можешь стать. — Кенто поставил на стол винные бокалы и откупорил бутылку, что принес Сатору. — С возрастом появляется иллюзия, что если бы события развивались по-другому, то ты мог быть счастливее. Но все это лишь обычная надежда. Если так подумать, мы ведь и года не были знакомы.       — Мы друг друга толком и не знали — это хочешь сказать? — Сатору склонил голову на бок. — Может быть, ты и прав, но разве это плохо?       Он понимал, о чем беспокоится Кенто: они сошлись вновь из-за призрачной ностальгии по короткому периоду их юности, о котором спустя десяток лет едва можно было что-то вспомнить. У этой мысли был горький привкус, смешивающийся с радостью от встречи, поэтому Сатору решил быть более откровенным с Кенто.       — Я любил тебя. Не могу сказать, что это чувство было сильным. Хотя я до сих пор считаю себя счастливчиком. И ты разбил мне сердце своим отъездом, но я не жалею о том, что случилось. Сейчас… Я не могу говорить о любви — это было бы ложью. Но мне приятно проводить с тобой время и я бы хотел продолжить наше знакомство. И если ты согласен со мной, я предлагаю не тратить время на мысли о том, что мы сейчас сидим здесь и пьем только потому что держимся за призрачную юношескую влюбленность. Что скажешь?       — Думать об этом было бы утомительно, — расслабленно кивнул Кенто. — В конце концов ты был мне в первую очередь другом.       — Я им и остаюсь, — улыбнулся Сатору.

✦︎✦︎

      До конца первого семестра оставалось чуть больше двух недель. Летняя жара выматывала школьников еще до того, как начинался первый урок. От теплового удара спасал лишь мелко наколотый лед, который решено было раздавать в коридорах между уроками. Дежурные с учителями приносили термосумки со льдом из школьной столовой, где в морозильниках с вечера замораживали пакеты с водой. Кто-то кидал лед в бутылки с теплой водой из автоматов, а те, у кого оставались силы на веселье, с гоготом закидывали лед одноклассникам за шиворот. Это повторялось каждую перемену, поэтому учителям пришлось объявить, что лед будут раздавать только раз в день после третьего урока. Чтобы получить лед в обеденный перерыв, Сатору пришлось включить все свое обаяние и убедить сегодняшнего дежурного, что без его помощи кто-нибудь умрет. И отчасти это было правдой.       В то время как Сатору бегал за льдом, на лестничном пролете последнего этажа, где хранили старые классные доски, Щёко и Сугуру пытались привести в чувства бледного Кенто. Щёко позволила уложить его голову себе на колени, пока Сугуру, сам пропотевший от жары, упорно махал тетрадью над лицом первогодки.       — Может быть, отведем его в медпункт? — Сугуру вопрошающе взглянул на Щёко, которая в этот момент активно с кем-то переписывалась.       — Я в порядке, — пробормотал Кенто.       — Да конечно. Кто заявился сюда, еле стоя на ногах?       — Со мной бывает такое. Это переутомление. Скоро каникулы, я смогу отдохнуть. Поэтому не о чем беспокоиться, сэмпай.       — Я же говорил, чтобы ты называл меня просто Сугуру. Уф, у меня рука устала. Щёко, не подменишь? Я хочу пойти покурить.       — Эй, я с тобой! — Щёко ловко схватила друга за руку, не позволяя уйти. — Дождемся Сатору и пойдем вместе.       Соглашаясь с волей подруги, Сугуру покорно сел рядом с ней. Ждать главу студсовета было скучно, поэтому он достал из сумки свой обед.       — Неужели жара у тебя аппетит не отбивает? — Щёко оторвалась от телефона, чтобы посмотреть на то, как Сугуру уплетает булку с сóбой.       — Да хоть конец света. Я от еды не откажусь. Кстати! Кенто-кун, Сатору уже сказал, что нашел тебе клуб?       Кенто открыл глаза и покосился на довольное лицо над собой. С момента его перевода в новую школу прошло два месяца и за это время он обзавелся друзьями против воли. Излишне активный и странно выглядящий глава студсовета, по просьбе учителей искавший для первогодки клуб, упорно донимал его своим вниманием, пока Кенто наконец не сдался. В придачу к Сатору тот получил двоих его друзей, которые теперь не отлипали от него точно так же как и сам глава студсовета. Несмотря на нежелательное внимание с их стороны, Кенто считал Сугуру и Щёко приятными людьми и не такими наглыми как Сатору.       — Я нашел! — С нижнего пролета послышался его радостный голос. — Мне дали лед. Пришлось сказать, что у нас в классе с тепловым ударом слегли аж пять человек, но зато у меня теперь целый пакет льда.       — И куда ты его денешь? — спросил Сугуру, когда Сатору поднялся к ним.       — Приму холодную ванну. Ох, я бы действительно не отказался от этого…       — Давай сюда, нужно закинуть его в бутылку, чтобы растаял.       Сугуру вытащил из пакета несколько мелких кусков и переложил их в пустую бутылку. Пока они разбирались со льдом, Щёко попросила Кенто перелечь на школьную сумку, чтобы она наконец смогла подняться на крышу и покурить.       — Эй, погоди! — Сугуру схватил бутылку со льдом и убежал вслед на ней.       Сверху потянуло мерзкий теплым воздухом. Сатору поспешил вытащить из пакета лед, чтобы переложить его в платок. Он обернул лед тканью несколько раз и сел рядом с Кенто.       — Тебе удобно? — уточнил он, когда положил холодную ткань на лоб первогодки. — Можешь воспользоваться моими коленями.       — Спасибо, но меня вполне устраивает.       Сатору пожал плечами и откинулся на ступени позади. Жара вымотала даже его.       — Сатору-кун, — спустя пару минут Кенто почувствовал себя лучше и вспомнил про разговор с Сугуру. — Ты до сих пор хочешь, чтобы я вступил в какой-нибудь клуб?       — Ага. И я нашел тот, который тебе точно понравится.       — Какой?       — Скажу, если ты пообещаешь, что вступишь в него, Нанамин.       — Я… — открывший глаза Кенто запнулся, когда увидел перед собой лицо улыбающегося Сатору. — Я п-подумаю.       — Нет, скажи, что вступишь в него! Тебе все равно этого не избежать. Не лучше ли уже согласиться вступить в клуб?       — Я узнавал у учителей — внеучебная деятельность студентов не обязательна в этой школе.       Сатору издал неопределенный звук, напоминающий кряхтение, но от своей идеи не отказался. Продолжая нависать над Кенто, он упорно повторял, что тот должен пообещать вступить в предложенный клуб и только тогда он отстанет от первогодки.       — Ох, ладно, ладно. Я вступлю в клуб, — сдался Кенто, натягивая влажный платок на глаза. — Что это за клуб?       — Кулинарный!       — Что? Не-ет. Ни за что.       — Но ты обещал, — Сатору ткнул указательными пальцами ему в щеки. — Если откажешься, придется выполнять наказание.       Возмущенный Кенто резко сел, едва не ударившись лбом о голову Сатору. Его лицу вернулся прежний естественный оттенок и если бы не сумрак лестничного пролета, то можно было бы заметить появившийся румянец. Сердито смотря на довольного Сатору, он несколько секунд сидел без движения.       — О, тебе полегчало, — сверху раздался голос Щёко, разрушая затянувшуюся паузу.       Кенто невнятно поблагодарил ее за помощь, схватил свою сумку и пошел вниз, оставляя растерянных друзей. Когда топот бегущего подростка стих, Щёко неторопливо спустилась вниз и села рядом с Сатору.       — Ты его опять напугал. Что в этот раз?       — Сказал, чтобы он вступил в кулинарный клуб.       — А ты бы сам захотел в клуб, где одни девчонки?       — Конечно! — искренне ответил Сатору, подбирая упавших на пол мокрый платок.       Щёко покачала головой, думая о том, что в некоторых вещах ее друг оказывается слишком наивен. Но эта наивность вместе с невероятным упорством давала свои плоды.       Через три дня, после окончания уроков довольный Сатору стоял в комнате кулинарного клуба и слушал, как старшеклассницы с воодушевлением рассказывают первому мальчику в их клубе правила посещения.       — Собрания клуба проходят дважды в неделю, но ты можешь приходить в любое время. Мы с Марико тут всегда после уроков остаемся, — высокая девушка с короткими крашенными в светлый волосами указала на доску у окна. — Обычно мы помогаем перед фестивалями некоторым классам с готовкой, но у нас есть свой стенд. В этом году мы хотим попробовать организовать лотерею с булочками. Тот, кто купит булочку с определенной начинкой, выигрывает свидание. Половина выручки пойдет на помощь в приют для животных. Думаю, в этом году у нас будет больше участников, если ты присоединяешься к нам, Нанами-кун.       — Ты его так только пугаешь, — заметившая, как первогодка смутился, Марико, толкнула подругу в плечо.       — Но если к лотерее присоединятся девушки, это точно позволит нам выручить больше денег!       — Фестиваль будет только в конце сентября, ты слишком забегаешь вперед.       — В любом случае тебе не придется сидеть здесь только для привлечения девчонок, — обратилась девушка к Кенто. — В понедельник и четверг обязательное собрание клуба — мы готовим, либо ходим по каким-нибудь местам, чтобы найти идеи для блюд… Ты правда хочешь к нам вступить, Нанами-кун?       — Правда, правда, — ответил за него Сатору, но стоило президентке клуба спросить, не хочет ли он сам присоединиться к ним, как глава студсовета замахал руками, напоминая, что у него слишком много обязанностей.       Но несмотря на увещевания о плотном расписании, Сатору остался в клубной комнате до самого вечера, пока девушки не начали расходиться по домам. Отчасти причиной было желание поддержать взволнованного новыми знакомствами Кенто: тот все время молчал и хмурился, когда активные старшеклассницы пытались втянуть его в разговор. Он держался молодцом и даже помог девушкам нарезать овощи для карри, что привело их в восторг. Казалось, что они впервые видели парня, умеющего держать в руках нож и способного нарезать овощи правильно. До готовки в первый день Кенто не допустили, только предложили вместе с остальными сесть за стол и съесть получившийся карри. Все это время Сатору молча наблюдал за первогодкой из угла комнаты. К его счастью, члены кулинарного клуба не замечали его пристального внимания, потому что точно также как сам Сатору ни на минуту не обделяли Кенто своим вниманием.       — Девушки любят хозяйственных, — провожая друга на остановку, отметил Сатору. — Теперь у тебя есть свой фан-клуб. Тебя дома научили готовить?       — Мама работает ресторатором. Раньше, когда мы жили в Осаке, она была шеф-поваром в рыбном ресторане.       — Вау. Круто.       — А у тебя?       — О, — Сатору пнул камешек и тот отлетел на проезжую часть. — Я из приюта. Понятия не имею, где мои родители.       — Извини, я не…       — Да ладно, — Сатору махнул рукой, показывая, что в этом нет ничего ужасного. — Мне нормально, хотя иногда хотелось бы поесть домашней стрепни. У нас тоже хорошо готовят, но это все равно другое.       Идущий с ним в ногу Кенто в момент помрачнел, уходя в свои мысли. Сатору не заметил перемену в его настроении, поэтому продолжил весело болтать, рассказывая о преимуществах жизни в приюте: ему не приходилось каждый день мыть посуду или готовить, не надо было показывать дневник родителям, а после отбоя они с соседями по комнате играли в карты.       — Сатору-кун, — позвал его отставший Кенто. — Не хочешь прийти ко мне на ужин?       — Ты приглашаешь меня к себе? Ох, ты такой добрый, Нанамин. Мое сердце не готово к такой доброте!       Он картинно схватился за грудь и накренился назад, готовый вот-вот упасть на первогодку, но Кенто проигнорировал его жест и прошел вперед. На самом деле он жутко смутился от собственного предложения Сатору прийти в гости. Ему стало жаль этого приставучего парня, вечно слоняющегося рядом со счастливой улыбкой. За пару месяцев их знакомства Кенто привык к такому поведению. Казалось, у Сатору никогда не бывает плохого настроения. Поэтому такое короткое и грустное откровение заставило что-то в душе Кенто сжаться от сожаления. Он редко действовал спонтанно и теперь ему хотелось поскорее сбежать от светившегося от счастья старшеклассника.       — Ты же не передумаешь? — Сатору теперь висел у него на руке, теребя край короткого рукава.       Кенто лишь поморщился на это, пытаясь выдернуть руку из жарких объятий, но более крупный Сатору вцепился в него мертвой хваткой.       — Эй, эй, Нанамин! Пообещай, что не передумаешь.       — Не передумаю.       — Пообещай!       — Хорошо. — Кенто в отчаянии повернулся к нему и выпалил, — Обещаю, что приглашу тебя к себе домой на ужин!       — Вау, — взгляд Сатору загорелся восторгом. — Они и правда серые.       — Чего?       — Сугуру сказал — у тебя серые глаза. Я впервые вижу кого-то с серыми глазами. Это так необычно, — Сатору продолжал восхищенно всматриваться в его глаза, пока щеки Кенто наливались румянцем.       Он не понимал, почему Сатору, обладавший гораздо более яркой внешностью, чем его собственная, сейчас смотрел на него с таким восторгом. С первого дня их встречи Кенто постоянно приходилось одергивать себя и не пялиться на Сатору так откровенно.       В детском саду дети называли Кенто демоном и отказывались играть из-за русых волос. С возрастом они потемнели, но все еще были светлее чем у других сверстников. Кенто никогда не видел никого хоть немного похожего на него, поэтому когда он встретил Сатору, то почувствовал некое родство между ними. У Сатору были серо-голубые глаза и светлые волосы — будто у альбиноса. Кенто узнал об таком явлении как отсутствие меланина в коже на уроке биологии и первое время считал Сатору именно альбиносом. Но к середине лета на плечах старшеклассника появилась заметная полоска загара между открытым участком кожи и тем, что скрывался под школьной формой, и Кенто понял, что тот просто очень светлокожий. И все равно, каждый раз видя главу студсовета, он то и дело украдкой смотрел на его руки или лицо, пока тот разговаривал с кем-то и не замечал непрошеное внимание. Кенто было стыдно за свое любопытство — наверняка Сатору доставались гораздо более жестокие прозвища, но он всегда выглядел открытым и дружелюбным.       Чувствуя, как заливается краской от его внимания, Кенто все же извернулся и, высвободив руку из плена, побежал к подъехавшему на остановку автобусу. Когда он уже стоял на подножке, то напоследок крикнул, что пригласит Сатору на этой неделе.

✦︎