****
Следующим утром трое братьев получили письмо о том, что Уджин ночью набрёл на след преступника, который, по его мнению, мог быть причастен к убийству Ванессы. Он просил не переживать по поводу его неожиданного отъезда и, если что, присылать письма на адрес гостиницы в Японии, в которой они всегда останавливаются. А ещё он пообещал держать всех в курсе дела. Прочитав письмо вслух, Минхо недовольно свёл брови на переносице. Не нравилась ему такая срочность и такой уход по-английски от Уджина. Не характерен для него был этот поступок, ой как не характерен. Почерк был Уджина, в этом не сомневался никто. Братья вампиры один за другим перечитали письмо по несколько раз и с точностью удостоверились, что написал им Уджин, но тем не менее это всё равно их не успокаивало. Особенно Хёнджина, который из всех братьев больше других держал ясность ума и не был расклеенным, как остальные. Чонин всё еще пребывал в трансе, не выходя из своей комнаты, и каждый раз прокручивал последние минуты жизни Чиу в своей голове. Он ненавидел и винил себя, ведь он знал, что зачать ребёнка у него не получится. Не стоило и пытаться, ведь однажды уже случалось подобное, и он чуть не потерял свою возлюбленную. Тоже самое было и с другими. Почему он всё еще не оставил попытку? Почему попробовал? И в итоге, он не успел обратить Чиу. Она была мертва, когда вампир оставлял множественные укусы со своим ядом на её теле. Минхо был подавлен из-за случившегося с девушкой Яна, но еще больше его беспокоил Совет, который подозревал вампиров в случившихся преступлениях. Особенно они не доверяли Чонину, списывая всё на вампирский голод, который лишал разум человечности. Даже преданный друг Ли - Бан Пан подвергал сомнению невиновность вампира, пусть и пытался убедить дядю, что их друзья ни в чём не виноваты. Любовные же переживания Минхо старался не пускать в своё сердце, но получалось слабо. Хёнджин тоже переживал из-за событий в их семье, но ещё больше он хотел разобраться в вопросе, чтобы не допустить будущих убийств, чтобы сохранить людей, которые ему дороги. Приведя себя в порядок: умывшись, одевшись и причесавшись, он вышел из дома и направился к своему любовнику, отношения с которым держал в тайне, так как отец его второй половинки был очень серьёзным человеком, капитаном полиции, и однополые отношения не приемлил, тем более, между вампиром и своим сыном. Сон Хон не знал, что близкий друг Хван Хёнджин заходит к его отпрыску не только картины посмотреть, которые он так искусно рисовал, но и заняться делами более интересными.. Сон Хону не нравилось, что вместо того, чтобы продолжить карьеру своего отца, Сон Гыль выбрал путь творческий, но противостоять его выбору не имел права, в основном из-за матери, которая держала весь дом в ежовых рукавицах, и как только муж смел поднимать голос на их сына, она тут же подключала в дело кухонную скалку и решала вопрос радикально. Сон Гыль был очень привлекательным молодым человеком – ростом метр девяносто, подкаченный, опрятный, вежливый на публике и сквернослов среди близких людей, имел густую каштановую кудрявую челку, спадающую периодически на глаза, из-за чего часто выбрасывал голову вбок, чтобы убрать мешавшие волосы с глаз. Губы у него были тонкие, но очень яркие, над ними красовалась маленькая родинка, придававшая ему дополнительный шарм. Нос был с горбинкой, острый, глаза чёрные – чёрные, будто у демона. Не удивительно, что Хёнджину он понравился с первого взгляда, но такого же ответного восхищения у Сон Гыля Хван не вызвал. Вампиру потребовалось какое-то время, чтобы привлечь внимание парня, и только после того, как Хван перекрасился в светлый цвет, Гыль наконец заметил вампира в толпе. Их свело творчество: картины, романы, спектакли. Они говорили друг с другом двадцать четыре на семь о том и о сём, пока разговоры их не закончились, и в воздухе не повисло горячее напряжение. Хёнджин знал, что нравится Сон Гылю, но Сон Гыль не знал, как подступиться, пока их разговор не зашёл о том, что Хван предпочитает больше мужчин, нежели женщин. И тогда все рамки приличия были сняты, все оковы стеснения сброшены, а желание нахлынуло такой ударной волной, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Гыль был напористым, страстным, нетерпеливым – всё как любил Хёнджин. Он не останавливался на прелюдиях и не многословил, когда они занимались сексом. Сон действовал и дарил себе и Хвану безумное количество удовольствия, то и дело доводя вампира до исступления. «Ты невероятный» - шептал шатен после того, как они без сил падали на кровать, - «я бы хотел быть с тобой вечно..» Хёнджин лишь улыбался. Звучало как предложение. Неплохое такое предложение.. То, что произошло с Ванессой, заставило беспокоиться всех. В том числе, Хёнджина и Сон Гыля. Первый не хотел потерять второго, второй – первого. А самое неприятное, что парень повернулся на теме обращения и каждый день спрашивал Хёнджина о том, когда тот сможет его сделать таким же, как он. Хвану не нравилась эта идея. Да, он любил парня, они встречались уже два года, но подходить к такому серьёзному шагу Хёнджин не собирался. Во-первых, он не был уверен, во-вторых, он не готов был делать это именно сейчас, когда вампиров готовы были обвинить в любой оплошности. Добравшись до дома своего возлюбленного, Хёнджин остановился у нужного дома. Комната Гыля располагалась на втором этаже, а потому Хван задумался, как же ему лучше войти – через дверь, как обычно, или сделать сюрприз и пройти через окно, чтобы родители Сона ни о чём не догадались. Все же выбрав второй вариант, он подпрыгнул, в одно мгновение добравшись до нужного окна. То, что ждало его за ним, Хвану не понравилось, и он быстро отпрянул, переместившись на крышу. Ему пришлось напрячь слух, чтобы понять, о чем говорит Сон Гыль и девушка, оказавшаяся у него в постели. -Что это было? – спросила незнакомка. -Не знаю, - ответил Сон Гыль. – Может, птица? – он на минуту посмотрел на окно, а затем вернулся к бюсту девушки, оставляя на нём множество поцелуев. -А Хёнджин.. – неуверенно начала она, когда губы Сон Гыля спустились ниже, из-за чего она поддалась им навстречу, прогибаясь в пояснице. -Он никогда не приходит утром, - пояснил парень. – А если и приходит, то, в основном, через дверь. Он знает, что его могут увидеть на улице люди. Хёнджин закусил рукав своего пальто, чтобы не закричать и не разрыдаться. Его любимый был в постели с другой. Он хотел её, он желал её, он шептал ей слова, которые когда-то были адресованы вампиру. -Ты.. – тихо постанывая, спрашивала незнакомка - .. любишь его? Момент истины. -Нет. Хотя с ним было хорошо, - без раздумий ответил парень, входя в свою пассию. – Но он ни в коем разе не сравнится с тобой. Послышались звуки шлепков кожу об кожу, учащенное сбитое дыхание, лёгкие полустоны, скрип кровати и всхлипы одного несчастного парня на крыше. Хёнджин не мог поверить в то, что с ним так поступили. Разлюбили? Возможно. Но зачем тогда притворялись? Говорили слова любви, целовали, укладывали на мягкие простыни, дарили столько удовольствия. Он собирался убежать в ту же секунду, но что-то заставило его задержаться на этой сырой, холодной и чужой крыше. Двое под ней остановились, чтобы перевести дыхание. -Он обещал, что обратит меня, - проговорил парень. – Я встречусь с ним сегодня вечером и попрошу сделать это. В этот раз он не сможет передо мной устоять. -Почему ты так думаешь? По звукам Хёнджин понял, что Сон Гыль встал с кровати и прошёл в сторону тумбочки. Он отодвинул деревянный ящичек и что-то оттуда достал. Хвану стало безумно любопытно, он захотел посмотреть, но не шевельнулся, сидя на своём месте тише воды, ниже травы и прислушиваясь к тому, что происходит в комнате. -Кольцо? – громко воскликнула девушка. -Тише – тише, глупышка, - шикнул парень. – Да, я сделаю ему предложение. Хван готов был провалиться сквозь землю, услышав то, что произнёс Сон Гыль. Предложение? Хвану собирались сделать предложение руки и сердца? Какой романтичный, прекрасный и отчаянный поступок, учитывая, что парень и Хёнджин уже давно прятали свои отношения от других, и новость о их союзе, явно не пришлась бы всей семье по душе. Не будь Хёнджин осведомлён о том, что его обманывают, он, вероятно, расплакался бы, утонул в чувствах, сказал «да» Сон Гылю и обратил бы его, мечтая о том, чтобы жить долго и счастливо. От этой мысли стало гадко, стало жалко себя, стало противно от того, что Хёнджин выбрал опять не того человека. Он был ослеплён Сон Гылем, он действительно не понимал, что сейчас происходит, но каждое слово возлюбленного резало будто ножом по сердцу. Его хотели использовать. -Он обратит меня, а затем я обращу тебя. И мы будем жить вечно… «Вечно» «Вечнооо» «Вечноооооо…» Это слово долбило по голове, как кузнец молотом по раскалённому железу. В глазах встала пелена, все внутренности упали куда-то в район пяток, холодный воздух улицы не приводил в чувства. Хвану хотелось сорваться, застать своего возлюбленного и его девушку прямо так – голыми, в объятиях друг друга, закатить истерику, напугать, заставить просить прощения и оторвать им головы, но он понимал, что это импульсивное желание внутреннего ребёнка. Если он действительно хотел отомстить, он должен сделать это иначе.****
Вернулся Хёнджин домой так же быстро, как и ушёл. Слёзы не переставали течь из его глаз. Шмыгнув носом, он проскочил мимо Чонина и Минхо, которые удивлённо уставились на своего брата. Хёнджин помотал головой мол «Отстаньте», а после скрылся у себя в комнате, где, зарывшись носом в подушку, долго проплакал. Хотелось, чтобы его обняли и пожалели, но не Минхо и Чонин, которые сейчас же начнут читать нотацию о том, что Хван опять выбрал «не того». Почему-то хотелось, чтобы это сделал Уджин. Недовольный, строгий, хмурый, но такой родной. Хёнджин был уверен в том, что Ким промолчал бы, обнял со спины, повернул бы к себе и разрешил бы заснуть на его плече. Без вздохов, без сожалений, без притворных слов, что «всё будет хорошо». Ничего хорошо не будет. Хёнджин как выбирал придурков, его недооценивающих, так и продолжит это делать в будущем. Это неизменно. По крайней мере, по мнению Уджина. И он хотя бы не врал себе и Хвану, и за это последний любил его. Ненавидел и любил. Уже не как любовника и предмет воздыхания, а как друга, как брата. Да, он причинил в своё время Хёнджину много боли, но также он мог и его успокоить, как бы извиняясь за все его последующие копии. В этот момент Хёнджину становилось легче, и он мог не срываться на людях, прощая их на расстоянии. Но в этот раз Уджина не было, и Хван не мог перестать думать о том, как оторвёт Сон Гылю и его девушке головы, как ворвётся в его комнату, привяжет к кровати и будет медленно высасывать его кровь до потери сознания, до остановки сердца. А после он найдёт и её, принеся ей сюрприз в огромной коробке – руку Сон Гыля с кольцом в руке. Хёнджин ненавидел себя за эти мысли, но не мог остановить поток негатива в своей голове. В последнее время происходило столько нехорошего, что вампир не мог не думать о том, что грядёт что-то ужасное. -О чём думаешь? – спросил взявшийся из ниоткуда Чонин. Младший брат подошёл к кровати и сел на край, рядом с Хёнджином. Ян выглядел спокойным и грустным и, наверное, впервые за несколько недель, он захотел поговорить со своим братом. -Ничего такого, - осипшим голосом ответил Хван. -Из-за «ничего такого» не льют слёзы целый час. Думается мне, что тебя кто-то обидел, или ты убил человека, и теперь тебя мучает чувство вины. Хван помотал головой. Нет, людей он не убивал. Уже как целых двадцать лет. Он поклялся себе, что не отнимет больше ни у кого жизнь, как бы сильно человек её не заслуживал. Да, он мог бросить страшную фразу о том, что он всемогущий кровожадный вампир, которому не стоило и труда убить человека, но на деле же Хван не собирался прибегать к таким зверствам. Потому что он не зверь. И он больше никогда не позволит внутреннему монстру одержать над собой контроль. -Первое. -Это твой друг, Сон Гыль? Я прав? - Хенджин молча кивнул головой. – И что же случилось? -Ты правда хочешь об этом поговорить? -Да. -А я нет. -Но тебе же будет хуже, если ты будешь держать это в себе. -Ты со мной не разговаривал после смерти Чиу, держал всё в себе. С чего бы мне теперь делиться с тобой своими переживаниями? – съязвил Хёнджин, обиженно шмыгнув носом. Чонин забрался к брату под одеяло и положил голову тому на плечо. -Что ты хочешь услышать? Что мне больно? Что я чувствую свою вину? Что я потерял человека, которого полюбил всем сердцем? Я ненавижу себя, и не хочу произносить это вслух. Это не изменит того, что моей любимой больше нет. -Мне очень жаль.. – Хёнджин погладил брата по голове и поцеловал в макушку. Он не заметил того, как его маленький Йенни стал намного старше и мудрее его самого. – В нашей жизни всё резко стало как-то не так.. -Ты прав. Это место перестало дарить радость. -Хочешь уехать? – спросил Хван, предвещая, что после всего плохого Чонин захочет развеяться. -Возможно. Минхо не против. Уджина я даже спрашивать не хочу. Он разозлится, начнёт нести всякую чепуху и будет приводить аргументы за то, чтобы остаться. -Если мы сбежим, то всё будет выглядеть так, будто то, в чём нас обвиняют – правда. -Мысли Уджина или твои? -И мои, и Уджина, и, уверен, Минхо и твои. -Знаешь, мне настолько всё равно, что и кто там подумает. Я просто хочу, чтобы эти кошмары исчезли, чтобы мы веселились как раньше, чтобы отдохнули от людей. -От своей семьи.. -Нет, Хёнджин, семья – это мы четверо. Люди, с которыми мы дружим и общаемся, в любой момент могут стать нашими врагами. И пусть прошло десять лет, как мы знакомы, и пусть они не раскрыли наш секрет, и пусть относились к нам хорошо, я не верю никому из них, как они не верят мне. Вспоминаю слова Минхо, когда мы только сюда приехали. Кажется мне, что он был умнее нас, когда почувствовал что-то не то. -Не надо себя корить за то, что мы выбрали этот путь. Это было хорошее время, не правда ли? Все десять лет нам было спокойно, мы чувствовали себя, как дома. Если честно, я не чувствовал этого со времен.. -Когда мы окончательно взошли на трон, и нас окружили поддержкой, да? Да, я тоже. Так что же произошло с Сон Гылем? – вернулся к первоначальному вопросу Чонин. Старший из братьев раздосадовано вздохнул. -Он собрался сделать мне предложение.. - Чонин привстал с места, чтобы посмотреть Хёнджину в глаза. Не шутит ли он? Хван кивнул несколько раз в знак того, что он вполне серьёзен. – Но он хочет сделать это только затем, чтобы я его обратил. Он не любит меня. Он хочет меня использовать. Гыль собирается после обратить свою подругу, с которой я застал его сегодня утром в постели. Чонин стал чернее тучи. -Хёнджин.. -Не говори ничего, Йенни. Я знаю, что снова выбрал не того человека. Снова влюбился и мне снова разбили сердце. Я должен был подумать об этому уже тогда, когда Сон Гыль начал манипулировать мной, говоря, что я не люблю его, что я не хочу прожить с ним вечность, а потому избегаю его обращения. Ян обнял брата, крепче прижимая его к себе, и позволив тому пролить немного слёз в свою рубашку. Он не стал заводить песню о том, что Хёнджину стоит пересмотреть приоритеты в выборе партнёра, и что это уже не первый раз, когда он наступает на собственные грабли. Ему было и так больно, и поэтому Чонин мог лишь поддержать. -Что ты собираешься делать? -Честно? Не знаю. В голове столько мыслей: одна страшнее другой. Но я не буду ничего делать, потому что это неправильно. И тем не менее, как же я хочу ему отомстить.. Проучить, заставить страдать, чтобы и ему было больно. Сегодня у нас с ним встреча в восемь часов вечера. Боюсь, я морально к ней не готов.. -Тшш.. – Чонин вновь поцеловал брата в макушку и прижал к себе до хруста костей. Он больше всего ненавидел, когда Хёнджину причиняли боль. Его старшему, но такому хрупкому и любвеобильному брату. Ян пообещал себе, что непременно заставит пожалеть Сон Гыля о том, что тот игрался с чувствами Хвана.****
Пока у Хёнджина происходила драма в личной жизни, Чонин обдумывал план действий, а Минхо присматривал за двумя братьями, Уджин вдыхал запах сырости в тёмном холодном подвале. Он проснулся, наверное, через часов шесть, как его отравили и перенесли в неизвестное ему место, которое, он был уверен, являлось подвалом в доме Бан Пана. Он разомкнул глаза, пытаясь сфокусироваться на помещении, но кроме стен вокруг себя, ничего более не увидел. Уджин пошевелил пальцами рук – ладони были связаны чем-то тяжелым за спиной, а шея прикована цепью к креплению на стене. Парень попытался встать, но тело так ослабло, что у него не получилось подняться даже не одно колено. В висках стучало, язык прилип к нёбу, а глаза нещадно щипали. Хотелось пить, очень. Много пить. Желательно крови. Ким сделал попытку закричать или что-то сказать, но не смог. Рот плотно заткнули тряпкой. Он дернулся, чтобы сорвать цепь с прицепа в стене, но только сильнее себя придушил, обессиленно упав на грязный пол лицом. Он готов был поклясться, что в эту самую минуту слышал смех Бан Ю-Ко в своей голове. Повозив телом по полу, Уджин подогнул колени к себе, и снова крепко уснул. Проснулся он от того, что кто-то тыкал в него длинной острой палкой. В лицо, руку, живот. -Вставай, - говорил голос, будто из далекой-далекой комнаты. Уджин перевёл взгляд на источник звука и прищурился, потому что свет нещадно бил в глаза. Кто-то открыл дверь, за которой Ким увидел лестницу и расплывчатый силуэт у входа. Рядом же с ним, в нескольких метрах от вампира, стоял Бан Пан. – Я привёл тебе компанию. Ким дернул плечом, отбиваясь от палки. Он с огромным трудом принял сидячее положение. Дверь закрылась, и парень услышал звук приближающихся шагов. Перед ним стояли Бан Пан и мужчина, которого он раньше не встречал. В сером костюме, шляпе, с кожаным чемоданом в руке. Мужчина с серьёзным взглядом, большими усами и худощавым лицом, осматривал вампира без капли стеснения. -Это доктор Лим Джуен. Он будет к тебе приходить, чтобы побеседовать или взять нужные ему образцы, - пояснил Бан Пан. –Надеюсь, ты не против? -Я не по..опы..ная кры..а! – сквозь ткань с трудом проговорил Уджин, чувствуя ярость, поднимающуюся из груди. -Сейчас ты именно она, Уджин. Доктор Лим, пожалуйста, присаживайтесь, - Бан Пан поставил стул посередине комнаты, прямо под лампочкой в потолке, на расстоянии от вампира. Доктор присел и закинул ногу на ногу, не отрывая глаз от Уджина. – Не самые лучшие условия, понимаю, но иначе пока мы не можем. Скажите, Вам что-нибудь нужно? Мужчина долго осматривал вампира напротив себя, будто что-то диковинное, до безумия интересное, ранее ему не встречавшееся. -Если можно, освободить ему рот. Я бы хотел побеседовать с ним. Бан Пан недоверчиво перевёл взгляд на Уджина. Ким знал, что тот боится. Боится поступить опрометчиво. -Это может быть опасно. Я не знаю, когда точно закончится действие вербены и лотоса. -А мы как раз и проверим, - доктор Лим указал Пану в сторону Кима и тот, недовольно поджав губы, ступил в сторону Уджина. Ким сидел и выжидал. Он надеялся, что ему хватит сил перегрызть Бану руку, когда тот будет его освобождать. -Предупреждаю, в моей крови вербена и лотос, попытаешься что-нибудь сделать, прощайся с жизнью. А Уджину было и всё равно, есть ли что-то в крови у Бан Пана, он готов был лишиться жизни, лишь бы помешать этому гнусному человеку осуществить свои коварные планы. Бан Пан подошёл вплотную и ножом перерезал ткань на лице Кима. Лезвие неприятно коснулось щеки и порезало кожу, из которой струйками потекла вишневого цвета кровь. Уджин тут же встрепенулся, оголяя клыки, пытаясь захватить ими запястье Пана, но цепь на его шее помешала ему. Парень быстро отпрянул от Кима, едва удержавшись на ногах. Такая реакция позабавила доктора Лима. -Что смешного? – спросил Бан Пан. Мужчина покачал головой и поспешил извиниться перед своим клиентом. -Хотел убедиться, что всё правда. Вы действительно привели меня к вампиру. Мне нужно было увидеть его в процессе нападения. - Джуен достал из своей сумки блокнот и ручку. - Так и пометим: «Во время нападения лицо вампира преобразуется, что проявляется в виде выраженной венозной сети в подглазничной области и на щеках.» Мистер Бан, можно будет чуть позже ознакомиться с Вашими личными записями? -Конечно, - поклонился Бан Пан. – Чаю? -Не откажусь. Бан Пан поднялся в дом, оставив вампира и нового гостя наедине.****
-О Господи! – воскликнул Чан. – Тебя держали в плену! – История отца потрясала до глубины души. -Да, держали. И это было самое ужасное время в моей жизни. Я так ненавидел себя, что ничего не смог сделать, что попал в ловушку. Но еще больше я ненавидел Минхо, ведь если бы не его любовь к твоему деду, он ничего бы ему не рассказал. Не рассказал наши секреты, которые были для Пана козырем в рукаве. -Тебя пытались найти? Братья как-нибудь отреагировали на твоё исчезновение? -Бан Пан сказал, что подбросил им дневник Бан Ю-Ко и письмо от моего лица, в котором я извинился перед ними за свой поступок и сообщил, что уехал странствовать. -Он солгал, - догадался Чан. -Да. Чтобы я думал, что за мной никто не придёт, чтобы я думал, что мои братья меня ненавидят. Так же он сказал мне, что они отправились вслед за мной, в Японию, как они предположили, и что дома никого сейчас нет. Я остался один. В его сетях. Мне было так плохо.. Я плакал, я мечтал только о том, чтобы умереть. Я скучал по ним. Несмотря на то, что они бы меня не услышали (я был глубоко под землёй с прекрасной звукоизоляцией), я всё равно продолжал кричать и звать их, даже тогда, когда кончались силы. Меня кормили очень редко, меня отравляли каждый день вербеной и лотосом. Чтобы я не сбежал, чтобы я не окреп, чтобы я не смог причинить никому боль. -Но зачем Пан держал тебя в своём подвале? Почему не убил? Ведь ему было не выгодно оставлять тебя в живых. Уджин пожал плечами. -Бан Пан запутался. Он был очень напуган. Ему в одиночку предстояло провернуть так много дел. Остаться в глазах Совета неизменным лидером, не выдать себя, как шпиона Лотоса, расправиться с вампирами. Подопытный кролик в виде меня был ему только на руку. Доктор Лим изучал меня тщательно, со всей страстью к науке. Он интересовался всем: от того, как вампиры появились на свет до того, как нас убить. Он исписал не один блокнот, в котором фиксировал всё: время похода в туалет, количество крови, которое приносит мне силу, время заживления раны после её нанесения. Боже, этот фанатик даже дрочил мне, чтобы собрать мою сперму и исследовать её под микроскопом. - Чан скривил лицо, Уджин улыбнулся. – Я не хотел рассказывать ему наши тайны, но за каплю крови приходилось становиться разговорчивее. Я надеялся, что моя человеческая сущность быстро сдастся и умрёт, но внутренний зверь решил иначе, и он требовал подкрепления. Без крови я не умирал, не увядал, я сходил с ума, выпускал того, кто боролся за свою жизнь. Сначала я врал, придумывал байки о том, как стать вампиром, о том, как нас убить, но Бан Пан и доктор Лим проверяли любое моё слово. Твой дед нашёл какого-то бомжа и попытался его обратить, но у него не вышло без моего яда. А когда тот стал вампиром, то эти двое стали проверять теории относительно убийства нашего вида. Вот тут - то я не на шутку испугался. Я не хотел, чтобы те знали, как можно с нами расправиться. Я соврал о том, что, если отравить кинжал из серебра вербеной, то вместе они остановят сердце вампира, а заодно и его жизнь. Каково было моё облегчение, когда, вонзив в сердце бедолаги кинжал, Бан Пан торжественно воскликнул, что теперь знает, как расправиться с вампирами. Но он, конечно же, ничего не знал. -Как долго ты пробыл там? У Бан Пана в плену. -Месяц или около того. Я потерял счёт времени. -И что же, за весь месяц Минхо, Хёнджин и Чонин не пытались тебя найти? Не почувствовали подвоха? -Бан Пан отправлял письма от моего имени, говорил братьям, что я в Японии, наткнулся на след убийцы Ванессы, что я сейчас под прикрытием. Он искусно подделывал мой подчерк. Никто из семьи даже не догадался. Чан виновато закусил нижнюю губу. Он протянул руку к ладони отца и сочувственно её сжал. В его глазах читалось сожаление. -Прости, пап. Теперь мне кажется, что я поступил как свой дед. Подбросил Минхо и Хёнджину письмо от твоего имени. Пусть там и не твой почерк, но я рассчитывал, что, когда ты приедешь, ты поговоришь с ними. -Что сделано, то сделано, - тяжело выдохнул Уджин. На часах пробила полночь, отец поднял бокал вверх. – С Рождеством, Чанни! -С Рождеством, пап, - грустно ответил сын. Уджин покопался в своей сумке и достал оттуда маленькую коробочку, протянув её Чану. Тот принял подарок в руки и аккуратно сорвав обёрточную бумагу, посмотрел на её содержимое. -Твои часы? -Мои счастливые часы, - поправил Уджин. Чан рассмотрел наручные механические часы отца, которые тот всегда носил с собой на самые сложные задания. Черный ремешок из натуральной кожи, хромированный корпус, металлический циферблат с тремя стрелками. – Мне Хёнджин когда-то их подарил.. Чан протянул отцу его подарок, покачав головой. -Извини пап, я не могу их взять. Они твои. Они всегда приносят тебе удачу. -Я хочу, чтобы теперь они приносили удачу тебе. Что бы не случилось, я обещаю тебе, что мы со всем справимся. Уджин надел на руку сына подарок и крепко обнял его. Чан посмотрел на часы и улыбнулся. Казалось, что они и правда дарят спокойствие, а ещё они так хорошо сидят на руке. И тикают! -Спасибо, пап. Я люблю тебя. -И я люблю тебя, Чанни. Какое-то время мужчины сидели в тишине. Алкоголь уже не лез. От него хотелось спать. Что в принципе отец и сын планировали сделать, но недосказанность, незавершенность истории Уджина не давала им это сделать. Разложив диван и расстелив постель, двое мужчин забрались под одеяло. Ким похлопал возле себя, как делал это, когда Чан был маленький, и тот, уже будучи взрослым мужчиной, скорчил рожицу, но лёг рядом с отцом. Он помнил, как много – много лет назад Уджин читал ему сказки перед сном, теперь же Ким рассказывал ему историю своей жизни. -Но почему они доверили тебе раскрывать это дело в одиночку? Почему не поехали за тобой? Не попытались встретиться лично? Чан не понимал, как так можно было спокойно поверить письмам, которые писал его дед. Неужели вампирам было всё равно, что их брат где-то проводит расследование самостоятельно, в то время как они просто ждут? -Потому что Бан Пан подстроил все так, чтобы никто из моих братьев не смог уехать. Он дал им задание, а точнее навёл на ложный след..
****
-Ещё раз приблизишься к моему брату, я тебе голову оторву, ясно? – процедил сквозь улыбку Чонин и отбросил Сон Гыля подальше от порога своего дома, прямо в кусты. Бедный парень уже неделю пытался узнать, что же случилось с Хёнджином, и почему тот не явился на встречу в ресторан, в котором тот ждал его с кольцом в бокале шампанского. Он уже догадывался о том, что семь дней назад перед его окном пролетела вовсе не птица, но он откровенно не понимал того, как после произошедшего он спокойно ходил ногами по земле, ведь обидеть вампира было сродни самоубийству. Неужели Хёнджин простил его? Неужели настолько любил, что позволил жить? Всё это наталкивало на определённые мысли – а что если он закроет глаза на прошлое и даст Сон Гылю второй шанс? -Что ты здесь делаешь, Сон Гыль? – чуть смеясь, спросил Бан Пан, проходивший мимо. Его позабавило то, что парень, весь в листве и грязи, поднимался из кустов. Вид у него был расстроенный. -Не твоё дело, - буркнул Гыль, уничтожая взглядом парня напротив, которого так восхвалял его собственный отец. Сон Гылю было вдвойне противнее то, что Пан мог заходить в дом вампиров, что он дружил с ними уже десять лет, что его они уважали. По факту же тепло к нему относился только Минхо, но Сон об этом не знал, он завидовал Бану так же, как и остальные отпрыски военных чинов, которым постоянно в пример ставили Бан Пана и Пак Ён Дже. За это их многие ненавидели. -Поругался с Хёнджином? – спросил Бан, который догадывался о возможном романе между Хваном и сыночком своего бывшего начальника. Никто не рассказывал ему о произошедшем между двумя парнями, но Пану не сложно было сложить два плюс два. Он был очень наблюдательным и прекрасно подмечал детали. -Он что-нибудь обо мне говорил? Сон Гыль встрепенулся. Бан Пан увидел в его глазах надежду. Он медленно подошёл к младшему и протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Парень с неохотой ему ответил. -Я не так часто его вижу, потому что большую часть времени Хёнджин проводит в комнате и воняет на весь дом своими красками, но одно могу сказать точно – он очень страдает. Сон Гыль поджал челюсти, заиграв желваками. Испытывал ли он чувство вины? Быть может. Надеялся ли на то, что Хван его простит? Очень. Всё же, чтобы он не сказал своей девушке в то злосчастное утро, он не был до конца честен с ней и с самим собой, Хёнджин не был для Сон Гыля чужим человеком. Он не смог бы терпеть его два года их отношений, если бы вампир ему не нравился, если бы Сон Гыль не был в своё время очарован его красотой, его талантом, его харизмой. Осознание своей ошибки - утраты такого прекрасного и неповторимого человека задевало Сон Гыля. И он маялся от того, что испортил всё в один миг своим безрассудством. Парень был похож на блудного мужа, сбежавшего от жены к молодой любовнице. На стороне может и хорошо, но всё же своё, родное бросать не хотелось. С Хёнджином была страсть, творчество и ощущение постоянной опасности, и того же не могла дать ему ни одна девушка, ни один парень. Хван был особенным, уникальным сам по себе. И только он мог дать бессмертие.. От мыслей Сон Гыля оторвал Бан. -Это ведь ты его обидел, не так ли? Не смог пройти мимо юбки и изменил? Младший поджал и так тонкие губы. Бан был сообразительным. Ничего не скажешь. Всё так, как о нём говорили. Слишком хорош для этого мира. -Тебя это не касается, - зло процедил Сон Гыль, поравнявшись со старшим. Уважительно парень обращаться не собирался. -Да мне всё равно, если честно! – взвёл руки в воздух Бан Пан. - Только мой тебе совет, отвали от него, пока тебе голову не открутили. Хёнджину такой, как ты, не нужен. Не сдержав эмоций, Сон Гыль схватил Бан Пана за ворот рубашки. Его слова задели парня. Пан лишь улыбнулся, смотря на то, как гневается возлюбленный Хёнджина. В его глазах сверкали молнии, а на лице отразилось раздражение. -Что ты сказал? -Ты не расслышал? Повторить? Ты не достоин Хёнджина! Ему нужен преданный и любящий его человек! А не тот, кто бегает под его окном, как трусливая шавка. Если хочешь вернуть его, то тебе стоит серьёзно потрудиться, чтобы вновь добиться его расположения. Цветы, песни о любви, письма.. прояви фантазию, чтобы он оттаял и простил измену. А главное – перестань скрываться. Бан Пан сказал всё это Сон Гылю не из добрых побуждений, не оттого, что желал Хёнджину счастья, а потому, что в его голове зрел замечательный план. План по тому, как снова подставить вампиров, как сделать так, чтобы Совет окончательно засомневался в том, что им стоит доверять.****
Первое, что сделал Сон Гыль, как вернулся домой, так это то, что объявил родителям о своём тайном романе с Хёнджином. Отец, как и ожидалось, был в бешенстве, и даже пару раз поднял руку на своего сына. Даже мать парня испугалась мужа и впервые не выступила против его слова. Парня, как какого-то маленького мальчика, заперли в собственном доме, чтобы тот не смел сбежать, но Сон Гыль всё же попытался. Связав верёвку из нескольких простыней и полотенец, он спустился вниз из окна, сломав при этом себе ногу. Пошли слухи о том, что парень не в себе, что он очарован вампиром и что он даже собирается сделать ему предложение! Для семьи Сон настало тяжёлое время, потому как действия Гыля походили на действия безумца. Он действительно воспринял слова Бан Пана всерьёз и, плюнув на свою гордость, старался вернуть вампира. Букеты цветов в его дом: лилии, розы, пионы, хризантемы. Сон Гыль тратил все свои деньги, которые у него были, пока отец не отобрал их у своего сына. И тогда парню не оставалось ничего, как попытаться докричаться до Хвана, стоя под его окном и напевая песни, под которые парни танцевали вдали от людей, вдвоём под полной луной. Не выдержав завываний обожателя своего брата, Чонин вышел из дома. -Я тебя разве не предупреждал? – гневно воскликнул он. -Предупреждал, но я не собираюсь отпускать свою любовь, - ответил Сон Гыль, храбро подняв подбородок. – Хочешь оторвать мне голову? Пожалуйста! Яна такое неуважение к себе и своим обещаниям задело, и он схватил парня за шею, пальцами сжимая тонкую кожу. -Что ты делаешь? – крикнул испуганный Хёнджин с порога дома и подскочил к своему брату. Чонин был грознее тучи. Он действительно собирался придушить Сон Гыля. -О какой любви ты говоришь? Ты, ничтожество! Использовать моего брата, чтобы стать вампиром! Хван кинулся к Чонину, чтобы оттолкнуть его от человека, которого он душил. Это младшему определённо не понравилось. Как Хёнджин мог так унижаться перед Сон Гылем? Как мог терпеть такое отношение в свою сторону? С трудом, но у Хвана получилось оттолкнуть Яна назад. Чонин, смерив обоих взглядом, отошёл в сторону, но домой вернуться не спешил. -Пожалуйста, прости.. – прокашлявшись, вымолвил Сон Гыль, смотря влажными от слёз глазами на блондина перед собой. -Заткнись, ты мне противен.. – ответил Хван. – Уходи, пока не случилось беды. В окне соседнего дома уже показался силуэт Розэ, которая выглянула на шум со двора, который навёл Сон Гыль. -Хёнджин, пожалуйста, прошу тебя, послушай, - парень коснулся руки вампира, но тот её одернул. Он прожигал взглядом бывшего возлюбленного, давая ему шанс на последнее слово перед тем, как проститься с ним навсегда. – Я ошибся. Я так сильно перед тобой виноват, что и сам понимаю – прощения мне нет. Я подверг сомнению мою к тебе любовь, я сказал ужасные вещи! Но я не хотел этого говорить, я был ослеплён той девушкой, и … -Прекрати, - перебил его Хван. – Ты делаешь только хуже. -Прости, прости.. – быстро затараторил Сон Гыль, потянувшись к парню, но за руку взять Хёнджина вновь не решился. Уж слишком пристально за ними наблюдал Чонин. – Я не отрицаю того, что поступил, как самый ужасный человек, я признаю свою ошибку. Я буду расплачиваться перед самим собой до конца своих дней за то, что обманул тебя, ранил твои чувства.. -Ранил мои чувства? – взревел Хёнджин. Из глаз его выступили слёзы, а белки окрасились в красный, что в свете жёлтого уличного фонаря создавало до странного красивую иллюзию того, что глаза Хвана сияли, будто рубины. – Ты использовал меня как сосуд с вампирским ядом! Ты хотел, чтобы я тебя обратил. О какой любви может идти речь, если ты преследовал корыстную цель? Сон Гыль бегал глазами по ботинкам, желая закопаться глубоко под землю, чтобы его никто не нашёл, чтобы никто не прожигал его ненавистным взглядом и не обвинял в собственных желаниях. Парень не понял, как резко почувствовал себя маленьким перед Хёнджином, как потерял самообладание и как его чётко простроенный план извинений терпел поражение. -Но я правда любил тебя! И люблю сейчас! Ты самый удивительный и потрясающий из тех, кого я когда-либо знал. Ты талантливый, добрый, красивый, чувствительный, открытый, ты живой, весёлый, сообразительный, когда ты смеёшься, я описать не могу, как быстро бьётся от счастья моё сердце в этот миг… -И тем не менее, с твоей подружкой никто не сравнится, - передёрнул Хван, вспоминая слова Сон Гыля. – Зачем ты ещё предпринимаешь жалкие попытки вернуть меня? Сон Гыль, ты просчитался. Ты никогда не будешь прощён. И уж тем более, никогда я не дам тебе второго шанса. -Я рассказал отцу о наших отношениях! Я купил кольцо, я серьёзен! Хёнджин, я хочу всё вернуть, я хочу, чтобы всё было как раньше! Пожалуйста прости и дай ещё один шанс! Мы построим с тобой новое будущее. Хёнджин, ты выйдешь за меня? – парень с трудом встал на одно колено здоровой ноги и протянул украшение вампиру – серебряное колечко с прямой тонкой стенкой шириной миллиметров пять, инкрустированное маленькими бриллиантами по кругу и с солитером по центру. Хван прыснул. Красивое, но такое банальное, безвкусное. Сон Гыль даже не постарался выбрать для него украшение, которое понравилось бы ему не ценой, а каким-либо символизмом. Вампир сжал его в ладони, приложив все усилия, а после отдал Сон Галю - помятое, с вывалившимися камушками испорченное кольцо. Это был его ответ. -Никогда больше здесь не появляйся. Хёнджин дождался, когда Сон Гыль покинет территорию его двора, а после и сам исчез в глубине сада. Хотелось побыть одному. -Ты что-то хотел? - спросил Чонин, обращаясь к Бан Пану, оказавшемуся рядом в самый неподходящий момент. -Пришло еще одно письмо от Уджина. Ян вырвал из рук гостя конверт и прошёлся по нему своим носом. Пахло и правда Уджином. -Спасибо, - сухо ответил Чонин, закрыв дверь перед носом Бан Пана.****
Ян раздражался. Очень. Он чувствовал, что все не так, что все неправильно стало в его жизни и жизнях его братьев. Надо было валить. Валить куда подальше, вот только и оставлять все как есть не хотелось. Нужно было дождаться Уджина или отправить ему письмо о том, что все, хватит. Больше они не останутся здесь. Зачем Ким вообще решил в одиночку раскрыть преступление и двинуться в путь, не сообщив об этом братьям нормально? Может быть, действительно вышел на серьезный след обидчика, который решил отравить жизни всем? Тогда стоило бы расправиться с этим делом побыстрей. Вместе. Чонин резко дернул бумагу у края, разрывая конверт. Из него он достал очередное письмо от Уджина и принялся читать его содержимое, не дожидаясь когда вернутся Минхо и Хёнджин. «Здравствуйте, братья! Это снова я, Уджин. Пишу спустя две недели, как и обещал, чтобы держать вас в курсе событий, которые происходят сейчас в Японии. Как я уже говорил ранее, я вышел на след предполагаемого убийцы Ванессы. Так вот, мои предположения оказались верны. Его зовут Хасиба Ичиро, и он вампир… Прошу вас порыться в архиве, быть может, вы что-нибудь найдете, но ранее фамилия и имя эти мне не встречались, не могу найти мотива его злодеянию, кроме может быть того, что он член «Лотоса», за которым я сейчас активно слежу. В моих планах подступиться ближе к нему, потому что.. Все оказалось не так просто, как мы с вами думали. У Лотоса есть информатор. Информатор из Совета. Попрошу вас сейчас активно присматриваться ко всем, кто вас окружает. Даже к тем, от кого вы не ожидаете подвоха, в том числе к Чимину, Ён Дже и Пану. А особенно присматривайтесь к новичкам, кто только недавно вступил в Совет. Надеюсь, что не доставляю вам много переживаний своим отсутствием в Кванджу, но я не мог поступить иначе. Нужно разобраться с теми, кто нас подставляет» Чонин сжал письмо в руке, громко выдыхая воздух через раскрытые ноздри. То, что вампиров пытается кто-то подставить, он и так уже понял, но зачем? С какой целью? Настроить против Совета? Сделать таким образом Совет уязвимым? Или из мести? Очень было похоже на правду. Чонина подобная игра разозлила. Сильно разозлила. Он подумывал о том, чтобы провести ревизию, поставить всех на колени, найти изменника, как сделал это когда-то двести шестьдесят лет назад. Так сильно он ненавидел людей, считавшихся ему названной семьей, в этот момент. Дверь хлопнула, и в поле зрения показался Хёнджин. С опухшими глазами, влажным, шмыгающим носом и красными, блестящими губами. Снова плакал. Ян громко цокнул. -Слабак. -Что? Слово Чонина ударило Хенджина будто пощечина. Младший брат прожигал Хвана взглядом, которого так боялся Хёнджин - ненавистным, с толикой отвращения и жалости. Хван поиграл желваками и сжал челюсти, чтобы не разрыдаться снова. -Я убью его, ясно? Если он еще раз появится на пороге и заставит тебя плакать, я вырву его сердце и съем на завтрак, - зловеще проговорил Ян, пристально смотря на Хенджина. - Так что думай сам: убиваться тебе по ничтожествам или стать, наконец, сильнее. -Сильнее? - прыснул Хван. - Что это значит? Потерять себя, свою человечность и стать грозной сукой, которую все боятся? Делить людей на хороших и плохих? Не открывать им своей души? Перестать верить в любовь? -Может, сначала сходить к психологу и понять, откуда у тебя такая любовь к мазохизму? - дернул плечами Чонин. Он встал из своего кресла и прошел в сторону буфета, чтобы взять себе что-нибудь выпить. -А что, если я уже знаю причину своих проблем? И даже знаю человека, который положил этому начало? Человека, которого я ненавижу, но по которому иногда так сильно скучаю, пусть он и причинил мне много боли. Но я любил его. Человека, который казался мне роднее собственного отца и матери, но такого жестокого, заставляющего внутренности сжиматься.. -Ты про Уджина? - перебил Ян, боясь, что если Хёнджин продолжит, то он выйдет из себя. Чонин и так соображал очень плохо, обуреваемый самыми горькими чувствами, так еще и Хёнджин подливал масла в огонь. Диалог был на грани того, чтобы перейти в ссору. -Нет, Йенни. Я про твоего отца. Ян поднял стеклянные, полные непонимания глаза на своего брата. На его лице читалось не иначе как: «Скажи, что ты пошутил», но Хёнджин покачал головой, выпуская слезы новым потоком на бледные щеки. Он закусил губу, жалея, что этот разговор случился сейчас, когда они оба были уязвлены и подавлены. -Я принял твою любовь к мужчинам, Хёнджин, но осквернять память моего отца не смей! Ты меня понял? - прокричал Ян на весь дом, заставив Хенджина дернуться. Хван обхватил себя руками, мелко дрожа. Он спустился на корточки и уткнулся носом в колени, беззвучно рыдая, так, чтобы Чонин не мог увидеть его слез. Но брат все видел. И он метался в сомнениях, что же ему сделать: пожалеть Хенджина, как делал это всегда, или уйти, оставив его одного? Оставить его подумать над тем, что он сказал. Чонин прошелся руками по волосам, забегал взглядом по комнате, осушил стакан коньяка и подошел к Хенджину, присев на корточки прямо перед ним. - Отдохни пока, приведи себя в порядок. Завтра утром поговорим. Тебе, мне и Минхо нужно кое-что обсудить. Поцеловав брата в макушку, Чонин вышел из дома. Нужно было проветрить голову. Нужно было подумать. Серьезно подумать.