****
Тогда Минхо все видел. Он слишком быстро среагировал на ситуацию , чтобы не заметить кровь на губах Императора и кровь на шее Хёнджина. Сложить два плюс два было не сложно. Чонин укусил Хвана. Вот только почему он это сделал? Из-за того, что болен или из-за чего-то ещё?.. Минхо помнил тот вечер, когда напуганный Император, с испачканной в кровь шеей, ворвался во дворец, словно обезумевший, и поспешил в свою комнату, чем немало напугал всю прислугу. К нему никого не подпускали, кроме Хёнджина, и это казалось Минхо очень .. Нет, он не хотел назвать это странностью, просто он чувствовал неладное. Он чувствовал, что грядут перемены. И Ли оказался прав. Минхо наблюдал со стороны. Он не лез в жизнь своего Повелителя, потому что не имел права. Ли, как его личный стражник, обязан был лишь охранять покой Хвана и защищать его жизнь, выполнять его приказы и больше ничего. Никаких разговоров о личной жизни, переживаниях, планах и мечтах между ними не было. Минхо не задавал вопросов, а Хёнджин не делился своими мыслями. Тем не менее они были близки. И эта близость играла для Ли злую шутку, потому что он, будучи преисполненным чем-то большим, нежели просто чувством долга перед своим Повелителем, стал сильно тревожиться за здоровье последнего. В тот день, когда Чонин укусил Хвана, Хёнджин долго сидел в его покоях и вышел только под самый вечер, настрого приказав Ким Уджину и ещё одному стражнику, сменяющих Ли Минхо и Бан Ю-Ко, ни за что не входить в покои Императора и никого не впускать внутрь. Будь то даже его родители. Минхо сопроводил Хёнджина до собственной спальни, где сухо распрощавшись, Хван быстро прошмыгнул в покои и закрыл за собой дверь. Минхо даже не успел ничего спросить. Хёнджин пожелал остаться в одиночестве. Ли слышал, как Повелитель спиной скатился по тонкой стене и, упав на пол, тихо заплакал. Минхо давно не видел Хвана в таком состоянии, а потому сердце его сжалось от горя. Что-то происходило, но он не знал что. Ему понадобилось три недели, чтобы разобраться в том, что же тревожит Хвана. Сперва Минхо заметил, что в определённые дни Хёнджин остаётся у Императора в покоях дольше обычного, и что в эти дни определённо слышатся какие-то странные звуки. Поначалу Ли испугался, а не делают ли два брата чего-то запретного, но нет.. Они делали совершенно не то, о чём подумал Ли. И Минхо понял это тогда, когда его бедный Повелитель стал в тысячу раз слабее и бледнее, чем был месяц назад. Тело его тут и там было покрыто укусами и узнал Ли об этом, однажды обманом пустив в ход свои ласки, на которые измученный Хёнджин был только рад повестись, забыв о том, что скрывает от всех вокруг, даже от преданного Минхо. Аккуратно сняв тонкий ханбок, Ли обнаружил многочисленные следы от чужих зубов. Следы эти были различной давности, покрытые синими и желтыми синяками. Минхо в ужасе уставился на некогда любимое, прекрасное, нежное тело, которое сейчас было похоже на поле битвы. -Что .. это? - осипшим голосом спросил он, не веря своим глазам. Неужели это всё делал .. Чонин? Раздосадованный обманом и тем, что Минхо узнал их с братом тайну, Хван разозлился. Он со всей силы, какая у него была, ударил Минхо по щеке. -Никогда! - крикнул он. - Никогда больше не смей прикасаться ко мне! Иди к своей жене! И не попадайся мне на глаза! Сердце Минхо пропустило пару громких ударов о горло, а затем упало глубоко вниз, но, наверное, даже не в пятки. Оно разорвалось на части и провалилось глубоко под землю червям на съедение. Ли в последний раз заглянул в испуганные от собственных слов и собственных действий глаза напротив и удалился. В тот вечер он долго плакал, чего не делал со смерти сына. Он снова почувствовал себя одиноким. Минхо сдержал обещание и больше не притрагивался к Хёнджину, беспомощно наблюдая за тем, как его Повелитель отдаёт свою кровь Императору. Теперь он чётко осознавал, что Чонин такое, но не мог ничего сделать, потому что предал бы своего Повелителя, подвергнул бы опасности семью Императора и разрушил покой, который и так был шатким в последнее время. Слуги всё чаще переговаривались о том, что Императорская семья скоро падёт. Бедный Император совершенно слетел с катушек и ничего не ест, а его некогда регент, похоже, и сам подцепил похожую хворь, потому как выглядел таким же бледным и исхудавшим. Кто же возьмёт тогда на себя обязанность управлять государством, пока члены Императорской семьи борятся с собственными недугами? Отец Хван Хёнджина? Простодушный старичок, Хван Чосок, муж младшей сестры отца Ян Чонина, который совершенно отличался нравами от прошлого Императора? Да ни в жизнь! Вместе со своей женой, Хван Уи, они были больше похожи на сектантов- миротворцев, нежели на настоящих правителей, от которых требовались жёсткие и радикальные решения. Намечалась война с соседним государством. Враги уже подходили к границе Кореи. Необходим был план, твёрдое слово, необходимо было, чтобы кто-то взял на себя большую ответственность, необходимо были выстоять и противостоять врагам. Вот только кто мог это сделать? .. Прошло полтора месяца, а никто так и не увидел Императора. Кто-то даже стал подозревать, что он и вовсе умер, а Хёнджин скрывает его тело, дабы своим сообщением о его смерти не спровоцировать намечающийся мятеж. А он намечался. В воздухе висела такая напряженная атмосфера и желание перемен, что Минхо чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Он не знал, кто был организатором мятежа, но ощущал его присутствие где-то поблизости. Доверять больше никому было нельзя. Даже собственным некогда товарищам по оружию. Кто знал, что было у них на уме? Минхо хотел предостеречь Хёнджина от опасности, поговорить с ним, но тот, похоже, и сам все знал. Спустя нескольких недель игнорирования своего друга - стражника, Хёнджин всё же вышел к нему и позвал к себе в спальню. Минхо напрягся, но приглашение принял. Он предчувствовал тяжёлый разговор, но уж точно не ожидал допросов с пристрастием. Хёнджин долго собирался с мыслями, стоя спиной к вошедшему другу, прежде чем повернуться и властным тоном начать задавать вопросы. -Хранишь ли ты верность своему государству? -Да, Повелитель. -Хранишь ли ты верность своему Императору? -Да, Повелитель. -Готов ли ты отдать жизнь за процветание своего государства и благополучие членов Императорской семьи? -Да, Повелитель. -Не помышляешь ли ты какое зло против Императора и его семьи? -Нет, Повелитель. -Ты меня любишь? - чуть тише спросил Хёнджин со слезами на глазах, и Минхо поднял на него взгляд. Хёнджин выглядел таким слабым и беззащитным, будто бы все силы, жизненные силы, наполнявшие его тело, разом кто-то забрал. Он стал похож на своего брата, и это пугало. Минхо не хотел, чтобы с Хёнджином что-то случилось. Он хотел видеть на его лице полную счастья улыбку, слышать заразительный смех, он хотел видеть прежнее нежное, молочное тело и сияющие глаза, хотел наблюдать за тем, как Хван рисует в своём саду, как пробует освоить портреты и постоянно просит Ли побыть его моделью, как играет с ним в прятки на территории дворца, как сжимает его в объятиях темными жаркими ночами. Куда это всё в миг исчезло? Когда улыбка сменилась грустью и озадаченностью? Когда привычные посиделки в саду сменились странными встречами в спальне Императора? Когда некогда молодое и прекрасное лицо обросло небольшими морщинами и синяками под глазами? Когда розовая и сияющая кожа успела побледнеть? -Люблю, - также тихо ответил Минхо и упал на одно колено, низко склонив голову в знак уважения. Хёнджин медленно подошёл к нему и провёл по щеке Минхо своей холодной ладонью. Он приподнял его подбородок и заставил посмотреть себе прямо в глаза. -Тогда ты должен помочь мне и моему брату. Пойдём.****
В тот день Минхо впервые за долгое время появился в покоях Чонина. Его собственнолично сопроводил туда Хёнджин, удивив при этом стражников, что стояли за дверью. «Почему Минхо был удостоен такой чести?» - задавались вопросом они и уже ожидали, как обо всём расспросят его после встречи с Императором, если он, конечно, не захочет сделать что-нибудь со своим стражником за неизвестную им повинность. Но они, конечно же, не могли знать, что Минхо им, ни за что ничего не расскажет. Зайдя в покои Императора, Минхо ожидал увидеть всего чего угодно: бледного Чонина с мешками под глазами, с высохшим от голода и жажды телом, со спавшимися волосами, кашляющим кровью и обезумевшим. Но уж точно не ожидал он увидеть Яна в добром здравии, с прекрасным цветом кожи, сияющими глазами и доброй улыбкой. -Минхо, - радостно поприветствовал Ян вошедшего стражника, и последний потерял дар речи. Что за чудеса такие? Почему? Разве Чонин не .. болен? Ли поймал себя на том, что долго глазеет, а потому тут же отвёл взгляд в пол. Он покорно стоял на месте и крутил в своей голове тысячу вопросов, ответов на которых не знал. -Император, - поприветствовал он и поклонился. Чонин похлопал его по плечу и обошёл вокруг Минхо несколько кругов, не отводя от стражника брата взгляда и что-то решая. -Минхо, ответь мне на парочку вопросов, - теперь допросы с пристрастием собирался вести Чонин. - Ты что-нибудь слышал о надвигающемся мятеже? -Нет, Император. -А если тебе кто-то предложит поучаствовать в тайном заговоре, что ты собираешься делать? -Я немедленно схвачу изменника и приведу его к Императору, чтобы Он вынес наказание. -Правильный ответ, - довольно ответил Чонин и солнечно улыбнулся. Минхо видел его краем глаза, но и этого хватило для того, чтобы испугаться некогда добродушного Императора. - И я верю, что ты, Минхо, поступишь подобным образом, даже если это будет Бан Ю-Ко.. И тогда Минхо почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.****
Минхо было шестнадцать, когда он впервые увидел Бан Ю-Ко, товарища по оружию, своего сверстника, который вот-вот должен был, как и Минхо, вступить в ряды Императорской стражи. Чувства Ли тогда испытал странные, ранее ему не встречавшиеся, очень смутившие его. Ли никогда не думал о том, что хотел бы с кем-нибудь сблизиться, подружиться, начать общение, но просто взглянув на Ю-Ко, почему-то захотелось это сделать без какой-либо на то причины. Просто сердце пропустило пару ударов и вдруг отчаянно потянулось к высокому стройному парню со шрамом над бровью, с маленькими глазками и удивительно красивым большим носом. Минхо тогда подумал, что просто переутомился, что тренировка вымотала из него столько сил, что голова подбрасывала странные мысли. Ли просто ушёл подальше от сверстников, чтобы не думать неправильно и успокоиться. Вроде бы помогло. Ненадолго, пока Минхо снова не увидел Бан Ю-Ко, тренирующегося на заднем дворе до изнеможения, до искр в глазах и трясущихся коленок. Тогда Ли впервые подумал о том, что Бан усердный. Ещё спустя несколько дней Минхо пришёл к мысли, что он ещё и умный. А ещё через несколько недель, он увидел его великодушие, что полностью смутило парня. Казалось бы, он видел в Бане идеального человека, и всё это складывалось из простых мелочей. Минхо видел, как Бан любил кормить кошек, как часто заступался за слабых и беззащитных и как стремился к тому, чтобы стать приближенным к Императорской семье. Его отец был одним из Советников Императора Яна - старшего и всегда служил во благо своего государства и своего Императора, как бы сильно его не не любил, потому что часто мысли Правителя были для него чужды, и он не разделял их. Бан Ю-Ко был такой же. Воспитанный своим отцом, он поступал согласно его велению и считал всё, что он делает правильным. Отец внушал ему чувство долга, чести и терпимости, растя настоящего воина - защитника Императора и государства . Глядя на это, Минхо и сам начинал мириться с деспотичным характером своего отца, стараясь быть похожим на семью Бан. В какой-то момент Ли создал себе идеала и жил с ним долгие годы. В двадцать лет Минхо отправили на войну, и тогда спустя четыре года службы при Императорской семье, он вынужден был покинуть Хёнджина. Старший брат будущего Императора тогда очень распереживался, что его друг - стражник уходит от него на поле битвы. Распереживался до такой степени, что даже заплакал и впервые поцеловал его в щечку. Такое было недопустимо и удивительно для молодого Ли, но его это очень растрогало. Даже собственный отец не испытывал столько чувств по поводу того, что его сын идёт на верную смерть, как сделал это Хёнджин, его Повелитель. И эта самая грусть, испытанная Хваном, дала свой эффект - Минхо почувствовал себя одиноким. Уязвимый, он думал только о том, что может проститься с жизнью на поле битвы и никого не окажется рядом в последние минуты его существования. И какого было его удивление, когда Бан Ю-Ко проявил к нему признаки дружелюбия, когда он первый начал общение и сближение с Ли. В ту же секунду грустные мысли Минхо исчезли. Он почувствовал толчок. Лёд тронулся, и все эти четыре года, что он наблюдал за Баном издалека, вдруг исчезли. Стали до того нелепыми и смехотворными, что он просто разозлился на себя. И почему он не решался сблизиться с Ю-Ко раньше? Он же такой простой и открытый! Как легко было с ним находиться рядом. Наконец-то Минхо нашёл друга, который его понимал, с которым он мог обсудить жизнь воина, рутину, которая преследовала его изо дня в день. И вмиг грусть по Хёнджину исчезла. Минхо знал, что у него появился по крайней мере ещё один человек, который был рядом, который ничего от него не требовал, который был ему просто другом. -Минхо, - как-то сказал Бан перед сном, - что ты собираешься делать, когда вернёшься? -А мы должны вернуться? - пошутил Минхо над собственной участью, но увидев серьёзный взгляд Ю-Ко тут же отбросил улыбку. Прошло уже около четырёх месяцев с того момента, как воины вышли на поле боя и раз пять Минхо ловил себя на мысли о том, что всё, вот сейчас наступит конец, но пока проносило. - Если серьезно, я просто хочу, чтобы всё это закончилось. А чем заняться, я уже придумаю. Хотя, полагаю, если мне удастся вернуться, я снова окажусь при господине Хване. А что насчёт тебя? -Я женюсь. Буквально два слова, семь букв, три гласных и четыре согласных перекрыли Минхо весь доступ к кислороду. Он замер на месте, прокручивая в голове то, что сказал ему Бан. Не то, чтобы это было как-то удивительно, все мужчины рано или поздно женились, заводили семью и уходили в отставку. Но Ли не хотел, чтобы это делал Он. Потому что.. что же тогда будет с ним? Буквально за четыре месяца их совместного выживания Минхо понял, что испытывает к товарищу по оружию нечто большее, чем просто дружеские чувства и желание быть рядом, которое он испытывал все эти четыре года. Перевязывая раны Бана и невольно бросая взгляд на его тело, Минхо чувствовал нечто такое, что заставляло его пах разгораться странным желанием. Ли представлял как водит своими руками по лицу Ю-Ко, как садится к нему на колени и долго-долго смотрит в глаза. И когда Минхо представлял это, то непременно сходил с ума. Во-первых, от того, что хотел всего этого наяву, а во-вторых, потому, что тут же вспоминал своего отца, который осуждающе смотрел на своего сына. «Хватит пялиться, бесстыдник! Как будто бы у себя не видел» Минхо не раз замечал, что в нём присутствует нечто такое, что его пугает, а именно то, что ему нравятся мужские тела, мужские улыбки, выступающие кадыки, грубая кожа на сильных руках, дорожка волос в области паха. Он знал, как устроен мир, он знал, что мужчинам нравятся женщины, что те имеют под своими платьями пышные груди, мягкие чресла, нежную кожу, что обладают ангельскими голосами. Пару раз он даже ловил себя на мысли о том, что хотел бы попробовать с девушкой. В определённое время. Но так же он ловил себя на мысли о том, что он хотел бы попробовать и с мужчиной. И второе как правило пересиливало желание первого во много раз. С появлением Бан Ю-Ко в жизни Минхо непрошеные мысли стали занимать голову двадцать четыре на семь. И до того, как он отправился на войну, Ли думал, что всё это было навеяно тесным контактом с Хёнджином, который то и дело без стыда и совести шутил на взрослые темы, рассказывал о каких-то бесстыдствах , тем самым смущая Минхо своими познаниями, разогревая в нем желание попробовать стать участником одного из его рассказов, но он ошибался. Хван только помогал ему понять себя, подталкивал к тому, чтобы Минхо понял, кто он такой. Проведя вместе с Ю-Ко четыре месяца плечом к плечу, Ли окончательно осознал и принял то, что хранилось в нём долгие годы. И после того, как Бан сообщил ему о своих планах, Минхо будто бы потерял смысл жизни, как бы глупо это не звучало. Он вмиг понял о том, что уже давно и бесповоротно влюблён в своего друга, и что новость о его женитьбе просто растаптывает ему сердце. -Ты.. кого-то любишь? - спросил Минхо у Бана, который готовился ко сну перед тяжёлым походом. -Да.. - тихо прошептал Бан и улыбнулся так, как никогда раньше. Минхо ни разу не видел, чтобы Ю-Ко был с таким мечтательным и окрылённым от любви взглядом. - Её зовут Че, она наша кухарка. Если после завтрашней битвы я выживу, то непременно сделаю ей предложение. Всё же мне уже двадцать.. Бан перевёл на друга взгляд и ждал, что тот ему ответит, но Ли молчал, тупо уставившись в одну точку. Конечно, он и не мечтал о том, что когда-то признаётся Бан Ю-Ко и получит от него взаимный ответ, это было бы глупо, но всё же столкнуться с реальностью, с тем, к чему он себя готовил, было слишком больно. Четыре месяца близкой дружбы стёрлись, оставив за собой приятное далекое воспоминание о совместном времяпрепровождении. Бан Ю-Ко не сделал ничего криминального и в тоже время разрушил окрылённого любовью Ли, заставив его вернуться в реальную жизнь. Минхо натянуто улыбнулся и поздравил Бана с решением, а после они легли спать. В тот вечер Минхо впервые за долгое время подумал о Хёнджине. А на следующий день его тело проткнули мечом, и Минхо уже мысленно прощался со всеми, кого когда-либо знал, пока сильные руки не подхватили его и не унесли с поля битвы куда подальше, в безопасное место. Это был Бан Ю-Ко. Конечно же он не мог не прийти на помощь к своему другу, а Ли лишь думал о том, зачем же его спасли? Вот такой меланхолии предался тогда парень. И только потому, что влюбился. Видел бы его в тот момент отец.. А ему было и всё равно. Тогда он позволил себе погрустить, позволил задержаться глазами на обеспокоенном Бане и его будущей жене, которые, словно пчёлки, трудились над тем, чтобы вернуть Минхо к жизни. Рана Ли была не смертельной, но без тщательного ухода, могла в любой момент загноиться и вызвать заражение крови, поэтому юная Че не отходила от него ни на шаг, позволяя себе отлучиться только для того, чтобы справить нужду и приготовить покушать будущему мужу и его другу. Минхо долго лежал неподвижно, и если открывал глаза, то смотрел только в одну точку перед собой. Когда же он стал переводить свой взгляд в сторону Че, то это очень напугало девушку, и она в ужасе убежала. Возможно, её напугало то, с какой ненавистью и даже завистью Минхо смотрел на неё, задаваясь вопросом, почему он не может быть на её месте? Или же то, что он отказывался есть и немного походил на сумасшедшего? В любом случае, больше в его палатке она не появлялась. Но появился он. Живой, здоровый и невредимый. Они одержали победу и теперь могли наконец-то отправиться домой. Ли и Бан вернутся к своим привычным обязанностям - охране семьи Императора, и всё будет, как прежде. С такими новостями пришёл к нему Ю-Ко, намереваясь хоть чуточку поднять другу настроение, но оно не поднялось. Бан с грустью посмотрел на исхудавшего Ли и присев рядом с ним, протянул ложечку супа, который приготовила Че. Сперва Минхо отвернулся, но после принял еду из рук парня. Это был единственный их трогательный момент, когда было все понятно без слов. Ли сквозь слёзы кушал и наслаждался последними совместными минутами. -Ты же и сам знаешь, что я не тот, кто тебе нужен. И господин Хван не тот, кто тебе нужен. Женись Ли, заведи семью. Всё постепенно наладится, - произнёс Бан серьезно. -Ты… -Ничего никому не скажу, потому что ты мой друг. Но, пожалуйста, перестань зависать на других.. это раздражает. Раздражает. Вот такой ответ был у Бан Ю-Ко, хотя Минхо даже не признался. Он всё знал и всё равно продолжал быть для Ли другом. Гребаный благодетель. Он спас Минхо от смерти и теперь говорил ему жить дальше и завести семью. Он был самым лучшим в этот момент, но как же Минхо его тогда возненавидел. Он вернулся домой и встретил Хёнджина, который всеми силами старался вернуть чувствительного Минхо обратно. Услышав громкое «раздражает» от Бан Ю-Ко, Минхо закрылся, превратился в черствого сухаря и поступил-таки так, как сказал ему Бан. Он женился. На девушке, которую присмотрел для него отец. Ли не сопротивлялся, хотя и не желал брака с ней. Так хотела его семья, так было правильно, что ж, Минхо повиновался воле судьбы. Понял он о своей ошибке только спустя года два, когда Хван - таки смог до него достучаться и открыть то, от чего он пытался сбежать. -Минхо, скажи мне, ты счастлив? - спросил Хёнджин, когда они сидели на берегу реки. Хван рисовал, а Минхо, как всегда, был подле него. -Да, Повелитель, - соврал он, не совсем понимая, что от него хочет услышать Хёнджин. -Ты мне врешь. Но зачем? -Потому что не хочу загружать Императора своими переживаниями. Воин не должен показывать свои чувства другим, - ответил Минхо. -А если я хочу, чтобы ты их показал? - спросил Хван. - Это мой приказ. Сейчас же расскажи мне о том, кто ты на самом деле. Минхо рассмеялся и покачал головой, пока Хёнджин не отбросил свой холст и краски в сторону и не заткнул губы Ли настойчивым поцелуем. Сказать, что Хо был в шоке, не сказать ничего. Он попытался оттолкнуть от себя Хвана, но боялся ему навредить. Поняв намёк, Хёнджин сам отстранился от Ли и посмотрел тому прямо в глаза. -Забудь его, ясно? Что бы он тебе не сказал, это неправда. Ты должен быть самим собой. И я тебе позволю быть тем, кто ты есть. Сердце Минхо готово было выпрыгнуть из груди. Он долго смотрел на Хёнджина в упор, не веря своим ушам и своим губам, не веря ничему, что происходило. Тогда Хван ловким движением ног пересел к нему на колени и провёл пальцами Ли по лицу, погладил его волосы и оставил невесомый поцелуй на лбу. Разве не этого хотел Минхо? Разве не это представлял в своей голове? Пусть не с Хёнджином, но желания Ли воплощались в реальность. Он неуверенно притянул к себе Хвана и долго смотрел на его губы, боясь сделать ошибку. -Поцелуй меня, - прошептал парень, и Минхо это сделал. Он чувствовал вкус губ Хёнджина на своих губах и языке, и это сводило с ума. Желание, которое когда-то вызвал у него Бан, теперь вызвал хрупкий Хёнджин. Пусть он и не имел накаченного тела, израненного от боевых действий и покрытого шрамами, Минхо находил его прекрасным. И это не шло ни в какое сравнение с тем, как он воспринимал тело своей жены. Тхэчжо была хороша во всех смыслах этого слова. Стройная, мягкая, с округлыми формами женщина, вызывала слюнотечение у любого мужчины в их округе, и Минхо, казалось бы тоже должен был быть счастлив, что ему досталась такая красавица, которая помимо этого была ещё и отличной хозяйкой, но слабость он питал совершенно к другой анатомии, изредка предаваясь эйфории соития с собственной женой от долгого воздержания и нахлынувших чувств. В тот день он и Хёнджин впервые поцеловались, а уже вечером, перевозбужденный, Минхо вернулся к себе домой, где всю ночь провёл в объятиях Тхэчжо. Девушка была одновременно обрадована и напугана, что Ли проявил к ней столько внимания впервые за долгое время. И как бы он не был настойчив, как бы иногда не забывался, Тхэ готова была потерпеть, лишь бы Минхо был рядом с ней, лишь бы обнимал и целовал ее голое тело, лишь бы дарил тепло, лишь бы просто был. Несколько ночей подряд муж с женой предавались удовольствию, пока Ли не устал, пока не понял, что делает это с Тхэджо только потому, что у самого голова забита только Хёнджином и его губами. Как же ему было противно от самого себя, от того, что он представляет под собой Хвана, а не её, от того, что он хочет Хёнджина, а не собственную жену. И он дал себе слово, что больше так не поступит. Ни по отношению к ней, ни по отношению к нему. Он разорвёт цепочку своей порочности раз и навсегда. Поспособствовала этому беременность Тхэ, которая только укрепила заботу о собственной жене и плоде, который она носила. Узнав новость о том, что Минхо ждёт ребёнка, Хёнджин разозлился. Он понимал, что не может отнимать Ли у семьи, что не должен совращать и так запутавшегося друга. И года на два их связь оборвалась. Хван и Ли не делали ничего, что могло бы пошатнуть их чувства. И пусть ничего не происходило, в душе было всё так же неспокойно и грустно. От того, что они поступали правильно и неправильно одновременно. Но, конечно, сдерживаться до конца своих дней они не могли. Когда Чону исполнился годик, Ли впервые напился. Тхэджо тогда не предала этому особого значения. Пусть Минхо никогда не пил, что такого, что он попробовал алкоголь на первом дне рождении сына? «Наверное, очень рад быть отцом» - подумала Тхэ и прошептала Ли, что ждет мужа ночью в их спальне. «Быть может, Бог даст нам второго ребёнка?» - игриво сказала она и поцеловала Минхо в щёчку. Эти слова его так разозлили, что вместо того, чтобы вернуться домой из местной поильни, он отправился прямиком к Хёнджину, где упал на колени перед его покоями и долго стоял так, пока Хван не завёл его к себе внутрь и не уложил рядом с собой. В ту ночь Минхо впервые спокойно спал за очень долгое время. А ещё через неделю вечерних встреч Хёнджин и Минхо сделали то, что казалось им нереальным. Они впервые занялись любовью в покоях Хвана. И с того момента двое друзей поняли, что они такие, какие есть, и от чувств им никуда не убежать. Минхо забыл то, что испытывал к Бану, потому что в его жизни был Хёнджин, который его понимал и принимал таким, какой он есть. Он был любим, так, как того и хотел, и пусть в его жизни были некоторые трудности и странности, он чувствовал себя в какой-то мере счастливым. Минхо отпустил Ю -Ко, определив для него роль товарища по оружию. Друзьями они больше не были, не были и врагами. Объединяло их только общее дело, долг перед государством и верность Императору, и то, последнее было, похоже, под сомнением..****
Из мыслей Минхо вырвал Чонин. -Минхо? О чём задумался? -Император, Вы думаете, Бан Ю-Ко устраивает мятеж? -Я не думаю, Ли. Я это знаю. Бан Че уже несколько лет носит мне отравленный чай, тем самым подрывая мое здоровье. Бан Ю-Ко уже договорился с Советниками о моём свержении, а со стражниками - об убийстве семьи Хван. -Но откуда .. - не понимал Минхо. Откуда Император знал обо всём, дни и ночи проводя в своей комнате? -У меня есть свои глаза и уши. И они прекрасно доносят мне всю информацию. -Извините Император, - немного неуважительно вступил Минхо. - Но.. Вы уверены, что этому человеку можно доверять? Если он обманул Вас, это понесёт за собой непоправимое.. Чонин согласно кивнул. На его щеках выступили две ямочки. Сомнение Минхо не разозлило его, а только порадовало. Ли был умён, а умный воин им нужен. -Конечно я проверил всё сам. По ночам я выбираюсь из своих покоев и брожу по дворцу. Знаешь, Минхо, у меня теперь есть способность перемещаться так быстро, что меня никто не видит. А ещё я обладаю потрясающим слухом. Почему твоё сердце стучит так быстро? Ты что, боишься меня? Или боишься за Бан Ю-Ко? - спросил Чонин, отставив подбородок вбок и чуть ввысь. В этот момент он стал похож на лису. -Я дорожу только жизнью Императора и жизнями его семьи, - сказал Ли и встал на колено. - Но.. позвольте мне всё узнать? Позвольте поговорить с ним и остановить всё то, что он задумал. Чонин быстро покачал головой. -Нет-нет-нет, дорогой Минхо. Ты этого не сделаешь. Если ты поговоришь с Бан Ю-Ко, то только спугнешь его и поменяешь план его мятежа, а нам это не нужно. Пусть всё остаётся так, как есть. До определённого момента. Минхо послушно кивнул. Он не смел идти против Императора и Хёнджина, но он всё ещё сомневался во всём, что сказал ему Ян. Что за глаза и уши, передающие ему информацию о надвигающемся мятеже? Почему Бан Ю-Ко ни с того, ни с сего решил устроить мятеж? Разве не был он предан Императору? Разве не от измен и мятежей всегда его остерегал отец? Будто прочитав мысли Ли, Чонин ответил ему на вопрос: -Долгое время семья Бан притворялась нашими братьями и союзниками, на самом же деле долго мечтая о том, как бы свергнуть мою семью с трона. Уважаемый моим отцом Бан Уджун, отец Бан Ю-Ко, всегда проявлял преданность моему отцу, поддерживал все его решения, но на самом же деле ненавидел его, мечтая свергнуть с трона. Открытого мятежа он не устроил, но поспособствовал тому, чтобы отправить отца на войну, где в определенной точке, в определенное время, его ждала смерть. Следом за ним ушла и мама, оставив бедного сына сиротой среди шакалов, которые так и жаждали забрать жизнь маленького мальчика и взять борозды правления. Спасибо семье Хван и семье Пак, которые из поколения в поколение хранили верность семье Ян и не позволили мятежу случиться. Но теперь и их жизни стоят под угрозой, потому что съедаемый желанием закончить своё дело, Бан Уджун наказал своему сыну и его жене сделать так, чтобы молодой Император не смог выйти на трон. В течении двух лет они отравляли мой чай, лишая меня силы, выставляли каким-то маленьким неумехой, пуская слухи среди людей, и вот сейчас, когда я «сошёл с ума», - Чонин изменил тон, как бы указывая на то, о чём думают его придворные, - он наконец решил устроить открытый мятеж. Несколько дней назад я пробрался к нему домой и подслушал, о чём Ю-Ко разговаривал со своей женой… -И что же он сказал? - не терпелось узнать Ли. Сердце вот - вот готово было выпрыгнуть из груди. -Он сказал, что через пять дней они избавятся от семьи Хван, а затем проникнут в мои покои, чтобы срубить мне голову с плеч. И после этого они воздвигнут нового Императора, более умного, более сильного, более решительного, чем Ян Чонин. У Минхо затряслись губы, после дрожь перешла на тело и руки. Слышать о таком коварном плане, о такой жестокой измене, было невыносимо, а представление в собственной голове о том, как его любимому Хёнджину перерезают глотку, и вовсе заставило Минхо сжать кулаки. Не позволит! Он ни за что не позволит этому случиться! -Я не верю .. - промолвил он. -Можешь не верить, но через пять дней ты и сам всё увидишь.. Минхо крепко сжал челюсти и встав с колена посмотрел прямо в глаза Императору, положив руку с мечом на грудь. -Повелитель сказал, Вам нужна моя помощь. Просите всё, что я угодно. Я сделаю всё, что вы скажете. Чонин счастливо улыбнулся и посмотрел на бледного брата, что всё это время молча стоял в углу. Хёнджин так же слабо улыбнулся и подошёл ближе к брату и своему другу. -Видишь ли, - начал Чонин. - Полтора месяца назад я изменился и стал вампиром. - От услышанного у Минхо волосы встали дыбом, но он не отступил от Императора и его брата, потому что догадывался об этом. - Всё это время Хёнджин помогал мне и давал свою кровь, чтобы я чувствовал себя лучше, но неделю назад я имел неосторожность обескровить его настолько, что сердце моего брата остановилось, и я вынужден был его обратить. Теперь Хван тоже вампир, а для существования нам нужна кровь. - Ли перевёл взгляд на уставшего друга, и с ужасом осознал, что с ним произошло. Сердце готово было провалиться в пятки, а сознание вмиг возненавидело Императора за то, что он сделал с Хёнджином. Его милый, нежный, хрупкий Хван.. теперь он другой. И мысль о том, что его любимого человека, частичку светлого прошлого, забрали из жизни, порождала в его душе такую гамму чувств, которую нельзя было описать словами. - Мы не можем открыто пить кровь у своих людей. Это вызовет панику, а нам она сейчас не нужна, поэтому… -Ты дашь выпить мне своей крови? - спросил Хёнджин слабым голосом, с мольбой обращая свой взгляд на друга. Он сожалел. Он очень сожалел о том, что всё так получилось, но у Хвана не было другого выбора. Минхо смерил его серьёзным взглядом, а затем оттянув ткань ханбока, оголил собственную шею, давая к ней доступ. -Прости.. - промолвил Хёнджин, и прежде чем укусить, несколько раз поцеловал шею Минхо. - Любимый, прости меня. Пожалуйста, потерпи немного. Я постараюсь не больно, - шептал Хван напуганному до чёртиков, но верному Минхо. Когда острые зубы пронзили кожу, Ли потерялся в чувствах. Ему казалось, что он сейчас упадёт в обморок, поэтому будто в замедленной съемке, он опустился на колени и упёрся руками Хёнджину в ханбок. Хотелось оторвать его от себя, отбросить, крикнуть, чтобы он прекратил, но он не мог. Он нужен был Хвану. Минхо слышал, как Чонин его направляет, как даёт советы брату, как даёт советы Ли. Чуть погодя он присоединился к процессии, вцепившись зубами в шею Минхо с другой стороны. Это всё было так жутко, но в тоже время Ли чувствовал странное наслаждение. И пусть он терял силы, он знал, что его жертва пойдёт на благо Императора и его семьи. Он ни за что не позволит им умереть.****
В ночь с четверга на пятницу произошло первое событие, которое вывело всех придворных из колеи. На кухне, среди различных специй и трав, было найдено тело Бан Че. В руках она держала тот самый чай, который неоднократно носила Чонину в покои. Девушка не была ранена, и на теле её не было никаких признаков насилия. Просто в какой-то момент её сердце остановилось, и целители сообщили о том, что она была отравлена собственным чаем. Новость до того взбудоражила всех во дворце, что в пятницу к обеду все прислужники уже стояли на ушах и гадали, кто же мог поступить так с бедной девушкой? А быть может, она сама стала жертвой своего же творения? Узнавший о смерти жены, разгневанный Бан Ю-Ко поспешил за объяснениями к Совету. Он со слезами на глазах спрашивал каждого, кто видел её в последний раз, с кем она была, и почему так с ней поступили. От этой душераздирающей сцены, у Минхо защемило сердце. Он знал, кто был виновным в смерти Че. Он знал и молчал, потому что такова была воля Императора. Сегодня должен был свершиться мятеж, и Ли терпеливо ждал, когда же Бан Ю-Ко пойдёт в атаку, но он не спешил. Опьяненный горем, он дождался воскресенья, и не получив ни от кого ответов на вопросы, стал действовать. Слухи, прошедшие по дворцу о том, что его жена,готовившая чай Императору, сама же отравилась своим напитком, настолько разозлили его, что он больше не вытерпел обвинений в свою сторону. Собравшись в главном зале Советов, он начал свою длинную и убедительную речь о том, что в государстве становится неспокойно, что народ не видел Императора уже около двух месяцев, что во дворце происходят странные вещи, и это некому контролировать. Пора же узнать, что произошло с Императором, пора убрать слабую семью Хван и воздвигнуть на трон того, кто действительно этого достоин. Сначала большинство подчинённых, которые ранее знали о плане, засомневались, напуганные расправой с женой Бана, но после, воодушевлённые тем, что у них есть решительный лидер, который готов поставить всех на место, приняли его сторону. Один Ли стоял молча и мерил толпу стражников - воинов взглядом. И это они клялись в преданности Императорской семье… По окончании речи Бана к своему трону вышел Император Чонин. Выглядел он просто замечательно: красный ханбок, расшитый чёрными и золотыми узорами покрывал стройное, высокое, подтянутое тело, кожа сияла приятным румянцем, а волосы были такими шелковистыми и мягкими, что с трудом верилось, будто Император так много времени провёл в своих покоях. Глаза его сияли огненным блеском, во взгляде читалась уверенность, ранее не встречавшаяся у Императора Яна. Парень будто бы повзрослел на несколько лет, оставив в прошлом маленького испуганного мальчика. Придворные и стражники застыли на месте. Перед ними стоял их Император. Живой, здоровый, целый и невредимый. -Что за шум среди белого дня? - спросил он величественным голосом и присел на свой трон. Никто ему не ответил. Все в немом шоке застыли на месте, потеряв способность говорить. Немного погодя за всех решил ответить Бан. -Мы хотим знать. -И что же вы хотите знать? - спокойно спросил Чонин. -Император собирается вернуться на трон? -Я уже на нём, - ярко улыбнулся Чонин, что только разозлило Бан Ю-Ко. -«Вернуться на трон» можно понять двояко. Сидеть на нём и выполнять свои обязанности - совершенно разные вещи. Народ требует определённости, мы хотим понимать, кого защищаем. -Вы защищаете Императора, которому дали клятву верности! - громко проговорил Хёнджин, выйдя к своему брату. Выглядел он так же прекрасно, как и Ян, и так же, как у Яна его взгляд изменился. Пройдя вперёд, он оглядел собравшуюся публику с такой ненавистью, какой у него никогда до этого не было. - Или Вы забыли кодекс, которому Вас учили? -Императора не было полтора месяца, во дворце начали происходить странности, за территорией ходят волнения. Япония вот-вот нападет, - выкрикнул кто-то из толпы, и Хёнджин смерил его злым взглядом. -И вместо того, чтобы защищать территории и своего Императора, вы решили устроить бунт? -Нам нужен Император, который будет держать всё под контролем и отдавать приказы, а не валяться полудохликом в своих покоях! - поддержал товарища кто-то ещё из толпы. Послышался скрежет зубов Хёнджина, который вот - вот готов был сорваться с места и перегрызть глотку изменнику. Чонин аккуратно положил руку ему на плечо, улыбкой приказывая успокоиться. -Я Вас понимаю, - сказал громко он. - Государство без Правителя, словно лодка без вёсел - плывёт по течению, как ей вздумается, если ей не управлять. Но всякие вёсла имеют свойства ломаться, особенно, когда течение очень сильное. И вместо того, чтобы починить эти самые вёсла и подождать отправки, вы выбрали лёгкий путь - найти новые, более надёжные. Вы не обладаете терпимостью, а рубите все с плеча. Такие поданные мне не нужны, но если вершить наказание, я должен знать, остался ли ещё тот, кто хранит мне верность? Припадите на колено перед своим Императором. Без промедления это сделал Минхо, затем семья Пак и несколько членов семьи Ким, остальные недоуменно переглядывались между собой. Император призывал их к ответственности, к решению, и они засомневались - довести ли начатое до конца или остаться на стороне Правителя. Из шестидесяти трёх человек перед Императором на колено склонилось только восемнадцать, что вызывало невообразимую печаль на лице Чонина. Он знал, что его не считают достойным, но чтобы настолько.. Повисла долгая и напряженная тишина. Никто не знал, что делать дальше. Чонин был перед ними как на ладони, с остатками своего преданного войска, и всё же.. так просто напасть на него? Кто решится сделать это первым? -Ну и? - спросил Чонин у Бан Ю-Ко. - Что дальше? -Дальше нам придётся тебя убить. -Ну попробуй, - безразлично ответил Ян, пожав плечами, и в ту же секунду на него из толпы вылетел какой-то бесстрашный. «Хватит разговоров!» - крикнул он прежде, чем налетел на руку Хёнджина, которая подняла его в воздухе и свернула шею. Предатель тяжёлым грузом свалился к ногам Императора. По залу разошлись удивлённые возгласы. Бан Ю-Ко, ближе всех стоявший к Императору и его брату, сделал несколько шагов назад, выставив перед собой меч. В его взгляде читалось удивление и насторожённость. -Что же, Ю-Ко, куда подевалась твоя решительность? - спросил Хёнджин, направившись прямиком на Бана. Воин сделал несколько шагов назад, не выпуская из рук меч, и чуть не упал, споткнувшись на ступеньке у возвышенности трона. Его вовремя поймали сильные руки и вернули тело в равновесие. Бан перевёл взгляд на своего помощника. Им оказался Минхо. Вот только появлению его Ю-Ко не обрадовался. Он развернулся в противоположную сторону и направил свой меч на Минхо, уперев остриё прямиком в грудь Ли. -Ты. Ты тоже здесь. Ли ничего не ответил. Он не хотел разговаривать с Баном. Он слишком сильно его ненавидел. -Ты выбрал неправильный путь, - сказал ему Бан. -Я выбрал путь преданности своему Императору. Разве это неправильно? Разве не так написано в нашем кодексе? - ответил Минхо. - Почему ты вдруг изменил своим принципам? Почему стал предателем? -Я не предатель, Минхо, я просто хочу сделать, как правильно. Я хочу наказать виновных в смерти моей жены. -Но при чём же здесь Император? -При том, что это он лишил её жизни! При том, что за время его правления он не сделал ничего хорошего для государства! При том, что скоро начнётся война, и при любой неудаче, он позволит врагу завладеть нашими территориями и колонизировать их. Разве ты не видишь, к чему всё ведёт? Минхо покачал головой. Он никогда не сомневался в Чонине или Хёнджине. Он был подданным Императорской семьи и не позволял себе расценивать их действия, как правильные или неправильные. У него была всего-лишь одна задача, и он справлялся с ней просто прекрасно - он защищал своих Повилителей. -Так значит, ты на их стороне? - спросил Бан и скорчил такую неприятную гримасу, что Минхо стало больно от этого выражения лица. Больно морально. И эту самую боль усилило всего одного словосочетание: - Императорская подстилка! Слова вылетели из Бан Ю-Ко так громко, что разлетелись по залу, пустив волну перешёптываний. Всё это время стоявший сзади Бана Хёнджин, позволивший бывшим друзьям обменяться словами, теперь схватил Ю-Ко сзади и наклонил его шею к плечу, оголив выступившие на свет вены: -Императорская подстилка умеет доставлять удовольствие так, как ты никогда не доставлял удовольствие своей жене. И кстати, передавай ей привет. Вцепившись зубами в кожу Ю-Ко, Хёнджин со всей страстью отпил его крови и отбросил ослабшее тело ко второму его товарищу. Минхо в ужасе округлил глаза, чуть не потеряв сознание. Хёнджин… он сделал это с ним! С его некогда любимым Ю-Ко. Он потянулся было к мечу, но что Минхо хотел сделать в этот момент? Хван окинул его равнодушным взглядом, призывая к тому, чтобы избавиться от каких -либо сожалений, и тогда Ли стало противно. Противно от всего, что происходило в этот момент. Опомниться он не успел. На него и Хёнджина уже летели некогда бывшее войско Императора, чтобы уничтожить нечисть, представшую перед ними раз и навсегда. Минхо схватил свой меч и принял ожесточенный бой. Сражаясь с бывшими товарищами по оружию, он то и дело проверял, как дела у Хёнджина и Яна, не ранены ли они, не схвачены ли в плен. Но его переживания были тщетными. Чонин и Хван прекрасно справлялись в мечами, устремлявшимися в их сердца. Два вампира, будто по инерции, сметали всё на своём пути. Не участвовавшие раньше в боях, они виртуозно уходили от опасности, лишая противника возможности выиграть сражение. Уворачиваясь от врагов, Минхо случайно наступил на лежащего Бана, который вскрикнул от боли. Он всё ещё был жив. -Минхо, - позвал он, и Ли, склонившись над парнем, перевёл на Ю-Ко взгляд. Жизнь потихоньку уходила из бывшего друга, и Минхо с сожалением на него посмотрел. Почему все так вышло? Почему Бан так поступил и поплатился за это собственной жизнью и жизнью его жены? -Кого ты хотел воздвигнуть на трон? - спросил Хо. - Почему ты не поверил в своего Императора? Ю-Ко сделал тяжёлый вдох, а затем попросил Ли придвинуться чуточку ближе, чтобы он мог ему прошептать. Сгорая от любопытства и совершенно позабыв об опасности, Минхо придвинулся к Ю-Ко чуть ближе. Тот провёл своей ладонью по щеке Ли, а затем резко схватил за волосы: -Так сказал брат, а я ему доверяю. -Но твой отец.. -Ничего не знает. Схватив меч, лежащий рядом с телом, Ю-Ко резким движением рук засадил его в сердце Ли. Минхо даже не успел осознать, что произошло, пока не почувствовал резкую боль в области груди. Он медленно перевёл взгляд на синий ханбок, на котором темным пятном растекалась кровь, и упал на Бан Ю-Ко, тем самым ещё сильнее насев на острое лезвие. -Нееет! - послышался крик Хёнджина, и вампир быстро подлетел к своему другу, который был уже без сознания. Он выхватил его из объятий Ю-Ко и положил к себе на колени. Кровь. Кровь была повсюду, а главное, пульс Минхо с каждой секундой ослабевал. - Нет-нет-нет! Пожалуйста, не умирай! Милый, любимый Минхо, я не хочу.. Очнись же! Надкусив запястье, Хёнджин накапал своей крови на губы Ли, но тот не сделал глотка. Тогда Хван вылил приличную струйку в области сердца. Он слабо верил в то, что его действия каким-либо образом помогут Минхо. Хёнджин сжал бездыханное тело в объятиях и горько заплакал. -Прости меня! Прости за всё! Я всё исправлю, только вернись ко мне! Я люблю тебя, слышишь? Я так сильно люблю тебя! - кричал он, вызвав на губах ещё не ушедшего в мир иной Бана глупую улыбку. -Слышишь Минхо? Тебя всё-таки полюбили. Как ты того и хотел. Ненормальный. Ошибка… Договорить ему не дал подошедший Чонин. Толчком ноги в лицо, он сломал Ю-Ко шею и окончательно лишил жизни. Яна трясло. Они с Хёнджином и немногочисленной Императорской армией смогли противостоять изменникам и бунтовщикам, вот только не обошлось без потерь. Не сражавшийся и не желавший никогда никому зла Чонин, теперь присел на корточки рядом с братом и посмотрел на полуживого Минхо. Разум его отошёл от испуга и шока к озадаченности. Хёнджин и Чонин перекинулись взглядами. У обоих лица были измазаны в кровь, они выглядели, как монстры, и тем не менее, оба чувствовали скорбь и вину из-за того, что сделали. В руках Хёнджина, словно кукла, лежал прекрасный Минхо, и первый откровенно не понимал, как так легко может его потерять. Ли же был самым сильным человеком, которого он знал! Ли пережил войну! Как он мог умереть просто так от руки некогда бывшего возлюбленного, который никогда его не любил? -Решение за тобой, - сказал Чонин. -Либо ты дашь ему умереть, либо подаришь новую жизнь. -Но я.. Я не смогу, - засомневался Хёнджин и осмотрел рану на груди Ли. Она действительно была смертельной. -Это не так сложно, как кажется, просто сожми покрепче челюсти и пусти яд в его кровь. Склонившись над Минхо, Хёнджин ещё немного подумал, провёл пальцами по его прекрасному носу, очертил контур губ, погладил бледные щёки. -Я обещаю, у нас всё получится. Любимый Хо, возвращайся ко мне, - с этими словами Хёнджин вонзился в шею Минхо, чтобы подарить ему новую жизнь.****
На улице начинало смеркаться, когда Минхо заканчивал свою историю. Джисон уже съел принесённые блюда и оставшуюся часть вечера молча слушал рассказ вампира. Он не смел даже вздохнуть. Настолько ему было больно от того, о чём рассказал ему Ли, что он не проронил ни слова. Съёжившись на своём кресле, Хан с большими и жалостливыми глазами следил за реакцией Хо. Тот был спокоен и рассказывал свою историю так, как будто бы это была какая-то повседневная история из его жизни. -Так значит, вот так ты и стал вампиром? - спросил Джисон у Минхо, когда он закончил. -Да, именно так. Я помню, как несколько дней пребывал в агонии. Мысли смешались в какую-то кашу, и было очень плохо. А потом, когда я проснулся, то почувствовал то, как хочу пить. Но, увы, уже не вино и не воду.. -Что стало со всеми вами? Чонин стал Великим Императором? -О, да. Великим и ужасным. В народе его прозвали «Кровавый Император» за события, случившиеся во дворце. После его расправы над бунтовщиками за время его правления больше никто не смел устроить мятеж. Он сумел при всей своей немногочисленной армии отразить атаку японцев и защитить границы. Разобрался с засухой в городах и поспособствовал созданию водопровода. Не скажу, что он сделал всё на максимум, но в учебниках по истории он фигурирует, как довольно важная личность. -Как долго он правил? -Около тридцати лет. После нам просто пришлось уйти, чтобы не вызвать подозрений. Всё же мы не стареем. -Кому же Чонин передал свой трон? -Сыну одному из советников. Способный был малый, Чонин в нём не сомневался. В день нашего ухода пришлось разыграть целую сцену смерти Императора и его семьи. По слухам, наша карета упала с обрыва, когда мы возвращались с похода. Так и закончилось правление династии Ян. -Что же насчёт тебя и Хёнджина? Минхо удивлённо поднял брови и перевёл взгляд на смутившегося Хана. -Изменившись, мы изменили и наше отношение друг к другу. Когда ты становишься вампиром, то почему-то бонусом приобретаешь способность рационально мыслить, становишься чуть умнее и чуть ярче чувствуешь то, что чувствовал будучи человеком. Нас с Хёнджином объединяла дружба и преданность друг другу, желание узнать себя и попробовать что-то новое. Хвану принятие своей ориентации далась чуточку проще, нежели мне. Мне же казалось, что моё желание попробовать с мужчиной - это непременно любовь. Я любил Хёнджина, это так, я и сейчас люблю, но только, как друга. И так же он любит меня. Мы поняли наши чувства спустя полгода с моего обращения. Первое время мы действительно думали, что предназначены друг для друга судьбой. Мы не отходили друг от друга ни на шаг, не шифровались ни перед кем и ничего не боялись. Все, наоборот, боялись нас, но потом.. Минхо неоднозначно пожал плечами и посмотрел через окно во двор Чайной Розы. -Но потом… - продолжил Джисон. -Но потом Хёнджин стал остывать, переключившись на другой предмет обожания, который, на моё удивление, с охотой ответил на его чувства. -Кто это был? - допытывался Хан, всё ещё жадный до истории Ли. -Ким Уджин. Я уже говорил тебе о том, что Хёнджин на него не раз засматривался, но я был уверен, что Уджин не ответит на его чувства потому что был парнем немного другого десятка. -И каким же он был? -Его никогда не интересовали отношения. Ни с мужчинами, ни с женщинами. Он думал только о том, как бы наладить жизнь государства. Знаешь, он чем-то даже напоминал Ю-Ко и меня. Был слишком фанатичным до своего дела, готов был отдать жизнь за процветание своего народа и Императорской семьи. Но после случившихся событий он стал очень внимательным к Хвану, что не обошло его сердце стороной. Мы разошлись, Хван и Ким, наоборот, сошлись, а спустя полтора года их отношений Хёнджин обратил Уджина, и так нас стало четверо. -Кстати, - заметил Джисон, - ты ничего не сказал по поводу того, где же во время бунта был Уджин? Он тоже был среди вас, в зале? -Нет, он охранял семью Хван и семью Пак. Мы знали, что битвы было не избежать, поэтому заранее спрятали родителей подальше от ненавистных глаз. -Вот как, - задумчиво протянул Джисон. - Так значит, он знал, кто Хёнджин и Чонин такие? -Да. С самых первых дней. По крайней мере, мне так показалось. Не мне одному удалось уличить Чонина в кровопускании, но Уджин не говорил об этом со мной или с кем-то ещё. Может, притворился, что ничего не заметил. Более того, Уджин и был тем самым информатором, который одним из первых узнал от мятеже. Конечно, Чонин не мог доверять никому, кроме брата, а потому вечерами сам выбирался из собственных покоев и расхаживал незаметно по дворцу, ловя тут и там разговоры о мятеже. Если бы не Уджин, кто знает, что было бы с нами.. Он, кстати, продолжил заниматься своим делом и в начале шестидесятых предложил вновь воссоздать Совет и заняться делами государства. Только в тайне от самого государства. Я его поддержал. Время было неспокойное. Мы поселились на территории семьи Пак, которая была отведена сначала под военное кладбище, а после на ней мы расстроили свои дома. Дом семьи Пак, дом семьи Бан и дом семьи бывшего Императора. -Как же получилось так, что судьба снова свела вас с Банами? Разве не считали вы их предателями? Минхо снова пожал плечами и тяжело вздохнул. -Время учит прощать и заново доверять людям. У Бан Ю-Ко остались потомки, но никто из них, конечно же не знал об участи их предка. Если кто-то и знал, то эти люди давно в могиле. Уджин воссоздал прежний союз, организовал комнату Советов в нашем доме, и так мы и жили до тысяча девятьсот семидесятого года. А после.. ты уже знаешь, что было после. Джисон согласно кивнул головой. Казалось Ли ответил на все его вопросы, и в тоже время Хана разрывало от тысячи новых, появлявшихся в голове. Он знал, что Минхо рассказал ему не всё. Было ещё что-то такое за триста пятьдесят лет его существования, что показало бы Джисону Минхо со всех сторон. Но Хану не обязательно нужно было все узнать за один вечер. Минхо следовало раскрывать постепенно, слой за слоем, медленно доходя до сердцевины. Джисон задался вопросом: поменялись ли его чувства к вампиру? И он смутился от того, что пришёл в замешательство. Минхо не рассказал о себе чего-то из ряда вон выходящего, но принять тяжёлую судьбу человека, который во столько раз опытнее тебя, было непросто. Ли только начал открывать свои тайны Хану, а ему уже стало неспокойно. Ему стало так больно за то, что пережил вампир в своё время, что на глазах Джисона навернулись слёзы. -Почему ты опять плачешь? - поинтересовался обеспокоенный Ли. Вампир потянулся через стол к Хану и взял его руки в свои, пытаясь поймать глазами глаза парня. Хан не мог объяснить своих чувств. Он надеялся, что Ли поймёт всё без слов, просто считает его настроение их ментальным радаром. Джисону было больно за Ли, страшно за отношения, которые он с ним хотел и одновременно обидно за свою «маленькость» перед человеком, который поведал ему часть своей жизни. Раз он утверждал, что в вампира влюбляться не стоит, потому что любовь между ним и человеком недолговечна, не значит ли это, что именно так и стоит поступить? Хан потерялся в собственных чувствах, но тёплые ладони, взявшие его руки в свои, немного успокоили дрожь, прошедшую по телу парня. -Эй, я ничего от тебя не требую. И мне жаль, что тебе пришлось услышать мою историю. Но ты же сам попросил, и должен понимать, что мир - это не только вкусные чизкейки и добрые посиделки с друзьями. Мир полон слёз и отчаяния. Особенно, если это мир вампира. -Ага, - хлюпнул Джисон и слабо улыбнулся себе под нос. Посмотреть на Минхо у него не хватало смелости. -Давай пока останемся друзьями, и ты всё хорошенько обдумаешь, - предложил Ли, скрепя сердце. -Давай, - скрепя сердце, ответил Джисон. На этом и порешили.